Онлайн чтение книги Монолог фармацевта Apothecary Diaries
Глава 5 - Трупный гриб (Часть первая)

Маомао теперь учила Сяолан читать и писать в прачечной почти каждый день. Очевидно, Сяолан не была единственной горничной, которая хотела улучшить свою грамотность, потому что все больше женщин можно было видеть, бросающих взгляды на выцарапанные на пыли символы и пытающихся их подражать. "Всё больше", однако, на самом деле означало всего около пяти человек, включая Сяолан; остальные все еще с удовольствием проводили время за сплетнями, как всегда. 

Несчастье от начала учебы Сяолан, заключалось в том, что Маомао стала меньше слышать слухи из дворца. Таким образом, первое, что она узнала об этой истории, было от шарлатанского врача. 

— Одна из дворцовых женщин исчезла?

— Так говорят. Ужасное событие, — сказал шарлатан, поглаживая свою скудную бороду. Маомао попила некий неопределенный чай, слушая.

— Срок ее службы подходил к концу, и она даже накопила приличное приданое, так что ей предстояло выйти замуж и покинуть задний дворец. Что могло с ней случиться?

Слух гласил, что женщина познакомилась с государственным чиновником на одной из садовых вечеринок позапрошлого года и что они общались по письмам с тех пор. Это была старая схема с посылкой шпильки для волос. Способным женщинам, даже если они не служат одной из высших супруг, могут быть разрешены выезды из заднего дворца для выполнения конкретных задач. Поэтому такое исчезновение выдающейся личности было довольно странным. 

— Не говоря уже о том, что это никогда не случается, — бормотал шарлатан. В этих словах Маомао почувствовала, будто она могла коснуться тьмы заднего дворца, и ей это не нравилось. Сад с двумя тысячами женщин должен иметь свои тени. Иногда женщины даже покончили с собой из-за проблем с коллегами во дворце, хотя Маомао никогда лично не знала никого, кто сделал бы это. Иногда "семья" женщины могла считать благоприятным, чтобы она покинула дворцовую службу, и она исчезала без предупреждения и без единого слова прощания. Было подразумеваемое понимание, что такие исчезновения не будут тщательно расследоваться. В этом случае, однако, из-за того, что женщине предполагалось выйти замуж, начались странные спекуляции.

— По-видимому, девушку купила сама главная служанка, поэтому никто не хотел слишком сильно вмешиваться, — сказал доктор, откусывая рисовый крекер.

— Благородно, — ответила Маомао. Она просто пыталась продолжать свою обычную работу. История не имела к ней никакого отношения. По крайней мере, она так не думала.

Когда Маомао вернулась в Нефритовый Павильон, она обнаружила во дворе очень элегантных фрейлин, где была передвинута мебель, чтобы создать чаепитие, которое просто сочилось из высшего общества. На одной стороне стола сидела Гёкуё. Ее живот значительно опух, но она стратегически использовала окружающую растительность, чтобы снизить внимание к выпуклости, когда могла; она также носила одежду, которая скрывала точную форму ее тела. Это помешало людям узнать о ее беременности с первого взгляда. Рядом со своей госпожой стояла Хоннян, выглядя напряженной.

То, что Гёкуё оставалась внутри навсегда, было еще одной вещью, которая вызывала подозрения, поэтому она позволяла себе быть здесь. Тем не менее, те, кто должен был это понять, уже давно это сделали. Маомао задумалась. Вопрос был в том, что означает "любой" — хорошее или плохое.

Когда она увидела, что Маомао вернулась, Гёкуё предложила перейти внутрь. Она встала, и Хоннян шла рядом с ней, чтобы скрыть профиль супруги. Она знала, с какого угла ее леди будет наиболее заметна.

Джинши бросил взгляд на Маомао.

«Что-то должно быть не так», — подумала она, и последовала за ними в приёмную павильона.

— Простите меня, — сказала она, входя. Гёкуё смотрела на неё со своим обычным беспокойным волнением, в то время как Хоннян едва могла скрыть свою усталость. Что касается того, кто вызвал Маомао, он сидел в кресле, спокойно попивая чай. Гаошун стоял рядом с ним, выглядя возмущенным.

— Вы вызывали? — Маомао огляделась между Гёкуё и Джинши.

— Да. Я думаю, у него есть дело с вами, — Гёкуё сделала жест открытой ладонью в сторону Джинши. Так всегда начиналось.

