Онлайн чтение книги Записки расхитителей гробниц: 9 "Волчье логово Куньлунь" 盗墓笔记续9 昆仑狼窟
38 Волчье логово Куньлунь 9-38 "Воспоминания"

盗墓笔记续9

По рассказу немца, он был частью второй команды, а в той зашифрованной депеше как раз и были записаны цели миссии, выданные лично Гитлером. Их цель — найти Ось Времени, раскрыть сокровенную тайну долголетия ариев.

Немец горько усмехнулся и сказал:

— Вот так. Я со своей командой тайно продвигался в Цинхай. По пути нам приходилось избегать войск других стран. Каждый шаг давался с большим трудом, и ситуация оказалась намного сложнее, чем мы предполагали. Когда добрались до Цинхая, снаряжение и продукты, которые были у нас с собой, почти закончились, поэтому пришлось красть у местных тибетцев. В то время живущие здесь тибетцы были разобщены и часто кочевали. Мы потратили два-три дня, чтобы найти хотя бы один дом, и раздобыли не так много вещей. А к тому времени были настолько голодны, что у нас кружилась голова и темнело в глазах. Мои подчинённые просили меня отступить. Они умоляли вернуть их на родину. Но мой разум жаждал выполнить задание, хотел одобрения вождя, мечтал о будущей славе. Ничто другое меня не заботило. Поэтому я повёл их в горы. Мы шли и шли по заснеженным вершинам, словно намереваясь достичь края света.  По пути кто-то да падал. Из пятнадцати человек команды в итоге осталось девять спутников. Я всё ещё не сдавался. Слава и почёт слишком важны для меня. К тому же мы прошли значительное расстояние, еду израсходовали, даже шанса вернуться не было. И в момент всеобщего отчаяния мы столкнулись со стаей волков.

Я опешил. Похоже, расстояние, которое он прошёл, намного превышает наш путь.

Немец взглянул на меня и сказал с улыбкой:

— Вначале они тоже загнали нас в безвыходное положение: не боятся света, не боятся огня. Но мы обнаружили их слабость — они опасаются дыма. Вероятно, из-за эволюции у них очень чувствительный нос, и они страшно боятся дыма. Поэтому мы подожгли одежду, и благодаря этому в мгновение ока избавились от них. Затем... затем...

Казалось, он вспомнил что-то. Его губы слегка дрожали. Я заметил, что даже кончики его пальцев тряслись.

Спустя долгое время он прерывисто заговорил:

— Затем мы наконец вышли из ущелья, а дальше наш товарищ внезапно ослеп... Он кричал в страхе на снегу, жалобно моля: «Не бросайте! Прошу вас, верните меня домой, верните на родину!» Но мы слишком обессилели, и не было никакой возможности идти со слепцом. Мы бросили его.

Он дошёл до этого момента в своём рассказе, и мне внезапно расхотелось слушать дальше, потому что о последующих событиях я уже слышал от Сюсю.

Но немец продолжал говорить, закрыв лицо руками:

— Оставив его одного, мы продолжили идти вперёд. Мы шли и шли, но в конце концов сбились с пути. Мы обезумели от голода и могли только с отчаяния есть снег. Можешь представить подобное чувство: в желудке голодные спазмы, однако продолжаешь пихать в него ледяной снег? А так хотелось хотя бы одну миску горячего супа! Задание? Честь? Я всё позабыл. Моя голова полна еды: картофельное пюре, утиный суп, бифштекс, пицца... Не осталось совсем никаких убеждений.

Немец всё ещё закрывал лицо. Его голос был полон страха:

— И тут вдали мы увидели какой-то предмет. Подошли взглянуть — это был наш ослепший товарищ. Он умер, глаза выпучены, будто пытался что-то разглядеть. Он, несомненно, хотел выбраться из этой стылой земли, поэтому, хотя явно слеп, старался держать глаза открытыми. Но замёрз насмерть. Странно, вьюга такая сильная, но тело не занесло снегом. Я коснулся его лица, желая закрыть глаза, но как только коснулся, не смог отвести руку.

Какое восхитительное чувство! Я прикоснулся к мясу, хотя окоченевшему, но всё равно полному соблазна. Представив чудесный мясной вкус, больше не смог оторвать руку. Я продолжал щупать. Трогал его грудные мышцы, подтянутые мускулы, упругие при жизни, без жира, только постное мясо, как стейк… От подобных фантазий мой желудок болезненно сжался. Моя рука полностью приросла к его коже. Я ощупал всё его тело. И тут заметил, что остальные тоже лапают труп. А их глаза… Боже мой, небеса! Кроваво-красные, кроваво-красные! Взгляды, будто готовы пожрать человека!

От услышанного я похолодел. Я не испытывал такого голода, но сейчас мой живот тоже крутило, словно от боли.

Лицо немца внезапно исказила жуткая усмешка. Он уставился на меня:

— Знаешь, что мы сделали? Мы разрезали его на куски и сожрали. Оставили только кишки и кости. От его кишок несло тухлятиной, внутри пустые, воды даже не было. Когда думаю об этом сейчас, меня тошнит.

Он отвернул голову, и его вырвало.

