Онлайн чтение книги Записки расхитителей гробниц: 9 "Волчье логово Куньлунь" 盗墓笔记续9 昆仑狼窟
55 Волчье логово Куньлунь 9-55 "Червь-подражатель"

盗墓笔记续9

 

Толстяк понизил голос и выругался:

— Еб**ть, этот старый упырь улыбнулся. Наивняш, ты тут недавно обнажал свои прелести перед ним. Он не мог запасть на тебя?

Я выругал Толстяка за бессердечность и намерение подставить меня. Только собрался как следует вразумить его, но тут из-за спины старого упыря внезапно вытянулась толстая ручища.

Я посчитал — три руки. Сразу после этого из плеча упыря высунулась ещё одна рука, и Толстяк вскричал:

— Мать твою! Родня короля Вану, а?!

Не успел он договорить, как жуткая улыбка на лице упыря внезапно застыла, и снова зазвучали монотонные звуки сутры.

Ситуация просто жуткая. Труп, читающий сутры. Труп, который двигается. Притом здесь даже гроба нет. Буквально столкновение лоб в лоб!

Мой пистолет был направлен прямо на труп. Я думал, что когда он оживёт, то сразу выстрелю. Но тут вспомнил, что это не гора, а ледяная пещера, которая не выдержит ударную волну от звуков выстрелов. Если выстрелю, боюсь, сразу окажемся погребёнными заживо. Пристально наблюдая за движениями трупа, я сказал Толстяку:

— Опусти пистолет, готовь верёвку.

Толстяк сказал:

— Мог и не говорить.

Я взглянул. Он и впрямь реагировал быстро. Его руки уже давно сжимали верёвку и нож. Я, обдумывая ситуацию, сказал:

— Упырь ещё не проявил агрессии, лучше отступим. Сначала уйдём, а затем обсудим.

Толстяк выпалил:

— Назад пути нет, так или иначе смерть. Лучше действовать на опережение. Смотри, как я его скручу!

С этими словами он кинул мне конец верёвки, подмигнул и скомандовал:

— Двинули!

Я понимал, что он прав — если дождёмся, пока тварь оживёт, станет ещё сложнее. Мы тут же вместе ринулись на неё. Толстяк приблизился, перекинул верёвку через грудь упыря и с размаху, пнув ногой, отпихнул его в сторону. Упырь рухнул всем телом на землю, и в тот же миг две дополнительные руки за его плечами — фють! — и исчезли.

Что происходит?

Я быстро посмотрел туда и обнаружил, что когда труп упал, в том месте стены, которую он загораживал, открылась тёмная дыра размером с ведро. Маленький ребёнок, вероятно, мог бы пролезть, а две лишние руки как раз высовывались оттуда.

Толстяк воскликнул:

— Делов-то! Упырь весь одеревенел от холода. Не похоже, что способен восстать.

Не будь здесь так холодно, я бы весь покрылся ледяным потом. Я спросил у Толстяка:

— А что с этими звуками чтения сутр?

Толстяк пнул упыря, указал на дыру в стене и прошептал:

— Что-то внутри.

Я подумал про себя: Ну разве это не очевидно? В этот момент взгляд снова обратился на тело. И я невольно оторопел. Одежда на трупе хоть разложилась и выцвела, но фасон смутно угадывался и напоминал одеяние тибетских лам. Я невольно вспомнил слова дедушки из записок старой госпожи Хо: причиной, по которой дедушка отправился на поиски дворца Семи звёзд, была карта гробницы, которую ему передал один лама.

На той карте последовательно отмечены три места: дворец князя Лу Семи звёзд, усыпальница Ушань и гробница Небесной бездны. Эти три захоронения находились в разных местах: одно в Шаньдуне, другое в Куньлуне, а усыпальница Ушань, судя по названию, должна находиться в районе Сян-Шу. Эти места очень далеки друг от друга. За исключением гор Куньлунь, два других места находились в центральных районах Китая. Как у ламы оказалась карта центральной полосы?