— Да, и, если вам не помешает, мы найдем где-нибудь тихое место для разговора.

— О, вам не нужно беспокоиться. Вы можете говорить прямо здесь. — сказала рыжеволосая супруга, явно немного раздраженная.

— Боюсь, что мы совсем не можем. Мне нельзя здесь задерживаться слишком долго, и, кроме того, принцесса, кажется, готова ко сну.

Снаружи слышался плач ребёнка. Почти настало время для дневного сна Линли, но перед тем, как она заснет, она всегда пьет молоко от своей матери. Им придется подумать о том, чтобы отлучить ее от груди, но это займет некоторое время.

Гёкуё приняла почти девичий вид. Супруга была беременна вторым ребенком, но она все еще была молодой женщиной всего двадцати лет. Экзотика в ее крови придавала ей взрослый вид, усиленный ее безапелляционной личностью; вместе они могли создать впечатление, что она уже стара и опытна - но она все еще была полна юношеского любопытства.

— Леди Гёкуё, может я предложу вам сдаться здесь.

Хоннян, всегда готовая убедиться, что работа продвигается, открыла дверь комнаты. Гуйэн была снаружи, держа ребёнка и выглядя явно неловко. Хоннян взяла Линли и протянула её Гёкуё. Принцесса протянула руку к воротнику супруги.

Лицо Гёкуё всё ещё было грозным, но она не могла оставить своего дорогого, милого ребенка голодным, и, наконец, позволила Маомао и Джинши покинуть комнату.

Они оба покинули нефритовый павильон и направились, как обычно, в офис главной служанки.

«Этому человеку нужна своя собственная комната!»

У неё была идея: может быть, они могли бы отремонтировать свободный кладовую в медицинском кабинете. Тогда шарлатанский врач, естественно, почувствовал бы обязанность принести им чай, когда они посещали её, по крайней мере. Маомао могла бы расслабиться, и главная служанка могла бы перестать постоянно прерываться.

«Это было бы эффективно, три зайца одним выстрелом».

Комната главной служанки была большой, но безукрашенной, без особого интереса, и так как они выгнали всех остальных, никто не принес им чай.

По настоянию Гаошуна, Маомао уселась на одном из простых стульев.

— Что вам нужно, господин? — спросила она.

— Я думаю, вы знаете, что Его Величество в последнее время раздает романы наложницам.

Джинши просто предполагал, что она о них знает. Что, конечно, она и знала, поэтому кивнула.

— Да, господин. Насколько я понимаю после того, как наложницы прочитают их, они должны позволить своим фрейлинам прочитать их, а затем дамам под ними. Некоторые копии также ходят по кругу. Это даже вдохновило некоторых женщин научиться читать.

Джинши улыбнулся немного. Маомао видела, что она была права; он все это заранее запланировал.

Гаошун передал Джинши свиток, который он развернул на столе.

— Что это? — спросила Маомао.

— Моя цель, хотя мы всё ещё на ранних стадиях. В долгосрочной перспективе это то, что я хотел бы создать.

На свитке был план заднего дворца. В открытом пространстве, которое в настоящее время является площадью, было несколько зданий.

— На рынке я считаю, что то, что я имею в виду, можно назвать институтом практических исследований.

Другими словами, школа.

Маомао раскрыла глаза в восхищении. Она подозревала, что он, вероятно, уже думает в таком направлении, но она была впечатлена тем, насколько быстро он двигается. Хотя она часто смотрела на Джинши, как на насекомое или какую-то грязь, сегодня она смотрела на него, как на лошадь. Это был признак того, насколько ей нравится идея, но по какой-то причине и Джинши, и Гаошун отшатнулись.

— Что-то случилось, господа?

— Нет, просто... что-то не так, — сказал Джинши.

Даже Гаошуну было что сказать.

— Да, что случилось с вашим обычным выражением? Вы плохо себя чувствуете?

Маомао опустила веки, чтобы выглядеть более скептически; Джинши выдохнул с облегчением и снова сел вперед.

«Почему он выглядел так... удовлетворенно? Разве он не секретный мазохист?»

— Что ты думаешь? — спросил он, теперь, когда он пришел в себя. Маомао задумчиво потерла подбородок. Это была не плохая идея. На самом деле, это была довольно хорошая идея. Сначала они распространяют романы по заднему дворцу через Императора, чтобы оценить реакцию. Они смогли привлечь внимание молодых дам, и она видела, что идея не просто импульсивная.

