Онлайн чтение книги Записки расхитителей гробниц: 9 "Волчье логово Куньлунь" 盗墓笔记续9 昆仑狼窟
72 Волчье логово Куньлунь 9-72 "Висельники"

盗墓笔记续9

Цветочек, прищурившись, направил свет сквозь дыру. Тусклый луч фонарика пронзал темноту, конца которой не было видно — похоже, пространство по ту сторону огромно. Затем Чужак закинул рюкзак с снаряжением на спину и, бросив другой рюкзак Цветочку, спросил:

— Вместе?

Цветочек кивнул и, освещая путь фонариком, перебрался на другую сторону. Я замыкал группу, еле волоча ноги. Главная проблема — ран на теле слишком много: и ступня, и огнестрел. Честно говоря, тело уже достигло предела. Сколько ещё смогу продержаться? И кому здесь можно доверять? Хотя у меня были разногласия с Дракошей Се и Чужаком, в глубине души я никогда не считал их врагами.

А вот сейчас осознал: эти двое, которых я считал напарниками, слишком далеки от меня. Четыре человека, четыре разных сердца — сколько может продержаться такая команда?

Цветочек шёл во главе, освещая фонариком всё вокруг. За ним следовал Чужак с оружием наизготовку в одной руке и с когтями на другой, будто в любой момент готовый атаковать. Физическая форма Лу лучше моей. Он шёл уверенно, со своим обычным бесстрастным выражением лица.

Я плёлся позади всех, хромая и обливаясь холодным потом, и чувствовал себя жалким. Будь это раньше, я бы уже давно ныл или как минимум жаловался во все горло! Третий дядя и Толстяк подскочили бы ко мне, а Угрюмый Молчун, не говоря ни слова, устремил бы взгляд на аптечку, намекая, где лежат лекарства.

А теперь кому голосить?

Горько усмехнувшись и постаравшись собраться с силами, я полностью абстрагировался от боли и начал осматривать окружающую обстановку. Из-за ограниченного света фонарика мало что можно увидеть. Одно понятно: пространство огромно, и не видать ему конца.

Нас четверо, но только два фонарика: один у Цветочка, который поначалу принадлежал мне, другой у Лу. У Чужака и Цветочка нет никакого снаряжения — видимо, что-то случилось раньше, и оно утеряно.

Вскоре мы нашли на стене желоб для светильника с чёрной маслянистой субстанцией. Можно ли её ещё использовать? Я попробовал поджечь зажигалкой. К моему удивлению, вспыхнуло моментально! Огненный дракон со свистом взметнулся вверх, образовав кольцо пламени.

В кромешной тьме он будто живой извивался по стенам гробницы, то взмывая вверх, то опускаясь вниз — совсем не похоже на обычные световые желоба.

За какой-то миг огонь опоясал склеп по периметру, а затем голова соединилась с хвостом, и перед нашим взором предстала грандиозная картина.

Величественная и огромная погребальная камера высотой около двадцати метров и длиной четыреста-пятьсот метров. Пол устлан массивными сине-серыми кирпичами, создавая впечатление, будто находишься не в гробнице, а на огромной площади.

Подобное подземное сооружение было самой большой погребальной камерой, которую я когда-либо видел за всё время похождений по древним гробницам. Любой, кто изучал архитектуру, знает, что создать настолько большое подземное пространство — отнюдь непростое дело. Даже в наши дни строительство метро — это дорогостоящий и трудоёмкий инженерный процесс, требующий профессиональных технологий и множества материалов. А какие-то древние люди больше двух тысяч лет назад умудрились выдолбить эдакую махину-усыпальницу в недрах горы Куньлунь?

Пространство погребальной камеры поражало не только своими размерами, но и тем, что с восточной стороны величественно возвышались великолепные бронзовые врата. Они стояли там, плотно закрытые, бог знает сколько веков, уже покрывшись патиной времени и ржавчины. Но даже отсюда, метров за сто от моего места, по-прежнему можно разглядеть литой узор на них. Я мгновенно вспомнил бронзовые ворота, которые мы с Толстяком видели на краю обрыва. И тут же дошло: это они!

Вот те на! Выходит, «путь духов» прямо к этим вратам изнутри ведёт? А Толстяк-то где? Нашёл ли способ попасть сюда? И что с тем упырём-немцем за чертовщина приключилась?!

В склепе очень просторно, но перед нашими глазами картина за картиной разворачивалось живое полотно. Путь огненного дракона, будто причудливый росчерк пера, а стены — холст, на котором пламенные линии обрисовывали очертания бесконечных горных хребтов и даже человеческих фигур.

Пламя плясало, то поднимаясь, то опускаясь, и вместе с ним горы и люди словно оживали. Вот хребты, будто пережив землетрясение, внезапно исчезали; вот возвращались первозданные времена: земная твердь сталкивалась, вознося ввысь горный ландшафт. То, что мы видели, походило на процесс образования горной системы с древнейших времён, на изменение очертаний суши и морей, вызывая в наших сердцах благоговейный трепет.

А человеческие фигуры иногда застывали неподвижно, иногда опускали и качали головами, то делали шаги, словно совершая какой-то ритуал.

