Онлайн чтение книги Монолог фармацевта Apothecary Diaries
Глава 22 - Эпилог

— Фун-фууун.  

Чуэ, напевая себе под нос, шла по коридорам дворца. Работы у неё хватало, но после того как она перестала быть служанкой Лунного Принца на постоянной основе, её дни стали с одной стороны спокойными, с другой — загруженными.  

Сейчас Чуэ поручили выяснить источник странных слухов, распространяющихся по дворцу. Очевидно, что за этим кроется какая-то интрига. Многие подумают, что это часть большого заговора.  

Однако начальная искра, которая приводит к большому событию, зачастую бывает совсем незначительной. Иногда даже маленький слух, распущенный ребёнком, может привести к краху крупного предприятия. Чем больше беспокойства испытывают люди, тем легче им поддаться влиянию даже самых незначительных слухов. В Западной столице подобное происходило не раз.  

Чуэ нравилось наблюдать за людьми, доведёнными до отчаяния. Хотя слово «нравилось» не совсем подходило. Чем больше суетились окружающие, тем спокойнее и яснее она могла видеть происходящее. Она считала, что её способность сохранять хладнокровие в условиях хаоса — это большое везение.  

Сегодня Чуэ направлялась в тренировочный лагерь военных. Она лениво покачивала правой рукой, слегка подпрыгивая на ходу, и искала нужного человека. И вскоре заметила группу отдыхающих военных.  

— Вот, вода для вас.  

— А, спасибо.  

Тот, кто протянул бамбуковый сосуд, был худощавым мужчиной, что для воина было редкостью. Он казался слабым, безвольным подхалимом и помогал другим воинам. Чуэ знала, что у слабых существ есть свои способы выживания. Она тоже была когда-то слабым существом на самом дне.  

Но даже слабые могут выжить.  

И порой именно слабость становится причиной выживания.  

Есть поговорка: «Слабое существо — сильное существо». Хищники не могут существовать без травоядных, на которых они охотятся, но травоядные вполне могут обойтись без хищников.  

Когда мужчина закончил раздавать воду и еду воинам, он направился к следующему месту. По словам воинов, вода, которую он приносил, была холодной и вкусной, а еда — как раз подходящей для перекуса между тяжёлыми тренировками. Иногда кто-то мог на него разозлиться и ударить, но сильно его не трогали. Все понимали, что без этого слабого существа тренировки стали бы менее удобными, и поэтому его защищали.  

Чуэ решила следовать за этим слабым существом.  

Мужчина направился к колодцу, который находился на некотором расстоянии от тренировочной площадки. Вода в этом колодце поступала не из реки, а из подземного источника, поэтому она была особенно холодной и чистой. Из-за удалённости воины редко пользовались этим колодцем.  

— Можно вас на минутку, господин У Дзюн?

— Чем могу помочь? Называйте меня просто Дзюн, этого достаточно. Могу я продолжить работать, пока мы говорим?

— Да, конечно, нет проблем.  

У Дзюн, хотя по имени и принадлежал к клану У, не имел права использовать иероглиф «У», данный ему главой клана. Все вокруг звали его просто Дзюн.  

Его отец был бывшим главой клана У, но утратил своё положение. Его младшая сестра была избалована и пользовалась вниманием, так как её называли Принцессой У. Но из-за своей капризности она вступила в противостояние с прямой наследницей, и теперь её положение можно считать практически домашним арестом.  

У Дзюн, оставшийся один, был лишь примером того, что бывает с неудачниками. Он был и изгнанником среди знатного рода и, несмотря на это, оставался частью этого рода. Он напоминал летучую мышь — ни зверь, ни птица.  

Когда отец У Дзюна потерял статус, его, бывшего чиновника, перевели в военные. Обычно такого рода перевод был невозможен, но вмешались личные эмоции начальства. Было очевидно, что его хотели заставить быстро уйти в отставку.  

Но У Дзюн не ушёл. Он был слишком слаб, чтобы стать врагом для кого-то.  

Когда человек не представляет угрозы, он вызывает у других чувство безопасности. Это своего рода доверие, завоёванное через презрение. Поэтому никто и не подумал бы, что в холодной воде из бамбукового сосуда или в солёных вяленых кусочках мяса может быть яд.  