Почему он умер здесь? Сколько лет назад? Какая была его цель? Определённо, этот лама не прост. Я подал знак глазами Толстяку, чтобы он следил за дырой в стене, а сам, перевернув упыря и надев рабочие перчатки для осмотра трупов, начал обыскивать одежду ламы в поисках каких-либо предметов.

Толстяк освещал фонариком чёрную дыру и выговаривал мне:

— Наивняш, ты что, действительно запал на этого упыря? Твой вкус слишком специфичен!

Я совершенно не обращал внимания. В текущей ситуации препираться с Толстяком желания не было, поэтому сосредоточенно обшаривал тело.

Выражение лица трупа уже вернулось в скукоженное состояние, и казалось, что прежняя зловещая улыбка была лишь моим воображением. Для подстраховки я всё же крепко связал труп, прежде чем дотронуться до него. Из-за низкой температуры труп сохранился в хорошем состоянии, без следов разложения. Кожа и мышцы затвердели от холода, лицо впало, черты едва различались и трансформировались. На момент смерти ему должно быть было около пятидесяти лет.

Моя протянутая рука с небрежной поспешностью рыскала под его одеждой. Внезапно я нащупал что-то твёрдое и вытащил это. Это оказалась танка.[1]

Толстяк внимательно следил за дырой, но, ухватив краем глаза, что я достал что-то, тут же сдвинулся ко мне. Завидев, что у меня в руках, его взор загорелся возбуждённым блеском. Он выдохнул:

— Сокровище!

Хотя я не особо разбираюсь в тибетской культуре, но танка бывает разных видов. Чем она больше, тем красивее и выше её рыночная стоимость. Танка в моих руках была размером с ладонь взрослого человека, притом выглядела очень старой. Если получится продать за две тысячи юаней, считай, что повезло.

Я тут же ударился в критику, сказав:

— Толстяк, год в Банае не только опустошил твой кошелёк, но и зрение ухудшил. Если действительно так туго, вернёмся в Ханчжоу, так и быть, оторву от сердца и подгоню тебе пару вещиц.

Толстяк сплюнул и обругал меня за то, что я не смыслю в ценностях, а затем разъяснил классификацию танок.

Он сказал, что на современном рынке танка чем больше, тем изысканнее она по красоте и тем выше её цена, но это работает только внутри одной категории. Танки разных категорий нельзя сравнивать по размеру.

Танка классифицируется в основном по материалам и содержанию. Наиболее распространены с изображениями Будды, которые тибетцы хранят дома для поклонения. Есть также с изображениями животных или абстрактных вещей, таких как небо и земля, ветер и облака. Такие танки встречаются реже, имеют большую эстетическую ценность, но не пользуются спросом, и их рыночная стоимость невысока.

Наконец, есть особый вид — ложная танка. Этот вид танки создаётся путём предварительной резьбы по деревянной форме, затем заливается расплавленным золотом и раскрашивается. Из-за высокой стоимости производства они обычно делаются маленькими, крайне редко встречаются и в прошлом их могли себе позволить только богатые тибетские семьи.

Моя область специализации — эстампы[2], а Толстяк — скопище всего и вся, много видел и знает. Он сразу определил, что танка отлита из чистого золота, но из-за времени золото потемнело, стало «мёртвым». Первоначальные краски облупились, и изображение сделалось неясным. Толстяк проанализировал:

— Судя по состоянию потускневшего золота, этой вещи не меньше тысячи лет, но упырь не похож на тысячелетнего, вероятно, он заполучил её позже.

Я внимательнее присмотрелся к позолоченной танке. Хотя краска на поверхности сошла, всё же можно различить основные контуры изображения. Когда я вгляделся, то тотчас затрепетал от страха. Мне померещилось, что на меня смотрит пара изумрудно-зелёных глаз.

