Онлайн чтение книги Умоляй меня Pray To Me
Глава 208

Глава 208

- Мм? Сколько раз тебе уже говорено?

Улыбка, расплывшаяся было по румяному детскому личику, исчезла. С недоумением покосившись на мужчину, малышка, помусолив во рту свой большой палец, прошептала Грейс:

- Но это же папа Элли.

В тот же миг та потеряла дар речи. Она никогда не наставляла дочь не следовать за человеком, который назовется ее отцом. Поэтому девочка послушно последовала за кем-то, поманившим ее не конфетой или игрушкой, но тем, что он ее папа. В действительности, самым неприятным было осознание, что, похоже, дочь хотела иметь отца.

- Это все я, не вини ребенка.

Поднявшись со своего места, Леон приблизился к матери с дочерью. В то время, как одна пара бирюзовых глаз уставилась на него так, словно намеревалась убить, другая металась между ним и Грейс. Наконец, остановившись на нем, детские глазенки тревожно задрожали и расширились.

- … Ты не мой папа?

Девочка судорожно вздохнула, и из ее глаз тут же брызнули слезы.

- Уа-а-а-а!

- Элли, я твой папа.

Леон наклонился, чтобы обнять ее, но был отвергнут:

- Не тлонь, дядя.

Отпрянув от его руки, малышка вжалась в мать.

- Мама! Элли ластелялась. Абими. Абими меня.

Достаточно было просто сказать, что он ее отец. Но Грейс не только не сделала этого, она даже не обняла ребенка, который повис на ней.

- Если злишься, вымещай на мне. Ты полагаешь, это правильно - заставлять малышку, которая вообще ни при чем, плакать из-за всего этого? 

- Кто ты есть, чтобы выговаривать мне? Если облажался, то хотя бы помалкивай.

- Мама, меня, ик, сейчас вылвет. Абими.

И только когда дочь в истерике затопала ногами, Грейс взяла ее на руки. Когда мама погладила ее по спинке, девочка, продолжая икать, все же, перестала плакать.

- Элли, никогда больше не смей никуда ходить с чужими дядями.

Элли кивнула, промокая глазенки воротником блузки своей матери. Леон поднял плюшевого кролика, которого уронила девочка, но малышка тут же выхватила его. Дочь, которая лишь утром обещала сказать Грейс, когда та вернется, что хочет жить с отцом, вперилась в него взглядом. Взглядом, в точности, как у ее матери.

Ему почудилось, будто его враз обескровили.

Он-то уже решил, будто завоевать расположение малышки легко. Но понятия не имел, что потерять ее расположение еще легче, чем получить.

- Ты объявил меня похитителем, но сам ее выкрал.

Когда детка затихла, уткнувшись в ее плечо, Грейс повернулась к мужчине и, понизив голос, поинтересовалась:

- Ты хоть соображаешь, насколько опасна была твоя сегодняшняя выходка?

- Нет, не могу с тобой согласиться.

Опустив голову достаточно, чтобы почувствовать тепло тела и дыхание Грейс, Леон прошептал так, чтобы девочка не услышала:

- Ни один похититель в мире не смог бы увести ребенка просто назвавшись “папой”. Обычно дети не реагируют на каждого, кто скажет: “Я твой папочка.”

Он положил ладонь на детскую голову, которая время от времени еще подрагивала от рыданий.

- Эта малышка признала во мне своего отца. И это также означает, что она нуждается в папе. Ты не имеешь права лишать ее родителя,  лишь потому, что сама не хочешь меня.

Грейс подняла голову и их носы соприкоснулись, глядя ему в глаза, тихо, но четко чеканя каждое слово, она процедила сквозь зубы:

- Если отец зачинает ребенка лишь только корысти ради, такой он и даром не нужен.

Уличенный в использовании собственного чада для удовлетворения своей алчности, этот человек недоуменно усмехнулся:

- Грейс, любой, кто зачинает ребенка, делает это корысти ради.  Для продолжения рода, чтобы кто-то подал стакан воды в старости, просто потому, что любит детей, или даже случайно, наслаждаясь процессом. Никто не делает детей, думая о детях.

Она промолчала, когда мужская ладонь, до того покоившаяся на голове ребенка, легла на ее руку, которая гладила Элли по спинке.

- Важно то, несет ли человек до конца бремя ответственности или нет. Ты отнимаешь у меня право взять на себя ответственность.

Грейс отдернула руку.

- Не пытайся растрогать меня своими рассуждениями об ответственности. Тебе необходим этот ребенок, как средство удержания меня.

- Это не так. Мне бы действительно хотелось, чтобы ты оставила девочку в моем таунхаусе в тот день. Конечно, тогда было бы гораздо сложнее найти тебя. Но я бы с радостью ее растил. Быть может, это даже позволило бы мне легче пережить время разлуки с тобой.

Он наклонился ближе, но не успела Грейс отшатнуться, как, минуя ее щеку, мужчина поцеловал макушку Элли. Этот человек с такой любовью смотрел на их дочь, а вовсе не на нее, что уголки рта Грейс непроизвольно поползли вверх. Эта девочка не могла ни служить поводком для нее, ни быть объявленной, как его наследница. С какой стороны ни глянь, не было вразумительного объяснения, зачем бы ему потребовалось столь бесполезное дитя.

