**Глава 153**

Если новый коллега переведён с линии борьбы с наркопреступностью, то это либо по состоянию здоровья, либо для его скрытой защиты, либо он уже больше не подходит для такой работы. Скорее всего, это старший товарищ. В голове Юй Минсюй даже возник образ смуглого, сурового, небритого дядьки средних лет, похожего на Дин Сюнвэя, но без его напускной важности.

— Верно, — ответила Юй Минсюй. — Подождём, когда человек явится, и пойдём есть хотпот, устроим ему скромную встречу!

———

Вернувшись из участка, Инь Фэн отправился в постель, чтобы отоспаться. Когда-то он был человеком, чрезвычайно щепетильным в вопросах здоровья и быта: пища — только самая отборная, блюда — только искусно приготовленные, а вокруг — верная свита одержимых фанатиков, заботившихся о нём наилучшим образом. Однако теперь, спустя два года глубокого сна, он с удивлением обнаружил, что оттенок его кожи стал несколько более смуглым, сама кожа — более грубой, а под глазами залегли тёмные круги, которые не исчезнут в одночасье. Нечего и говорить — всё это было результатом времени, проведённого рядом с той женщиной.

Он проспал до самых сумерек. Во сне вновь возникали смутные, знакомые картины. Он отчаянно пытался разглядеть их яснее, но перед глазами будто бы висел плотный туман, не рассеивавшийся до конца. Проснувшись в холодном поту, в сознании и во всём теле оставалось лишь одно — странное, мучительное и сладкое послевкусие. Словно он когда-то страстно любил, а потом бесследно утратил эту любовь.

Инь Фэн сидел на кровати, уронив голову в ладони. В сознании всплыл образ Юй Минсюй, и это чувство тяжести в груди стало ещё сильнее. Он сказал себе, что это всего лишь сон, порождённый острой нехваткой любви.

Истолковав всё для себя таким образом, он посмеялся над собой и поднялся с постели.

Чэнь Фэн весь день находился в особняке, ожидая его. Узнав, что хозяин уже проснулся, он сначала распорядился насчёт ужина, а затем, захватив то, что Инь Фэн просил приготовить ранее, отправился к нему.

Огромный кабинет был погружён в тишину и наполнен светом, — мягкое освещение создавало уютную атмосферу. В отдалении, в причудливых позах, застыли многочисленные манекены; рядами выстроились вдоль стен книжные стеллажи, а за огромными панорамными окнами открывался безмятежный ночной пейзаж — озёрная гладь, залитая лунным светом.

Однако тема тайной беседы хозяина и слуги была отнюдь не столь безмятежной.

Инь Фэн восседал за массивным письменным столом, Чэнь Фэн сидел напротив. В такие моменты Чэнь Фэн всегда ощущал ту сложную, невыразимую ауру, что исходила от учителя Иня, а также скрытое, опасное давление, которое мог почувствовать даже такой психопат, как он сам.

— По тому делу временно поставлена точка, — сказал Инь Фэн.

— Есть какие-то зацепки? — спросил Чэнь Фэн.

Инь Фэн взглянул на него и покачал головой. От этого взгляда у Чэнь Фэна на мгновение ёкнуло сердце, он и сам не мог понять, почему. Но, будучи психопатом, он на самом деле всегда испытывал странное наслаждение от этого ощущения — быть во власти хозяина. А учитель Инь, казалось, прекрасно это понимал.

— Пока оставим то дело, — сказал Инь Фэн. — Давай лучше как следует разберёмся с событиями во время моей амнезии.

Чэнь Фэн кивнул. Ранее, когда Инь Фэн находился в больнице, из-за посторонних людей им было неудобно говорить, и они лишь в общих чертах обсудили произошедшее. После выписки он тут же ринулся расследовать дело Сян Жуна. Поэтому Чэнь Фэн и ждал всё это время, пока хозяин не соблаговолит устроить подробный допрос.

— В какой именно день я отправился в Гуйчжоу? — спросил Инь Фэн.

— Двадцать пятого февраля, — ответил Чэнь Фэн.

— Кто меня провожал и до какого места? 

— Я, Туя и Гуань Цзюнь. Мы довезли вас до аэропорта Сянчэна. Вы сказали, чтобы мы не сопровождали вас дальше. Это был прямой рейс в Гуйян, а там уже была заказана машина, чтобы встретить и отвезти вас прямо в посёлок Лунъянь в Гуйчжоу. Там была арендована старая усадьба, куда раз в неделю приходили для уборки. По поводу еды вы сказали, что разберётесь сами.

Гуань Цзюнь — так действительно звали садовника в особняке. Его фамилия была Гуань, а имя — Цзюнь*.

— Кто ещё знал о моей поездке? — спросил Инь Фэн.

