Онлайн чтение книги Записки расхитителей гробниц: 9 "Волчье логово Куньлунь" Grave Robbers' Chronicles
80 Волчье логово Куньлунь 9-80 "Ночной свет"

盗墓笔记续9

Над нашими головами была ровная каменная плита, и неизвестно, насколько толстая. Она прилегала неплотно, оставив зазор шириной в палец — вполне похоже, её подняли Цветочек с Чужаком.

Я быстро шикнул, показывая Толстяку, чтобы он молчал, и протянул руку, чтобы толкнуть каменную плиту. Из-за узости туннеля и его наклона вверх толкать было очень тяжело. В конце концов я попросту велел Толстяку держаться, встал обеими ногами на его плечи и двумя руками надавил на плиту.

В туннеле мгновенно раздался пронзительный скрежет, и вскоре плита образовала отверстие, достаточное для прохода одного человека. Я сразу же, зажав фонарик в зубах, первым вылез наружу и, даже не осмотревшись, повернулся, чтобы втянуть Толстяка.

Толстяк передал мне рюкзак, но сам застрял и выругался:

— Наивняш, тебе невдомёк сделать отверстие побольше? Специально меня унижаешь?

Я не стал с ним спорить, присел и ещё сдвинул плиту — только тогда Толстяк смог выбраться.

Это место находилось в горах Куньлунь, где воздух разрежен, и после такой возни мы с Толстяком оба тяжело дышали.

Внезапно я почувствовал неладное.

Зажатый в зубах фонарик был обычным, карманным — не особо мощным. Широкое пространство, что открылось моему взору, вовсе не то, что он мог осветить. Так откуда шёл свет?

Я машинально внимательно оглядел окружающее пространство и обнаружил, что мы находимся в помещении размером примерно с главный зал, но без каких-либо следов искусственной обработки стен. Всё вокруг окутано белёсым ореолом свечения, похожим на тусклый лунный свет в ночи — отнюдь не яркий, но достаточный, чтобы различать предметы.

Стены пещеры были будто бы природного происхождения — неровные, с выступами и впадинами, а сама пещера имела форму неправильного продолговатого овала. Свет слишком тусклый, и что-либо конкретно разобрать невозможно.

— Ха! — вдруг удивлённо воскликнул Толстяк, глядя вверх.

Я проследил за его взглядом и невольно прищурился — наконец стало понятно, откуда взялся свет.

Потолок пещеры вовсе не из камня, а из плотного льда с прозрачной текстурой и отшлифованный бесчисленными гранями, подобно огранённому алмазу, а в самой глубине льда вмурованы семь сияющих предметов.

Я внутренне вздрогнул, и мгновенно промелькнуло слово: «ночной свет».

«Ночной свет», также называемый «ночной светящейся жемчужиной», — товар высшего сорта. В древнем базовом учебнике «Тысячесловие»[1] есть такая фраза: «Меч называется Великая Пустота, жемчужина именуется Ночной свет». Смысл в том, что самый крутой меч зовётся Великой Пустотой, а самая драгоценная жемчужина носит имя — Ночной свет.

В народе её любят величать «ночной светящейся жемчужиной», есть также название «жемчужина Суй» и другие. С древних времён она занимает особое место в китайской культуре, являясь символом статуса и богатства. Считается, что её знали ещё во времена Жёлтого императора.

Исследования современных деятелей в области науки полагают, что принцип свечения этих жемчужин основан на содержащихся в них минералах и редкоземельных элементах. Их можно разделить на два типа: первый тип светится сам по себе, причём самыми ценными считаются те, что светятся чисто, как лунный свет; второй тип требует внешнего источника света для активации свечения и может иметь разные цвета. Сейчас на рынке даже жемчужины второго типа стоят баснословных денег.

А над нашими головами — семь жемчужин, каждая размером с куриное яйцо, гладкие и округлые, испускающие тусклое сияние, подобное лунному свету. В сущности, это сияние чрезвычайно слабое, но жемчужины были инкрустированы в лёд, который специально отшлифовали гранями. Создавалось особое оптическое отражение, благодаря чему вся огромная погребальная камера была окутана туманной дымкой света.

