Онлайн чтение книги Монолог фармацевта Apothecary Diaries
Глава 9 - Обряд и ритуал

Ненджен одним глотком выпил кружку тёплого козьего молока, чтобы смочить пересохшее горло. Маомао, Басен и брат Лахана молча ждали.

«Не ожидала, что удастся выудить из него столько информации».

 Ей придётся попытаться разобраться во всём, что он им рассказал.

Она скрестила руки на груди. Итак, более пятидесяти лет назад Ненджен и его племя уничтожили Чтецов ветра, а через несколько лет после этого случилась сильное нашествие насекомых. Ненджен считал, что нашествие было вызвано утратой ритуала. Он стал крепостным, обречённым до конца жизни исполнять этот ритуал. Это казалось справедливым итогом.Е

«Полагаю, ритуал включает в себя обработку земли?»

Для Маомао это всё ещё не имело смысла, зато имело смысл для кого-то другого.

—Ненджен, верно? Значит, вы говорите об осенней вспашке?

Маомао и Басен недоумённо посмотрели на брата Лахана, они не узнали этого выражения.

— Это именно то, о чём говорится — вспашка после сбора урожая осенью, — пояснил он.

— И это... хорошо? Разве не эффективнее было бы пахать прямо перед посевом? — спросил Басен.

Маомао согласилась с ним.

— Я знаю о нескольких преимуществах. Во-первых, можно улучшить почву, перевернув её и положив рисовую солому или другие удобрения, а во-вторых, это помогает уничтожить яйца, отложенные в почву насекомыми-вредителями.

Уши Маомао дернулись, и она схватила брата Лахана за воротник.

— Скажи это снова!

— Э-э-э, ты можешь положить рисовой соломы...

— Нет, другую!

— Уничтожить яйца насекомых-вредителей?

—Да, это!

Маомао яростно тряхнула его.

— Эй, прекрати, — сказал Басен, удерживая её. — Ты его душишь!

Маомао отпустила брата Лахана.

— Ой! Неужели это так захватывающе? Это обычное фермерское занятие, — сказал он, явно полагая, что это общеизвестно.

— Не знаю, много ли на свете таких старательных фермеров, как ты! — возразила Маомао.

— Э-э... О. Ты так думаешь?

Брат Лахана явно испытывал противоречивые чувства. Он оценил комплимент, но принять его было сложно.

— Да, именно это я и делаю, — вмешался Ненджен. — Беглый взгляд на эту деревню, наверное, сказал вам: неважно, знают ли люди здесь, что делать, или нет; большинство из них просто не хотят этого делать. А если знания не используются, они теряются.

Маомао почувствовала укол боли. Брат Лахана говорил, что старик — единственный в городе, кто пытается поддерживать приличное поле.

— Могу я спросить вас? Люди здесь вообще стараются выращивать пшеницу? Такое ощущение, что они не очень-то и стараются, — сказала Маомао, беззастенчиво пересказывая слова брата Лахана.

— Значит, — сказал Ненджен, — это очевидно даже для приезжих, верно?

— Да, господин. Ваше поле было намного красивее остальных.

«Во всяком случае, так мне сказал один профессиональный фермер».

— Я не пытаюсь сделать его красивым. Я просто пытаюсь получить лучший урожай, и поле получается именно таким. Могу сказать, что я никогда не думал, что буду единственным, кто будет работать здесь до изнеможения.

— Забавно, как складывается жизнь.

Басену было больно слушать эти слова. Он был серьёзным и целеустремленным солдатом. Маомао могла понять, почему он не воспринимает того, кто совершил поступки, поставившие его на самое дно человеческого общества, даже если это было более пятидесяти лет назад. Возможно, он даже задавался вопросом, почему его не наказали более сурово.

Маомао, признаться, не могла не задаваться тем же вопросом. Однако она знала, что казнь Ненджена ничего бы не изменила. Ведь его оставили в живых, по крайней мере, с ним можно было поговорить и узнать, что он знает.

«Интересно, как Рикусон узнал о нём?»

Может, как Маомао, он просто гулял по деревне, а может, как брат Лахана, обратил внимание на качество полей. А может, он услышал о Ненджене от кого-то из жителей западной столицы.

Они говорили о преступниках, которые стали крепостными пятьдесят и более лет назад и давно освободились от этого статуса. Рикусон был ещё новым лицом в этих краях, и Маомао сомневалась, что он приехал сюда, зная о них.

«Что ж, спросить будет быстрее, чем размышлять».

— Вы не знаете, не пришел ли Рикусон в эту деревню, потому что узнал о ритуале?

— Да, верно. Я не думал, что здесь остался кто-то, кто знает о ритуале. Даже правитель, кажется, не слышал о нём. Рикусон что-то говорил о том, что знакомый упоминал о нём.

Ненджен отставил пустую чашку с молоком и пересел на жесткую кровать.

— Правитель не знает об этом? Вы имеете в виду господина Гёкуэна?

В своем рассказе Ненджен описал Гёкуэна как выскочку.

— Ах, простите, неудачно подобрал слова. Не он. Да, господин Гёкуэн — правитель провинции И-сэй, но в последнее время делами заправляет его сынок.

— Сын?

— Да, как его там. Гёку-оу.

