Онлайн чтение книги Записки расхитителей гробниц: 9 "Волчье логово Куньлунь" Grave Robbers' Chronicles
22 Волчье логово Куньлунь 9-22 "Критический момент"

盗墓笔记续9

 

К счастью, зажигалка не потерялась, к тому же она была с влагонепроницаемой крышкой, так что функциональность сохранилась. Огонь разгорелся, но тепла по-прежнему не чувствовалось. Снаружи бушевала метель, а тело уже давно оцепенело от холода, и этот огонь никак не мог рассеять пронизывающий до костей холод.

Я посмотрел на Чужака, его губы были бледными, из одежды одни трусы. Короткие сапоги куда-то исчезли, а кожа посинела. Я подумал: "Если так дальше пойдет, мы оба замерзнем насмерть". Немедленно встал и начал прыгать вокруг костра.

Это чувство трудно описать словами — ты голоден, измотан, тело болит, но, как назло, не можешь отдохнуть. Я вынужден терпеть жестокую боль в теле и прыгать вокруг костра, чтобы разогреться. Постепенно начал согреваться, но сознание становилось все более расплывчатым. Я понимал, что на грани и скоро отключусь. Но смогу ли я очнуться? Этого я не знал.

Мокрые штаны прилипли к ногам и были ледяными. От прыжков туловище понемногу разогрелось, но нижняя половина оставалась онемевшей, будто еще мерзла в воде. Тогда я стащил штаны и поставил их греться у костра.

Притоптывая ногами, я стал обдумывать наше положение. Прежде всего имущество, которое было в нашем распоряжении. Список таков:

Чужак: Одна штука непонятных по функционалу очков на половину лица, мокрые трусы и пара перчаток из черного металла.

Я: Одни трусы, одни термоштаны, одни альпинистские штаны, одна пара высоких ботинок, один нож, одна зажигалка.

Совместная собственность - самодельная веревка ручной работы длиной примерно от четырех до пяти метров.

Кроме этого, у нас ничего нет. Место, где мы находимся сейчас: какой-то заснеженный каньон, точное местоположение неизвестно.

Текущий кризис:

Во-первых, - отбились от отряда.

Во-вторых, - изранены, лекарств нет.

В-третьих, - продукты и тепло.

Я обдумал текущую ситуацию, и у меня возникло желание биться головой об стену. Что делать, что делать... Я был в панике и не находил себе места, но все больше и больше терял ясность мышления. В конце концов я вырубился, голова просто отключилась, и я ничего не помню.

При очередном пробуждении я с удивлением обнаружил, что мои большие раны перевязаны разноцветными лоскутками ткани. После тщательного осмотра стало очевидно, что это были куски веревки, которую разобрали на вторсырье.

Я сразу осознал, кто это сделал. Быстро огляделся. Чужак исчез без следа.

Двух пар штанов, которые сохли у огня, тоже не было. Тем временем, мой нож, высокие сапоги и зажигалка также пропали. Сейчас на мне остались только трусы.

У входа в пещеру установлены несколько длинных деревянных палок, соединенные с помощью чего-то, похожего на листья бананового дерева, чтобы плотно закрыть вход в пещеру. Только по бокам была тонкая щель для сквозняка, так что ветер и снег оставались снаружи, а внутри пещеры ярко горел костер.

Когда я обнаружил, что все мои вещи исчезли, первая мысль была о том, что Чужак украл их. Но оценив обстановку, я понял, что даже если Чужак действительно взял мои вещи, он не ушел. Иначе говоря, он должен быть где-то рядом.

В данный момент, внутри пещеры длительное время горел костер, к тому же вход был заблокирован, поэтому температура значительно повысилась. Хотя все еще немного прохладно, но не настолько холодно, чтобы насмерть замерзнуть. Я поднялся, чтобы размять мышцы и суставы. Мое тело уже не чувствовало такого дискомфорта.

Эта пещера очень мала, всего десять квадратных метров по бокам, высота не превышает двух метров, можно стоя взмахнуть рукой и коснуться потолка. Я подошел к входу в пещеру, сквозь щель посмотрел наружу и увидел вокруг полную темноту. Не знаю сколько я проспал, но сейчас явно ночь.

