Онлайн чтение книги Монолог фармацевта Apothecary Diaries
Пролог

Пролог

Кошмар никак не хотел заканчиваться.

Маомао, которую всё ещё держали под мышкой, втащили в соседнюю комнату. Она даже не могла сопротивляться.

Её сердце колотилось. У Джинши, который держал её, на боку был свежий ожог. Хотя ей, как аптекарю, вполне могла угрожать опасность, Маомао обратила внимание на рану.

«Хорошо, это чистый ожог. Никакой крови...»

Она ломала голову, прикидывая, какие лекарства ей понадобятся. Мазь "Фиолетовое облако" — это самое простое.

«Пурпурный громвель, туки и пчелиный воск — думаю, их я смогу достать. Кунжутное масло, может, и нет».

Нет, это не годится. Маомао покачала головой. Фиолетовый громвель эффективен только при сравнительно небольших ожогах, в чём она убедилась на собственной руке. При более серьезных ожогах он может дать обратный эффект.

«То, что помогает при ожогах. Что помогает при ожогах?»

Как минимум, ей понадобится бальзам, чтобы предотвратить высыхание кожи. Ей придется найти ещё масло и пчелиный воск.

Пока она пыталась решить, как лечить Джинши, он наконец опустил её на землю.

— Господин Джинши, — сказала она.

Он рухнул на кровать, гримасничая.

— Больно?

— Должен сказать, что да.

И правда, больно. Может быть, сейчас всё слегка онемело, но прижимать раскаленное клеймо к собственной коже всегда было больно.

Однако Джинши, похоже, испытывал нечто иное.

— Чувствуете волну сожаления, господин? — спросила Маомао.

Мужчина, который ещё несколько минут назад, казалось, контролировал всё, прислонился лбом к кровати и зарыдал. В профиль Маомао не видела на его лице никакого выражения, да он и сам мог не замечать слёз, льющихся из глаз.

Пока Маомао говорила, она обходила комнату, прикидывая, какие лекарства здесь можно найти. Она быстро нашла ступку и пестик, которые захватила, а также несколько подносов. Она хотела подойти к мангалу, чтобы нагреть воды, но хотела держать его как можно дальше от Джинши. Она перенесла его в дальний угол комнаты.

— О чём бы я сожалел?

Что? Это было трудно выразить словами. Даже Маомао понимала, что Джинши совершенно не интересует трон. Иначе у него никогда не было бы таких хороших отношений с императрицей Гёкуё. Если укрепление этих отношений было одной из его целей, то он выбрал чертовски удачный способ для этого.

Он также не сожалел о своём ранении. Как и в тот раз, когда он получил рану на щеке, он выглядел довольным. На самом деле он не был так привязан к своей внешности, как думали окружающие, и, похоже, его возмущали их предположения.

Так почему же он был так подавлен?

Маомао нашла ложку и положила её на столик у кровати. Там же лежал фармацевтический шпатель для размешивания лекарств, но никаких ножевых инструментов не было.

— Его Величество выглядел не столько разгневанным, сколько... печальным. Могу ли я предположить, господин, что огорчать императора не входило в ваши намерения?

— Верно... Мне нужно было только, чтобы он разгневался.

Так неужели именно убитый горем вид императора так обеспокоил Джинши?

«Я подозреваю, что император...»

Маомао подумала, что это связано с отношениями между Джинши и Императором. И А-Дуо тоже. Это была лишь отдалённая догадка, но чем больше ей приходилось общаться с ними, тем увереннее она становилась - даже если бы никогда не произнесла эту тайну вслух.

«Больно, когда отец сердится на тебя».

Предположительно, чтобы превратить гипотезу в уверенность, нужны объективные доказательства. Маомао пыталась найти это доказательство среди человеческих эмоций. Очень туманное и ненаучное место для поиска.

И всё же, видя, как глаза императора наполняются печалью, как он колеблется перед императрицей Гёкуё, Маомао могла думать только о том, что Джинши - старший сын нынешнего императора.

«Я всё время узнаю то, чего лучше было бы не знать».

Она вздохнула, глядя на Джинши. Казалось, всё немного успокоилось, и она собралась пойти в другую комнату. Но Джинши тут же схватила её за запястье.

— Куда ты идёшь?

— За лекарством. Ингредиенты в другой комнате.

Джинши поднялся и начал открывать ящики шкафа, стоящего вдоль одной из стен. Там было столько лекарств, что у Маомао голова пошла кругом: ингредиенты всех возможных видов.

— Нгхаа!

