Онлайн чтение книги Записки расхитителей гробниц: 9 "Волчье логово Куньлунь" 盗墓笔记续9 昆仑狼窟
53 Волчье логово Куньлунь 9-53 "Гроб"

盗墓笔记续9

Я быстро заорал во весь голос:

— Толстяк, что случилось?!

Фигура Толстяка пошевелилась, и через долгое время пришёл ответ. Голос звучал странновато:

— Товарищ Наивняш, я вижу гроб!

Я внутренне вздрогнул: гроб? Откуда тут гроб? Неужели тот самый, который увидели немцы?

В моей голове тотчас загрохотало, и я поспешно взревел:

— Толстяк, что за гроб?! Чёрт побери, объясни яснее, мать твою!

Я стоял на берегу реки и кричал. Луч фонарика постоянно светил наверх. Я пытался разглядеть, в каком положении сейчас Толстяк, но этот бытовой фонарь покрывал слишком короткое расстояние. Единственное, что мог видеть — его тёмный силуэт. Я прокричался, а Толстяк даже не ответил. И какое-то время в ушах стоял только свист ветра.

Что-то тут не так. Я навострил уши и прислушался, но от Толстяка — ни звука. Я встревожился: этот парень что, завис в критический момент? Я снова прокричал ту же фразу, и всё ещё без ответа. Тут меня уже конкретно накрыло. Толстяк — тот ещё раздолбай, но всё же чётко расставлял приоритеты, разграничивая важное от неважного. Он не стал бы измываться надо мной в такой момент. Наверняка возникли какие-то обстоятельства.

Если он столкнулся с угрозой, почему даже не выстрелил? Я больше не мог медлить, крепко пристегнул к себе рюкзак с снаряжением, затянув все пряжки намертво, чтобы он не свалился при резких движениях, затем взял на изготовку пистолет и решил переправиться через реку.

Перед тем как окунуться, я, не желая сдаваться, опять несколько раз его окликнул, но по-прежнему никто не ответил. Теперь я удостоверился: он действительно с чем-то столкнулся. Но стена утёса совершенно гладкая. Пусть даже там эти жуткие насекомые, почему не дошло до выстрелов? Что всё-таки случилось?

Приведя в порядок снаряжение, я вошёл в воду, свернув толстую верхнюю одежду в подобие шапки и нахлобучив её на голову, с осторожной сосредоточенностью поплыл к противоположному берегу. Этот комплект одежды — последнее, что осталось из тёплых вещей. В такой холод, когда вокруг лёд да снег, одежда важнее, чем оружие и патроны.

Больше всего боясь намочить одежду, я медленно шлёпал по воде. Тело так замёрзло, что потеряло чувствительность. Кости ломило от боли. Эту муку, проникающую до мозга костей, не передать словами — тот, кто сам не прочувствовал, вероятно, никогда не сможет вообразить.

Я доплыл до ледяной стены. Свисающая верёвка качалась на ветру. Я подёргал её, и тревога заполнила сердце — она была лёгкой, без какого-либо веса на ней. Куда делся Толстяк?

Мигом собравшись с духом, я зажал фонарик в зубах, повесил пистолет на пояс и, ухватившись обеими руками за верёвку, начал подъём. Это было намного сложнее, чем тот раз в Сычуани: ледяная стена была невероятно скользкой, мест, куда можно поставить ногу, очень мало. Приходилось полагаться только на верёвку и силу рук. А тут ещё рюкзак с барахлом. Мои руки дрожали, я по крупицам, рывками подтягивался всё выше и выше.

Но сейчас не до усталости. Глаза намертво вцепились в поверхность стены. Что же там, в кромешной тьме, за пределами света фонарика? Вскоре я разглядел зигзагообразный желоб. Верёвка почти закончилась, а Толстяка и след простыл. Он исчез!