По-прежнему дует сильный ветер. Стоит высунуть голову — сразу становится пронзительно холодно, а в носовой полости сухо и больно. Такая темень, такая сильная метель — куда подевался Чужак? Он ведь не настолько глуп, чтобы уйти в одиночку?

Только полагаясь на пару штанов и зажигалку?

Пока я думал об этом, во тьме проступил слабый огонек. Прищурив глаза, я вгляделся: оказалось, что вернулся Чужак. Он, кажется, нес что-то в руках.

Я быстро раздвинул листья у входа, открыв щель шириной в одного человека. Чужак потушил факел в руке, бросил на землю белоснежное животное и грузно опустился на землю у стены пещеры. Его голос прозвучал крайне изможденно:

— Сдери шкуру, выпотроши, зажарь.

Будто устав от этой фразы, он замолчал и не хотел больше ничего говорить.

Животное, которое он притащил, было размером с лису, уже мертвое, и с несколькими кровоточащими отверстиями на шее — очевидно, от когтей Чужака. Я с детства не убивал даже курицу, раньше одна лишь мысль о том, чтобы вспороть брюхо и выпотрошить, вызывала у меня тошноту. Но, завидев зверька, рот заполнился слюной, и всё, о чём я мог думать, — это золотистое, сочное жареное мясо. Без какого-либо отвращения я схватил добычу и протянул руку:

— Дай нож, у реки вымою.

Та снежная река находилась недалеко от пещеры. Чужак бросил мне нож. В моей голове было только жаренное мясо. Глотая слюни и трясясь от возбуждения, я добрался впотьмах к реке и быстро вскрыл тушу.

Нож вонзился в шею добычи, затем до упора скользнул вниз. Появилась вонь и сальный желудок с внутренностями вывалился наружу.   Раньше завидев подобное, меня бы стошнило. Но сейчас голодный желудок крутило от боли, неудержимо текла слюна, живот, словно дикий зверь, постоянно урчал. Все мысли о еде, пара движений - и мясо чистое, снял шкуру и вернулся в пещеру.

Поджаривая разделанное мясо на костре, я с блеском в глазах сосредоточился на том, как медленно желтеет красное мясо, как неторопливо капает жир, как постепенно распространяется приятный аромат. Мой желудок рычал всё громче. Сидевший у стены Чужак вдруг выпрямился, взглянул на меня и сказал:
— Как погляжу, ты на что-то годен.

Высказав это, он медленно перевернул крестовину, и мы молча продолжили следить за мясом на огне, а наши желудки время от времени исполняли голодную симфонию. Когда мясо наконец поджарилось, Чужак снял его, а я тут же протянул руку.

И сразу пожалел об этом. Моё лицо покраснело от стыда. Проклятье, мой имидж полностью уничтожен.

Чужак посмотрел на меня, то ли улыбаясь, то ли нет, затем взял нож, разрезал мясо пополам, а после — ещё на две части.

Под конец он взял три куска и завернул их в звериную шкуру. После он разрезал оставшийся кусок пополам, сравнил их размеры в руке и дал мне наименьшую часть.

Прежде чем я успел возразить, он произнёс лишь одно:

— Ты спал два дня и ничего не делал. Я сделал тебе одолжение, что вообще дал тебе еду.

Я сразу заткнулся и начал злобно жевать мясо, заявив:

— Верни штаны, они мои.

Чужак молча продолжал грызть кусок бедра, полностью игнорируя меня.

Я чувствовал себя обиженным, жуя свой кусок мяса. На самом деле, вкус, вопреки ожиданиям, был не так уж и хорош. Без соли и приправ мясо было сухим и пропахшей вонью. Но я был так зверски голоден, что продолжал набивать желудок, совершенно не обращая внимания на вкус.