Казалось, бывший разбойник и бывший крепостной не склонен проявлять излишнее уважение к правителю. Не то чтобы Маомао это волновало, но Басен, похоже, не обратил внимания на поведение Ненджена. По крайней мере, сказала она себе, он устоял перед физической расправой с парнем.

— У меня сложилось впечатление, что господина Гёку-оу пользуется заслуженным уважением в этой деревне. Что за этим стоит? Может, это как-то связано с ритуалом? — спросила Маомао.

— Вряд ли. Он популярен по простой и незатейливой причине. Он никогда не наказывает крестьян, даже если у них плохой урожай. На самом деле он настолько щедр, что если нам не хватает еды, он дает нам из запасов. Черт, да так можно получить больше, чем если бы ты работал как следует.

— Ух ты, хотел бы я так сказать, — подхватил брат Лахана.

— Да, он действительно сострадательный парень. Многие кочевники оседают. Говорят, что фермерами им будет лучше.

За словами Ненджена Маомао показалось, что она уловила нотки презрения.

— Можно подумать, что такой сострадательный правитель хочет продолжить ритуал, — сказал брат Лахана, отставляя пустую чашку.

— Как я уже сказал, он не знает ритуала. Он не понимает. Даже в клане И не знали, что это за ритуал и как он работает. То, что они заставляют меня делать в те дни — лишь бледная имитация, основанная на их знаниях.

— Значит, этот ритуал был вовсе не для того, чтобы просить богов, а для того, чтобы предотвратить нашествие насекомых, — сказала Маомао.

— Вот что я думаю. Это работа, которую мне и другим крепостным поручили делать в обмен на наши жизни. Если мы не хотели её делать, что ж, плохо, нас заставляли. Несколько парней не выдержали и попытались сбежать, а несколько просто отлынивали, но власти ловили их и вешали. Чего они ожидали, когда наплевали на свой шанс отделаться легким испугом? Когда тебе говорят, что ты пашешь поля или умрешь, ты пашешь так, будто от этого зависит твоя жизнь.

То, что совершил Ненджен, никогда не будет просто прощено или забыто, так что же ему оставалось делать?

— Через десять лет нам стали выдавать мелочь в зависимости от размера урожая. Это было немного, но мы могли начать копить деньги, а это было уже всё. Мы находимся недалеко от западной столицы, думаю, близость увеличивала доход от урожая. Это была такая простая вещь, но она вовлекла нас в процесс, заставила задуматься о том, как повысить урожайность, уберечь урожай от болезней или от жучков. Отчасти поэтому мы стали держать кур, чтобы они могли поедать насекомых, которые появлялись, когда мы вспахивали поля.

— Кря, — крякнула утка, но это не имело значения.

— Значит, птицы, которых использовали Чтецы ветра, не были курами? — спросила Маомао.

— Нет, не были. Куры не приспособлены к кочевой жизни.

— Но если это были не куры, то...

Басен выглядел очень серьёзным.

— Должно быть, это были утки!

— Нет, это были не утки! Да что с тобой такое? — воскликнул брат Лахана.

Басен нахмурился от такого мгновенного ответа.

— Утки едят жуков. И они крупнее кур, а значит, могут съесть больше жуков... Верно?

— Утки любят воду. А здесь пустыня. Никто не будет разводить уток!

— У меня есть доказательство того, что вы ошибаетесь, — сказал Басен, указывая на свою утку.

— Здесь даже водоплавающие птицы могут вырасти большими и сильными, если будут очень стараться.

— Да кто вообще слышал, чтобы утки старались?! — потребовал брат Лахана, но это было безнадежно: Басен был полным фанатом уток. Животное у его ног, казалось, надувало грудь.

— Не хочу тебя огорчать, но это были не... утки, как ты их назвал? Я никогда таких не видел, — сказал Ненджен.

Брат Лахана ухмыльнулся Басену, который надулся и погладил свою утку по голове.

— Птицы — это именно то, чего нам не хватает для ритуала Чтецов ветра. Эти птицы не для того, чтобы есть жуков, а для того, чтобы их находить. Никто ведь не может просто так взять и угадать, где на всех широких равнинах окажутся насекомые, верно? Я бы сказал, что именно потому, что Чтецы Ветра умели это делать, клан И предоставил им свою защиту.

И вот теперь перед ним был крепостной, выживший представитель истребленного племени, которое считало, что Чтецы ветра и их обряды, не более чем суеверие.

— Ладно, могу я вернуться к работе? Ещё столько всего нужно сделать.

Ненджен поднялся на ноги.

— Конечно, господин. Что бы вам ни предстояло сделать, может быть, вы позволите нам помочь? — спросила Маомао, прежде чем посмотреть на Басена или брата Лахана в поисках одобрения.

— У вас, гостей из западной столицы, забавные увлечения. Твой Рикусон говорил то же самое. Конечно, я буду благодарен. Я здесь единственный бывший крепостной. Все остальные пришли в эту деревню позже; им нет дела ни до чьих полей, кроме своих собственных. Только я присматриваю за полями тех, кого уже нет, и с каждым годом это становится всё труднее...

Ненджену было уже почти семьдесят. Он был настолько стар, что мог умереть в любой момент, но продолжал трудиться.

«Хотя то, что он сделал, непростительно».

Когда Ненджен уходил, Маомао показалось, что она видит кандалы на его лодыжках.

