Онлайн чтение книги Записки расхитителей гробниц: 9 "Волчье логово Куньлунь" 盗墓笔记续9 昆仑狼窟
52 Волчье логово Куньлунь 9-52 "Скалолазание"

盗墓笔记续9

 

Но характер Толстяка таков, что даже столкнувшись с духом, он всё равно будет сражаться, не жалея живота своего, до последнего вздоха. Не заботясь о том, что это за тварь такая, он изо всех сил плыл наверх. Кинжал в его руке яростно колол, рубил, протыкал, ударял — всё, что можно применить, шло в ход.

И тут кинжал вонзился в кусок мяса. Вода вокруг забурлила. В следующую секунду Толстяк высунул голову из воды, жадно глотая воздух. Едва отдышался, как вдруг перед глазами выпрыгнуло нечто чёрное и со всей дури кровожадно навалилось на него. Но за короткое мгновение Толстяк чётко разглядел, что белоснежное человеческое лицо в воде — узор на брюхе этой странной рыбины.

Эта рыба, с крупной головой и узким хвостом, была вся чёрной. Спереди пара вкраплений больших человеческих глаз, а на животе переплетался белоснежный рисунок, будто от масляной краски, крайне похожий на лицо.

Толстяк наобум взмахнул ножом и вонзил его в голову чудо-рыбе. От боли чудище озверело. Гигантское тело выскочило из воды и устремилось прямо к Толстяку, раскрыв пасть, усеянную плотным рядом острых зубов.

В воде нет возможности увернуться. Но опыта ему не занимать. Держа кинжал обеими руками, Толстяк ударил противника. Лезвие вошло дважды, брызнула кровь. Рыбина с грохотом погрузилась в воду, окрасив поверхность в красный цвет. Толстяк тотчас добавил ещё несколько ударов, вспоров твари брюхо, и только после этого выполз на берег, дрожа с головы до пят.

Однако уже стемнело. Толстяк понимал, что если так продолжится, то долго не протянет. Оставалось только вернуться в пещеру. Он содрал мягкую, упругую рыбью кожу и сделал из неё занавес на вход для защиты от ветра. Голод не дал другого выхода: похожие на человеческие глаза он выковырнул и выбросил в воду, а рыбину тщательно очистил и съел сырой.

Благодаря той большой рыбе Толстяк продержался четыре-пять дней. Одежда задубела на морозе, и чем дальше, тем меньше спасала от холода. В конце концов он просто снял её, развёл огонь, а сам обмотался водонепроницаемой рыбьей кожей. Следующие дни прошли под водой, и Толстяк мало-помалу свыкся с новыми условиями. Снова столкнувшись в воде с подобной чудо-рыбой, он убил её. Таким образом продержавшись более десяти дней, пока не свалился я.

В тот день Толстяк как раз доел вторую рыбу и снова собрался на подводную охоту. Вдруг на поверхность воды что-то бултыхнулось с громким всплеском. Толстяк решил, что это какая-то тварь, быстро нырнул, чтобы поймать её, и увидел тонущего меня. Так испугался, что чуть не закричал «мама»!

Выслушав Толстяка, я нашёл это очень странным и сказал:

— Вэньцзинь с остальными, не имея подводного снаряжения, всё же взяли да исчезли. Ты искал выход под водой больше десяти дней и не нашёл его. Может, выход на суше?

Толстяк ответил:

— На суше? Я обхожу это место каждый день, и весь обход занимает всего полчаса. Место до безобразия маленькое — был бы проход, давно бы нашёл. Поэтому полагаю, выход всё-таки под водой.

Я призадумался: путь, по которому мы пришли, не мог исчезнуть без причины и повода. Если, как говорит Толстяк, это особая формация фэншуй, то естественное образование это или создано человеком? Если причина в фэншуй, поиск выхода нужно начинать именно отсюда. Вэньцзинь и её группа ничего не смыслят в этом. Как же выбрались? Или... может быть, они вообще не выбрались?

Я поделился своими мыслями с Толстяком и сказал:

— Толстяк, вот что, возможно, без тебя никак. К добру или к худу, ты причисляешь себя к Ведомству поиска погребальных сокровищ. Неужели не способен разобраться?