Я услышал звук сглатывания слюны возле уха, после чего Толстяк сказал:

— Видишь, видишь!? Старина Толстяк ведь говорил — гробница небожителя. Хозяин презирал вульгарные погребальные предметы. Ох, мать честная! Освещение такое роскошное!

Я видел, что Толстяк уже так возбудился, что из него вот-вот польётся бессвязный поток речи. Честно говоря, у меня самого сердце колотилось. Одно дело — читать об этом в книгах, но, узрев воочию... кто устоит перед их притягательностью? Даже я потрясён их великолепием.

Я взял себя в руки и быстро напомнил Толстяку:

— Такой важный момент, смотри, не дай снова слабину. Забыл о нашей цели? Несколько жемчужин совсем затуманили тебе глаза. Это же пот и кровь древних трудящихся, типичный продукт эксплуатации — куда делась твоя сознательность?

Толстяк моментально перестал таращить зенки и, указывая на небо, клятвенно заверил:

— Ты абсолютно мне не доверяешь? Да я, старина Толстяк, чего только не видал! Всего-навсего несколько светящихся жемчужин? Меня этим не проймёшь. Хотя такие качественные реликты на чёрном рынке идут за более чем тридцать миллионов. Наивняш, возьмёшь одну — и дело сделано. Ты богат!

Я капитально разозлился — на первый взгляд казалось, что он клянётся и божится, а на самом деле подбивает на кражу древних артефактов! Чтобы предотвратить новые выходки, я быстро сменил тему:

— Чужие лампочки тебя заинтересовали!? Уж коли это гробница небожителя, все ценные вещи при нём. Не так ли?

Толстяк хлопнул себя по лбу:

— Ой, чуть не попался! Всё-таки образованные люди мыслят более основательно. Верно, необходимо заполучить настоящие сокровища.

Сказав это, он сразу закинул сумку с оборудованием за спину и начал бесцельно слоняться.

Склеп был совершенно пустой, без каких-либо погребальных предметов. Даже ни одного завалявшегося упыря не видать. Вдобавок никаких следов Цветочка и остальных. Раз они шли по тому же туннелю, что и мы, то непременно попали сюда — так где же они?

Держа фонарик в руке, я бродил следом за Толстяком. Здесь определённо третий дворец — сомнений почти не было. Если поначалу я лишь строил предположения, то, увидев ледяной потолок гробницы, уже мог утверждать наверняка. Яснее некуда — мы дошли до вершины горы. Над нами ледяной слой, за которым простирались просторы внешнего мира. Знать бы какой толщины этот лёд; иначе после того, как найдём что нужно, могли бы пробить дыру и запросто выбраться наружу.

Пока я размышлял об этом, луч фонарика вдруг выхватил часть лестницы.

Возможно, уместнее сказать, не лестница, а подобие огромных каменных ступеней пирамид майя, каждая высотой в метр и невероятно массивные. Они высились прямо перед нами, словно вырастая из горной стены. Из-за их цвета и проблем с освещением мы сначала их не заметили. По визуальной оценке, ступеней было более двадцати, чёрных как смоль, протяжённостью более пятидесяти метров, а наверху, должно быть, находилась платформа.

Неужели там место гроба хозяина некрополя?

Куда ни глянь, кроме этого сооружения, похожего на жертвенный алтарь, в склепе ничего больше нет. Если хозяин гробницы здесь, то определённо наверху ступеней. Я немедля поторопил Толстяка. Мы принялись взбираться по ступеням, словно дети, лезущие на высокий стол, — на четвереньках, цепляясь руками и ногами. С каждой ступенью волнение нарастало: близко, уже близко. Третий дядя ещё не умер, Молчуну ни к чему гробиться за вратами.

Моё израненное тело, будто под действием петушиной крови, возбудилось сверх меры. Выдыхая белый пар и тяжело дыша, я карабкался вслед за Толстяком.

Наконец мы забрались на платформу.

Ни воображаемого гроба, ни каких-либо следов хозяина гробницы. Перед нами зиял проход, похожий на гроб, — длиной метров сорок, посередине площадки. Стены прохода были ступенчатыми, воронкой уходящими вниз по кругу, формой очень напоминая древнеримский амфитеатр.