Конечно, никакого яда в этом не было. Его яд был другим.

— Господин Дзюн, вы случайно не знаете человека по имени Ван Фан?

— Да, конечно, знаю. Это тот военный, который любил вяленое мясо, верно? Я помню, что он часто разговаривал со служанками, ведь у него было привлекательное лицо.  

— А знаете ли вы, что он умер?

— Об этом говорили все. Похоже, он повесился в кабинете Великого Командира Кан, это меня сильно удивило.  

У Дзюн наполнял бамбуковый сосуд водой из колодца, продолжая разговор.  

— О чём вы обычно разговаривали с Ван Фаном?

— Да о пустяках. Рассказывал ему, как меня сослали сюда из-за выходок моего отца и сестры.  

— Значит, вы говорили о делах семьи У?  

— Да. У меня нет особых увлечений, кроме работы и семьи, так что говорить особо не о чем.  

У Дзюн натянуто улыбнулся, и Чуэ ответила ему такой же улыбкой. Она была уверена, что он ей подобен.

— А вы когда-нибудь видели драконье изваяние, которое было в доме семьи У?

— Драконье изваяние? Да, вроде бы что-то такое было. Кажется, я однажды заметил, как глава клана иногда смотрел на него.  

— Вы случайно не упоминали об этом Ван Фану?  

— Возможно, упоминал, а возможно, и нет.  

У Дзюн был слабым существом. Слабых часто заставляют рассказывать интересные истории ради развлечения сильных. Поэтому ему приходилось собирать разные слухи. Слабый, заискивающий и всегда начеку — он был похож на трусливого зайца.  

— Как ни странно, но недавно заметили, что молодые военные, которые устраивали весь этот шум, были именно теми, кому вы часто помогали.  

— Ну, молодёжь всегда полна энергии.  

В его голосе слышалось, что он уже не относит себя к числу молодых.

— Да. Эмоции молодых всегда требуют выхода, будь то в виде аппетита, интереса к женщинам или демонстрации силы.  

— Я не совсем понимаю это, — ответил У Дзюн с тем же равнодушием, будто это его совершенно не касается.  

— И вот, на днях они, наконец, допустили ошибку. Они решили привлечь внимание недоступного и загадочного младшего брата императора, который кажется им непостижимым, пригласив его на охоту.  

— Лунный Принц на охоте? Это необычно, что он принял приглашение.  

— Верно. Но что ещё более удивительно, так это то, что эти молодые люди напали на невинного охотника и попытались устроить над ним самосуд, считая его преступником. Они думали, что Лунный Принц этого хотел.  

— Я не понимаю, почему они хотели устроить самосуд над охотником?

У Дзюн продолжал набирать воду.  

— Они думали, что этот охотник — потомок тех, кто когда-то вредил императорскому роду. И если они накажут его, то Лунный Принц обрадуется. Но кто же мог такому их научить? Кто мог натолкнуть их на мысль судить за грехи многовековой давности, которые сам Лунный Принц даже не думал вспоминать?  

— Многие люди, когда зацикливаются на чём-то, могут идти до конца, не замечая ничего вокруг.  

— Да, вы правы, — согласилась Чуэ, наклоняясь, чтобы получше разглядеть У Дзюна, набирающего воду.  

— Это вы ведь направили их, не так ли?

— О чём вы говорите? — У Дзюн закрыл бамбуковый сосуд крышкой.  

— Я говорю о слухах. Слухи о том, что есть потомки тех, кто некогда покушался на императорский род. Теперь они ведут жалкое существование как охотники, но Лунный Принц не простит таких людей. Это ведь вы распространили этот слух, не так ли, У Дзюн?  

— Похоже, это довольно вольная интерпретация, — У Дзюн даже не стал отрицать, что слухи исходили от него. — Я всего лишь слышал, как врачи шептались об этих запретных темах, бледнея от страха. Возможно, слухи просто соединились с тем, что уже ходило в народе.  

— Тогда кто же им сообщил конкретное место?