Толстяк развёл руками:

— Наивняш, нельзя винить меня. Вина моего наставника, что плохо учил.

Я ответил:

— Узнай твой наставник, до чего ты докатился, он бы от злости восстал из могилы.

Теперь я более-менее разобрался, что к чему в этой ситуации, но передо мной оставалось несколько сомнительных моментов.

Первый: Что Чэнь Вэньцзинь увидела в древней башне семьи Чжан? Почему после башни она так спешно отправилась к горам Куньлунь?

Второй: Что она увидела в нефрите? Касаемо Угрюмого Молчуна — её слова ложь или правда? Неужто он действительно меня обманул? И он... застрял навсегда?

Третий: Я всегда полагал, что цель толпы, которая ринулась в гробницу Небесной бездны, — третья призрачная печать. Но как погляжу, похоже, всё не так просто. По словам Вэньцзинь, там ключ к разгадке тайны Предела. Что же это за ключ такой?

Четвёртый: Если это дело действительно связано с Пределом, то как в это ввязались Цветочек и Сюсю?

Мы с Толстяком уже дошли до ледяной пещеры, и Толстяк сказал:

— Теперь, когда ты здесь, хорошо это или плохо, да ещё и с оборудованием и едой, надежды выстоять у нас больше. В мире нет непреодолимых препятствий. Я наверняка упустил какие-то важные подсказки. Объединив ум и силу, и хорошенько подумав, мы точно выберемся.

Я глядел на Толстяка и вправду не понимал, откуда у него такая уверенность. Затем мы выдвинули множество теорий о нашем текущем местоположении, но все они были отвергнуты одна за другой.

Толстяк крепко держался за подводный проход. Что казалось мне несколько нереалистично. Во-первых, путь, по которому они пришли, не под водой, а даже если под водой, без водолазного снаряжения его трудно найти.

Я сказал:

— Ты искал так долго и никаких подсказок. Думается, это место несомненно слишком загадочное, но как бы оно ни менялось, оно не может выходить за рамки трёх условий.

Толстяк кивнул и сказал:

— Верно, выход либо в воде, либо на земле, либо… в окружающих горных стенах. В любом случае, не по небу же удрали.

Сказав это, Толстяк вдруг хлопнул себя по голове и воскликнул:

— Точно, стены! Мы ещё по стенам не прошлись!

Толстяк тут же разъяснил:

— Горные стены вокруг хрен знает какие высокие, скользкие до крайности, холодные и обледенелые. Раньше у меня не было верёвок и снаряжения, чтобы их исследовать. Теперь ты притащил сумку сокровищ. Можем как следует взяться за дело.

В словах Толстяка был резон. Но стены окружали со всех сторон. Как понять, в каком направлении выход? Если обыскивать все, боюсь, займёт десять дней или даже полмесяца. Мы столько не продержимся. Поэтому я сказал Толстяку:

— Идея верная, главное — как определить направление?

Это поставило Толстяка в тупик. Он положил голову на рюкзак со снаряжением, подумал и через некоторое время с выражением сожаления на лице изрёк:

— Прости, наставник.

Я сказал:

— Взывать к наставнику бесполезно.

Толстяк решительно выпалил:

— В фэншуй два слова: «фэн» — это горы, камни, трава и деревья, а «шуй» — это сосредоточие жизненной энергии. Начнём с воды. Прочешем всё по порядку вдоль и поперёк. Не верю, что не отыщем проход.

Его слова уверенности не вселяли. Толстяк причислял себя к северной школе, но был полным неучем — ничего не умел. В гробнице даже свечу не зажжёт. Он полностью пренебрегал правилами. А теперь, припёртый обстоятельствами, как загнанная собака бросается на стену, надеясь на удачу.

Я проговорил с Толстяком почти всю ночь, прогулялся с ним по котловине и теперь чувствовал усталость, особенно из-за окружающей обстановки: пронизывающий холод вызывал сонливость. У нас не было ничего для разведения огня, только бездымная печка с небольшим количеством горючего. Толстяк хотел использовать её для обогрева, но я сказал:

— Впереди ещё долгий путь, давай сбережём до крайнего случая.