Следующие два дня Маомао и остальные помогали Ненджену в работе. Они переворачивали землю сельскохозяйственными орудиями, обнаруживая во влажной почве муравьев, дождевых червей и мелких жуков, а также кое-что ещё: длинные тонкие кляксы, внутри которых, при ближайшем рассмотрении, оказывались крошечные яйца.

Куры начали с дождевых червей, а когда те закончились, перешли к этим яйцам. К ним присоединилась утка Басена, клевавшая землю.

«Яйца саранчи?»

Маомао хотела бы подсчитать, сколько их может быть на поле площадью в один тан, но у неё не было времени. Всякий раз, когда она находила кладку яиц, которую не заметили птицы, она вырывала её из земли и клала в банку.

[П.п: 1 тан - 991 кв.м.]

«Должно быть, их очень много».

Такая работа могла свести с ума человека, боящегося насекомых. Даже Маомао, у которой был богатый опыт в препарировании саранчи, не получала удовольствия от созерцания маленьких яиц.

Брат Лахана и Басен вспахали в несколько раз больше земли, чем могла осилить Маомао. Брат Лахана показал себя настоящим фермером: он по-другому держал и использовал мотыгу, а нелепая сила Басена в кои-то веки сослужила ему хорошую службу.

«Я рада, что Басен согласился присоединиться к нам».

Он мог бы отказаться, сославшись на то, что это не солдатская работа, и тогда она мало что смогла бы сделать. Однако он, похоже, принял близко к сердцу заботу Джинши о насекомых и безропотно присоединился к работе. Вероятно, по сравнению с разведением уток это казалось лёгким делом.

Готовность Басена принять участие в этом деле убедила охранников и фермеров, которых они привезли из западной столицы, тоже помочь. Похоже, они собирались вспахать всё поле в течение дня. Даже Чуэ была там, бегала по вспаханной земле, собирая яйца. За ней следовали двое детей — брат и сестра, которым она дала картошку. Похоже, они считали, что если помогут, то им достанется ещё одна картофелина.

— Сестра Маомао! Сестра Маомао! У меня много! Хочешь посмотреть?

— Сестра Чуэ! Сестра Чуэ! Я не хочу их видеть. Но если у тебя есть яйцо богомола, я с удовольствием возьму его.

Из яиц богомола можно было приготовить лекарство под названием "санг пиао шао", или "формула богомола", которое было довольно ценным, так как его трудно было достать в больших количествах.

— Эти яйца почти вылупились, из них выходят маленькие ребята! Точно не хочешь посмотреть, сестра Маомао?

— Ну, сейчас весна. И да, я уверена. Они отвратительны, пожалуйста, не показывай их мне.

Из энциклопедии насекомых в крепости клана Ши Маомао узнала, что кузнечики живут около трёх месяцев и могут откладывать до сотни яиц за раз. Яйца вылупляются весной, а летом новое поколение откладывает новые яйца.

«Надо было попросить их принести книгу клана Ши о жуках и о лекарственных травах».

Чем больше у них будет информации, тем лучше для них.

Саранча ведь не размножается круглый год. В данный момент начинали вылупляться яйца, отложенные прошлой осенью. "Осенняя вспашка" была хорошей идеей, она позволит обнаружить спрятанные в земле яйца, которые затем станут пищей для птиц или мелких животных.

«Кажется, я помню, как Лахан говорил об этом. Как он это называл? Размножаться, как крысы?»

Скажем, у одной пары крыс было двенадцать детей, всего четырнадцать крыс. Предположим, что среди детей было шесть самок, то есть всего семь, включая мать. Каждая из них может родить ещё двенадцать детей.

Конечно, это было в основном академическое предположение: не все крысы доживут до взрослого возраста. Но кузнечики размножаются точно так же, а значит, крайне важно сократить их численность как можно раньше.

Если одно скопление яиц — это сто яиц, то десять — это тысяча, а сто — это десять тысяч. Если позаботиться о яйцах сейчас, то можно на порядок сократить количество кузнечиков, с которыми придётся иметь дело в будущем.

Саранча предпочитала откладывать яйца в землю, которая была немного влажной.

«Полагаю, с рекой неподалеку и большим количеством травы для еды это идеальное место для них».

Возможно, часть земли специально оставили необработанной, чтобы привлечь насекомых.

Предположительно, по провинции И-Сей было разбросано множество других деревень, подобных этой, но сколько из них ещё функционирует?

Ненджен подошёл к Маомао, неся в руках банку с яйцами саранчи.

— Всё, что нам нужно сделать, это сжечь их.

— Приятно слышать.

— Мм. В прошлом году я опоздала с этим, и многие кузнечики улетели от меня.

Она припомнила, что фермеры в деревне говорили, что прошлый год был неудачным в плане уничтожения насекомых.

— Значит, урожай был плохим? — спросила она.

Ненджен кивнул.

— Нам хватало только на еду, а запасов у нас не было. Если бы нам пришлось платить ещё и налоги, мы бы, наверное, умерли с голоду. Тогда у нас не осталось бы средств на покупку товаров повседневного спроса у купцов, и нам пришлось бы продать свой скот.

— Но правитель освободил вас от налогов, верно? Более того, он даже прислал вам поддержку.

— Так и есть. Он действительно состоятелен, этот правитель, — сказал Ненджен, но опять же так, будто произнес это сквозь стиснутые зубы.

Маомао решила не ходить вокруг да около.