- Отвали.

Прежде, чем она сообразила, что происходит, мужская рука легла на ее талию. Оттолкнув хитреца, который умудрился заключить их обеих в объятия, пока она с ним пререкалась, Грейс уселась на диван. Долго держать двухлетку на руках - само по себе испытание, а при том, что дочь была гораздо крупнее детей ее возраста, женщине стало казаться, что у нее вот-вот развяжется пупок и оторвутся руки.

Пытаясь отдышаться, Грейс поморщилась. 

От дочки, которая вцепилась в нее своими ручонками, как коала, нестерпимо пахло одеколоном этого человека.

Она понимала, что нельзя многого требовать от малышки, которой не было и трех лет от роду, но это было уже чересчур. Со своей стороны Грейс преодолела все, от желаний своего тела до мыслей и веления сердца, лишь бы уберечь дочь от когтистых лап ее папаши, но та собственноручно привела своего отца к ним домой. Уж лучше бы она притащила собаку с улицы.

Она сама виновата, что не рассказала дочке о том, каким человеком был ее отец. Нет же. Стоило ли сообщать своему ребенку, что его папа - чудовище? Значит, это была вина исключительно того человека, который так коварно провел девочку.

- Элли, ты, что ли, уснула? - приблизившись к ним, поинтересовался мужчина.

Когда он потянулся к ним, Грейс оттолкнула его руку. Уткнувшись лицом в плечо матери, девочка помотала головой в ответ, и он, наступая, снова спросил:

- Дочь моя, ты не голодна? Уже давно время ужина.

Как бы ни буравила его своим взглядом Грейс, мужчина присел рядом и, глядя в глаза девочке, продолжил свои увещевания:

- Чего бы тебе хотелось, Элли? Может, лобстера, какого мы ели на обед? Ты же сказала, он просто тает во рту. А  что наша мамочка?

В тот момент, когда его рука потянулась к плечу Грейс, раздался резкий хлопок.

- Не тлонь мою маму.

- Дочь моя, у тебя такая же тяжелая рука, как у твоей матери.

Мужчина с улыбкой погладил детскую щечку тыльной стороной своей ладони, по которой только что получил удар.

- Не надо, дядя. Не зли мамочку.

- Говорю же, я - папа, а не дядя.

- Мамочка больше не злится. Все в порядке.

Настроение Грейс тут же поднялось, и она, обняв Элли, чмокнула ее в макушку.  Когда мамина рука стерла длинные дорожки слез с детских щечек, дочь подняла к ней свое личико и спросила:

- Мам, ты плавда не злишься?

- Правда, нет. Но ты никогда больше не должна никуда ходить с чужими.

Энергично кивнув, девчушка указала пальчиком на человека, сидящего рядом с ними, и рявкнула:

- И скажи этому дядьке, пусть идет, откуда плишел.

Мужчина, которого не только обозвали “дядькой”, но и велели убираться восвояси, разом сник, словно его огрели по голове, а затем посмотрел на Грейс. Это было безмолвное прошение подтвердить, что он - отец девочки. Сделав вид, что ни при чем, она смахнула невидимую пылинку с пижамы Элли.

- Элли, я твой папа.

- Не-а, лично я понятия не имею, что за тип.

- Чужой дядька. Плочь.

- Ага. Прочь.

По мере того, как Элли, при издевательской поддержке со стороны матери, продолжала отвергать его, лицо мужчины становилось все более растерянным. И чем дальше, тем больше это напрягало саму Грейс. 

Очевидно, что такой человек, коим он был ранее, не вынеся унижения быть отвергнутым, вышел бы из себя. Но тот, кто теперь был перед ней, не пытался применить силу, но продолжал убеждать их словами. Нет, это даже более походило на мольбу, чем на убеждение.

Неужели Леон Уинстон, которого она знала в прошлом, мертв?

Словно некто убил его и присвоил себе внешнюю оболочку этого человека. Человека, который потешался над немилостью короля, пугала немилость двухлетнего ребенка настолько, что он колебался между раем и адом вместе с настроением маленькой девочки.

- Но ты же так весело сегодня играла со своим папочкой, разве нет?

Лицо мужчины озарилось, когда малышка кивнула.

- Помнишь, как ты сказала, что Элли нравится ее папочка?

- Дядя, тебе пола.

В то же мгновение его лицо накрыла тень.

- А еще папочка накупил свое принцессе подарков.

- Мама сказала, что нельзя ничего блать у чужих дядь.

Напару с мужчиной Грейс то возносилась к небесам, то падала прямиком в ад, в зависимости от реакции дочери.

- Элли, неужели ты правда хочешь, чтобы папа ушел и никогда бы не возвращался?

Когда он задал ей фатальный для себя же вопрос, малышка подзависла.

- Но ты, дядя, не мой папа…

Помусолив во рту свой большой палец, она пробормотала:

- Ведь нет… Мамуля сказала, что мой папа на небесах…

Говоря это, девочка смотрела на Грейс. Своими жадными глазюками. А  затем эти алчущие очи метнулись к ее отцу.

- Плосто мама сказала, что папы Элли больше нет…

И мужчина, который плохо знал Элли, и женщина, которая знала ее, как облупленную, оба оказались разочарованы.