Онлайн чтение книги В этой жизни я буду твоим верным псом In This Life, I Will Be Your Dog
1 - 120

Импес, нахмурившись в замешательстве, бросил на Кайлуса сердитый взгляд.

- Мона. Та, которую ты звал каждую ночь. Та, с которой ты спал, - та служанка.

Лицо Импеса застыло. Но его ярко-красные глаза недоверчиво подрагивали.

- Эта служанка каждую ночь кормила тебя ядом и притворялась великой герцогиней. Всё ещё не можешь понять?

- ……!

- Кроме того, до того, как Беллона стала великой герцогиней, в ту ночь, когда вы пытались отравить ее этим же ядом и сделать что-то гнусное - женщина, которую ты держал в объятиях, была не Беллона, а Мона.

- Ложь… я был с Беллоной, я в этом уверен!

Пораженный злобным блеском в глазах Кайлуса, Импес продолжил напряженным голосом:

- Э-это она... это великая герцогиня приходила в мою комнату...

- Подумай хорошенько. Разве кто-то вроде неё мог бы обманывать меня, назвав тебе имя служанки? Беллона Рикнис, которую ты знал, была именно такой женщиной!?

- ……!

- Та Беллона, которую знаю я, если бы у нее действительно были чувства к тебе, она бы с гордостью сказала мне, что выбрала тебя.

Это был всего лишь пример, но одна лишь мысль об этом заставила Кайлуса заскрежетать зубами от ярости.

Словно что-то щёлкнуло, взгляд Импеса похолодел. Он вдруг вспомнил тот день, когда она проходила испытания на должность вице-капитана.

Разве она не сказала перед всеми рыцарями, что сама выберет себе господина?

Как бы высокомерно это ни звучало, ему нравилась её смелость. А её необычайно обаятельная для рыцаря внешность и мастерство, превосходящее ее пол, заставляли его желать её ещё больше.

Если бы она была рядом, он бы чувствовал себя обладателем уникальной драгоценности, которой больше никто не может обладать.

Поэтому он желал ее еще больше.

Но она всегда ускользала от него. Она трогала его сердце нежными речами, но всякий раз, когда он протягивал руку, чтобы схватить её, она улетала, как птица.

Может быть, тогда это и началось.

Он делал все, что мог, чтобы заманить в ловушку этого скромного рыцаря. Но чем более неуловимой она становилась, тем более одержимым становился он.

В конце концов, она выбрала не его, а Кайлуса.

Она поставила свое будущее не на будущего Императора, а на отвергнутого принца.

Как будто знала с самого начала, что все придет к этому.

Да, Беллона Рикнис была именно такой женщиной. Высокомерной для рыцаря своего положения, проницательной и более смелой, чем кто-либо другой.

Сквозь стиснутые зубы Импеса вырвался глухой смех.

- Похоже, правда наконец-то дошла до тебя. Теперь, когда ты знаешь, пойди и выясни, действительно ли посеянное тобой семя проросло в этой служанке.

Хотя Импес все еще был ошеломлен, выражение его лица медленно изменилось.

Но прежде чем он успел обуздать свой гнев, Кайлус взвалил на него еще одно бремя.

Скоро состоится суд над Императрицей и маркизом Грэмом. Также станет известен инцидент на охотничьем фестивале.

- ……

- С Императрицей покончено. Если хочешь жить, найди выход. Если правда о твоём происхождении откроется в суде…

- Его Величество... Его Величество, должно быть, уже знает, - сокрушенно произнес Импес.

Видя на его лице полную капитуляцию, Кайлус ответил без колебаний:

- Он всё знает. Об интрижке Императрицы, о твоём настоящем отце и даже о том, что вы с матерью всё это время кормили его ядом.

- Этого не было… Я не имел к этому никакого отношения…

Как только он попытался оправдаться, Импес внезапно замолчал. Он опустил голову мгновение помолчал, прежде чем снова заговорить.

- У меня есть… просьба.

- Какая?

- Позволь мне увидеть мать… только один раз.

Всего мгновение назад он был таким безжалостным, а теперь умолял о встрече с матерью.

Это было смешно.

Хотя Кайлус считал это типичным для него, вид этого человека не изменившимся за все это время заставил его почувствовать большее отвращение к самому себе, чем к чему-либо еще.

«Подумать только… Я потерял все из-за такого человека как он».

Подавив ярость, Кайлус спокойно заманил его в ловушку.

- Хорошо. Я всё устрою сегодня вечером. Постарайся быть короче, а потом отправляйся прямо в поместье графа Лувра.

- Что…?

Застигнутый врасплох, Импес удивленно поднял голову.

Кайлус впервые одарил его ласковой улыбкой.

- Это твой единственный шанс выжить. Так что беги, Импес.

 

***

 

Шаги Импеса замерли, когда он с мрачным лицом вошел во дворец Императрицы.