— Похоже, вы не совсем это имеете в виду, господин. Могу я спросить, что вас так беспокоит в нём?

— Я понимаю, что бывший бандит не в том положении, чтобы критиковать, но эти люди готовы взять всё, что им попадётся. Они умоляют, просят и просят всё до последней крошки — они сами как саранча. Если они так хотят не умереть с голоду, может, им стоит попробовать выращивать урожай! Но им не нужно напрягаться, потому что у них "плохой урожай", и они получают деньги. А что бы сделали вы, если бы могли заработать столько же или даже больше, бездельничая, чем ломая спину на полях?

— Так вот почему ни одно из полей в этой деревне не выглядит ухоженным?

— Вы поняли. В прошлом году было то же самое с саранчой. Все просто стояли и смотрели, как жуки разоряют их поля. Староста деревни думал только о том, как бы это всё изложить в своём письме, чтобы получить максимум сочувствия от правителя. А я тем временем переходил от растения к растению, срывая кузнечиков с листьев по одному. Они считали меня дураком!

Вряд ли это было похоже на действия того, кто когда-то был самым отвратительным из бандитов. Ужас предыдущего нашествия, похоже, оставил на Ненджене неизгладимый след.

«А может и нет…»

Возможно, Ненджен всегда отличался прилежностью. Родившись и выросши в разбойничьей среде, он научился стрелять из лука и преуспел в том, что, как ему говорили, было важно: убивать.

Логика, в конце концов, не была тем, с чем рождаются.

— Судя по тому, как сейчас выглядит деревня, в прошлом году они, должно быть, получили немало денег, — сказала Маомао.

— Это точно. Так было уже больше десяти лет. Всегда одно и то же. У них неурожай, а правитель спасает им шею. Хороший, добрый правитель.

«Хороший и добрый, да...»

Она задумалась, откуда берутся деньги на поддержку фермеров. Может, это излишки от торговли? Она видела, как процветает западная столица — похоже, там было более чем достаточно денег, чтобы выделить несколько мелких монет для фермерской деревни.

— Если они собираются тратить здесь столько денег, то не помешало бы построить пару оросительных каналов, — сказала Маомао.

Когда людям приходилось меньше заниматься физическим трудом, таская воду, открывались новые виды работ. Можно было разрабатывать больше полей. По мнению Маомао, это было бы разумным вложением средств.

— Тот человек, Рикусон, говорил то же самое, — сказал Ненджен.

— Правда?

Когда они вернутся в столицу, ей нужно будет выяснить, откуда Рикусон узнал о бывшем крепостном.

— Полагаю, мне следует извиниться за то, что я заставил вас потратить всё своё время, помогая мне здесь, — сказал Ненджен. — Может быть, в этой деревне вам ещё что-нибудь нужно?

— Что-нибудь ещё...

Маомао положила подбородок на древко мотыги и закрыла глаза.

— О!

Она подошла к брату Лахана, который не просто переворачивал землю, а начинал делать гребни.

— Ты планируешь сделать здесь поле? — спросила она.

— Ак!

Его лицо говорило: "Чёрт! Я всегда так делаю!"

Брат Лахана мог сколько угодно отрицать это, но он был фермером до мозга костей.

— Разве ты не собираешься рассказать людям о своей картошке? Ты ведь для этого её привёз, верно?

— Да, но ты ведь можешь догадаться, не так ли? — ворчал Брат Лахана.

— Ты же видела этих людей — им вообще-то неинтересно работать в поле. Думаешь, они станут выращивать картошку, если я дам им её? Сомневаюсь, что они будут использовать свои устоявшиеся поля для выращивания новых культур и не похоже, чтобы они собирались осваивать новые земли.

 — Верно подмечено, — сказала Маомао.

— Вот почему мне так хотелось встретиться с единственным человеком в округе, у которого есть приличное поле!

— О?

— Да, но нет смысла отдавать картошку старику.

— Думаю, нет.

Как последний из бывших крепостных в этой деревне, Ненджен должен был ухаживать за своим полем, а также пахать для так называемого ритуала. Обычно вспашку заканчивали осенью, а тут она затянулась до весны — явный признак того, что ему не хватает помощи.

— Ты не думаешь, что мы можем оставить здесь кого-нибудь в помощь? — спросила Маомао, глядя на крестьян, которых они привезли из центрального региона.

Брат Лахана, казалось, задумался, но потом сказал:

— Они проделали весь этот путь из центрального региона только потому, что это сделал я. Я не могу просто оставить их обрабатывать землю в незнакомом им краю. Это было бы слишком грустно, ты не находишь?

— Верно.

Старший брат Лахана проявлялся в самые странные моменты. Из него мог бы получиться очень хороший старший сын, если бы только он родился в нормальной семье.

— Хорошо, что отца здесь нет. Он бы поклялся, что заставит их понять великолепие картофеля, и тогда кто знает, что бы он натворил!

— Если позволишь, я не могу представить, чтобы отец Лахана вот так взял дело в свои руки.

В представлении Маомао он был покладистым, почти как Луомен.

— И ещё... Великолепие картофеля?

— О, он описывал красоту цветов, форму листьев, изящные, гибкие корни...

— Это же картофель. Он мог бы, по крайней мере, сосредоточиться на его вкусе.

Маомао посмотрела на брата и сестру, следовавших за Чуэ. Она отложила кувшин и подошла к ним.

