Онлайн чтение книги Записки расхитителей гробниц: 9 "Волчье логово Куньлунь" 盗墓笔记续9 昆仑狼窟
30 Волчье логово Куньлунь 9-30 "Конфликт"

盗墓笔记续9

 

Чужак поднял голову, молча взглянул на меня, будто я пустое пространство, и продолжил смотреть на карту. Цветочек улыбнулся и поинтересовался:

— Тебе лучше?

Я кивнул, но не сказал ничего вроде «спасибо», вместо этого спросил:

— Как дальше идти?

Ту карту я уже видел раньше. Она очень абстрактная, да к тому же нарисована вручную. Маршрут идёт вдоль восточного склона Куньлуньских гор и продолжается вглубь гористой местности с несколькими снежными пиками. Самая высокая из них поднимается почти до пяти тысяч метров и простирается в сторону главной горной цепи Куньлунь. Даже Санба не смог бы назвать имена этих вершин. Маршрут нарисован очень нечётко, а конечная точка — изображение двери. Не знаю почему, но как только я увидел её, невольно вспомнил бронзовые врата в Чанбайшане.

Цветочек покачал головой, указывая на карту:

— Основной маршрут есть. Просто карта нарисована небрежно, и точно неизвестно, насколько далёк путь. Самое главное, я не уверен, является ли это место нашей конечной целью.

Он ткнул пальцем на изображение двери. Если верить записям в дневнике старушки Хо, это не полная карта. А та часть, которую дедушка когда-то зарыл во дворе её дома. Другая половина, возможно, оказалась у Великого Будды Чжана или осталась в другом месте. Иными словами, у нас только половина карты, поэтому врата могут быть нашим промежуточным пунктом, но не обязательно конечной точкой.

В это время послышался голос старины Мао. Он шёл, толкая к нам человека, при этом грязно матерясь. С первого взгляда я узнал Санбу и спросил:

— Мао, что ты делаешь?

Он скользнул по мне краем глаза и толкнул проводника к Цветочку, сказав:

— Девятый господин, этот подлец хотел сбежать и даже украл наши вещи!

Санба рухнул в снег, услышав эти слова, он тут же, отрицая, махнул рукой и склонился в почтительном поклоне, прося о пощаде:

— Будьте милосердны! Я только хотел взять немного еды, чтобы пересечь горы. Я не крал вещи.

Мао холодно фыркнул:

— Не крал? Я покажу, как не крал!

Сказав это, он пнул Санбу и начал его обыскивать. Он действительно что-то нашёл. Я посмотрел и удивился — это оказался мой кошелёк. На мгновенно побледневшем лице Санбы отразился стыд с раздражением, однако он не осмелился возмутиться. Его тёмные глаза покосились на меня, но он промолчал.

Мао, размахивая бумажником, похлопал Санбу по лицу, говоря:

— Это не воровство, тогда что? Веришь ли, что я убью тебя?

Цветочек внезапно улыбнулся:

— Мао Дэгуй, ну прямо-таки храбрец… Я сказал, что хочу убить его?

Мао изменился в лице и спросил с усмешкой:

— Девятый господин, разве я что-то не так сделал?

Цветочек всё ещё улыбался. На его прекрасном лице снова появилось то полунасмешливое выражение, которое было год назад. Он тихо произнёс:

— Ты не ошибся.

Мао, завидев гримасу Цветочка, невольно притих. Ему уже было наплевать на Санбу. Он бросил кошелёк в мою сторону, бормоча:

— С** сын, даже знает, что хурму надо выбирать мягкую на ощупь.[1] Ну иди, если смелости хватит, укради кошелёк у меня. Будет странно, если не я разобью тебе череп.

Санба, как затравленная невестка, даже не решался поднять голову.

Мне было просто отвратительно и раздражающе смотреть на это. Когда я услышал бормотание Мао, гнев вспыхнул в моей груди. Раньше я непременно ответил бы словами, но не в этот раз. Без предисловий извлёк нож, который всегда носил у бедра, и метнул его в Мао Дэгуй. Нож со свистом пронёсся в воздухе.