Как только я закончил есть, Чужак улегся на землю внутри пещеры и сказал:

— Ты был без сознания два дня. Я немного разведал окрестности. Думаю, мы уже пересекли гору, вдобавок по пути я не увидел человеческих следов. Полагаю, девятый господин Се, обнаружив нашу пропажу, ищет нас на Ниме. Но тратить слишком много времени на поиск не станет. Полагаю, не достигнув результатов за день-два, они пройдут через эту снежную лощину.

Я молча выслушал, обдумал сказанное, затем сказал:

— Хотя они пройдут через эту лощину, но мы не можем точно установить, какой путь они выберут.

Чужак согласно покивал и сказал:

— Именно поэтому мы должны разделиться на две смены.

Он слишком быстро переходил от одной мысли к другой. Я не поспевал за ним и был вынужден уточнить:
— О чём ты?

— Мы ограничены в снаряжении, даже одежды нет. Ты что, собрался в трусах рыскать по ледяной пустоши в поисках людей? — в голосе Чужака явно сквозило презрение.

Я с ходу разозлился. Кто будет искать людей в трусах? Бля, штаны мои, не твои! В трусах должен быть ты. Я уставился на него и обнаружил, что пялюсь только на эти W-очки, и знать не знаю, какое у него выражение лица. Вплоть до того, что даже не могу определить, были ли его глаза открыты или закрыты.

— Так скажи, что делать! — сказал я немного недружелюбным тоном.

Чужак пояснил:

— Ночью ты стоишь на страже, я отдыхаю. Штаны и прочее снаряжение полностью моё. Днём я выбираюсь на охоту и оставляю метки на маршруте, которым они, возможно, пройдут.

Хотя очень обидно, но его слова правдивы: во-первых, я не умею охотиться, а во-вторых, у нас на двоих только две пары штанов и одна пара обуви. В такую бушующую непогоду выходить вместе и впрямь нереально.

Но как бы я ни размышлял об этом, всё равно чувствовал себя слишком бесхарактерным, словно молоденькая невестка под присмотром.

Чужак закончил говорить и устроился спать, прислонившись к стене. Напоследок он коротко наказал:
— Охраняй как следует, запрещаю есть втихаря[1].

Я решил использовать фирменную технику Угрюмого Молчуна, проигнорировав его слова и личность в целом, уставился на огонь, потерявшись в мыслях.

Ситуация очень скверная, мы застряли на одном месте — ни вперёд, ни назад. У нас нет тёплой одежды и достаточного количества еды. Единственная надежда — это ждать воссоединения с Цветочком и его группой.

Однако ущелье очень длинное, и никто не знает, где они появятся после того, как минуют Ниму. Поэтому нужен человек, который днём станет непрерывно патрулировать места, где они могут пройти. Этот человек должен быть в хорошей физической форме и выносливым, поэтому решение Чужака было правильным. Если упустим встречу с Цветочком, то, возможно, нас ждёт только смерть.

Даже если выживем, полагаю, мы станем современной версией Робинзона Крузо и превратимся в снежных людей.

А что касается личности Чужака, я выяснил о нём совсем немного, вернее, совершенно ничего.

Он кажется абсолютно безразличным и ведёт себя так же. В туннеле бросил меня, но потом, рискуя жизнью, спас. Он прямо-таки до крайности противоречивый субъект. Я не знаю его имени, прошлого и тем более статуса. Его цель в горах Куньлунь и всё остальное — загадка. Полагаю, если даже спрошу его, он ничего не скажет.

Так что единственное, что можно бесспорно утверждать, — это то, что мне нельзя с ним ссориться, иначе он в два счёта уничтожит меня, и я сгину напрасно.

Я пристально и долго смотрел на пламя костра и почувствовал, что мои глаза болезненно воспалились. Поэтому я опять устремил взгляд на потолок, немного поглазел и почувствовал, как пыль забивается в глаза.

Чёрт возьми, Угрюмый Молчун! Как же ты общался с потолком целый день и не страдал от этого? Я лишь полчаса смотрю на одну точку и чувствую, что не могу больше выдержать.

Я проспал два дня подряд, и сейчас у меня не было особого желания спать. Чужак уже ровно дышал. Я думал о том, что произошло за последние дни, когда вдруг в тишине ночи раздался человеческий голос.

Человеческий голос?