— Скажите, не хотите ли вы ещё одну порцию этого картофеля? — спросила она, присев на корточки, чтобы быть с ними на одном уровне.

— Да, мы бы хотели!

— Хотим картошки!

Глаза детей заблестели.

— Мы никогда раньше не ели ничего такого сладкого! Это было слаще, чем изюм!

— Изюм?

— Сладости здесь очень ценятся, — вмешалась Чуэ. — У них нет мёда, а сахар стоит недёшево.

Она поставила свою большую банку на голову и покрутилась на месте.

«Значит, сладости здесь стоят дороже, чем в центральном регионе».

— Думаю, это нам пригодится.

Маомао, ухмыляясь, направился обратно к брату Лахана.

***

За домом Ненджена была вырыта большая яма.

Она была вся в следах от огня, возможно, там обычно сжигали мусор или что-то в этом роде.

— Это здесь вы сжигаете яйца кузнечиков? — спросила Маомао.

— Верно. Они не так просто горят, поэтому приходится добавлять топливо.

Предположительно, имеется в виду масло или навоз животных. Дрова и уголь, которые Маомао и остальные воспринимали как нечто само собой разумеющееся, здесь считались предметом роскоши.

— Раз уж у нас есть столько яиц, которые нужно сжечь, я бы не отказалась попробовать что-нибудь другое, — предложила Маомао.

Ненджен бросил на неё взгляд.

— Всё, что угодно. Что у вас на уме?

— Пока что я одолжу вон тот горшок.

Она дотронулась до большого горшка, стоявшего на улице. Он был старым, но прочным; если очистить его от ржавчины, то, похоже, он будет вполне пригоден для использования. Сухая трава и мертвые насекомые внутри свидетельствовали о том, как долго он там простоял.

— Пользуйтесь на здоровье.

Маомао быстро перевернула горшок и принялась чистить его тростниковой щеткой.

— Вот так, сестра Маомао!

Она натаскала воды из реки, и Маомао с удовольствием ею воспользовалась.

— Неплохой у вас котелок! Достаточно большой, чтобы приготовить циньцзяо жоусы на тридцать человек!

— Интересно, использовали ли они его для приготовления пищи? — сказала Маомао, когда они с Чуэ стояли друг напротив друга над горшком и оттирали его.

— В нём варили рис для крепостных. Они готовили сразу на целый день, — сказал Ненджен.

— Ага! Значит, крепостных было много, — сказала Чуэ.

Маомао рассказала ей историю Ненджена, но необычную фрейлину это, казалось, ничуть не обеспокоило. Как будто для неё не имело значения, с кем она имеет дело: с бывшим разбойником или даже убийцей. \\

— Так это было декоративное блюдо?

Чуэ взяла в руки круглую металлическую тарелку.

— Это зеркало. Раньше оно было в святилище.

Зеркала иногда использовались в ритуальных целях. Возможно, когда-то это зеркало было отполировано до блеска, но сейчас оно было покрыто ржавчиной и почти ничего не отражало.

— Раз уж мы тут полируем вещи, может, и это отполируем? — сказала Чуэ, потирая его рукой.

— Конечно, если хотите. У меня самого не было времени.

Возможно, в давние времена крепостные делили между собой обязанность полировать его, но для Ненджена это было слишком сложно.

«Сколько же на самом деле знают жители деревни?»

Они относились к Ненджену как к чудаку, но открыто не враждовали с ним. Да и нашествие насекомых их не особенно волновала. Может быть, жители деревни были довольно спокойны?

Маомао не удержалась от мысли:

— Интересно, выживет ли эта деревня, если на неё нападут разбойники?

Она говорила почти про себя, но Чуэ подхватила:

— О, с ними всё будет в порядке! Может, сейчас они и оседлые, но раньше были кочевниками. У них в хижинах есть луки и мечи, все нанизано, наточено и готово к бою. К тому же они знают местность, нужно быть очень смелым разбойником, чтобы напасть на это место!

— Это объясняет, почему они охотятся за путешественниками, — сказала Маомао.

«Что случилось с нашим проводником?»

Казалось бы, об этом лучше не думать, но она должна была кое-что спросить.

— Почему ты решила, что мы станем приманкой, сестра Чуэ? Господин Басен, похоже, не знал, что ты задумала, а на Лунного принца было бы непохоже, если бы он приказал нам сделать что-то подобное.

Джинши, похоже, в эти дни очень заботился о безопасности Маомао, даже присутствие Басена в качестве их телохранителя выглядело как проявление заботы с его стороны.

Чуэ сузила свои и без того маленькие глаза, сделав их ещё меньше.

— Мой приказ — свести риск к минимуму. Разве не безопаснее знать, когда и где на тебя нападут, чем не иметь представления о том, когда враг нанесёт удар?

Значит, Чуэ тоже думала о безопасности, но по-своему.

— Хорошо, но я думаю, что обычно стараются скрыть, какой опасности подвергаются люди. Так они меньше нервничают.

— Я знаю, что у тебя много мужества, сестра Маомао. В любом случае, я подумала, что ты оценишь более логичный подход.

— Я просто хочу официально заявить, что если кто-то ударит меня кулаком, я умру.

— Понятно и принято к сведению! Но если нам понадобится, чтобы кто-то выжил после применения ядов, ты будешь на высоте!

