Онлайн чтение книги Истоки зла Origins Of Evil
3 - 108

Фиби, едва открыв глаза, сразу поняла: прошло совсем немного времени. Видимо, Эйприл вернулась из туалетной комнаты раньше, чем она ожидала.

Она рассеянно смотрела на белый балдахин над кроватью, когда рядом раздался негромкий, ровный голос:

— Похоже, ты не в своём уме, Фиби Энсис.

Фиби повернула голову.

На стуле у кровати сидел Тирион. Лицо у него было неподвижным, как у трупа. Белки налились кровью.

Он в ярости из-за того, что его собственность попыталась вырваться из рук?

Она не знала, да и не хотела знать. Это было не то, над чем Фиби стоило бы размышлять. Она спокойно ответила:

— Это не так.

— Поклянись, что больше никогда не сделаешь ничего подобного.

— Клянусь.

Тирион усмехнулся в ответ. Он ухмыльнулся и злобно рассмеялся.

— Если хочешь обмануть человека, хоть немного искренности покажи, Фиби Энсис.

Искренность? Сейчас внутри Фиби не осталось ничего подобного. Она потеряла вкус ко всему. Её утомляло даже просто дышать.

— Я просто хотела немного отдохнуть. Это сиюминутный порыв.

— Ах. То есть поддавшись порыву ты нашла верёвку, соорудила петлю, подтащила стул и повесилась?

Тирион рассмеялся красиво и легко, будто услышал забавную шутку, но от него веяло леденящей, тревожной яростью.

— Порыв — это не то слово, которое к таким вещам применяют.

Возражать не было сил, и Фиби просто перевела взгляд на потолок.

Тирион пытался совладать с дыханием. Он был раздражён, даже взвинчен, в этом не было сомнений. И, как ни странно, под этим чувствовался страх.

Страх? Не может быть.

— Поклянись, что больше никогда не станешь так поступать.

Он повторил ту же фразу.

Фиби, всё так же глядя в потолок, пробормотала:

— Клянусь.

Тирион снова тяжело вздохнул. В его взгляде сквозила тревожность.

Но это длилось недолго. В следующий миг он рассмеялся звонко, но с лёгкой дрожью.

— Ты же обещала отомстить мне, принцесса. Значит, должна поиграть со мной ещё. Или боишься, что не справишься? Если так, я могу подыграть. Могу помочь тебе собрать силы, даже передать тебе свою Тень. Я также могу оказать тебе финансовую поддержку. Как тебе идея — нанять убийцу?

Фиби не ответила, и Тирион нетерпеливо продолжил:

— Хочешь власти? Сделаю тебя кронпринцессой. Я не смогу просто так разорвать брак, так что, как только стану императором, ты станешь самой высокопоставленной женщиной во всей Юстинии. Разве не соблазнительно?

Фиби лежала неподвижно, думая о том, насколько странным было его предложение. Какое отношение ненависть к нему имела к деньгам и власти?

Даже если бы у неё были безграничные ресурсы и абсолютная власть — она бы всё равно не смогла победить Тириона Солема Апеля.

Она была рождена такой. Без достоинств. Без пользы. Без принадлежности кому-либо или чему-либо.

— Это ничего не будет значить, Ваше Величество.

— Значение придаёшь ты сама.

Тирион ответил быстро, не раздумывая. Слова прозвучали вполне в его духе.

Фиби медленно опустила глаза и сказала:

— Я не тот человек, который может придавать чему-то значение, Ваше Высочество. Я не способна на такие великие дела. Даже смысла в собственном существовании не могу создать — как же я, по-вашему, должна управлять другими, убеждать их и возвышаться над ними?

Тирион долго молчал. Казалось, он колебался и, наконец, тихо произнёс:

— …Есть те, для кого существование принцессы значит больше, чем что бы то ни было.

Фиби едва заметно улыбнулась.

— Нет. Такого никогда не было. Моё существование ничего не значит — ни для кого.

Она чуть повернула голову и посмотрела в окно. Там раскинулось высокое, пронзительно-синее, пустое небо — предвестие осени.

— Каждый день… С тех пор как я приехала в Юстинию, я каждый день молилась. Просила хоть одного человека. Без разницы, кого. Только одного. Чтобы мы могли просто говорить, беспокоиться друг о друге, смеяться при встрече… хотя бы одного. Я мечтала, чтобы кто-нибудь просто спросил: «Ты в порядке?» Тогда я, наверное, разрыдалась бы прямо на месте. И сразу стало бы легче.

Фиби медленно выдохнула. Перед глазами пронеслись все события, пережитые в Юстинии.

Презрение девушек и дам, скользящие по телу взгляды мужчин, повторяющиеся приступы отчаяния, тело, затянутое в петлю удовольствия и боли.

— Но у меня никого не было.

После её тихого шепота повисла долгая, тяжёлая пауза.

Когда Тирион заговорил, в его голосе больше не было притворной лёгкости. Он слегка дрожал.

— Надо было притвориться слабой. Хоть как-то показать. Схватить меня за рукав, поплакаться. Удержать… Сказать, что тебе… одиноко.

Фиби повернулась и посмотрела на него.

У него было лицо, которого она никогда раньше не видела. На первый план выходило неожиданное чувство — сожаление. Под нахмуренными бровями зелёные глаза дрожали от мрачной, тяжёлой тоски.

Фиби спокойно встретила его взгляд и тихо ответила:

— Наверное.

