Онлайн чтение книги Записки расхитителей гробниц: 9 "Волчье логово Куньлунь" 盗墓笔记续9 昆仑狼窟
60 Волчье логово Куньлунь 9-60 "Труп ребенка"

盗墓笔记续9

Держа над головой зажигалку, я осматривал окружающую обстановку и вдруг подумал: если это действительно жертвенный могильник, то обязательно должен быть проход, соединяющий его с усыпальницей.

Обычай ритуального погребения берёт начало в эпоху Шан-Чжоу[1]. Хотя подобные захоронения находили и раньше, но большинство из них не документировано и не может служить историческим доказательством. В древнем Китае левая сторона считалась почётной, а правая — низкой, и эта традиция перешла в погребальные обряды. Последовавшие за умершим рабы имели низкий статус, поэтому их обычно хоронили в юго-восточной части гробницы — в крайне презренном и мрачном месте. А чтобы эти жертвенные рабы могли как следует прислуживать господину в загробном мире, позже стали сооружать проход, соединяющий с главной могилой, называемый в своде правил погребений «путь духов».

Знаменитая терракотовая армия Цинь, можно сказать, тоже вид погребального следования, но тогда ещё не было концепции «пути духов», поэтому солдаты находятся довольно далеко от усыпальницы самого Цинь Шихуана. А если территория передо мной действительно могильник для жертвенных захоронений, тогда, вполне возможно, в наличии «путь духов», ведущий к гробнице Небесной Бездны.

Как только эта мысль пришла мне в голову, мой дух воспрянул. Страх, сковавший сердце, отступил. Неизвестно, сколько ещё продержится зажигалка. В любой момент она может погаснуть, исчерпав топливо. То, что сейчас необходимо сделать — как можно быстрее соорудить постоянный источник света, а затем найти «путь духов».

В связи с этим мой взгляд невольно переместился на трупы — мужчины и женщины, и старые, и молодые, их одежда давно срослась с телами. Из-за холодного климата и высокогорья они спустя тысячи лет по-прежнему выглядели как живые, даже глазные яблоки не истлели.

В свете тускловатого освещения несколько трупов как раз пристально смотрели на меня своими глазницами. От этих взглядов у меня волосы вздыбились, а учитывая, что я мокрый насквозь, промозглый холод пробрал до мозга костей. Не смея больше об этом думать, я, прихрамывая, поспешно приступил к поиску среди тел усопших, надеясь отыскать материалы для изготовления источника света.

Рана на ноге из-за холода потеряла чувствительность. Хромая, я прошёл метров десять. Взгляд по-прежнему натыкался только на плотные ряды трупов, даже ничтожной щепки не увидел. Пламя зажигалки то разгоралось, то затухало. Неизвестно, когда она окончательно погаснет. Я злился и нервничал. Если бы кругом не было полным-полно мертвецов, я бы, наверное, ругался в голос, кляня всё на чём свет стоит.

Как только зажигалка погаснет, я окажусь в ловушке. Во тьме, за компанию с кучей упырей, и, вполне возможно, парочка особенно активных захочет «пообщаться» со мной поближе. От этой мысли меня бросило в холодный пот и затрясло.

Пламя зажигалки мерцало всё сильнее. Я уже удалился от кромки воды, пройдя добрых двадцать метров вглубь берега, и, оглянувшись, уже не мог видеть водную гладь. И не только не нашёл ничего, что можно было бы использовать для импровизированного факела, но даже намёка на «путь духов» не было в помине.

Неизвестно, насколько велик этот могильник — только тех трупов, что я уже видел, было не меньше сотни. Кто знает, сколько рабов в итоге было убито для обустройства некрополя?

В этот момент мой взгляд упал на маленький трупик. Судя по размеру, это был ребёнок, умерший примерно в шесть-семь лет. С моего ракурса под его запрокинутой шеей виднелся жуткий шрам с вывернутой посиневшей плотью.

На лице ребёнка сохранилось выражение предсмертного ужаса. Несмотря на иссохшую плоть, эта перекошенная гримаса даже при беглом взгляде пронзала душу. Древние люди создали много чудес, до сих пор не поддающихся объяснению — то бронзовое дерево, те бронзовые врата. Они наполняли людские сердца благоговейным трепетом, но в то же время и дремучим невежеством.