Чуэ определенно знала, кто на что способен.

Пока они болтали, горшок становился всё чище. Ненджен занимался другими делами неподалеку.

— Что бы вы хотели, чтобы мы сделали с этим? В смысле, с этим горшком? — спросила Чуэ.

— Положим в него яйца кузнечиков, — ответил он.

Чуэ отшатнулась с почти комической силой.

— Сестра Маомао...

— Нет, нет, Сестра Чуэ, не волнуйся. Мы не будем их есть. Я обещаю.

— Обещаешь?

Чуэ всё ещё не выглядела так, будто верила ей.

— Да. Они выглядят не очень аппетитно, правда? И они отвратительны. Мы должны знать, мы же их собирали.

Зрелых жуков она ела, но даже ей пришлось бы отказаться от яиц насекомых.

— Мы польём их маслом...

— И поджарим их?

— И сожжём их.

— Сожжём их?

Маомао взяла котелок и направилась к святилищу. Оно было построено из скромного кирпича, но если его почистить и украсить, то оно приобрело бы внушительный вид.

— Я предлагаю разжечь здесь огонь. Это выглядит очень похожим на ритуал, не так ли? — спросила Маомао.

— О-хо, — ответила Чуэ.

— А для ритуала нужен пир, верно?

Маомао посмотрела на детей из деревни, которые всё ещё слонялись вокруг. Должно быть, слухи о картошке распространились, потому что помимо брата и сестры собралась ещё небольшая толпа.

— Я поняла, к чему ты клонишь, — усмехнулась Чуэ. Она поняла, к чему клонит Маомао, и это было хорошо.

— Просто предоставь украшение мне!

Она вытащила из воротника красную ленту.

— Нам понадобится платформа для нашего чудесного горшка. Я попрошу брата Лахана и моего младшего деверя помочь!

Очевидно, теперь ещё и Чуэ называла его "братом Лахана".

Чуэ сосредоточилась на строительстве платформы, и Маомао осталась готовить еду. Она взяла печь в доме Ненджена, чтобы приготовить что-нибудь. Иногда Маомао казалось, что она стоит в тени Эньен, но на самом деле она и сама не была плохим поваром.

«Готовка — это, по сути, то же самое, что смешивать лекарства, только с едой».

— Ты соединяешь ингредиенты и гарниры, чтобы получить что-то вкусное.

— Что ты делаешь? — спросил Ненджен, сузив оставшийся глаз.

— Ритуал.

— И что это значит?

— Ритуалы должны быть радостными праздниками, не так ли, господин? А для этого нужен пир.

— Полагаю, вы меня раскусили...

Он выглядел обеспокоенным; его взгляд остановился на брате Лахана.

— Стоп! Не используй их всех! Количество, которое я взял с собой, ограничено!

Что это были за " их"? Конечно же, семенной картофель. Они решили сделать этот фестиваль большим.

— Я знаю, я знаю. Меньше нытья, больше пара!

— Нельзя разговаривать с людьми как — Гррр! — сердито ворчал Брат Лахана между тем, подкладывая в печь побольше топлива. Он ковырял его двумя палками, возможно, ему инстинктивно не хотелось брать овечий навоз голыми руками, даже если он был высушен.

— Вы можете использовать все инструменты, которые есть у меня дома. Если вы израсходуете мою еду, я буду благодарен, если вы выделите мне несколько монет. Я живу на самом краю, — сказал Ненджен.

— Спасибо, господин, — ответила Маомао.

— Пойду-ка я посплю, — сказал Ненджен, ложась на грубую кровать. Он выглядел выносливым, но был уже пожилым человеком, и многодневная работа на полях давала о себе знать.

— Сладкий картофель становится самым сладким при медленном приготовлении, верно? — спросила Маомао.

— Да! Нельзя просто жарить его на большом и жарком огне!

«Значит, он не только умеет выращивать картофель, но и готовить его».

Похоже, Лахан в немалой степени полагался на брата Лахана, придумывая, как использовать сладкий картофель. Брат Лахана мог быть грубоват с младшим братом, но в основе своей он был порядочным человеком - слишком порядочным. То, как он старался во всём отказывать, наводило на мысль об обычной, но запоздалой фазе бунтарства.

— Я не очень умею готовить. Как ты думаешь, что мы можем приготовить из имеющихся здесь ингредиентов? — спросила Маомао.

— Почему ты спрашиваешь меня?!

— Потому что сестра Чуэ больше любит есть, а господин Басен ничем не поможет.

Чуэ казалось, что она могла бы приготовить конгэ, если бы ей действительно нужно было, но когда дело доходило до более сложных блюд, она была сосредоточена на потреблении, а не на приготовлении.

— Ну, я не знаю, — резко ответил брат Лахана.

Он смотрел в сторону, но явно лгал.

— Понятно, — сказала Маомао. — Прости... Я просто надеялась угостить их чем-то, что им действительно понравится.

Она оглянулась назад, в сторону двери, куда заглядывали дети. Толпа детей, сопровождавших брата и сестру, разрослась до значительных размеров.

— О, посмотрите на всех своих друзей, — сказала она, нехарактерно обращаясь непосредственно к детям.

— Наверняка вы все надеялись, что у вас будет что-то особенное. Что-то вкусное.

— Что? — спросила сестра, находясь на грани слёз. — Вы имеете в виду... Вы хотите сказать, что мы не будем есть картошку?