— Я ничего не говорил о месте. Я просто заметил, что если в роду есть преступники, они должны бояться императорского гнева. А если они неохотно откликнулись на распоряжение использовать охотничьи угодья, это показалось подозрительным.  

Чуэ была впечатлена тем, как У Дзюн старательно уклонялся от прямых ответов. Вероятно, он распускал слухи и в других местах, всё ещё изображая слабого и безобидного. Он был как летучая мышь — ни хищник, ни жертва, но именно так и распространял маленькие искры среди военных.  

Кто бы мог подумать, что за всем этим стоит столь слабое существо?

— Почему вы распространяли эти слухи?  

— Я не имел никакого злого умысла. Те, кто знает, что значит быть слабым, должны понимать, что можно делать, а что нельзя.  

Его намерения всего лишь мелкие пакости. У Дзюна нет ненависти к нынешним представителям власти или политике. Он просто не переносил тех, кто считал себя сильным и превозносил себя над другими.  

— Тем более, даже если я ничего не скажу, в будущем найдётся множество людей, которые попытаются разными способами приблизиться к Лунному Принцу. Ведь он сильный, красивый и трудолюбивый человек.

— Думаете, он трудолюбивый? 

— Да. Иначе он бы не стал добровольно оставаться в Западной столице целый год.  

Чуэ подумала, что этот мужчина способен понимать людей.  

— Среди здоровых и взрослых членов императорской семьи, кроме самого государя, остался только Лунный Принц. Но если с государем что-то случится в текущей ситуации, трон займёт ещё слишком юный наследник. И этому, конечно, будут рады представители клана матери.  

— Так вот что за слухи вы распространяете.  

Слухи разжигают страхи и желания, направляя поведение людей. Военные оказались в ловушке, не замечая, что танцуют на ладони этого на вид слабого человека.  

— А что насчёт клана У? Вы и о нём распространяли слухи?  

— Да ничего особенного. Просто сказал, что усыновлённый мальчик, вступивший в род У, ещё совсем маленький и милый.  

Чуэ ощутила странное волнение. То, что сказал У Дзюн, не было секретом. На собраниях знатных семей этот приёмный сын был представлен. Однако глава клана У уже в возрасте и слаб здоровьем. Если с ним что-то случится, то на место главы встанет ребёнок, которому ещё нет и десяти.  

И это обстоятельство становилось объектом спекуляций.  

Вот почему клан У в последнее время подвергался нападкам со стороны «новой фракции». Этого было достаточно.  

— Так значит, вы ненавидите клан У?  

— Нет, я не ненавижу клан У. Но они слишком снисходительны к моему отцу, моей сестре и ко мне. Интересно, насколько ещё должно ослабнуть влияние рода, чтобы глава клана наконец решил нас выкинуть? 

У Дзюн был искривлён. Его извращённая натура уже вряд ли когда-либо вернётся в прежнее состояние.  

— А что, если я скажу, что вас могут наказать, даже если вы действовали косвенно? В конце концов, слухи могут быть расценены как подстрекательство, и это сделает вас преступником.  

— Значит, я, наконец, смогу уйти с военной службы?

— Если хотели уйти, могли бы просто подать в отставку.  

— У меня нет смелости уйти самому.  

Он был невероятно робким человеком.  

— Если меня накажут, то это коснётся и моего отца с сестрой?  

— Вы не хотите причинять им неприятности?  

— Нет, я бы хотел, чтобы их обоих исключили из рода У и выгнали из поместья ни с чем.  

У Дзюн говорил с натянутой улыбкой.  

— Хм-м, вы и правда похожи на меня, У Дзюн.  

Он действительно был похож на Чуэ, но в другом формате, не таком, как Фуран. Это делало его понятным и предсказуемым.  

— Я тоже не люблю свою семью, — сказала Чуэ, улыбаясь.  

Она ненавидела свою мать, которая её бросила. Её отец, который не обращал на неё внимания и гонялся лишь за матерью, был ей отвратителен. Её сводный брат, который постоянно терпел неудачи из-за своей бессмысленной тяги к справедливости, был ей противен. Её сводные братья и сестры, ничего не знающие о её жизни, не вызывали в ней никаких эмоций. А её младший сводный брат, любимчик матери, вскоре встретит несчастный случай.  