Кроме того, в пустых промежутках между красными всполохами озарялись высеченные каменные изваяния с волчьими головами и человеческими телами. Каждая фигура уникальна: поза, выражение, размер, одеяние. Они густо усеивали стены, и не было им числа.

Эти статуи — кто-то из них смеялся, кто-то плакал, кто-то удивлялся, кто-то гневался, кто-то страшился, кто-то горевал. Смесь человеческого и звериного делала их словно живыми. Мы все четверо оказались совершенно не готовы. Я был весь на нервах, готовился встретить упырей, насекомых и всякие странности, но никак не ожидал попасть в такое место.

Какое-то время все хранили безмолвие, лишь потрясённо взирая на созданные огнём картины. Тогда я понял, что всё не так, как я думал, потому что статуи составляли единое целое с погребальной камерой, то есть были высечены прямо в горной породе. Возможно, тот, кто строил эту гробницу, обнаружил подземную пещеру и преобразовал её в нынешний вид.

Инстинктивно я посмотрел на потолок гробницы, и моё сердце ёкнуло, всё тело обмякло, а по шее пробежал холодок. Под сводом висело множество мумифицированных тел.

Они были полностью обезвожены, кожа сине-фиолетового или тёмно-фиолетового цвета, плоть сморщена, ноги связаны вместе. Тела свисали вниз головами. Их волосы до сих пор не выпали, а у древних очень длинные волосы, и они ниспадали почти на метр, образуя густую завесу под потолком гробницы.

Опять волосы.

Я сглотнул. Оцепеневшее от ужаса сердце мгновенно ухнуло в пятки. Шок прошёл, осталась острая настороженность. Клянусь, у меня какая-то несовместимость с волосами. Со временем даже при виде красивых женских волос моё самообладание стало давать трещину. Год назад я сказал Толстяку, что хочу найти девушку обязательно с короткими волосами, на что он выпалил:

— Почему просто не признаешься, что хочешь жениться на А-Нин?

Я так разозлился, что несколько раз пнул его. А теперь, глядя на эти развивающиеся в свете огня волосы, я чувствовал, как скукоживается скальп на голове, словно эти космы растут прямо из меня.

Возможно, я слишком долго пялился на потолок гробницы. Цветочек с остальными тоже подняли глаза, и в результате, как и я, долго не могли опомниться. Лу нахмурился и сказал:

— Чёртова мистификация.

Я быстро достал пистолет из рюкзака Цветочка — это была компактная пушка, удобная для стрельбы одной рукой, с режимом автоогня. Правда, двадцать выстрелов, и необходимо менять обойму — чертовски неудобно. Эту партию подогнал дядюшка, и она, естественно, уступала той крутой экипировке, что раздобыл Чужак. Но сойдёт и так. Кому сейчас верить? На кого полагаться? Мать твою! Только на ствол!

Я понаблюдал какое-то время — вроде не заметно, чтобы волосы двигались. Да и трупы будто бы не собирались оживать. Сердце постепенно успокоилось. Мы приблизились к бронзовым вратам и встали под ними.

Цветочек нахмурился, Чужак напряжённо поджал губы. Очевиднее некуда: они полагали, что путь вперёд лежит за вратами. Только я знал, что за ними отвесная пропасть, но ничего не сказал, а молча отошёл в сторону и начал исследовать этот огромный склеп.

Раньше я бы точно встал на сторону Цветочка, объяснил бы ситуацию, обсудил с ним план действий. Но в этот раз… Чёрт возьми, моё сердце сковала стужа отчуждения. Никогда бы не подумал, что моё путешествие в Куньлунь спланировано Цветочком.

И ещё та фраза, которую он сказал Чужаку: «Я тот, кто ближе всех к Пределу».

Какой в ней смысл? Ума не приложу. Но, похоже, это как-то связано с Вэньцзинь и Угрюмым Молчуном — только эти двое знают тайну Предела, да к тому же, весьма удачно, тесно связаны со мной. Ясно одно: Се Юйхуа таит в себе какие-то скрытые цели. Судя по разговорам этих двоих, я для господина Се всё равно что разменная монета в сделке с Чужаком. Эх, если бы не безвыходная ситуация, непременно врезал бы ему как следует!

В данной ситуации я просто пассивно плетусь за ними. Третий дядя всегда говаривал:

— Нападай первым!

Если и дальше позволю водить себя за нос, как какого-то недотёпу-дурака, то даже после смерти не найду покоя. В любом случае, то, что они ищут, определённо ищет и Вэньцзинь. Я должен найти это раньше них. Итак, где может находиться такая чрезвычайно важная вещь? Естественно, в главном склепе усыпальницы. Мне необходимо отделаться от Се Юйхуа и остальных, да к тому же первым отыскать главный зал.

Пока их мысли ошибочно сосредоточены на бронзовых вратах — самое время действовать! Крепко сжимая пистолет, я, прихрамывая, двинулся вглубь склепа, осматриваясь по сторонам. Рядом со мной — ни души. Никто не придёт на помощь, никто не услышит моих жалоб. Я мог рассчитывать только на себя. Возможно, именно это древние называли состоянием обречённого берсерка. Моя концентрация достигла небывалого уровня. И чудилось мне, что звуки огненной пляски дракона подобны звучному барабанному бою, бьющему по моим барабанным перепонкам.