— О, вы будете, будете. Просто... Мне очень жаль. Я не смогу сама сделать её очень вкусной.

— Почему? Вы плохо готовите? — спросил другой ребенок.

— О, как бы я хотела, чтобы у нас была картошка. Похоже, у нас её не будет, — скорбно сказал третий ребёнок.

Брат Лахана выглядел всё более неуютно. Он сгорбился, держался к ним спиной, но лишь на мгновение. Затем он протяжно вздохнул, повернулся и поднял палец.

— Слушайте, вы, сопляки. Хотите есть — помогайте готовить. Кто не работает, тот не ест. Но те, кто работает, я угощу вас лучшей едой, которую вы когда-либо ели!

Дети зааплодировали, а брат Лахана доказал, что он самый настоящий старший сын.

«Какой мягкий!» — подумала Маомао, нанизывая на палочки картофелину в пароварке.

К тому времени, когда Маомао и её команда закончили готовить, святилище было полностью украшено. Чуэ поставила горшок с яйцами кузнечиков в самый центр, на небольшую, но хорошо сложенную кучу кирпичей, служившую импровизированным помостом.

Скромное святилище было украшено красными флажками, то тут, то там светились лампы на зверином сале. Раздался металлический звон, и Маомао, приглядевшись, обнаружила, что две металлические пластины были связаны вместе, чтобы получилась хлопушка. Когда подул ветер, зазвенели тарелки и затрепетали флаги.

Стулья и столы, какими они были, состояли из бочек, обтянутых войлоком. «Стол" был завален едой, которую приготовили Маомао и остальные.

К тому времени, когда всё было готово, солнце уже заходило за западный горизонт.

— Что здесь происходит? — спросил кто-то.

Здесь были уже не только дети, начали появляться и взрослые.

Когда все собрались, Маомао налила масло в огромный котёл. Затем они разожгли огонь, используя для этого сушеные травы.

От костра исходил приятный, а может, и неприятный аромат, трудно сказать. Котелок начал ярко гореть, подчеркиваемый сгущающейся темнотой.

— Что вы, кхм, делаете, уважаемые гости? — недоумённо спросил деревенский староста. С ним было ещё несколько жителей деревни.

— Позвольте мне объяснить, — сказал Басен, выходя вперёд. Чуэ подошла к нему и мимоходом показала лист бумаги.

«Подсказки!»

К счастью, жители не заметили.

— Эта деревня была основана давным-давно для проведения ритуала, — сказал Басен.

— Да, мы слышали об этом, — сказал староста. — Вы имеете в виду "ритуал" переворачивания земли, который никто не понимает. Сейчас его проводит только Ненджен.

— Верно. И я прекрасно знаю, что вы его не понимаете. Мы пришли к вам в этот день, чтобы донести до вас полную и правильную форму ритуала, которую вы знали лишь частично, но которую мы теперь передаём вам целиком.

«Очень проникновенно».

Басен читал по сценарию, и голос у него был соответствующий, но в свете костра он всё равно выглядел важным, может быть, даже священным. Чуэ хорошо подготовилась: у неё была целая пачка бумаги, из которой она выбирала подходящие реплики в зависимости от реакции жителей деревни.

«Она действительно знает, как обращаться со своим младшим братом».

Брат Лахана держал утку на руках: если бы она ковыляла за Басеном, это испортило бы благоговейный образ, который они пытались создать.

Брат Лахана подтолкнул Маомао.

— Это правда? — прошипел он.

Момент был настолько убедительно разыгран, что он был захвачен вместе со зрителями.

— Теперь да. Попробуй подыграть.

— Подождите... Это неправда?

Он выглядел потрясённым. Тем временем Басен продолжал разговаривать с жителями деревни.

— Правда? Я вижу, вы готовы провести ритуал прямо сейчас... но могу я сначала задать вам вопрос? — рискнул староста.

— Что бы вы хотели узнать?

— Только Ненджену поручена эта обязанность, не так ли? Остальные были вызваны сюда правителем как поселенцы, нам не говорили ни о каком ритуале.

Изнутри горшка раздался сильный треск.

Похоже, староста хотел сказать, что приезжие могут проводить свой обряд, но жители деревни не намерены в нём участвовать. По выражению его лица было ясно, что он считает, будто Басен пытается что-то ему втолковать, а он этого не хочет.

Чуэ на секунду перестала скакать вокруг, а затем показала Басену ещё один лист бумаги.

— Я понимаю ваши возражения. Не обязательно, чтобы ритуал проводили вы.

Басен посмотрел на Маомао. Чуэ из-за его спины широко подмигнула ей.

— Но могу ли я считать, что вам всё равно, что произойдет в результате?

Басен указал прямо на Маомао.

(Это было сделано по указанию Чуэ).

«Они пытаются переложить ответственность на меня!»

Похоже, он хотел сказать, что они оставят ритуал на усмотрение Маомао, но это было больше, чем то, на что она согласилась.

«Какого чёрта они хотят от меня?!»

Тем не менее ей пришлось смириться с этим. Медленным, торжественным шагом она направилась к большому котлу.

«Должно же быть что-то, что я могу попробовать».

Какой-то маленький блеф, что-то, что поможет им напустить на глаза пелену...