Она подумала, что сейчас начнёт размахивать руками и пускать слюни. Ей хотелось пуститься в счастливый танец, но она поборола это желание и сделала глубокий вдох. Джинши смотрел на неё пронзительным взглядом. Среди множества вещей в ящиках лежала уже готовая мазь. Она открыла большую раковину и понюхала. На неё повеяло ароматом мёда и кунжута. Других ингредиентов, похоже, не было.

Она также нашла дезинфицирующий спирт и бинты. Затем она взяла бальзам и встала перед Джинши.

— Господин Джинши, сейчас я обработаю вашу рану. Пожалуйста, дайте мне взглянуть на неё.

Она попыталась заставить его сесть обратно на кровать, но он развернулся и усадил её.

— Что, по-вашему, вы делаете, господин?

Она посмотрела на него, надеясь, что её недовольство очевидно.

Его пальцы коснулись её подбородка. Она подняла голову, пытаясь избежать его взгляда.

— Ты собираешься притворяться, что не можешь ничего себе представить, когда мы так далеко зашли? Теперь никто другой не сможет стать моим ночным спутником.

Джинши ухмыльнулся, но крупные капли пота показывали, что он уже на пределе.

Маомао просто отказалась говорить. Раздосадованная, она схватила его за халат, который был надет лишь наполовину.

— Кому из нас не хватает воображения? Неужели вы думали, что я не рассержусь, если окажусь в таком положении?

Она потянулась, пока они не оказались почти нос к носу.

— То, что вы делаете — это тирания, господин Джинши. Подлый, грязный трюк, призванный дать всем понять, чего вы хотите. Вам плевать на всех остальных. Вам плевать на свой статус. То, что вы сделали — эгоцентризм, мазохизм и настолько глубокое раздражение, что я даже не знаю, что об этом сказать!

Джинши не ответил, но его лицо ясно говорило: Очевидно, что так оно и есть.

— Сыну императрицы Гёкуё, наследному принцу, и сыну супруги Рифи едва исполнился год...

Дети были слабы. Пока им не исполнится хотя бы семь лет, никогда не знаешь, могут ли они умереть. Даже если вы не использовали ядовитую пудру для лица, они могли заболеть. С ними может произойти несчастный случай. На них даже могут совершить покушение.

— Каков ваш план, если с императором что-то случится?

— Я очень стараюсь, чтобы этого не произошло.

Голос Джинши был низким и звенящим, совсем не похожим на слащавый голос нимфы, который он иногда использовал. Глаза у него были тёмные, и он явно понимал, что хочет сделать. Маомао собиралась сказать что-то ещё, но слова застряли у неё в горле.

То, что сделал Джинши, было безумием. По крайней мере, только так это могли назвать Маомао или Гёкуё. Она не знала, что думает Император, но для него это, похоже, было неожиданностью.

Но разве от этого не менее безумно то, с чем пришлось жить Джинши? У него была власть, он мог совершить множество ещё более безумных поступков. То, что у него хватило душевной щедрости прислушаться к словам Маомао, не позволяло теперь кричать на него.

Молодых женщин иногда называют защищенными, но Джинши тоже был изолирован, упакован в маленькую коробку, пока его не раздавили. Многие могли бы просто умереть, разбившись под давлением.

«Я бы точно не стала с этим мириться».

Да и Джинши, похоже, не стал бы. Как и Маомао, он сопротивлялся, пытался вырваться. Но, в отличие от Маомао, он не просто давал волю эмоциям, не позволял чувствам диктовать свои действия. Он был человеком, который всё обдумывал, и в конце всех своих размышлений он приходил к выводу, очень похожему на Джинши, и действовал в соответствии с ним.

Маомао охватил вихрь эмоций. Она не знала, как поступить. Она жалела, что не может быть кем-то более осведомленным о ситуации, о человеческой природе. Насколько проще была бы её жизнь, если бы она могла просто тупо стоять в стороне и наблюдать.

«Этот сукин сын...!»

Она подняла руку, остановив её прямо перед лбом Джинши. Она сложила кольцом большой и указательный пальцы, затем напрягла мышцы руки и...

— Йух!

...сильно ударила его по лбу. Она могла бы дать ему пощечину, но это оставило бы след, а она этого не хотела. Она прекрасно понимала, что это верх неуважения, и если она не будет осторожна, это может стоить ей головы. Но Джинши разрешил ей это.

«Черт возьми, это я ещё щедрая!»

Джинши приложил руку ко лбу и изумленно смотрел на неё.

— Заткнись и позволь мне лечить тебя. Господин.

Джинши выпятил нижнюю губу.

— У меня много забот, знаешь ли.