— Я думаю, это отлично. Здесь есть люди, которые действительно хотят учиться, и, что ещё важнее, это будет им полезно после окончания их срока службы, — сказала Маомао.

— Да, именно, — сказал Джинши, начиная улыбаться. Это выражение могло бы вызвать восторг, если бы он не выгнал всех раньше.

Однако что-то беспокоило Маомао. Она сосредоточенно смотрела на свиток.

— Что случилось? — тревожно спросил Джинши.

Маомао указала на что-то на планах. Текущее предполагаемое место для "института" находилось в южном квартале заднего дворца, на площади рядом с главными воротами. Оно было достаточно большим, и туда было легко доставлять материалы, безусловное преимущество. Императору придется терпеть это во время строительства, но раз это его идея, может быть, это не такая проблема.

Однако не все готовы принять новые вещи. Маомао пристально посмотрела на Джинши. Он кивнул, молча давая ей разрешение высказать свое мнение, и она сказала:

— Южный квартал — это место, где находятся высшие и средние наложницы. Многие, даже если, возможно, не все, из них — гордые леди.

Если здание будет находиться в запланированном месте, то не только Император, но и все наложницы будут постоянно видеть, как неграмотные люди собираются, чтобы получить образование. Наверняка не все отнесутся к этому с пониманием.

Джинши был тихим. Как один из евнухов заднего дворца, он хорошо знал это место. Он понимал, на что намекает Маомао. Наложницы все будут выглядеть смелыми, но некоторые могут тайно начать кампанию домогательств. Сами Наложницы могут не снижаться до грязной работы, но они могут использовать своих фрейлин или служанок для выполнения поручений. Они не будут нападать на само здание, но на других женщин дворца, которые начнут ходить туда.

— Я думаю, северный квартал может быть предпочтительным, — заявил Джинши. Север был самой изолированной частью заднего дворца. Очень мало Наложниц ходило туда намеренно.

— Да, господин. И, осмелюсь сказать, нет необходимости строить там совершенно новое сооружение. Вы можете просто отремонтировать одну из многих покинутых уже доступных структур.

«Честно говоря — это было бы пустой тратой ресурсов строить что-то новое».

Неважно, сколько влияния у Джинши, можно ожидать, что он разобьет свой прекрасный нос, если это поможет сэкономить деньги. Маомао не закончила предлагать идеи.

— Еще одно, господин, — сказала она. — Я могу предложить, чтобы вместо открытого строительства места, оно было представлено как профессиональное обучение для тех, кто стремится к лучшим должностям. Школа воспринимается как место для учебы. Вы должны привлечь их, показав, что ходить туда поможет им питаться.

— Действительно?

— Да, дети фермеров постоянно осознают опасность голода. И говоря о еде, может быть, вы могли бы предложить перекус во время перерывов иногда

— Ежедневные перекусы, отличная идея, — сказал Джинши, кивая.

— Нет, господин, только иногда. Вы не должны кормить их каждый день.

— Почему?

Если бы закуски предлагались ежедневно, некоторые люди приходили бы только тогда, когда хотели поесть. Сделайте закуски непредсказуемыми — уберите гарантию, что можно будет поесть на этих занятиях, и люди будут приходить каждый день, чтобы убедиться, что они не пропустят прием пищи.

— Ты действительно так думаешь?

— Какой азартный игрок когда-либо увлекся игрой, где он выигрывал каждый раз?

Джинши не ответил. Его общая идея была хорошей, но она видела признаки наивности, которые происходили от его благородного происхождения. Он, казалось, понимал то же самое — вот почему он здесь, спрашивая её мнение.

— Это только мои субъективные наблюдения; вам может быть интересно спросить у других их мнение, — сказала она. У нее было еще наблюдений, но она решила, что сказала достаточно. Она не могла позволить им просто соглашаться со всем, что она говорит и думает.

Она не была уверена, что было необходимо покинуть Нефритовый Павильон, чтобы провести этот разговор. Она взглянула на Джинши, задаваясь вопросом, свободна ли она уйти уже, но тогда Гаошун принес ещё бумаги.

— Есть ещё что-то, — сказал Джинши. — Вы разбираетесь в грибах?

Маомао нахмурилась, задаваясь вопросом, о чем это.