В центре танки внезапно оказалось божество с волчьей головой и человеческим телом, стоящее среди эфемерных снежных гор. Его лишённые эмоций глаза пристально смотрели на зрителя. Меня пронзил холод — это был Кулажице.

Я пересказал Толстяку легенду, которую услышал, но Толстяк совершенно не верил в сверхъестественное. Он сказал с насмешливой издёвкой:

— Вы, образованная молодёжь, любите всякую мистику. По-моему, этот Сундалажэнь морочил всем голову, притворяясь духом. Но с другой стороны, по тому, что я слышал, в нашем Тибете есть те, кто поклоняются богу Цзаньшэну.

Я спросил:

— Ты знаешь об этом?

— Я, старина Толстяк, соли съел больше, чем ты риса. Товарищ Наивняш, тебе ещё учиться и учиться. Этот Цзаньшэн, говорят, злой бог. Хоть он и заведует бессмертием, но, по слухам, жуть как коварен. Его танки редки.

Я спросил, откуда ему это известно. Он ответил, что слышал, то и сказал. Я выругался и передразнил:

— Что слышал, то и сказал! Не стыдно хвастаться сплетнями?

Закончив говорить и решив, что на слова Толстяка полагаться нельзя, я швырнул ему танку и снова повернулся к трупу. Кто бы мог подумать! Только я опустил голову, как вдруг прямо перед глазами появилась жуткая и странная ухмылка. Труп каким-то образом открыл свои впалые веки; чёрные глазницы смотрели на меня, а уголки рта растянулись до ушей в крайне зловещей усмешке.

От испуга чуть душа из тела не вылетела! Не успел я опомниться, как губы трупа шевельнулись. Из уголка его рта выползла сколопендра, похожая на чёрного червяка. Она подняла голову, словно разглядывая меня.

Я поспешно отпрянул и, со страхом глядя на насекомое и труп, спросил Толстяка:

— Что это такое?

Толстяк не успел ответить. В пещере раздался очень тихий звук. Я машинально взглянул на чёрную дыру в стене — ничего нет.

 Откуда он доносится?

 Толстяк внезапно указал на труп и сказал:

— Он.

Звук становился всё громче и отчётливее. Наконец я разобрал — опять сутры. Неужели мы ошиблись? Звук издавало не существо внутри дыры, а мумия ламы.

Мы с Толстяком обменялись взглядами и одновременно сжали в руках кинжалы. В этот момент я заметил, что это подобие червячка-сколопендры непрерывно ползает по трупу туда-сюда. Похоже, насекомое не представляло никакой опасности и действительно напоминало сороконожку — примерно с человеческий палец, с плоским телом и с двумя длиннющими усиками на голове. По мере того как усики качались взад-вперёд, слабый звук бормотания молитвы становился всё чётче и быстрее. И тут я вспомнил, что третий дядя мне кое-что рассказал.

В моих воспоминаниях отец всегда был строгим и педантичным, а второй дядя — угрюмым и мрачным. В детстве большую часть времени меня повсюду таскал с собой третий дядя. В спокойном расположении духа он любил обнимать меня и рассказывать разные народные сказки. Некоторые из его собственной жизни, а другие, скорее всего, он просто выдумывал. Но каждый раз я пугался так, что не мог спать! Ночью я пытался забраться к нему под одеяло, ища защиты. Но всё заканчивалось тем, что он рассказывал пару жутких страшилок, и я всю ночь сжимался от страха под одеялом, рискуя задохнуться.

Я помню, что среди историй, рассказанных третьим дядей, была одна, которая называлась «Червяк-подражатель».

У стариков есть определение. Допустим, один некто говорит: «Ух ты, какая дыня вымахала!», а другой некто сразу поддакивает: «Да-да, согласен. Дыня выросла что надо!» Вот таких людей старики любят называть червяками-подражателями. Что ни ляпнешь — тут как тут, поддакивают и соглашаются.

Но «червяк-подражатель» — это не просто выражение, он действительно существует.