Чэнь Фэн немного помолчал и затем ответил:

— Только мы, несколько человек.

Инь Фэн поднял взгляд, несколько секунд смотрел на него, затем усмехнулся. Всё это действительно было вполне в его привычном своенравном стиле. Он уточнил:

— Как мы поддерживали связь в тот период, когда я работал над книгой?

— Как и раньше, — ответил Чэнь Фэн, — через WeChat, телефонные звонки, иногда видеозвонки. В то время вы редко со мной связывались, иногда раз в неделю.

Инь Фэн кивнул:

— Ты говорил в прошлый раз, что вокруг того дома были установлены камеры наблюдения.

Чэнь Фэн подтвердил:

— Да, и система безопасности была подключена к нашей удалённо. В случае проникновения посторонних сигнал тревоги поступил бы немедленно.

— В какой день я покинул тот дом, уехал из Гуйчжоу и отправился в Тибет? 

— Восьмого июня.

Инь Фэн в задумчивости сложил руки перед собой:

— Восемь дней спустя после дела Гу Тяньчэна, три дня спустя после бегства в Тибет… Чэнь Фэн, как ты можешь быть уверен, что человек, покинувший тот дом и уехавший из Гуйчжоу в тот день, — это был я сам? А не кто-то другой, меня подменивший?

У Чэнь Фэна внутри всё вздрогнуло:

— Вы… прислали мне голосовое сообщение, а потом ещё звонили по телефону.

— Телефон, — коротко сказал Инь Фэн.

Чэнь Фэн немедленно достал свой телефон, быстро пролистал переписку вверх, до того дня, нашёл нужную запись и протянул аппарат ему.

Инь Фэн нажал кнопку воспроизведения:

— Чэнь Фэн, закажи мне авиабилет, рейс я сейчас скину. — Без сомнения это был его собственный голос.

Затем последовал номер рейса для бронирования и текстовое сообщение: «Еду в Тибет собирать материалы по делу серийного убийцы из первых рук. Сними для меня машину, оставь в аэропорту Лхасы. В машине подготовь всё необходимое. Не смей следовать за мной».

Характерный для него тон.

После того, как Чэнь Фэн всё уладил и отправил ему информацию, он ответил голосовым сообщением:

— Хорошо.

Инь Фэн отложил телефон, уголок его рта чуть дрогнул в подобии улыбки.

— Есть ли другие доказательства, подтверждающие, что тем человеком был я?

Чэнь Фэн, сам не зная почему, почувствовал, как у него по спине пробежал холодок. Он сказал:

— Я немедленно подниму записи с камер наблюдения.

Чэнь Фэн тут же позвонил Гуань Цзюню — бывшему высокотехнологичному мошеннику, ответственному за системы видеонаблюдения и безопасности как этого особняка, так и старого дома в Гуйчжоу. Вскоре на телефон Чэнь Фэна было отправлено видео с камеры наблюдения.

Они вдвоём открыли файл.

На записи — открытый внутренний дворик старого дома. Чёрно-белая камера запечатлела два ряда длинных резных деревянных карнизов под скатами крыши, выглядевших чрезвычайно изящно, а также каменные плиты под ними, покрытые тонким слоем мха.

В тот день шёл дождь и плиты были мокрыми.

Спустя несколько секунд в кадре появился человек с туристическим рюкзаком за спиной. Рост метр восемьдесят пять, на нём тёмные куртка и брюки для альпинизма — любимый международный бренд Инь Фэна. Более того, именно в эту одежду был позднее одет Гу Тяньчэн после происшествия в Тибете.

Человек был повёрнут к камере спиной, и, хотя лица видно не было, и телосложение, и причёска — всё казалось им обоим до боли знакомым: как ни смотри — это был сам Инь Фэн. Тот взял бутылку минеральной воды, открутил крышку и перекатил её несколько раз между пальцами — это была характерная привычка Инь Фэна. Затем он запрокинул голову и сделал большой глоток. С точки ракурса камеры была видна лишь небольшая часть его лица в профиль.

Чэнь Фэн нажал паузу, взглянул на Инь Фэна и, не встретив возражений, увеличил изображение. Несмотря на то, что они установили довольно качественные камеры, человек стоял далеко от объектива, а в воздухе висела лёгкая туманная дымка, поэтому был виден лишь намёк на черты лица. Но Чэнь Фэну показалось, что они действительно один в один совпадают с чертами учителя Иня, сидящего перед ним.

Инь Фэн не выразил никаких эмоций. Чэнь Фэн нажал кнопку продолжения воспроизведения.

* Автор уточняет, т.к. фамилия и имя садовника 冠军 (Guànjūn) — это устойчивое словосочетание в китайском языке, буквально означающее «чемпион», «победитель».