Онлайн чтение книги Умоляй меня Pray To Me
Глава 42

Глава 42 

Грейс безучастно уставилась на треснувшую суповую тарелку и усмехнулась.

"Какая злая ирония..."

Один из часовых принес ей на завтрак прозрачный суп, сваренный из обрезков овощей. Это было единственное блюдо, которое обычно подавалось "гостям" камеры пыток. Основными ингредиентами варева были корни лука и стебли моркови. 

На подносе стояла только тарелка супа, потому что больше не было "Салли", которая снабжала пленных повстанцев вареными яйцами и хлебом.

Морфин ей в рот тоже никто не клал.

У нее в животе что-то пульсировало, болели бедра и ныло ушибленное колено. Грейс морщилась при каждом вздохе, когда ее чувствительные соски терлись о бюстгальтер.

В конце концов, она просто выплеснула суп и легла на кровать. Было большим облегчением обнаружить в шкафу сменные простыни. Как бы тяжело ей ни было, она не позволила себе спать на грязном белье.

Адаптивные способности человека пугали...  Или это она была слишком вынослива?

После того, как Уинстон ушел прошлой ночью, ей пришлось усердно трудиться до самого завтрака. Зажмурив глаза, она оттирала засохшие свидетельства животного секса с кровати и пола.

Горничная из камеры пыток избавлялась от следов собственных пыток...

Грейс не знала, смеяться ей или плакать над этим парадоксом.

Затем она попыталась стереть постыдные следы со своей кожи, но это оказалось не так непросто. По мере того, как сперма и запекшаяся кровь смывались, синяки и оттиски зубов, оставленные на ее теле, становились отчетливее.

Это было не единственное, что стало отчетливее.

Запах Уинстона. Казалось, он все еще сохранялся на кончике ее носа. Определенно, этот аромат следовало стереть и с ее постели, и с ее тела.

Грейс поежилась - он витал вокруг нее, словно призрак, даже звук его прерывистого, как у животного, дыхания стоял у нее в ушах. А когда она закрывала глаза, весь образ живо представал перед ней.

Лицо и нагота мужчины, который подминал ее под себя, глядя сверху вниз глазами, опьяненными радостью победителя...

"С тебя капает молоко..."

Внезапно она вспомнила один из отвратительнейших моментов прошлой ночи.

Приблизив головку полового члена к ее груди, он испустил свое семя прямо на ее розовые пики. Молочно-белая жидкость с медовой текстурой, скапливаясь на плоских вершинках, стекала по торчащим соскам вниз к нежной мякоти.

Оглядев это безобразие, Уинстон стал ерничать, что Грейс кормит грудью. Похоже, в борделе люди вели себя приличнее...

- Ах!

Грейс обхватила себя руками в запоздалой защите и задрожала всем телом.

Малейшее прикосновение даже через два слоя одежды вызывало жжение в районе ареол. Поскольку Уинстон мусолил их всю ночь, соски не вернулись к своей первоначальной гладкой форме, а все время торчали вертикально, что делало их еще более болезненным.

Поднявшись, она открыла чемодан, стоявший рядом с кроватью. Натянув толстый кардиган поверх блузки, не скрывавшей ее опухших бусин, она осмотрела свой багаж на предмет того, не пропало ли чего.

Рядовой, до того подавший ей завтрак, принес с собой и ее вещи. Вероятно, они были подвергнуты досмотру. Повезло, что ничего важного или изобличающего в багаже не оказалось.

"А это откуда?..."

Ничего не пропало, однако, обнаружилось то, чего быть не должно.

Оставленная ею на комоде в комнате горничной коробка с дорогими чулками теперь лежала среди ее вещей. Похоже, тот, кто производил досмотр ее багажа, решил, что это принадлежит Грейс, и по ошибке положил в чемодан.

"... Это уинстоновское!"

Она достала коробку с чулками и положила ее на железный стол посреди пыточной, а затем легла на кровать.

- Ух... Ай...

Все ее тело кричало, но рассудок был холоден.

"Вчера мне казалось, что я умру..."

Сегодня же она была на удивление спокойна. Явилось ли это результатом смирения или самоконтроля?

Буря утихла, и наступил штиль, но Грейс знала...

... Шторм только приближается.

"Не суетись."

Сегодня может быть больнее, чем вчера.

Грейс корила себя, вспоминая все эгоистичные мысли, пришедшие ей на ум прошлой ночью, когда она оказалась на краю пропасти. В тот момент ее разум надломился. Но прошло всего два дня, так что ей не следовало впадать в уныние.

"Успокойся. Без паники." - принялась она убеждать себя.

Вдруг раздался стук в дверь.

Это было странно. Кто же стучится в камеру пыток, перед тем, как войти? Вероятно, никто бы не посчитал нужным уважать частную жизнь узника, находящегося внутри, а потому просто вошел бы в помещение.

Хотя, если припомнить, то и солдат, который давеча принес ей завтрак, тоже сначала постучал в дверь.

"... Что это? Они пытаются быть галантными, потому что я женщина?"

- Да, войдите. - ответила Грейс, поднимаясь и садясь на кровати.

- Ха-ха... - последовал грустный смех.

Какая жестокая шутка! Она ответила, словно пыточная была ее комнатой.

Когда дверь открылась, из-за нее появился лейтенант Кэмпбелл.