— Я всегда ходила в горы, чтобы искать их несколько раз в год, так как они важны как для приготовления пищи, так и для изготовления лекарств.

Там было много ядовитых грибов, но также было и немало тех, которые можно было превратить в ценные средства.

— Они вам интересны?

Маомао сдерживала улыбку, которая угрожала распространиться по ее лицу.

— Несколько дворцовых женщин каждый год отравляются пищей примерно в это время. Мы предупреждаем их, но всегда есть кто-то, кто нас не слушает.

— Некоторые аппетиты просто больше, чем другие, — сказала Маомао. Никто не собирался голодать в заднем дворце, но некоторые находили предоставляемые блюда недостаточными. Единственные, кто мог ожидать перекуса в течение дня, были слуги наложниц или те, с кем кто-то согласился поделиться угощением. 

— В прошлом году кто-то, по слухам, даже съел грибы в медицинском кабинете вместе с самим врачом.

Маомао ничего не сказала на это. 

— И фрукты кажутся исчезающими из садов с поразительной регулярностью.

И это тоже. Внутренне она хотела возразить, что эти грибы не были ядовитыми, а на самом деле вполне вкусными. Что касается фруктов, она только помогла освободить место, чтобы оставшиеся фрукты могли лучше созреть. По крайней мере, это было её оправданием. 

—Таким образом, то, что я хочу, — это предотвратить любые ошибки дворцовых женщин. Я хочу избавиться от грибов, прежде чем кто-нибудь случайно съест их. В то время как мы это делаем, я хочу, чтобы ты рассказала мне, какой именно яд содержится в каждом из них. Ты будешь освобождена от своих обязанностей в Нефритовом Павильоне, кроме дегустации пищи.

«Хм...»

Маомао кивнула, но думала, что все это немного странно. До сих пор они не сказали ничего, что не могло бы быть обсуждено перед Супругой Гёкуё. Если что-то, ей было бы удобно получить полную информацию о проверках грибов.

«Есть что-то, что он мне не говорит», — подумала Маомао, но она не была настолько невнимательной, чтобы сказать это вслух. Фактически, она была полностью довольна просьбой Джинши. Работа будет интересной. 

Она сказала только:

— Хорошо, господин, — на её губах была самая маленькая улыбка.

В заднем дворце было множество мест, где могли расти грибы. Его часто называли садом женщин, но там также росло множество настоящих растений, включая участки тщательно ухаживаемых цветов и деревьев, фруктовые сады и сосновые рощи. Влажность теплого сезона вскоре означала грибы повсюду.

Одной из самых сложных вещей с грибами было то, что съедобные и ядовитые часто выглядели очень похоже. Например, вешенки и лунные грибы легко путались, и были случаи пищевого отравления в районе удовольствий, когда клиенты непреднамеренно дарили неправильный гриб.

Некоторые места были более благоприятными для грибов, чем другие. Вешенки могли расти практически везде, но лунные грибы чаще встречались в горах. Маомао сомневалась, что они найдут их в заднем дворце.

Если они собирались организовать охоту на грибы, Маомао решила, что они могут игнорировать места, посещаемые садовниками. Это включало любое место, куда император мог прийти для просмотра цветов. Большинство таких мест находилось в южном квартале, где располагались резиденции высших и средних наложниц, и было переполнено гордыми дамами. Эти области будут свободны от грибов.

«Итак, с чего мы начнем?» — подумала Маомао, глядя на предоставленные Джинши планы, её ноги едва касались земли. 

***

—  Д-Добро пожаловать назад, — сказала Инфа, звуча немного неуверенно.

— Спасибо, рада вернуться.

— Эй! Ты не можешь так войти! — сказала Инфа, аккуратно причесывая голову и одежду Маомао. В ее волосах были листья, а в одежде застряли веточки. Должно быть, это было от дерева, на которое она залезла.

— Я не знаю, что они заставляют тебя делать там, но я бы хотела, чтобы ты перестала возвращаться такой растрёпанной.

«Такой растрёпанной».

Инфа, конечно, говорила правду. Маомао кивнула, хотя она должна была уважать, что они стараются поддерживать чистоту, учитывая, что рядом находится маленький ребенок и беременная женщина. Она сменила одежду и отряхнулась.