У меня появилось почти непреодолимое желание зарычать. Тело неизвестно откуда налилось мощью, руки заработали намного быстрее, и я наконец добрался до верха. Посмотрел вдоль луча света, а наверху — серая мгла. Тот самый густой туман, что всё время давил на долину. Теперь он так близок! Я обеими руками цеплялся за верёвку, сжимая зубами фонарик.

Челюсть уже сводило от боли, слюней накапало немало. Если бы не нашёл место для упора ног, то боюсь, не продержался бы так долго и свалился бы вниз.

Я медленно поворачивал голову, направляя свет на окружающие ледяные стены. Везде, куда падал взгляд, только гладкая поверхность: ни пещер, ни специальных мест, куда можно поставить ногу. Чёртов Толстяк, что же случилось?

Ситуация реально жуткая. Как мог человек ни с того ни с сего исчезнуть?

Вспомнив, что Толстяк упомянул гроб, я инстинктивно обернулся и посмотрел вниз, в долину. И тут перед моим взором предстал громадный гроб.

Наконец я осознал, что немец имел в виду под словом «гигантский». Прямо в кромешной тьме ночи, в самом сердце долины, раскинулся гигантский ледяной гроб. Густой туман и ночная темнота позволяли видеть только его очертания. И это было не что иное, как та самая ледяная куча!

Мы даже ранее обошли её кругом, но эта штука настолько громадна! Если не смотреть сверху, почти невозможно увидеть её целиком. Монументальный по размерам гроб лежал в долине, окружённый со всех сторон ледяной рекой и плотно зажатый высокими ледяными стенами. Зрелище было самым впечатляющим, которое я когда-либо видел. Сочетание природы и человеческого мастерства порождало невыразимое величие и жуть.

Да, именно жуть.

В этот момент мне стало ясно: похоже, мы достигли цель нашего путешествия. Я наконец понял смысл названия — «Гробница Небесной Бездны». А также, что немец подразумевал под гигантским гробом. Итак, знают ли об этом Вэньцзинь и остальные? А третий дядя? Когда он пришёл сюда год назад, нашёл ли то, что искал?

Где же мы сейчас — внутри гробницы или снаружи? Я прищурился, глядя на ледяной гроб в густом тумане. Странная мысль пришла мне в голову — войти внутрь этого гроба.

Не знаю, почему она возникла. Как будто что-то звало меня. Возможно, профессиональная привычка расхитителя гробниц. В любом случае у меня было сильное стремление взять да и раскопать этот ледяной могильник. И тут, в момент размышления об этом, до моих ушей донёсся странный звук.

Похожий на возглас удивления, смешанный с руганью. Звук доносился сверху — очень неясный и рассеивался ветром. Он напоминал призрачный шёпот, то появляясь, то исчезая. Однако я смог разобрать — это был человеческий голос.

Здесь, кроме Толстяка, больше некому быть. Как он оказался надо мной?

Мой взгляд переместился от громадного гроба. Я, задрав подбородок, направил луч фонаря вверх. Плотная мгла — не более чем на расстоянии вытянутой руки. В таком туманище ничего не разглядеть и невозможно разобрать, что там такое.

Я прислушивался к голосу, который, казалось, доносился с некоторого расстояния, и крикнул:

— Толстяк, это ты?

Как и ожидалось, ответа не последовало. Раньше в такой жуткой ситуации у меня не хватило бы смелости, но сейчас я просунул руку в густой туман. Когда рука погрузилась в него, сердце всё же стучало барабанной дробью, а в голову лезли всякие страшные мысли: что я нащупаю? Руку призрака? Или попаду в пасть какого-нибудь зверя, который отхватит мне руку?

Однако я не нащупал ни призрачных когтей, ни звериной пасти, а нащупал холодную ледяную стену. На ней был желоб, за который можно было ухватиться. Я обрадовался, подумав, что нашёл путь. Толстяк наверняка тоже нащупал это и полез наверх. Я на ощупь протянул вторую руку и начал медленно карабкаться. Но стоило сделать шаг, как моя голова оказалась в холодном тумане, и даже с фонариком в зубах ничего не разглядеть перед глазами. Приходилось полагаться на руки, продвигаясь на ощупь.