- Пожалуйста, присаживайтесь.

Он указал на железный стол папкой в руке. Грейс села на стул напротив и посмотрела на лейтенанта.

"Он уже в курсе, что произошло вчера. Так ведь?"

Она облизнула пересохшие губы и повыше натянула оборку воротника, прикрывавшего ее шею. Даже если лейтенант все знал, не было необходимости демонстрировать ему прямые улики.

Было неловко смотреть ему в глаза. Вероятно, лейтенант чувствовал то же самое, а потому, избегая зрительного контакта с Грейс, начал допрос, глядя на папку под названием "Грейс Риддл", написанным на обложке.

- Отец, Джонатан Риддл.

- Да.

- Мать, Энджела Риддл.

-Да.

Удостоверив ее личность, он стал зачитывать предъявляемые ей обвинения и спрашивать, признается ли она в содеянном.

- Вы признаете, что проникли на важный военный объект, расположенный в резиденции Уинстонов?

- Да.

Это была рутинная процедура перед началом полноценного допроса. Грейс с облегчением отметила, что Кэмпбелл соблюдает стандартную схему процесса.

Позже, ближе к концу рабочего дня, Уинстон сообщит об ее задержании командующему Западной ставкой. Из-за своей громкой фамилии - Риддл - Грейс будет классифицирована, как опасный преступник первой степени. Значит, его начальство точно обратит на нее внимание.

Быть кем-то заметным довольно обременительно, но иногда могло быть даже полезно.

Для допроса одной Грейс будет выделено несколько офицеров. На нее всегда будет устремлено бесчисленное количество глаз.

Так что Уинстон, кичащийся своим аристократическим достоинством, не станет обращаться с ней как с подзаборной псиной. Возможно, ее даже переведут непосредственно в Управление внутренней разведки. У капитана был принцип - он не допрашивал женщин лично в камере пыток при флигеле.

"Хоть бы так..."

Будь то штаб Западной группировки или лагерь для военнопленных, пожалуйста, только бы появилась возможность выбраться отсюда через несколько дней. Если Уинстон освободит Фреда, как и обещал, то обстановка будет доложена Джимми уже сегодня. Затем будет организована спасательная операция и ее попытаются отбить из-под конвоя во время этапирования.

Грейс оставалось только выбраться из этого особняка.

- Как поживает Фред?

Лейтенант кивнул головой в знак того, что его отпустили, и пробормотал:

- Капитан Уинстон - джентльмен, который всегда выполняет обещания, данные леди.

При этих словах Грейс закусила губу, в попытке сдержать ироничный смех.

"... Джентльмен? Забавно. Это был сарказм?"

Однако, не было похоже, что в словах лейтенанта таился подвох. Неужели он искренен? Ведь он точно слышал все пошлые звуки, доносившиеся вчера из этой комнаты...

- Ну, не знаю... Ваш "джентльмен" назвал меня шлюхой.

Кэмпбелл нахмурил брови и пристально посмотрел на хитро скалящуюся шпионку. На самом деле, внутри себя, он еле сдерживался от того, чтобы не назвать ее шлюхой. И только из страха перед капитаном Уинстоном он обращался к ней уважительно, словно она и впрямь была леди.

Крыса, гость пыточной, сосунок, лопух...

Капитан всегда как-то уничижительно называл заключенных, из числа повстанцев Бланшара, но продолжал звать эту женщину "Риддл". Лейтенант снова вспомнил свое удивление при виде лица Уинстона, когда Уилкинс раскрыл личность Салли.

В тот момент у Леона Уинстона было лицо человека с разбитым сердцем.

"Ха... Ему нравится эта шпионка. Как же быть?"

Также, до сих пор Уинстон казался человеком, бесконечно далеким от женщин, но Кэмпбелл не собирался лезть к нему со своими советами, поскольку капитан, наверняка, лучше знал, как поступить.

Мужчины, особенно военные, весьма скоро остывали к побежденной женщине. Но, даже с учетом этого, Кэмпбеллу не стоило называть ту, с кем капитан еще не разобрался, шлюхой, поскольку тем, кто исчезнет с глаз долой, будет именно он. Итак, он приказал своим подчиненным относиться к Грейс Риддл с уважением.

Но эта женщина…

- Почему же лейтенант Кэмпбелл называет меня "леди"? Уважительное обращение и стук в дверь - весьма необычное поведение по отношению к заключенному.

Она продолжала провоцировать его назвать ее шлюхой.

Но это было бесполезно, поскольку ее все равно ожидала печальная участь - капитан скоро отправит ее в лагерь для военнопленных и забудет.

- Послушайте, не пытайтесь вбить клин между нами!

Не реагирующая на угрозы и не ведающая страха женщина наклонила голову набок.

- Что значит, вбить клин? Получается, если я скажу, что вы обозвали меня шлюхой, это отвратит капитана от вас? Неужели?

- Вопросы здесь задаю я.

Однако, она вовсе не слушала его.

- Кстати, а не будет ли, в таком разе, эффективнее заявить, будто вы меня домогались? А? Спасибо за подсказку.

Кто эта женщина? Кэмпбелл потерял дар речи.

Горничная, которая всегда была так мила, куда-то исчезла. Лейтенант видел перед собой Уинстона в образе этой шпионки. Она набралась этого после общения с капитаном? Или просто птицы одного полета случайно сбились в стайку?