Что чувствовал этот ребёнок, когда ему перерезали горло и бросили истекать кровью среди трупов? Должно быть, он испытывал невероятный ужас и ненависть. Я искренне скорбел о судьбе этого тельца, но с другой стороны, у меня зародилась безумная идея.

Мой взгляд переместился на руку детского трупа — похоже, её отрубили при жизни, не было кисти, только голое предплечье, которое уже усохло и приобрело чёрно-фиолетовый цвет, но жир внутри ещё не полностью исчез, и если его поджечь, он мог бы гореть довольно долго.

Едва эта мысль всплыла на поверхность, меня всего, от макушки до пят, передёрнуло — не знаю, как я мог додуматься до такого ужасного. Но когда посмотрел на готовое вот-вот погаснуть пламя и подумал о том, какая меня ждёт развязка, кроме пронизывающего страха, я ощутил какую-то необъяснимо яростную и безумную решимость.

Я не могу умереть! Умереть здесь — вот что слишком ужасно!

В моём воображении возникла картина — мой труп лежит вместе с этими тысячелетними упырями. От этой мысли я чуть не умер от страха. Мои глаза твёрдо посмотрели на детский трупик. В душе шла отчаянная борьба. Одна лишь мысль о том, чтобы оторвать его руку для освещения… и тут же ладонь ощутила это прикосновение — жёсткое и одновременно мягкое, с лёгким запахом тления…

Но мгновение спустя я направился к детскому трупу, и в тот же миг внезапно пришло понимание того безумия, которое овладело командой немца. Человек, достигший крайнего ужаса и отчаянья, действительно способен на что угодно!

Моё горло сжалось, протянутая рука дрожала, и, глядя на искажённое мукой лицо ребёнка, я невольно ощутил спазм в горле. Хотя внутренний голос поторапливал действовать быстрее, я просто не мог себя заставить.

За эту пару лет, что ворошу курганы, моя смелость достаточно возросла, но использовать труп для освещения — от одной мысли я сразу терял самообладание.

Я долго смотрел, не в силах заставить себя решиться. Внешне я притворялся спокойным, стараясь убедить себя, что всё в порядке. Но предательская дрожь в руках выдавала мой страх с головой. Если бы Толстяк увидел меня таким, он бы точно издевался надо мной года три, не меньше.

В этот момент до меня донеслось лёгкое шипение — звук колеблющегося пламени зажигалки.

Я быстро поднял голову и увидел, что пламя уменьшилось наполовину по сравнению с прежним. Оно ещё не позеленело, но, похоже, скоро совсем погаснет.

Увидев это, я больше не мог позволить себе бояться. Мысленно обругав себя, я встал на колени, ударился лбом о землю, поклонившись детскому трупу, и сказал:

— Малыш, я сейчас в ловушке и должен на время позаимствовать твоё тело. Надеюсь, ты проявишь милосердие и не будешь держать на меня зла. Если выберусь живым, клятвенно обещаю найти лучшего тибетского ламу, чтобы он прочитал заупокойную молитву за твою душу.

Раньше я считал себя прогрессивным человеком нового поколения. Голова была забита теориями Маркса. Я не верил ни в каких призраков и духов. Считал всех, кто молится богам и кланяется Будде, ограниченными людьми, отравленными феодальными предрассудками. Но за последние годы, занимаясь расхищением гробниц, мне довелось столкнуться с добрым десятком упырей и духов. А с призрачным мороком сталкиваюсь чаще, чем ем. И если кто-нибудь попробует втирать мне про атеизм, я ему просто врежу.

Я закончил свою речь перед мёртвым ребёнком. Вокруг стояла гробовая тишина. Пламя зажигалки пугающе мерцало, но, к счастью, ещё не погасло. Поблагодарив упыря, я, стиснув зубы и преодолевая нервную дрожь, прикоснулся к руке трупа. Стараясь игнорировать жуткие ощущения, резко дёрнул, и высохшая рука оторвалась. Я поспешно поднёс к ней зажигалку.

Несмотря на то что рука одеревенела от холода, жир, перемешанный с тканью, вспыхнул почти мгновенно. Именно в этот момент моя особая зажигалка с трёхуровневой защитой наконец вспыхнула зелёным светом, который тускло мигнул и с тихим "пуф" погас.