Это был очень насыщенный день для Маомао. Она собрала целую корзину грибов, включая несколько лекарственных. Она сказала шарлатану, что они ядовитые; она предполагала, что даже он не будет их есть. Правда, он едва смог сдержаться, но ей придется ему доверять. Мяомяо оказалась умнее шарлатана; она даже не посмотрела на грибы. Однако Маомао была довольна, найдя такое множество необычных грибов.

— Маомао, ты, ээ, пахнешь. Как-то странно, — сказала Инфа.

— Действительно?

Теперь, когда она об этом подумала, ее нос немного жженый, когда она собирала грибы. Может быть, это от всего беготни. Или может быть, это от того места, о котором рассказывал Шисуй. Там было много грибов. Переполненная сточная вода, казалось, хорошо удобряла.

— Госпожа Гёкуё будет ужинать. Как только ты переоденешься, сможешь ли ты...?

«Ах, да: день ещё не закончился».

Казалось, что ужин немного раньше обычного, но не стоило опаздывать дегустатору.

— Я буду там, — сказала она и быстро вернулась в свою комнату.

Когда она прибыла в комнату Супруги Гёкуё, женщина завязывала черную нить на своем запястье. Это была типичная практика в заднем дворце, когда кто-то из благородного статуса умирал, но эта нить была менее сложной, чем те, которые использовались, когда умерла наследник престола. Гёкуё была одета, как всегда; вместо этого Хоннян носила более простую одежду, чем обычно.

— Извините. Полагаю, я немного рано, — сказала Супруга Гёкуё.

— Все в порядке, госпожа.

Хоннян, должно быть, увидела неявный вопрос на лице Маомао, потому что она сказала:

— Мне нужно выйти после ужина сегодня. Извините, но мне нужно, чтобы вы пришли со мной

— Да, госпожа.

Она прекрасно понимала, почему Хоннян была одета так скромно. Хоннян также дала Маомао чёрную повязку. Они направлялись на похороны, предположила она. Такие вещи обычно считались неприемлемыми для заднего дворца, в котором мог родиться Сын Небес, но они просто называли это по-другому и делали это все равно. Из того факта, что Хоннян присутствовала вместо Гёкуё, Маомао подозревала, что умерла одна из средних или низших наложниц.

— Вы можете оставить одежду, которую носите, но снимите резинку для волос, — инструктировала Хоннян. Маомао кивнула и взяла первое блюдо, чтобы попробовать его на наличие яда.

Хоннян привела Маомао на ритуальное место в северном квартале. В стране, которая так любит церемонии и наблюдения, даже задний дворец имел небольшое место для их проведения. Обычно оно было незаметным, но евнухи явно приложили усилия, чтобы подготовить его к этим похоронам в кратчайшие сроки.

Примерно раз в год от Гёкуё ожидалось исполнение обязанностей священника на ритуале, но пока эта роль не выпала ей во время службы Маомао. Такие обязанности обычно принадлежали мужчинам, но в особых условиях заднего дворца женщины могли выполнять эту работу. Обязанность передавалась от одной высший супруги к другой по порядку.

Участники похорон выстроились в две линии перед алтарем, где они предлагали цветы, раздаваемые женщинами, которые, казалось, были фрейлинами наложницы. Маомао стояла позади Хоннян и приняла цветок от одной из женщин. Однако он не пах так, как обычно пахнут такие цветы. Возможно, это ещё одна особенность заднего дворца?

«Хм?»

Маомао заметила, что рука женщины, которая ей дала цветок, была красной.

«Это сыпь?»

Рука была заметно опухшей. Маомао взглянула на свою левую руку — один из шрамов на ней напоминал опухоль женщины.

Эти мысли всё ещё крутились в голове Маомао, когда она подошла к алтарю, чтобы предложить свой цветок. Там стоял большой гроб, покрытый белой тканью. Возможно, его переместят позже; сквозь ткань Маомао могла только разглядеть силуэт человека внутри.

По словам Хоннян, умершая наложница была дочерью высокопоставленного чиновника, женщиной заметного статуса среди средних наложниц, но Маомао догадывалась по тону Хоннян, что женщина была не очень любезной. Примерно год назад её здоровье начало ухудшаться. Она заперлась в своей комнате, но не вернулась в родительский дом. Император никогда не навещал ее.

— Она могла бы вернуться домой, если бы захотела, — заметила Хоннян с язвительным оттенком в голосе. И вот, когда наложница была наиболее слаба, погода стала теплой, и у нее началось отравление пищей.