Толстяк так дрожал, что выругался матом. Он закрепил рыбью кожу на входе в пещеру и сказал:

— Сначала спать, разговоры потом. Здесь ни к чему караулить. Вечером будем действовать.

Мы договорились отдохнуть, а с наступлением вечера приступить к работе.

Вокруг стояла сумрачная темень. День и вечер были почти неразличимы. Даже днём для скалолазания необходимо было включать фонарик, чтобы разглядеть направление. Поэтому не важно — работать днём или ночью. Никакой разницы.

Затем мы с Толстяком проспали до вечера. Когда я проснулся и посмотрел на часы, обнаружил, что они остановились. Когда я их покупал, продавец всё твердил о трёх защитах — водонепроницаемости, противоударности и виброустойчивости, но стоило им попасть в воду, как они приказали долго жить.

Я разбудил Толстяка, и мы немного поели. В сумке со снаряжением оставалось три пакета прессованной говядины. Эта штука была очень плотной, надолго насыщала, медленно переваривалась и содержала много белка и жира — необходимый атрибут для походов. Но из-за того, что говядина подверглась чрезвычайной прессовке, она полностью потеряла свой оригинальный вкус, сохранив только питательную ценность и способность насыщать. Поэтому во рту будто воск жуёшь, но по сравнению с сухим печеньем всё же намного лучше. 

Мы съели по кусочку и сразу почувствовали сытую тяжесть в желудке. Затем собрали снаряжение и отправились к реке, готовясь пройтись вдоль ледяной стены. Мы договорились, что даже если ничего не найдём, всё равно взберёмся наверх, чтобы осмотреться. Как говорится, высоко стоишь — далеко глядишь. Не исключено, что с высоты сможем обнаружить какие-нибудь подсказки.

Вокруг царил сумрак, но не кромешная тьма — казалось, откуда-то проникал свет. Я задрал голову к небу. Там смутно виднелся клубящийся туман. Видимо, снаружи стояла ясная и звёздная лунная ночь. Поэтому даже в глубокую котловину всё же пробивался какой-то свет.

В нашем единственном рюкзаке со снаряжением был полный набор базовых предметов, но всего понемногу. Из еды — три пакета говядины, из оружия — один армейский нож и два пистолета, по одному для меня и Толстяка. Остальное — фонарики, верёвки, крючья и некоторые основные предметы первой помощи. Всё в единственном экземпляре. Пусть и много всякой всячины, но количества маловато.

Чтобы добраться до ледяной стены на противоположном берегу, нужно было пересечь реку. Я уже собирался раздеться, но Толстяк оттолкнул меня и сказал:

— Вода слишком ледяная, кто его знает, сколько лет она течёт в этих ледяных ущельях, обычный человек не выдержит. Я за эти дни как-то свыкся, пойду один. Ты посвети и подстрахуй с берега — если что случится, подсобишь.

Я знал, что Толстяк заботится обо мне. Без лишних слов вложил верёвку ему в руку, показал жестом «будь осторожен» и направил луч фонаря на поверхность реки.

Толстяк попрыгал на берегу, сделал несколько довольно смешных разминочных движений, но я даже улыбки не выдавил. Через мгновение он вошёл в воду и поплыл к ледяной стене. Достигнув её основания, крикнул мне:

— Свети вверх!

Я понял, что он собирается закинуть крюк, и медленно начал поднимать луч света вверх по прямой. Подняв примерно на двадцать метров, услышал от Толстяка:

— Вот здесь!

Место, где остановился луч света, представляло собой трещину во льду, похожую на молнию, с изгибом, идеально подходящим для заброса крюка. Толстяк со свистом раскрутил верёвку и точно зацепил крюк за угол трещины. Великолепная меткость. Мне такое не под силу.

Затем я стоял на берегу, продолжая освещать путь Толстяку. Он, цепляясь за верёвку, карабкался по стене. Когда уже взобрался метров на двадцать, я едва мог различить его фигуру. Тот мощный фонарь «волчий глаз», давно куда-то запропастился. В моих руках был обычный бытовой фонарик, луч которого становился размытым уже на расстоянии шести-семи метров. На данный момент я лишь видел смутный силуэт, болтающийся высоко на ледяной стене. Толстяк долго не двигался, и я против воли заволновался: «Что с этим парнем?»