Из спальни Императрицы раздался звук разбивающегося предмета, а затем по коридору эхом разнесся пронзительный голос Виолентии.

Когда он поспешил в комнату, служанки, слонявшиеся поблизости, нервно посмотрели в его сторону, на мгновение вздрогнув, а затем склонили головы.

Он слегка опустил опухшее лицо и уже собирался схватиться за дверную ручку...

- Что Ваше Величество когда-либо сделали для меня?! Вы не смогли забыть какую-то девчонку из другой страны, которая обманула вас, и пренебрегали мной все эти годы!

По голосу Императрицы, полному ярости, он понял, кто находится внутри. Когда его дрожащая рука снова потянулась к двери, раздался ещё один возмущенный крик.

- Вы всё это время знали правду, не так ли? Что Импес не ваш ребёнок! И всё же, нуждаясь во власти моей семьи, вы притворялись, что не знаете! А теперь вы собираетесь всё свалить на меня?!

Рука Импеса, сжимавшая дверную ручку, сильно задрожала. Как будто мольбы сквозь слезы были бесполезны, даже мать теперь преграждала ему путь вперед.

Его багровые глаза вспыхнули яростью.

- Тогда убейте меня своими руками! Убейте меня сами, Ваше Величество!

Изнутри раздался ещё один громкий треск. Он уже хотел открыть дверь, как вдруг его руку дернули.

Пораженный Импес с удивлением посмотрел на стоящего в дверях Императора.

Их взгляды на мгновение встретились, и грудь Импеса сжалась от ужаса.

В этот момент он понял, почему Император всегда заставлял его чувствовать себя таким ничтожным.

Император ни разу не обращался с ним как с сыном. Он никогда не подпускал его близко, всегда смотрел одним и тем же холодным взглядом, не произнося даже самого простого приветствия.

Глухой смех сорвался с губ Импеса, и его лицо исказилось до нелепой гримасы. Его налитые кровью красные глаза, полные негодования и ненависти, пристально смотрели в холодный золотистый взгляд Императора.

Тогда подошли рыцари и оттащили его от Императора.

Император, молчавший до конца, равнодушно отошел - как будто даже одно слово было слишком большим, чтобы тратить его на таких, как он.

Рана, нанесенная Императором, вновь обратилась в безумие, и снова оно обернулось против его матери.

Когда он вошел в комнату, то обнаружил, что это катастрофа - истерика Виолентии сделала ее почти непроходимой.

Сидя среди осколков, Виолентия, бросилась к нему, как только увидела и схватила за руку.

- Импес, зачем ты сюда пришел?! Тебе следует умолять Его Величество пощадить жизнь твоей матери!

- ……

- Если со мной что-нибудь случится, тебе тоже конец! Поторопись!

- Зачем мне это?

Казалось, она даже не заметила избитого лица сына. В момент их встречи она беспокоилась только о своей безопасности. Импес даже не мог поверить, что это действительно его мать.

Услышав его холодный голос, что-то незнакомое, Виолентия вздрогнула.

Глядя на нее ледяным взглядом, он вдруг изогнул губы в кривой улыбке.

- Зачем мне это, а? Чем ещё мне нужно пожертвовать ради женщины, которая разрушила мою жизнь?!

- Ах!

От грубого толчка ее хрупкое тело беспомощно упало на пол, усеянный осколками стекла.

Она в шоке посмотрела на свою окровавленную руку. Импес подошёл и присел перед ней на корточки.

- И-Импес…?

- Если ты собиралась спать с кем попало, неужели ты не могла выбрать кого-то более уважаемого? Ты переспала с каким-то низкородным рыцарем и родила меня, превратила мою жизнь в ад, а когда я совершал хоть одну ошибку, ты называла меня низким и вульгарным, кормила ядом? Разве я виноват, что твой драгоценный мужчина был ниже тебя, и ты отыгрывалась на мне?!

Вид дрожащей перед ним матери - женщины, которая всегда бранила его, - наполнил его странным трепетом.

Как будто тяжесть наконец-то спала с его груди, и Импес без колебаний начал извергать ругательства.

- И теперь ты всё ещё хочешь жить? Будь я на твоём месте, я бы умер от стыда.

- И-Импес. Как ты можешь говорить такое собственной матери…

- Если ты настоящая мать, ты должна быть готова пожертвовать собой ради ребёнка. Так почему бы тебе на этот раз не пожертвовать собой ради меня?

Его прежняя жестокость угасла, и теперь, нежно откидывая назад её растрёпанные серебристые волосы, он ухмыльнулся и прошептал:

- Умри ради меня. Сделай это жалко. Тогда, может быть, дворяне меня немного пожалеют. Не допусти, чтобы на моих руках была кровь не только моего отца, но и моей матери. Умри сама.

Рука, ласкавшая ее волосы, медленно скользнула вниз и коснулась ее тонкой шеи.

Его выпученные красные глаза дико сверкали, а на лице расцвела жутко яркая улыбка.