— Нет, я ненавижу только отца и сестру. Мать и сводная сестра мне даже нравятся.  

— Ох, вы любите свою сводную сестру?  

— Да. Она, как и я, осознаёт свою слабость. Очень напоминает кролика, настоящая госпожа Лишу.

У Дзюн с искренней улыбкой продолжал:  

— Отец никогда не признавал свою слабость. Именно из-за этого он провалился в предпринимательстве и в итоге, несмотря на наличие жены, стал приёмным зятем в главной ветви рода. Только благодаря поддержке клана У ему удалось преуспеть в делах. А когда он решил пойти на государственную службу, это было всего лишь попыткой казаться сильнее. В итоге все заботы по бизнесу легли на плечи моей матери, и после смерти первой жены главы клана, она стала главной женой. Хотя мать и была слабой, она сама управляла всем, но отец возложил на неё ещё и ответственность главы дома.  

— Говорят, что у Урюу был талант в предпринимательстве, но на самом деле это заслуга вашей матери, да? 

— Да. А сестра, попав в главную семью в раннем возрасте, выросла, не осознавая своей слабости. Отец окружил себя лояльными слугами, и вскоре после этого первая жена умерла. Моя сестра, будучи всего лишь косвенным членом семьи, посмела притеснять дочь из главной ветви рода. Она совершенно не понимала своего положения.  

— Но вы не пытались остановить её, так?

— Верно, я слабее, чем мой отец.  

Какой же он самоуничижительный человек. Даже было ощущение, что это вызывает своего рода уважение.  

— Такой слабый и хрупкий человек, как я, однажды просто засохнет где-нибудь, как сорняк без корней.  

— Хм-м.  

Чуэ задумалась.  

— В чём дело?  

— Да вот, думаю, что это пустая трата таланта.  

— Что? 

— Вы, Дзюн.  

У Дзюн посмотрел на неё с недоумением.  

— Если бы вы были моложе лет на десять, было бы ещё лучше, но ваша, как бы это назвать, естественная слабость — это редкий дар. Он позволяет вам выжить намного лучше, чем половина тех, кто пытается казаться сильными.  

— О чём это вы?

— Что ж, всё просто. Не хотите стать моим преемником? 

У Дзюн удивлённо округлил глаза при этом предложении.  

Чуэ больше не могла использовать свою ведущую руку, и её положение в клане Ми было ближе к последнему месту в иерархии. Чтобы поднять своё положение, ей нужно было найти надёжных союзников как можно быстрее.  

Идеальным вариантом было бы привести девушку по имени Сяохон из Западной столицы, но это оказалось невозможным. В таком случае стоило привлечь на свою сторону кого-то с особыми способностями, кто был бы чем-то вроде уникумом — «монстра» в своём деле.  

— Я не понимаю, о чём вы говорите.  

— Это очень просто. Вам нужно всего лишь продолжать делать то же самое, что вы уже делали — распространять слухи. Единственная разница в том, что теперь в этих слухах будет присутствовать намерение кого-то из высших чинов.  

— Намерение высших чинов? Но знаете, я не отличаюсь особой преданностью.  

У Дзюн был честен, но Чуэ тоже могла себе это позволить.  

— Преданность необязательна, если взамен вам предложат что-то ценное. Например, сделать так, чтобы ненавистные вам родственники оказались на улице без гроша в кармане.  

— Это весьма заманчивое предложение.  

У Дзюн явно был заинтересован, но ему всё ещё не хватало решимости для окончательного ответа.  

— А что ещё вам нужно? 

— Ну, может быть, это не столько для искупления вины, но я хочу вернуть госпоже Лишу всё то счастье, что у неё отняли. Это возможно?  

— Да, разумеется.  

Чуэ улыбнулась.

— В будущем я многому вас научу. Какое счастье, когда учителем становится замужняя женщина, не так ли? 

— Мне это не очень нравится, замужние женщины слишком хлопотные.  

Так и возникла эта сомнительная учительско-ученическая связь.