Лестница уводила прямо во тьму.

У Толстяка острое зрение, и он сказал мне:

— На земле гильзы.

На самом деле я тоже их заметил. Что же здесь произошло? Кто устроил перестрелку?

Я слабо кивнул и сразу сказал Толстяку:

— Похоже, придётся спуститься.

Толстяк проворчал:

— Эту гору изрядно потрепали. Полагаю, она полностью полая внутри. Случись землетрясение — всё рухнет к чертям собачьим!

— Типун тебе на язык! — огрызнулся я на его карканье, и мы с Толстяком, светя фонариками, медленно направились в гробоподобный проход.

Сначала ещё могли спускаться при свете жемчужин, но потом свет перестал проникать вниз, пришлось полагаться только на наши обычные фонарики. Из-за конструкции ступеней, чем глубже спускались, тем уже становилось пространство. В конце концов, промежуток, который изначально составлял сорок с лишним метров, сократился примерно до двадцати. Вокруг было черно и мрачно. Я невольно запрокинул голову, устремив взгляд наверх, — по-прежнему чернота, будто мы внутри гроба с захлопнутой крышкой.

И тут до меня донёсся запах крови — запах человеческой крови, уже слишком хорошо знакомый. Я инстинктивно повёл фонариком по сторонам и в конечном счёте тут же на лестнице, неподалёку, увидел труп в чёрной одежде.

Охваченный страхом, я двинулся к нему. Толстяк позади ворчал, спрашивая, почему я так интересуюсь упырями. У меня не было настроения пререкаться с ним, а когда подошёл ближе, то обнаружил не одно тело, а множество, разбросанных то тут, то там.

Толстяк явно не ожидал этого и сразу заткнулся. Я посветил фонариком и пересчитал — всего восемь тел. В этот момент Толстяк внезапно произнёс:

— Это люди Чёрного Слепца.

Я нахмурился и сразу приступил к осмотру тел, и только тогда обнаружил, что они не мертвы.

Живые?

Я пощупал пульс у одного — биение очень слабое. Ещё немного, и считай покойник. Я подал знак Толстяку. Тот, поняв всё без слов, наставил оружие на человека, после чего я начал хлопать его по лицу:

— Очнись!

Похлопав несколько раз, я почувствовал, что что-то не так — почему он не приходит в себя?

Толстяк цокнул языком и сказал:

— Наивняш, ты слишком нежен. Ты что, массаж ему делаешь?

Всё же странно это как-то. Тогда я влепил ему крепкую пощечину, и всё равно никакой реакции. Затем я проверил других людей, а Толстяк называл их имена одно за другим. Когда я дошёл до последнего человека, то невольно остолбенел в изумлении — это был сам Чёрный Слепец.

На этот раз Толстяк не стал ждать моих действий, подошёл и влепил несколько пощёчин, свирепо говоря:

— Чёрные очки, ты что, прикидываешься мёртвым? Вставай, старина Толстяк задаст вопросы.

Щёки Чёрного Слепца сразу покраснели и опухли, однако даже веки не шевельнулись. Толстяк невольно удивился:

— Наивняш, это пристранно.

Я сразу встал и приступил к осмотру окрестностей. По мнению Толстяка, практически вся группа Чёрного Слепца лежит сейчас здесь. Тогда где же Вэньцзинь? Быть может, тоже поблизости?

Светя фонариком, я обыскал всё вокруг, но нигде не нашёл следов Вэньцзинь. Пришлось вернуться к исходной точке.

И тут Толстяк внезапно заявил:

— Этот парень боится показать своё лицо. Сегодня старина Толстяк снимет с него очки.

Сердце тревожно забилось, но я не стал останавливать Толстяка. Честно говоря, мне тоже было очень любопытно, как выглядит Чёрный Слепец. Я подозревал, что он постоянно носит тёмные очки, потому что, возможно, не хочет, чтобы люди видели его истинный облик.

Раньше бы, вероятно, я не стал делать такую подлость. Человек не трогает меня — я не трогаю его. Однако на этот раз Чёрный Слепец чуть не убил Толстяка, и эту обиду я не мог проглотить. Поэтому кивнул, позволяя Толстяку снять очки.