Маомао сложила руки на груди, что дало ей возможность покопаться в складках своей мантии. Она хранила там не так много, как Чуэ, но кое-какие травы и инструменты для шитья у неё были. Она шла так медленно, как только могла, и пыталась придумать сценарий. Наконец она оказалась перед котлом, где склонила голову.

— Этот огонь несёт наши подношения богам. Было время, когда мы приносили в жертву других людей, но боги заговорили с нами и сказали, что это не тот способ жертвоприношения, которого они желают.

Она взяла эти слова из романа, который был популярен в заднем дворце. В оригинале это звучало ещё более высокопарно, но она не могла вспомнить всех слов.

— Бог этой земли принимает облик птицы; поэтому было постановлено, что божеству следует делать подношения в соответствии с предпочитаемым пропитанием его проявления.

Она заметила одну из куриц, спящих в сарае.

— Птичье божество? Но мы поклоняемся богу пастбищ...

— Что? То есть после стольких лет фермерства вы всё ещё поклоняетесь своему старому богу? — спросила Чуэ, стараясь не переборщить.

— Это всё объясняет! Теперь я понимаю, почему ваша пшеница растёт так плохо. Дайте угадаю — с каждым годом всё хуже, не так ли? Ну, кто может винить в этом людей, которые живут здесь и даже не поклоняются богу этих мест?

Это заставило жителей деревни забормотать между собой. Маомао подозревала, что урожай становится всё хуже и хуже, при такой вялой обработке сама земля приходит в упадок. В отличие от влажного риса, зерно требовало почвы, за которой хорошо ухаживали, иначе урожай завянет.

«Кажется, всё идет хорошо?»

Это казалось довольно многообещающим. Пока:

— Это полная ерунда. Я думаю, земля просто истощена. Все эти разговоры о богах, кто знает, существуют ли они вообще? — воскликнул один из деревенских юношей.

«Ну же, хоть немного веры!» — подумала Маомао, не обращая внимания на собственное отношение.

Заговорили и другие жители деревни:

— Мы были здесь всё это время. Зачем сейчас вспоминать о богах и ритуалах?

— Да, нам не нужен хороший урожай, не с таким сострадательным и щедрым правителем, который присматривает за нами!

— Он прав! Мы не знаем, существуют ли боги, но мы точно знаем, что правитель существует, и мы знаем, что он будет заботиться о нас!

Раздался общий ропот согласия.

«Верьте только в то, что можете увидеть. Ага. Вполне справедливо».

Маомао сочувствовала; она не могла сказать, что на их месте поступила бы иначе. Но у неё была своя работа.

Маомао склонила голову и рассмеялась.

— Хе-хе!

— Что смешного? — спросил один из жителей деревни.

— Да так, ничего. Просто вы все, похоже, мучаетесь от недопонимания. Позвольте мне ещё раз повторить: не обязательно, чтобы ритуал проводили вы, — сказала она, повторив слова Басена.

Затем она повернулась спиной к жителям деревни и принялась рыться в складках своей мантии. Она старалась, чтобы никто из них не видел её.

«Посмотрим. Что нам нужно...»

Она взмахнула руками, и пламя в котле зашипело и заплясало.

— Смотрите! Огонь! — воскликнул кто-то.

Пламя стало жёлтым.

— Что это?!

У Маомао в халате были припрятаны не только лекарственные травы, но и дезинфицирующий спирт. Не говоря уже о том, что у неё ещё оставалась щепотка поваренной соли. Чуэ оставила немного у себя, она объяснила, что здесь это предмет роскоши.

«Ааа, это возвращает меня назад».

Когда-то в заднем дворце была загадка: соль горела жёлтым цветом.

— Неужели вы не видите волю бога?

Маомао взяла в руки зеркало, хранившееся в святилище. Чуэ немного отполировала его, но лишь настолько, чтобы убрать ржавчину.

«Впрочем, и так сойдёт».

Она капнула на зеркало немного спирта и перенесла на его поверхность часть огня из котелка. Теперь огонь горел сине-зеленым.

Маомао повернулась и изобразила "деловую" улыбку.

— Похоже, бог разгневан и опечален.

Бронзовое зеркало стало совсем тёплым от огня, и она поставила его рядом с горшком.

Жители деревни зашумели, увидев меняющее цвет пламя.

— Теперь я понимаю, что вы не будете участвовать в ритуале.

Она посмотрела на еду, разложенную на бочке.

— Но, похоже, сегодня мы приготовили слишком много еды. Не хотите ли вы съесть немного, пока она не остыла?

— Ура! — сказали дети, вскидывая руки вверх.

Неправильно было бы заставлять их помогать весь день, а потом не дать им еды.

Взрослые были более нерешительны, их пугал разноцветный огонь, но их, несомненно, привлекала необычная еда, подобной которой они никогда не видели. Когда все уже смотрели на стол, Маомао подтолкнула Чуэ.

— Не ставь меня больше в такое положение, — пробормотала она.

Честно говоря, её прошиб холодный пот.

— Я верила, что ты справишься, сестра Маомао, — невинно ответила Чуэ и с улыбкой присоединилась к общей суматохе вокруг пиршества.

«Надеюсь, это сработает».

Маомао была измотана. Она решила, что пусть Чуэ и остальные сами разбираются с происходящим, а она вернётся в палатку и немного отдохнет.

Не удалось загрузить изображение. Либо оно удалено. Пожалуйста, сообщите нам об этом