Онлайн чтение книги Тень императрицы Shadow of the Empress
Глава 159

После слов Елены в зале поднялся настоящий шум.

— Она только что сказала «титул»?

— Я не ослышался? Л ведь женщина, верно?

Как бы ни ослабла власть империи, она всё же существовала уже тысячу лет. Сам факт того, что дворец направил своих людей поздравить её, был впечатляющим. Но даровать титул? Это было настолько неожиданно, что переходило границы обычного удивления.

В этот момент из толпы знатных гостей вышел Ден и направился к лестнице, где стояла Елена. Дворяне, заметив его облачение — парадные королевские одежды, — округлили глаза.

Ден, остановившись перед Еленой, почтительно склонил голову в молчаливом приветствии, а затем повернулся к присутствующим.

— Я Ден Фрост, секретарь Империи. По повелению королевской семьи мы сейчас проведём неофициальную церемонию.

Елена, придерживая юбку, слегка присела в реверансе, после чего плавно наклонила корпус вперёд, выражая готовность принять приказ императорского двора.

Ден прочистил горло, развернул пергаментный свиток, который держал в руках, и заговорил торжественным голосом:

— От имени его величества, Солнца Империи, я, Клаудиус де Сиан, воздаю L почести за великие заслуги перед культурным развитием Империи. Посему жалую вам титул Баронеты, дабы вы с честью носили его и не посрамили.

Елена положила ладонь на грудь и слегка склонила голову, выражая благодарность королевскому дому. В этот момент Халиф, наблюдавший издалека, подал знак оркестру, и дирижёр тут же сменил мелодию. По залу разнеслась величественная, благоговейная музыка, усиливая значимость момента.

Ден аккуратно свернул свиток и передал его Елене.

— Примите.

— Передайте Его Высочеству мою благодарность, — сдержанно ответила она.

Как только Елена приняла документ, Халиф первым зааплодировал. Остальные гости, всё ещё находясь в замешательстве, постепенно последовали его примеру, наполнив зал звуками приветственных оваций.

— Мне показалось, или он сказал «Его Высочество»?

— Ты тоже это слышал?

— Да. Разве это не первый случай, когда наследный принц лично дарует титул?

Знатные гости тут же обратили внимание на имя Сиана, указанное в начале документа.

— Может, Л и Его Высочество знакомы?

— Женщине присвоили дворянский титул, да ещё и по исключительному решению наследного принца… Как ни крути, но это указывает на их близкие отношения.

— Хо! Чем больше я узнаю Л, тем больше она меня поражает. Связи с принцем… Кто бы мог подумать!

Аплодисменты продолжались, но в головах многих гостей роились вопросы. Все пытались понять, каким же образом Елена могла быть связана с наследником престола. Некоторые даже начали строить догадки о возможной романтической связи, но, не имея никаких подтверждений, оставили эти мысли при себе.

Елена, держа в руках свиток с королевской печатью, с достоинством поприветствовала всех, кто собрался у подножия лестницы. В ответ знатные гости снова зааплодировали.

«Это успех», — мысленно констатировала она, наблюдая за их реакцией.

Сегодня на приём были приглашены влиятельнейшие аристократы столицы. Их присутствие здесь само по себе значило, что они уже признали Елену и её салон. А теперь, когда они видели, как её официально провозгласили дворянкой, им не оставалось ничего другого, кроме как принять этот факт и выразить одобрение.

«Теперь нужно двигаться дальше».

Елена преследовала три цели, и первой из них было объявить всему обществу, что она официально стала дворянкой, получив столь почётный титул.

Второй её целью было продемонстрировать влияние салона, представив вниманию гостей новую базилику.

А третьей — использовать этот момент, чтобы заявить о скором появлении на этой улице новых бутиков, художественных ателье и мастерских.

Размещение закрытых работ мастеров в главном зале сегодня было не случайным — это должно было пробудить интерес и любопытство гостей. Пусть ещё не пришло время раскрывать все планы, но опередить намерения Великого герцога, который стремительно продвигал открытие улицы Ноблесс и привлекал лучших мастеров, Елена решила заранее направить внимание аристократии в нужное русло.

— Как вам наш салон? — её голос звучал мягко, но уверенно. — Мы стремимся создать пространство, где культура и искусство соединяются воедино, а потому представляем вам частные работы лучших мастеров...