Говорят, что это подобие многоножки обладает необычной способностью издавать звуки. В древности некоторые люди зарабатывали на жизнь уличными представлениями, в том числе разговорным жанром: один человек мог одновременно имитировать разговор двух людей и даже произносить две фразы одновременно. В те времена это было диво-дивное, поэтому высоко ценилось. На самом деле же всё это заслуга червяка-подражателя.

Уличные артисты ловили этих насекомых и тренировали их, обучая определённым фразам. Во время выступления они клали его на себя, и слово в слово повторялся диалог. В те времена не было звукозаписывающей аппаратуры, и для древних людей это казалось очень удивительным.

Они полагали, что способность этих насекомых воспроизводить человеческую речь объясняется вселением в них духов. Поэтому считали их порождением нечисти. Обычные люди не могли их распознать, путая с многоножками. При других обстоятельствах я бы тоже принял его за обычное насекомое.

Похоже, то, что труп менял выражение лица, — это червяк двигался во рту, что и привело к сокращению лицевых мышц.

Осознав это, я облегчённо вздохнул и, взглянув на настороженного Толстяка, сказал:
— Хорош, выдохни.

Толстяк ещё не понял и с серьёзной миной на лице продолжал держать нож наготове, направив его на упыря. Я подошёл и схватил насекомое. Червяк-подражатель отчаянно забарахтался от испуга, и звук чтения мантр действительно прекратился.

Толстяк, наконец поняв, что к чему, удивлённо спросил:

— В такой стуже водятся многоножки?

Я только собрался разъяснить подоплёку, как тут на плечах Толстяка появилась дополнительная пара рук — гипертрофированно раздутые человеческие руки.

 Мои глаза мгновенно расширились, и я заорал:

— Толстяк! Сзади!

Я выхватил из-за пояса нож и очертя голову ринулся вперёд. Толстяк сразу отреагировал, пригнулся и перекатился по земле. Но он слишком тучный! На половине кувырка в его ноги вцепилась та пара рук, и в этот раз я увидел предельно чётко: они тянулись из той дыры в стене.

 — Толстяк! — заорал я и бросился всем телом, яростно нанося удары по этим рукам. Брызнули ошмётки мяса. В тот же момент руки резко дёрнулись, с невероятной силой волоком потащив Толстяка внутрь. Обе его ноги мгновенно очутились в ледяной дыре, и он издал душераздирающий вопль боли.

Я тотчас обхватил Толстяка, таща его обратно, но сила этой твари неимоверна! Ноги Толстяка уже вошли на две трети, его бёдра намертво застряли в дыре, а тварь продолжала тянуть со всей дури. От боли Толстяк резко втянул холодный воздух и вдруг заявил:

— Наивняш, разбей дыру. Внутри есть ещё пространство.

Я понял, что ноги Толстяка, должно быть, что-то нащупали. Не раздумывая, бросился к рюкзаку с снаряжением и перевернул все вещи. К счастью, отыскалась альпинистская лопатка. Направив железный наконечник вниз, я со всей силы ударил по ледяной стене возле дыры. Неожиданно стена оказалась не такой толстой — после нескольких ударов посыпался разбитый лёд, постепенно открывая пустое пространство.

Толстяка тут же снова затянуло наполовину, но на этот раз он был готов дать отпор и выстрелил из ружья, которое держал в руках. Тотчас мои уши уловили странный, полный трагизма вопль, похожий на плач человека с больным горлом — жуткий и пронзительный звук.

В этот момент ноги Толстяка освободились. Он закинул на себя рюкзак и, держа на изготовку ружьё, сказал:

— Быстро! За ним!

Ничего толком не объяснив, Толстяк протиснулся в отверстие. Я вошёл следом и обнаружил, что внутри открывается совершенно другой мир: просторная и ровная ледяная пещера правильной квадратной формы — сразу видно следы искусственной обработки. Моё сердце подпрыгнуло: неужели это внешний проход к гробнице Небесной Бездны? Куда он ведёт?