От этого единственного слова пальцы Тириона сжались в кулак, а челюсть напряглась. Он смотрел на неё налитыми кровью глазами, потом сглотнул.

— …И ты снова собираешься это сделать?

— Возможно.

Тирион вдруг рассмеялся, и в этом смехе слышалась не злость, а боль.

— Думаешь, я позволю тебе вот так всё закончить?

Фиби некоторое время молча смотрела на него, а потом проговорила:

— Я думала, вы будете рады. Ведь вы меня ненавидели…

— Я ненавидел тебя?

— Так не поступают с теми, кто тебе нравится.

Тирион замер. Его взгляд стал странным, глубоким.

— …А если всё наоборот? Может быть, это было проявлением интереса…

— Нет, Ваше Высочество. — Фиби спокойно, но твёрдо перебила его. — Это было насилие, а не внимание.

Тирион застыл. Фиби вновь безучастно уставилась на небо за окном. В комнате повисла тишина, и на этом разговор закончился.

В тот же день, когда Фиби Энсис накинула петлю на шею, Тирион полностью перевёл её покои во дворец кронпринца. Она должна была делить с ним спальню. Он не мог оставить её одну — слишком велик был риск, что случится нечто непоправимое. Это была необходимая мера.

Фиби не возражала. Она просто кивнула с потухшим взглядом.

На следующее утро, едва она открыла глаза, он повёл её в огород. Говоря нарочито небрежно, Тирион наблюдал за её реакцией:

— Репа и морковь уже прилично подросли.

— Да, вижу.

Фиби ответила коротко. На овощи, которые когда-то так радовали её, она теперь смотрела с полным равнодушием, не выказывая ни малейшего интереса.

Глядя на неё, Тирион ощущал, как в груди копится тревога. Он хотел вызвать в ней ненависть, но Фиби Энсис не показывала вообще ничего.

Вернуться к прежнему, снова подчинять её себе?

Он понял, что больше не может. Он не вынесет, если снова увидит, как Фиби Энсис плачет с такой горькой, безысходной болью.

Передав все дела адъютанту, он сел с ней в карету и направился на рынок. Не туда, где витрины ателье и ювелирных салонов блестели богатством, — нет. Он знал: такое не заставит Фиби улыбнуться.

Даже когда они вышли на площади, и Фиби накинула капюшон, она оставалась отрешённой. Не оглядывалась с любопытством, не озиралась широко раскрытыми глазами, как раньше.

Куда исчезла та девушка?

Нет… не исчезла. Это я её убил.

Он водил её по рынку, предлагал что-то, пытался завести разговор, но она ни на что не реагировала.

Небо на горизонте начало окрашиваться в жёлтый. Люди возвращались по домам. Среди этого потока Тирион почувствовал, как его охватывает бессилие, и сжал кулаки.

В карете, по дороге обратно во дворец, он смотрел на Фиби затуманенными глазами, прежде чем нарушил молчание:

— Ты всё ещё хочешь умереть, принцесса?

Фиби, не отрываясь, смотрела в окно на проносящийся мимо пейзаж и ответила сразу, без раздумий:

— Дело не в том, что я хочу умереть, я просто устала жить.

Тирион едва заметно шевельнул губами.

Он знал, что никакие слова не могли достичь её сердца. Но даже понимая это, ему было нелегко выражать свои мысли и чувства напрямую. И только теперь он по-настоящему осознал, как много значило то, что Фиби Энсис всегда говорила с ним искренне.

— Я не хочу, чтобы ты умирала, принцесса.

Он с трудом выдавил из себя эти слова. Сердце забилось сильнее. Кулаки, покоящиеся на коленях, сжались до боли. Он ясно увидел, как губы Фиби чуть раздвинулись.

Но её голос прозвучал хладнокровно, без эмоций:

— Видимо, я была неплохой партнёршей в постели.

Что-то в нём оборвалось. Грудь сжала резкая боль, застрявшая в горле.

Он хотел объясниться, что совсем не это имел в виду, но слова не шли с языка. Он понимал, что даже сам себе не верит, когда думает об этом оправдании. 

Тирион месяцами дразнил, ломал, насмехался над Фиби Энсис. Уничтожал душу, насиловал тело. Не колеблясь, обращался с ней как со шлюхой, утверждая, что это и есть её настоящая сущность.

И теперь такой человек заявляет, что не хочет твоей смерти? Какой в этом прок.

Но всё же это была правда. В центре шторма, преодолев ярость ветра, Тирион почувствовал, как в нём наконец начинает оседать беспокойство.

Он был вынужден признать это.

Он так и остался тем, кто не способен полюбить ни муравья под ногами, ни вербену у обочины. Но он всё ещё хотел увидеть Фиби Энсис улыбающейся. Хотел увидеть мир, в котором такая наивная, такая до глупости искренняя девушка не знает, что значит подозревать других, и может быть кем-то любимой.

— Как насчёт того, чтобы действительно стать наследной принцессой?

Стараясь сохранить спокойствие, Тирион заговорил, и голос его едва заметно дрогнул.

— Став ей, ты сможешь перевернуть всё. Получишь всё, что захочешь. И никто больше не посмеет тебя осудить.

Фиби медленно повернула голову к Тириону. Она молча смотрела на него, а затем тихо произнесла:

— Слишком высокая честь для той, чья ценность лишь в том, как она обхватывает ваш член. 

Сердце глухо бухнуло вниз. Тирион сжал кулаки и не смог произнести больше ни слова.