Это было необычно для обычно дисциплинированной Хоннян, чтобы так растерзать мертвого человека. Когда они оба вышли из цветочного ряда, Маомао тихо сказала:

— Она что-то сделала?

Это был небрежный вопрос; она не обязательно ожидала, что Хоннян расскажет ей. Это было больше, чем нужно знать служанке. К её удивлению, Хоннян прошептала в ответ:

— Ты помнишь, кто-то однажды пытался отравить госпожу Гёкуё? Они никогда не нашли виновного, но...

Хоннян взглянула на гроб.

Теперь все стало ясно. Хоннян была чрезвычайно преданной; конечно, она возненавидела бы любого, кого подозревала в попытке навредить её госпоже. Она даже могла тайно облегчиться от того, что женщина мертва.

«Подожди...»

Идея сформировалась в голове Маомао. Эта средняя наложница, умершая от пищевого отравления, попыталась отравить жизнью Гёкуё. Ту самую Гёкуё, которая в настоящее время беременна и, следовательно, более осторожна, чем обычно, вокруг других супруг и женщин двора. Затем была вчерашняя просьба Джинши, чтобы Маомао нашла все ядовитые грибы. Он так бережно старался, чтобы Гёкуё и другие не узнали, о чем он просил.

Исключив любые чувства к жителям нефритового павильона из уравнения, невозможно сказать наверняка, что Гёкуё не отравила среднюю наложницу, прежде чем мертвая женщина смогла сделать то же самое. Официально говорили о пищевом отравлении, но если причиной был гриб, то все сходилось.  Маомао легко могла представить, что произойдет, если другие женщины нефритового павильона узнают, о чем думает Джинши. Даже прекрасный евнух мог ожидать изменений в своем приеме, если бы они узнали. Маомао иногда думала, что Джинши, возможно, слишком сильно стоит на стороне Гёкуё, но в этом вопросе, по крайней мере, он был чрезвычайно справедлив.

«Сомневаюсь, что супруга Гёкуё имела с этим что-либо общее».

 Она, возможно, не любила другую наложницу, но было множество способов сломить дух противника и убедиться, что он не вернется. Пытаться отравить кого-то на всякий случай, если они попытаются отравить вас (снова), казалось слишком много хлопот. Всегда была возможность быть обнаруженным. Ни Хоннян, ни три другие девушки из нефритового павильона не казались такими, кто прибегает к таким подлым методам. 

Нет, в любой попытке отравления главным подозреваемым в нефритовом павильоне была бы Маомао. 

«Ха!»

Если целью Джинши в случае с грибами было оценить реакцию Маомао, она не была расстроена. Она даже немного впечатлена. Конечно, Маомао ничего не делала, чтобы испачкать руки.

«Интересно, от какого пищевого отравления умерла женщина?»

Маомао была бы очень рада узнать, но она вздохнула, зная, что это будет сложно. Она только собиралась следовать за Хоннян обратно в нефритовый павильон, когда раздался оглушительный грохот. Она повернулась и увидела, что женщина с завернутым в бинты лицом опрокинула алтарь. Приносимый рис и вино разлетелись по земле.

Под бинтами можно было увидеть опухшую красную кожу. Её наряд был простым, но из хорошего материала, не таким, как у горничных. Маомао подозревала, что она не простая дворовая женщина, и не фрейлина. 

— Прекрати! — крикнула фрейлина, схватившая незваного гостя, но другая женщина оттолкнула её и встала перед гробом, где сорвала белую ткань, которой он был покрыт. Собравшиеся женщины вскрикнули, закричали и разбежались. Даже устойчивая на желудок Хоннян вскрикнула. 

Там лежала женщина, одетая в белое. Кожа её лица была красной и опухшей, и половина волос на голове выпала. Она выглядела почти как будто она была обжарена в масле - едва ли то, что можно назвать расцветающим цветком заднего дворца.

Незваный гость ухмылялся сквозь повязки.

— Ха-ха-ха-ха! Видишь теперь? Что посеешь, то и пожнешь! — кричала она, даже когда группа евнухов прибежала, чтобы удержать ее.

— Ты ещё уродливее, чем я когда-либо была!

Её смех наполнил сумерки.

Маомао изучала их обоих, мертвое тело и то, что она могла видеть на лице другой женщины сквозь повязки. Раны, почти как ожоги, казались ей знакомыми.