Мао с испугом отпрянул в сторону, но не совсем успешно. Хотя он сумел увернуться, на его лице всё же остался надрез. Нож пролетел на значительное расстояние и, наконец, с глухим звуком воткнулся в снег.

Эта сцена вызвала гробовое молчание. Санба поднял голову, испуганно остолбенев.

Мао Дэгуй прикоснулся к ране на лице, опустил голову и взглянул на кровь на своих пальцах. Через несколько мгновений он поднял голову и посмотрел на меня с кривой усмешкой:

— У тебя есть мужество, младший третий господин семьи У.

Он хотел сказать что-то ещё, но его прервал окрик Цветочка. Цветочек гаркнул на него и затем вернулся к спокойному тону:

— Довольно! Мой огород и мне его топтать.[2] Вам лучше хорошенько подумать, кому вы служите.

Мао Дэгуй вытер кровь с лица, смерил меня мрачным взглядом и ушёл в пещеру.

Сразу после того, как я бросил нож, гнев ушёл. Сначала я немного пожалел о своей вспышке, ведь впереди долгий путь и любая помощь могла бы быть полезной. Вступать в конфликт было неуместно. Но, поразмыслив, я понял, что этот тип по фамилии Мао, на первый взгляд почтителен к Цветочку и повсюду подхалимничает ему, однако если вдуматься, на всём пути его поступки противоречили мнению Цветочка.

Поначалу я этого не замечал, но, задумавшись, почувствовал некое противоречие. Этот Мао, кажется, не так прост, как говорит Сюсю. Он действительно зависит от семьи Се?

После ухода Мао Дэгуя некоторое время никто не говорил. Обстановка стала неловкой. Чтобы разрядить напряжение, я прочистил горло и сменил тему, обратившись к Санбе:

— Почему хотел сбежать? Мы ведь не говорили, что не отпустим тебя.

Я решил не вдаваться в детали и спрятал кошелёк. Санба, увидев это, кажется, выдохнул с облегчением и, не решаясь смотреть на Цветочка и остальных, осторожно сказал мне:

— Я слышал от других, что поведу вас дальше, поэтому… Моя мама в больнице. Я… я хотел бы вернуться домой.

Кое-что мне показалось странным, и я спросил:

— Почему не хочешь сопровождать нас? Мы можем добавить денег.

Санба быстро отрицательно замахал рукой:

— Нельзя, правда, нельзя. Эти снежные вершины — место священного духа Куладжице.[3] Обычные люди не могут заходить туда. Священный дух разгневается, быть беде.

Тибетцы верят в горных духов. Они поклоняются им как высшим божествам. Кулажицзе, о котором говорит Санба, — главный бог южных земель. Рассказывают, что он правит землями к югу от горы Куньлунь. В преданиях тибетцев Кулажицзе управляет Куньлуньскими горами, обладает способностью повелевать снегопадами, его верховое животное — волк-демон.

Такое соединение полубога и полудемона типично для тибетской мифологии и также оказало влияние на другие народности в округе. Например, на западе Юньнанской провинции, граничащей с Тибетским нагорьем, есть одно древнее поселение, жители которого верят в изменчивое божество. Его изображение представляет собой двуликого человека со змеиным телом. Особенностью является то, что лицо этого бога спереди мужское, а сзади женское. Он почитаем за безграничную силу, и говорят, что способен преобразовывать материю бытия. Один взгляд головы с лицом женщины — и он сотворит для вас то, что искренне желает ваше сердце, а если взглянет голова с лицом мужчины, то заберёт самое ценное в вашей жизни.

Такая смесь демона и бога широко распространена в регионе Тибета и Башу, которые находятся далеко друг от друга. Однако каким образом сформировались эти сходства, неизвестно.

Этого человека нашёл Цветочек, он и должен принимать решение, отпускать или нет. Но Цветочек не произнёс ни слова. Мне же было не с руки вести подобные разговоры. Я похлопал Санбу по плечу и сказал:

— Сначала встань, затем поговорим.