На этом погружённом в туман участке было за что ухватиться. Взбираться оказалось совсем нетрудно. И когда меня полностью окутала мгла, я снова услышал тот шепчущий голос и мысленно выругался: «Чёртов Толстяк, что ты бормочешь! Вот доберусь до тебя!»

Вдруг мою руку схватило нечто холодное — это была человеческая рука, по ощущениям довольно пухлая, я сразу крикнул:

— Толстяк, подтяни меня!

Рука, державшая меня, внезапно с силой рванула вверх. В мгновение ока я взлетел, будто висельник и, не давая очухаться от потрясения нечеловеческой силы, впереди раздался истошный вопль:

— Наивняш?!

Я обнаружил, что оказался на ровной поверхности, разжал ноющую челюсть, вынул фонарик, наспех вытер с него слюну и посветил вперёд. И тут понял, что попал в ещё одну ледяную пещеру, а Толстяк стоит согнувшись метрах в десяти напротив меня. Он взирал на моё явление с явным изумлением, уставившись на меня с открытым ртом.

Я уже собирался заговорить, но внезапно насторожился. Постойте-ка, что-то здесь нечисто. Эта ледяная пещера ниже человеческого роста. Внутри приходилось сгибаться, двигаться очень неудобно. Толстяк находился более чем в десяти метрах от меня. Его грузная тушка в не слишком просторной пещере смотрелась неповоротливой. Тогда кто же только что поднял меня?

Припомнив эту распухшую ледяную лапищу, я почувствовал, как даже подошвы ног пробрало ознобом. В следующий миг я заметил, что Толстяк непрерывно подмигивает мне, посылая глазами знаки и бросая взгляд за моё плечо. Его мимика мгновенно напомнила мне Дворец Семи Звёзд и ту напавшую на меня гидру. Неужели позади…

Думай не думай, а опять увидев этот взгляд Толстяка, я почти инстинктивно перекатился вперёд. В нос шибануло зловоние. Запах был слишком хорошо знаком — сильный запах гниения.

Кувыркнувшись и даже не оглядываясь назад, я бросился со всех ног к Толстяку. В шее возникло леденящее до дрожи онемение, будто что-то непрерывно покусывая, лизало меня. Будь то женщина, фиг бы я удирал! Но в этом проклятом месте даже крысиной самки нет. Чёрт знает, что за тварь меня облизывает.

Вонь разложения стояла будто у самого уха. Мои ноги почти подкашивались. Ощущение того, что неизвестная дрянь усердно облизывает шею, заставило меня покрыться мурашками. Тут не до страха — я на бегу схватил пистолет и, не оборачиваясь, открыл огонь назад. Как только выстрелил, меня оросила какая-то жидкость, стекая по оголённой шее.

Толстяк наконец заговорил! Он взревел:

— Лежать!

Мы с Толстяком работаем не один и не два дня. Действуя в полном взаимопонимании, как только его слова прозвучали, я, ничуть не колеблясь, ничком распластался на животе. Одновременно с этим надо мной просвистело нечто. Затем Толстяк открыл шквальный огонь, а на меня непрерывно закапала жидкость неведомой твари. Я непроизвольно поднял голову, чтобы взглянуть, и тут же получил этой дрянью в глаза. Жгучая боль пронзила меня, даже нервы в мозгу запульсировали болью. Я принялся тереть глаза одеждой. В итоге чем больше тер, тем больнее становилось. Дошло до того, что, зажимая руками глаза, я почти разрыдался.

В этот момент звуки выстрелов смолкли. Стены пещеры заходили ходуном, осыпаясь ледяными глыбами. Один из кусков угодил мне в голову. От боли прямо-таки захотелось разразиться матом.

Вдруг кто-то резко поволок меня за руку, и следом раздался торопливый голос Толстяка:

— Хорош валяться трупом! Дёру!