Пространство склепа около 200 метров в ширину и 400–500 в длину, словно гигантская подземная площадь. В свете пляшущих огненных всполохов он выглядел ярко освещённым. На стенах словно живые двигались пейзажи и люди, как будто это огромный 3D-экран, создавая ложное ощущение, что я не в подземном дворце, а на съёмках новогоднего гала-концерта Центрального телевидения. Нет, даже более впечатляюще — не иллюзия технологий, а настоящее, захватывающее зрелище.

Я ковылял, хромая на ногу, по пути проводя осмотр, и тут Цветочек крикнул:

— У Се! Ты чего там делаешь?

Я помедлил, покачал головой и сказал:

— Да вот странно, зачем построили это место. И эти мумии наверху — не знаю, может, это какой-то тибетский обычай?

Они всё ещё были сосредоточены на бронзовых вратах. Я специально бросил пару случайных вопросов, чтобы не вызвать подозрений.

Неожиданно Цветочек изменился в лице. Он произнёс:

— Висельники.

— Что? — я не понял и невольно переспросил.

Цветочек долго хмурился, прежде чем сказать:

— Есть более жуткий способ захоронения — подвешивание тел. Говорят, это делается для того, чтобы последовавшие за умершим хозяином рабы с высоты надзирали за всей усыпальницей.

Мне стало не по себе. Неужели... трупы над нашими головами следят за нами?

Я невольно поднял голову, чтобы взглянуть, но не успел толком разглядеть. Всё вдруг померкло. Огненного дракона будто чем-то нещадно придавило. Языки пламени, прежде достигавшие полуметра, мгновенно съежились до четырёх-пяти сантиметров. Могучий огненный дракон едва дышал, а прежде живые движущиеся горы и люди словно оказались на краю мира, в любой момент готовые обратиться в прах.

Мир вокруг мгновенно потемнел. Огненный дракон, хоть и не сдался окончательно, но пространство было слишком большим. Всё вокруг стало мрачным и тёмным. Лишь возле стен мерцал тусклый свет.

Ну что опять стряслось? Масло в желобах закончилось?

Чужак стоял под бронзовой дверью дальше всех — я совсем его не видел. Лу был немного позади него: смутный и неясный силуэт. Цветочек был ближе всех ко мне. Мы встретились взглядами, и я спросил:

— Зачем подошёл?

Цветочек улыбнулся и сказал:

— Что тебе известно?

Глядя на его улыбку, я испытывал странное чувство. В этой поездке в Куньлунь характер Дракоши Се слишком переменчив. Дни напролёт мрачнее некуда, будто тащит на плечах весь американский долг, а теперь, когда так улыбнулся, его красивое, как у женщины, лицо приобрело какое-то особенное выражение. Его улыбка кого-то напоминала. Я подумал и понял: такую улыбку я видел на лице А-Нин.

— Что, по-твоему, мне известно? — переспросил я.

Цветочек прищурился, улыбаясь, и чрезвычайно тихо спросил:

— Позади бронзовой двери... ты ведь что-то знаешь?

Я понял, что он подразумевает дверь перед нами, и невольно нахмурился. Если даже Дракоша Се заподозрил, то неужели Чужак мог остаться в неведении?

Когда я соображал, как бы уклониться от ответа, в мертвой тишине гробницы внезапно раздался выстрел. Кто стреляет!? В кого стреляют?

Цветочек прямо передо мной — он не стрелял.

Мы оба одновременно обратили взгляды к бронзовой двери. Я мгновенно поднял свой пистолет. Звуки выстрелов прозвучали два раза, а затем наступила тишина. Слух уловил глухой стук, будто что-то упало на землю, а затем приглушённый стон.

Что происходит?

После глухого стона последовала ещё одна очередь выстрелов. Неизвестно кто палил — Лу или Чужак? Стрельба велась беспорядочно. Пули летели во все стороны. А укрыться-то негде — кругом открытое пространство. Я уже думал, что всё, конец пришёл от шальной пули, но вдруг стрельба резко оборвалась. В тот же миг огненный дракон, который, казалось, вот-вот погаснет, вспыхнул с новой силой. Языки пламени взметнулись на метр вверх, озарив всю гробницу ослепительным светом.

И я ясно увидел Чужака. Он, держа небольшой автомат, тяжело дышал. Его грудь то и дело вздымалась, под ногами — земля, усыпанная стреляными гильзами, а Лу, который был рядом с ним, исчез.

Цветочек сразу рванул к нему и спросил:

— Человек?

Чужак выпрямился, махнул отрицательно рукой и сказал:

— Что-то. Не знаю что.

Затем добавил:

— Найдите выход, быстро.

Говоря это, он снова посмотрел на бронзовую дверь, плотно сжав губы.

Я спросил:

— А как же Лу?

Здесь совершенно пустынно, как Лу умудрился внезапно исчезнуть?