Внезапно по залу прокатился звон разбитого стекла.

Головы гостей синхронно повернулись на источник шума. Там, у подножия лестницы, стояла молодая девушка в платье «русалка» с глубоким вырезом на спине. Её лицо скрывала украшенная драгоценными камнями маска совы, сияющая, словно Млечный Путь.

Она небрежно наступила каблуком на осколки, даже не взглянув вниз, а затем, гордо вскинув голову, уверенной походкой пошла вперёд.

Некоторые из знатных гостей недовольно нахмурились — столь очевидное неуважение к окружающим выходило за рамки приличий, но незнакомка, казалось, нисколько не заботилась о впечатлении, которое производит.

— Она... — пробормотал Халиф, прищурив глаза.

Эта женщина… Он уже мельком видел её в зале. Из-за маски он не мог быть уверен, но очертания подбородка, форма губ, глаза, частично видневшиеся сквозь прорези, казались ему странно знакомыми. Поначалу он решил, что это лишь случайное сходство. И был не прав.

— Простите, что невольно побеспокоила Л и уважаемых гостей, — голос девушки под маской прозвучал с лёгкой насмешкой.

Елена вздрогнула.

Этот голос… Она никогда бы не смогла забыть его. Проклятый голос демона, который смеялся, когда она умирала, всё ещё звучал у неё в ушах, оставляя болезненное эхо в душе.

«Не может быть…»

Все её мысли в одно мгновение сосредоточились только на этой женщине.

— Думаю, мне следует извиниться… но раз уж тут все в масках, не будет ли честнее снять мою?

Она уже потянулась за завязками, но юноша, стоявший рядом, в маске орла, попытался её остановить.

— Госпожа, в салоне запрещено снимать маски. Это правило.

— Ты правда думаешь, что мне нужно чьё-то разрешение?

Даже через маску он почувствовал, как она усмехнулась. В её голосе скользнуло нечто, от чего у него внутри сжалось нехорошее предчувствие.

Но, проигнорировав все предупреждения, девушка развязала ленту, удерживающую маску совы. В тот же миг её золотистые волосы, собранные высоко на затылке, рассыпались по плечам, сверкая, словно водопад из расплавленного золота.

И вот перед ними предстало её лицо.

Высокие скулы, прямой нос, светлая фарфоровая кожа, огромные глаза с чуть приподнятыми уголками. В её взгляде сквозило врождённое чувство превосходства, а благородные черты и аура авторитета заставляли окружающих невольно ощущать себя ниже её.

— Л-леди Вероника?!

— Это действительно она… Настоящая Леди Вероника!

Словно не замечая реакцию окружающих, Вероника лениво отбросила волосы за спину и улыбнулась.

— Я не понимаю, зачем всем эти маски… Вам что, не хватает уверенности в себе?

Её ядовитый комментарий вызвал в зале тяжёлую тишину.

Аристократы, привыкшие к своему высокому положению, были оскорблены тем, что Вероника в открытую унизила их перед всеми. Однако никто не осмелился ей возразить.

Вероника равнодушно оглядела собравшихся и вдруг перевела взгляд на Елену.

— Или, может быть, хозяйка салона ввела это правило, потому что ей самой нечего показать? Что скажешь, Л?

В её голосе звучала насмешка, а в глазах читался вызов.

Визит Вероники в салон был для неё всего лишь игрой. Она собиралась немного развлечься, прежде чем окончательно смести Л с её пути, поскольку та начинала раздражать всё больше. Чем выше взлетит эта выскочка, тем сильнее будет её падение. Веронике хотелось увидеть, как Л окажется на краю пропасти, как её лицо исказится от отчаяния. Тогда наслаждение от победы будет вдвойне сладким.

Но, стоило ей переступить порог салона, как настроение стремительно рухнуло.

Она думала, что сможет отнестись к этому, как к незначительной досадной помехе, просто надев маску. Но сам факт того, что все эти важные гости, приглашённые на церемонию, так охотно стекались сюда, вызывал у неё отвращение.

«Пусть пока развлекаются. Когда откроется наша улица Ноблесс, они бросят этот поганый салон и переметнутся туда».

Мастера, выставлявшие свои работы в салоне, не стоили внимания. Вероника верила: если устранить лучших, их места займут посредственности, которые будут вынуждены стать новыми лидерами.