Санба благодарно посмотрел на меня, и стало ужасно неловко от его взгляда. Я подумал: «Я тоже не хороший человек. Ты так на меня смотришь. Моя совесть, правда, чёрт возьми, не в порядке». Я хотел сказать что-то, но тут заговорил Чужак:

— В целом маршрут не вызывает вопросов, но Куньлуньские горы — не такие, как другие горные районы. Не говоря уже о том, что внутри, у них до странности непредсказуемый рельеф. Горная система берёт начало с позднего палеозоя[4], ландшафт поднимается и опускается. Его невозможно оценить заранее. Нам необходимо найти человека, знакомого с горами.

Санба, услышав это, сразу горько скривился, глядя на меня с жалким видом. Я чуть покашлял, притворяясь, что не заметил, и переместил взгляд на карту. Поддерживая слова Чужака, я кивнул и сказал:

— Да, ты прав.

Чужак внезапно замолчал, поднял голову и посмотрел на меня. Уголки его рта насмешливо дёрнулись, и он презрительно выплюнул одно слово:

— Лицемерие.

Я чуть было не задохнулся от обиды, задержав дыхание и не зная, что сказать. В конечном итоге мне пришлось проглотить это.

Мы трое, игнорируя Санбу, склонились над картой, изучая дальнейший маршрут и возможные ситуации, с которыми можем столкнуться. Постепенно разговор перешёл к обсуждению гробницы. Я спросил:

— Скажи, это действительно могила, или может быть что-то другое? И если это могила, то кто мог её там устроить?

Цветочек равнодушно изрёк:

— Демон.

Я только собрался возразить, как увидел, что стоящий рядом Санба резко кивнул. Мне это показалось подозрительным, поэтому я спросил:

— Ты чего киваешь? Ты ведь не понимаешь.

Санба сказал:

— Я знаю, о чём вы говорите.

Мгновенно стало тихо, казалось, даже ветер затих. Мы трое одновременно обратили взгляды на Санбу. Он напрягся и заговорил ещё тише:

— Об этой вещи мы слышали с малых лет, как сказку.

Я среагировал первым и, быстро потянув Санбу сесть, лягнул Чужака по ноге:

— Давай, сядь.

Чужак, как и ожидалось, явил солидарность и, скрестив на груди руки, степенно поднялся, освобождая из-под задницы большой валун. Я надавил на Санбу сверху вниз и сказал:

— Какая сказка? Расскажи нам.

Кто бы мог подумать, что именно в этот момент, несмотря на угрозу избиения, Санба захлопнет рот. Мне пришлось использовать эмоциональные и логические аргументы, чтобы его убедить:

— Мы не злодеи, скажу по правде. У меня есть дядя, он хорошо разбирается в искусстве геомантии. Объявилась шайка людей, которые хотят ограбить гробницу. Ты знаешь, что это значит? Именно — раскопки захоронений. Они схватили дядю и хотят, чтобы он нашёл усыпальницу на Куньлуньской горе. Видишь эту карту, да? Это и есть та гробница. Кроме дяди у меня больше никого из родных не осталось. Он ещё тот тупоголовый упрямец. Хоть раз ослушается, возможно, те люди раздробят ему череп лопатой, словно какому-то арбузу. Санба, я нормально к тебе отношусь, да? Скажи мне, как мы можем найти моего дядю, и будем в расчёте. Я не стану допытываться о краже кошелька.

Закончив нести вздор, я увидел на лице Цветочка полунасмешливое выражение. В его глазах была явная издёвка. Не обращая на него внимания, я взирал на Санбу с переполненным искренностью взглядом. Но вот же засада! Санба посмотрел на меня и воскликнул:

— Ты обманываешь меня!

Его уверенный тон лишил меня возможности возразить. В это время Цветочек, улыбнувшись, сказал:

— Независимо от того, врёт он тебе или нет, ты можешь рассказать. Не скажешь — вынуждать не станем.

С этими словами Цветочек поднял мой нож, воткнутый в землю, со скучающим видом вертя его в руке. Сверкающее лезвие отражало холодный блеск под солнечными лучами. Санба сглотнул слюну, наконец медленно кивнул и сказал:

— Я скажу.

В уголках рта Цветочка появилась ухмылка. Он произнёс лишь одно слово:

— Говори.