Звук был едва уловим, но в мёртвой тишине прозвучал особенно отчётливо. Этот слабый звук, казалось, возник где-то в глубине нервов, создавая жуткое ощущение.

Держа "факел" и глядя на пляшущее пламя, я вдруг почувствовал, как покрываюсь холодным потом: никогда не думал, что способен на такой ужасающий поступок. Инстинктивно взглянул на детский труп и тут же встретился с парой ледяных глаз.

Моя душа ушла в пятки, а тело обмякло — казалось, я вот-вот хлопнусь в обморок.

Без сомнения, только что этот детский труп лежал с запрокинутой шеей. Как же он опустил голову? У меня волосы встали дыбом. Пошатываясь, я отступил на несколько шагов, не отрывая взгляда от изувеченного детского трупа. Возможно, из-за того, что я переусердствовал с силой, остальные три конечности тоже выглядели так, будто вот-вот оторвутся — от этого зрелища у меня мурашки побежали по коже.

Не раздумывая больше ни секунды, вздымая над головой руку-факел, я бросился наутёк как ошпаренный. И тут за спиной раздался звук трущихся костей, словно кто-то, долго не двигавшийся, разминал суставы.

Даже не оглядываясь, я знал, что это тысячелетний замороженный упырь ожил. Меня охватило желание выругаться. Ну вот какого лешего? Мы же по-хорошему договорились! Ты не был против! Зачем же сейчас творить беспорядки?

Внезапно я вспомнил о погасшей зажигалке и вздрогнул — неужели зажигалку… задули?

Звук трущихся костей позади становился всё ближе. Факел из человеческой плоти в моей руке был единственным источником света. Разумеется, я не мог его бросить. Только и оставалось, что, наложив в штаны от страха, спасаться бегством.

Раньше в критический момент всегда находился тот, кто вытаскивал меня из передряги. На этот раз я знал: рассчитывать не на кого.

Один американский психолог говорил, что в момент крайнего ужаса человек, отринув страхи, входит в состояние иступленного безумия. Думаю, мне уже недалеко этого состояния — если вначале ещё пытался обегать трупы под ногами, то в конце уже практически бежал прямо по этим упырям.

Даже мысль в голову пришла: вот я тут, такой бесстрашный и крутой, а заценить некому! Вот уж действительно досада, какая экспозиция пропадает!

Чтоб его! Столько адреналина словил, что нервы ни к чёрту. Хоть со скалы сигай! Откуда такая дурь в голове? Точно заразился от этого Жирдяя.

С факелом в руке я пробежал, спотыкаясь, сотню метров, но так и не увидел конца.

Я внутренне насторожился, чувствуя, что что-то не так — масштаб могильника слишком огромен. Согласно легенде, рассказанной Санбой, эпоха где-то периода Западной Чжоу. Но даже царская семья династии Чжоу не могла иметь такой масштабный погребальный комплекс.

Так кто же тогда похоронен в гробнице Небесной Бездны? Для чего такая грандиозная жертвенная яма? Но в такие моменты не до размышлений. Я нёсся как угорелый, не смея даже обернуться. И только слышал, как что-то приближается всё ближе, в сопровождении звука трущихся костей, да ещё запах гари.

Через мгновение до меня дошло: это запах горящей руки-факела. Хорошая штука — горит и горит, за всё это время даже не заметно, что уменьшилась. И тут — бац! — за ухом зловонное дыхание. Запах ударил прямо в нос. Я испугался и машинально пригнулся. Фьють! — просвистело возле уха. Что-то пронеслось прямо над моей головой.

Я почувствовал, что эта неведомая тварь оказалась впереди меня, и в испуге торопливо попятился. Но едва сделал шаг, ногу пронзила острая боль — рана, оставленная редькой, снова начала кровоточить.

В этот момент я обнаружил, что впереди, недалеко от меня, уже конец могильника. В тёмной каменной стене внезапно оказалась дверь склепа, а в ней посередине пробита дыра, очевидно, каким-то взрывчатым веществом. Я внутренне вздрогнул: кто-то уже побывал здесь? Чья команда?