Но что действительно выводило её из себя, так это вовсе не эти «сборища третьесортных художников». Нет, причиной её раздражения было само присутствие Л.

Большинство гостей салона относились к этой женщине с симпатией, а некоторые даже проявляли откровенный восторг. Их благоговейное восхищение, полное унизительного почтения, вызывало у Вероники омерзение.

«Как же омерзительно... Как можно боготворить никчемную женщину, которая ничего собой не представляет?».

Её душило отвращение. Казалось, в ней что-то перевернулось. Веронике казалось унизительным наблюдать, как аристократы, которые должны отличаться тонкостью вкуса и проницательностью, оказывают такое внимание той, кто даже основ приличия не знает.

Она передумала.

Раньше ей казалось, что простого устранения Л будет достаточно. Но теперь хотелось не просто уничтожить её — хотелось сделать это медленно, методично, пока от неё не останется ничего. Превратить в посмешище перед теми самыми аристократами, что сейчас её поддерживают, чтобы те, наконец, увидели её истинное лицо и отвернулись.

Когда после начала церемонии Л появилась на лестнице, Вероника негромко хлопнула в ладоши. Всё это было так смешно.

Она улыбалась… даже не подозревая, что вскоре её ждёт тень безысходности.

Но её собственная улыбка исчезла, когда прозвучали слова о пожаловании титула.

— Что?.. Ей дали титул?

Губы Вероники дрогнули от раздражения.

Аристократия стояла на вершине социальной пирамиды империи. Она была высшей кастой, вершиной пищевой цепи. Но теперь туда собирались включить эту никчёмную девчонку, у которой даже корней нет?

Она не могла этого принять.

Ценность дворянства определялась происхождением. Разве можно изменить низкое происхождение, просто закрыв глаза на важность крови и раздавая титулы? Реакция окружающих злила её ещё больше.

Аристократы должны были стоять единым фронтом, гордясь своим превосходством. Но что они делают? Они принимают это? Соглашаются? Одобряют?

Это означало одно: если титул мог получить даже тот, кто не имеет благородной крови, значит, само дворянство лишается своей исключительности.

— У меня уже нет сил это терпеть…

Она раздражённо убрала волосы со лба, поправляя маску совы.

— Я, Клаудиус де Сиан, в знак признания выдающихся заслуг перед культурным развитием империи…

Глаза Вероники потемнели от ярости, едва она услышала имя, прозвучавшее из уст секретаря Дена.

Клаудиус де Сиан.

Человек, пожаловавший Л титул, был наследный принц Сиан.

— Как он смеет так унижаться?..

Она сжала кулаки, чувствуя, как ярость кипит в её груди.

Сиан был для неё особенным.

Не из-за личной привязанности, не из-за симпатии, не из-за чувств.

Нет.

Он был принцем.

Человеком, рождённым с самой благородной кровью не только в империи, но и на всём континенте. Единственным, кто был достоин быть рядом с Вероникой.

С раннего детства она знала, что мир вращается вокруг неё, и всегда считала, что её единственный возможный спутник — это Сиан. Ей никогда не приходило в голову сомневаться в этом.

Это было предначертано самой судьбой. Священный союз благородных кровей. Что могло быть важнее? Вероника родилась, чтобы сиять. Сиять так ослепительно, чтобы даже солнце меркло в её свете. А для этого ей был необходим Сиан. Только кровь императорского рода могла сделать её сияние по-настоящему неземным.

Но теперь…

Она видела, как аристократы шепчутся, обсуждая имя Сиана в связи с Л.

— Ха…

Отвращение подступило к горлу.

«Как ты смеешь быть упомянутой рядом с Сианом?»

Каждое слово, произнесённое в адрес Л, разжигало в ней нестерпимую злость. Она смотрела на эту женщину — и ей казалось, что её тошнит. Эта низкорождённая девка даже не понимает, какой стандарт унижает своим присутствием! Раздражение переполнило её.

С губ сорвался короткий смешок. В следующее мгновение её рука сжала бокал с шампанским и разжалась. Хруст стекла о мраморный пол. Когда она только пришла в салон, это было игрой.

Но теперь…

Она не могла остановиться. Желание разорвать Л на части стало нестерпимым.