Онлайн чтение книги Записки расхитителей гробниц: 9 "Волчье логово Куньлунь" Grave Robbers' Chronicles
3 Волчье логово Куньлунь 9-3 "Они"

盗墓笔记续9

После того как я вышвырнул маринованную говядину, одна рысь стремительно рванула к ней, принюхалась, схватила мясо и умчалась так, что и след простыл. А вот остальные рыси даже не шелохнулись.

Я опешил: по задумке, аромат маринованной говядины должен был временно отвлечь их. Кто ж знал, что эти хищники такие дисциплинированные — ни драки, ни возни за мясо. Покрываясь холодным потом, я снова взглянул на свой рюкзак и невольно захотел влепить себе пощёчину: там полно **** жрачки и питья. Я-то считал, что привычка Молчуна таскать с собой оружие уже укоренилась во мне, а вот в решающий момент — полный провал.

Всё кончено. Толстяк, бросай играть в прятки — на этот раз я тебя не найду. Молчун, сиди себе спокойно за своей бронзовой дверью, хоть десять, хоть двадцать лет — твой покорный слуга вот-вот сыграет в ящик и не сможет принять эстафету.

Нет уж, я, У Се, не из таких! Ван Цзанхай[1] со своими ловушками и упырями меня не угробил, а тут сгинуть? Да как мне на том свете перед Паньцзы и остальными глаза поднять? Ван Цзанхай, поди, от злости на меня из гроба восстанет! Чёрт с ним! Проиграть бой, но не проиграть честь — буду биться до последнего!

Я схватил ближайший булыжник, вскочил на ноги: кто, мать вашу, сунется — первым прибью, хоть одного, но утащу за собой!

Явно не ожидая отпора, рыси, подбиравшиеся ко мне шаг за шагом, вдруг разом замерли, потом отступили назад и неожиданно освободили путь.

Что происходит? Я машинально взглянул в конец тропы и вмиг похолодел — аж мурашки по спине побежали. Там, у обугленного старого дерева, стояла чёрная фигура: тощее тело, сгорбленные плечи, словно висельник под деревом, которого в любой момент унесёт ветром.

Моментально пересохло в горле: это он!

Почему он здесь? Организация, преследовавшая его, уже уничтожена, почему он всё ещё прячется в горах? Ах да, возможно, просто не знает новостей из внешнего мира. Недаром хищники такие дисциплинированные. Так это ж те самые, которых он вырастил!

Я замер у озера, руки и ноги оцепенели. Человек вдали, шатаясь, брёл ко мне, словно вот-вот упадёт. В воздухе витал густой запах крови, и явно не той, что у меня на лице.

Он приблизился, и от увиденного я чуть не отшатнулся в ужасе: шедший ко мне едва ли уже человек. И дело не в его оплавленном ожогами лице, а в телесных ранах. Всё тело было утыкано пулевыми отверстиями. Кровь в них уже запеклась, напомнив мне изрешечённого Толстяком упыря.

На его оплавленном лице виднелись только глаза, которые неотрывно смотрели на меня. Он подходил, сжимая в руке брошенную мной маринованную говядину. За ним следовала та рысь.

В тот же момент он заговорил. Его голосовые связки, казалось, были разорваны, издавая звук, похожий на треск старой ткани. Он произнёс лишь одно:

— Они вернулись...

Его глаза продолжали пристально смотреть на меня, затем маринованная говядина выпала из его руки. Он рухнул прямо на землю, ударившись головой о камень и ещё больше истекая кровью.

Я бросился к нему и приподнял, усаживая. Выражение его жуткого лица окаменело: взгляд широко раскрытых глаз устремился в небо, словно видел что-то невероятно страшное. Дрожащими руками я пощупал его шею — тело уже остыло и холодное как лёд.

Не в состоянии устоять на ногах, я упал на землю.

Ноги ослабли и позорно дрожали. Умер, ещё один человек умер. Его тоже звали Чжан Цилин, он когда-то выдавал себя за Молчуна и участвовал в той археологической экспедиции. Теперь единственный выживший из той экспедиции мёртв, всё его тело изрешечено пулями — явно не работа простых людей.

Я думал, что всё закончилось, но… снова кто-то умер. Да, кто же это, в конце концов! Они… они вернулись. Кто эти "они"?

Связано ли исчезновение Толстяка с ними? Очевидно, здесь ответа уже не найти. Стая рысей не напала на меня. Они окружили тело "Чжан Цилина", издавая глухое рычание. Спустя долгое время самая крупная рысь издала низкий рык, остальные рыси отошли от тела и под её предводительством быстро растворились во тьме.

Их хозяин умер, теперь они наконец могут уйти.

Совсем стемнело. Я развёл костёр у озера, наскоро обработал раны на лице и, глядя на своё отражение с тремя красными полосами, невольно подумал, что бы сказали Молчун и Толстяк, увидев это. Толстяк точно бы высмеял:

— Товарищ Наивняш, без папочки Толстяка ты даже своё смазливое личико защитить не можешь.