Я процедил сквозь зубы:

— Хватит об этом.

Немец слабо усмехнулся, его глаза были влажными от слёз. Опять закрыв лицо дрожащими руками, он забормотал себе под нос прерывистым от волнения голосом. На этот раз по-немецки. Я не понимал слов. Возможно, это была покаянная молитва.

Вскоре он успокоился и продолжил вспоминать:

— Мы шли, шли и всё ещё не добрались до конца пути. Глаза у всех были кроваво-красными, каждый опасался быть съеденным товарищами по команде. Но больше мы не ели людей. Мы ели нечто другое. Эти снежные горы внешне холодные и неприступны, но на самом деле внутри сокрыто много жизни. С этого момента мои воспоминания туманны. Что именно произошло, абсолютно не помню. Только знаю: в итоге, когда дошли, я оказался в странным месте и, опустив голову, увидел огромный гроб.

Сердце взволнованно подскочило. Огромный гроб. Насколько большой?! Видя, как я внезапно изменился в лице, немец улыбнулся и сказал:

— Не знаю, вошёл ли я в ту гробницу или нет. Дальнейшие события я забыл. Моя память обрывается в тот момент. Следующее воспоминание — я бреду по дороге, возвращаясь обратно, а мои товарищи мертвы. Я волочу их тела. Я полагал, что и сам умру по пути назад, но выжил. Наконец дошёл до горы Нима, но внезапно не осмелился выйти. Потому что не ведал, человек ли я ещё.

Его дряблая кожа дрожала, тело тряслось, но если не присматриваться внимательно, то почти незаметно.

Он продолжил:

— Я положил их тела в пещере и бродил среди гор Нимы, не решаясь ни спуститься, ни идти вперёд. Я остался там, и с той поры каждый день переживаю всё заново. Меня постоянно изводили повторяющиеся галлюцинации. Позже я понял, что столкнулся с призраком. Это был винивший меня дух товарища по команде. Я сошёл с ума. Действительно сошёл с ума! За эти шестьдесят лет у меня совсем не осталось воспоминаний, пока не прибыла ваша группа. Тогда я пробудился.

Затем он спросил:

— Хочешь знать, почему я спас тебя?

И впрямь уже не человек. Я оцепенело покачал головой и сказал:

— Я догадывался, но теперь, похоже, моя догадка, возможно, ошибочна.

Он произнёс с усмешкой:

— Потому что ты самый слабый.

Немец громко рассмеялся и сказал:

— Я обнаружил, что совсем не старею и прожил уже более восьмидесяти лет. Думаю, это должно быть связано с тем огромным гробом, но я забыл дорогу. А услышав о вашей цели и той легенде о бессмертии, я понял, что мы идём одним путём. Я хочу выяснить, почему жив, как умерли мои товарищи. Я хочу выяснить, был ли я в той гробнице. Хочу знать, что там произошло.

К этому моменту я уже успокоился и продолжил его мысль:

— Ты решил, что мы знаем про гроб, поэтому нужны, чтобы показать дорогу. Но остальные слишком опасны, вот ты и выбрал меня — самого слабого, которого легче всего контролировать.

Немец кивнул:

— Да. Обоюдное сотрудничество. Возможно… ты тоже сможешь обрести такие же способности. Как и сказал тот тибетец — обрести силы Кулажице.

Я глубоко вдохнул и задал последний вопрос:

— Мои товарищи по команде, что на самом деле с ними?

Немец пожал плечами и сказал:

— Я выкопал только тебя. Других не откапывал и не добивал. Живы они или мертвы — зависит от их судьбы.

Я успокоился. Если этот чокнутый не добил Цветочка и остальных, то всё дальнейшее — воля небес.

Я спросил:

— Где мы сейчас?

— Там, где мы его съели. Впоследствии весь пройденный мной путь, я полностью забыл. Только знаю, что продолжал идти, и в конце концов увидел огромный гроб.

Я нахмурился, упорствуя с вопросами:

— Гроб насколько огромный? Где находится? Как в точности выглядит?

Немец задумался и вдруг, потирая лоб, простонал:

— Не знаю. Только знаю, гроб очень-очень большой. Не могу вспомнить, как он выглядел.

Я некоторое время смотрел на него, не видя никакой зацепки. К тому, что он рассказал, нет полного доверия — могу лишь принять как справочную информацию. По крайней мере, я вынужден сотрудничать с ним. Возможно ли, что гроб в его рассказе — гробница Небесной бездны, которую мы ищем?

Как бы то ни было, сейчас только один путь — вперёд, шаг за шагом.

Никому из нас не хотелось спать. Я машинально взглянул на часы — было четыре часа утра. Мы вдвоём сидели, прислонившись к стене пещеры. Никто не говорил, каждый думал о своём. Прошло около двух часов, и непроглядная ночная тьма начала рассеиваться. Хотя ещё не совсем рассвело, уже появился серый сумеречный свет. Это был туман, образованный снежным маревом, уже различимый и меняющийся.

Немец выделил мне небольшой рюкзак со всяким инструментом и верёвками, но без оружия и пищи. Таким образом, едва развиднело, мы вдвоём двинулись в путь, ощупью пробираясь в предрассветных сумерках.