— Ну, это не моя проблема; я — аптекарь. Позволь мне делать свою работу.

В этом вопросе она не стала спорить. Раньше Джинши был в выигрыше, но теперь она не собиралась позволять ему помыкать собой.

Маомао подняла найденную лопатку.

— У меня мало времени, потому что вы не оставляете меня в покое. Я надеялась, что смогу дать вам успокоительное, но этот корабль уже уплыл.

Она проскользнула мимо него, подошла сзади и крепко прижалась.

— Хргх! — произнес он, не очень похожий на нимфу звук. Маомао каким-то образом удалось перевернуть его на бок на кровати, неплохой трюк, учитывая, каким большим и тяжёлым он был.

Она долго выдыхала, раскаляя лопатку в мангале в углу комнаты.

— Пожалуйста, не двигайтесь, — сказала она.

— Что, чёрт возьми, ты делаешь? Ты же не собираешься жарить меня на гриле?

— Я не собираюсь ничего жарить! Мне нужен обжигающий жар, чтобы продезинфицировать оборудование.

Она подергала лопатку, чтобы та немного остыла, а затем завернула её в чистую ткань.

— Мы не собираемся сжигать кожу. Мы её разрежем.

— "Разрежем...?"

Лицо Джинши исказилось, а затем он побледнел. Но было уже слишком поздно. Он сделал это с собой. Теперь ему придётся жить с последствиями.

— Если мы не избавимся от обугленной кожи и плоти, яд будет распространяться оттуда. Я бы хотела избавиться от всего этого, чтобы не дать ему загноиться, но поскольку ножей здесь нет, придется обойтись этим.

Она использовала металлическую лопатку, чтобы срезать разрушенную плоть. Это будет больно, но ему придётся потерпеть.

— Н-ну, минуточку. Разве тебя не больше беспокоит какой-то выдуманный повод для ножа?

— Я не хочу слышать никаких жалоб от человека, который выжег клеймо на своей собственной коже! У меня здесь нет ножей, и сбрить эту дрянь — единственная эффективная первая помощь. Более длительное лечение мы сможем провести позже.

Она не была уверена, что это правда — сможет ли она лечить его, когда они покинут эту комнату. Она хотела убедиться, что, хотя бы замазала ожог, чтобы предотвратить распространение в нём яда.

«Вопрос в том, сможем ли мы найти время для лечения позже».

Ночь была уже глубокой. На следующий день у Маомао, как и у Джинши, была работа. У неё было подозрение, что он не возьмёт выходной, даже если она прикажет ему это сделать. После завтрашней работы, а на самом деле уже сегодняшней, ей придётся собирать инструменты и лекарства и заново проводить лечение.

Больше всего её занимал вопрос, сможет ли Джинши прожить жизнь так, чтобы никто не обнаружил его шрам.

— Вы сможете сами переодеться? — спросила она.

— Я не ребёнок.

— Простите, но кому из нас каждый день помогают одеваться?

Маомао обмакнула бинт в спирт из ящика и прижала его к ране. Обугленная плоть имела характерный запах.

«Может быть, сегодня на ужин у меня будет немного жареного мяса».

— Эй! Ты что-то сказала?

— Нет, господин. Ничего.

Джинши вздрогнул, когда она продезинфицировала место вокруг раны.

— Держите себя в руках, господин. Вы можете прикусить... ну, не знаю, одеяло или ещё что-нибудь.

Она развернула одеяло на кровати и подтолкнула его к нему. Он рефлекторно отступил, его прекрасное лицо исказилось от отвращения.

— Вы прикусите свой язык, — сказала Маомао.

— Не прикушу, — ответил он.

Внезапно — о чём он только думал? — он набросился на Маомао. Он вгрызся в её плечо.

— Прекратите, господин. Моя рука соскользнет.

Он издал звук, который, возможно, был ответом. Она больше не чувствовала его зубов сквозь ткань, но он не лёг обратно. Она почувствовала лишь легкое потягивание за рубашку.

— Только не испачкайте меня слюной, — сказала она.

— Мрн...

Это было "да"? Или нет? Она не была уверена.

Очень хорошо. Маомао приняла это как оправдание, чтобы не сдерживаться. Она прижала лопатку к обожженной коже. Совсем рядом с её ухом раздался приглушенный крик, но она сделала свою работу ловко и профессионально.

«Нужно проследить, чтобы никто больше не услышал, как он так кричит».

Рука, пробравшаяся к ней сзади, сжимала её все крепче и крепче. Она продолжала работать, несмотря на то что он, казалось, стремился сделать всё как можно сложнее.