А что бы сказал Молчун? Подумав, я не смог представить — наверное, даже если бы я отрастил свиную голову, он бы никак не отреагировал.

Затем я бросил тело в озеро, где уже покоилась археологическая экспедиция. В своё время его люди убили эту экспедицию и заняли их место. Теперь же он опустился на дно озера — можно считать, это расплата за грехи.

Очевидно, в этих горах появлялась группа загадочных людей — они.

Они охотились за "Чжан Цилином", и исчезновение Толстяка определённо тесно связано с ними. Что, если Толстяка тоже извели, как этого "Чжан Цилина"? Разве Толстяк из тех, кого легко убить? Внезапно холод пронзил всё тело. Я достал Nokia Толстяка, надеясь найти другие зацепки. Когда открыл экран, обои с антикварной фарфоровой тарелкой сменились размытой человеческой фигурой. Фигура будто бы чем-то закрыта, лица не разглядеть, виднелся только смутный силуэт.

Уставившись в экран телефона, я почувствовал, как холодный пот прошиб моё тело, а волосы встали дыбом: это же был милотуо[2]! Неужели Толстяк опять сунулся в древнюю башню семьи Чжан! Глядя на призрачный силуэт на экране, мой разум пришёл в смятение. Эту фотографию я раньше не видел, когда рылся в файлах, — её явно хорошо спрятали. А телефон вдруг взял да и поставил её на заставку, очевидно, по заранее установленным настройкам.

Глядя на костёр перед собой, я погрузился в размышления. Толстяк снова побывал в башне Чжанов, сделал фотографию и зашифровал её, настроив телефон так, чтобы в определённое время фото появилось на экране, где его сразу можно было бы заметить.

Телефон обнаружен у этого озера. Иначе говоря, Толстяк, выйдя из башни, оставил его здесь, тогда сам, вероятно, уже не здесь. Оставив телефон как сообщение, он явно хотел что-то передать мне.

Кусок ткани, две фотографии — что же Толстяк пытается сказать? Почему отправился в башню Чжанов?

Я испуганно вздрогнул. Смутная догадка внезапно пришла мне в голову: возможно, Толстяк пошёл туда не по своей воле... а кто-то заставил его. Кто этот человек? "Они"? Пролежав полночи в размышлениях на каменистом берегу без всякого результата, только под утро забылся смутным сном.

Рано утром следующего дня я собрал вещи и отправился обратно — раз уж точно известно, что Толстяк уже не в горах, нет смысла продолжать поиски. По возвращении в дом А-Гуя, прерванный сигнал телефона стал полным, и только я собрался позвонить Ван Мэну, чтобы узнать о делах в лавке, как телефон зазвонил.

Звонившим оказался второй дядя. Обычно он загадочен и неуловим, как священный дракон, звонил только по праздникам, и чаще всего это я, как младший, звонил ему с приветствиями. Раз он внезапно позвонил сейчас — неужели что-то случилось?

Я поднял трубку и сказал:

— Алло, второй дядя.

До моих ушей донёсся немного хмурый голос на другом конце телефона:

— Третий передал тебе дело, ты так за ним присматриваешь?

Второй дядя никогда не лез в бизнес третьего дяди. Хотя, взяв дело в свои руки, я отдался на волю случая, сосредоточившись на странствиях, и дела пошли похуже, но до разорения не дошло. И тут вдруг звонок от него — неужели где-то налажал? Подумав хорошенько, я решил, что хоть и не особо талантлив, но вроде добросовестный, без серьёзных косяков, и невольно отреагировал смешком:

— Дядя, у меня просто неотложное дело! Если где сплоховал, вы только скажите, я весь внимание. Обязательно сделаю, как скажете!

Второй дядя сердито рассмеялся, помолчал некоторое время и мрачно спросил:

— Твой телефон постоянно вне доступа. Куда удрал?

Я не осмелился сказать ему, что снова в Банае, и соврал на ходу, сказав, что Толстяк весь год был не в духе, я повёз его путешествовать и отдыхать в горных районах Гуанси, где, возможно, плохой сигнал. Вот, как только вернулся, сразу получил звонок.

Закончив говорить, я опять спросил:

— Второй дядя, что всё-таки случилось?

На другом конце телефона наступило короткое молчание, затем он сказал:

— Для тебя срочное письмо.

— От кого? По делам бизнеса?

Голос второго дяди был глухим и стал немного торопливым:

— В общем, немедленно возвращайся, это дело... мне нужно с тобой обсудить.

Услышав его тон, я понял, что что-то не так — если бы это было деловое письмо, не было бы нужды так скрытничать. Второй дядя известен среди сыновей дедушки своей сдержанностью, и если что-то заставляло его так осторожничать, это определённо нечто необычное.