Онлайн чтение книги Монолог фармацевта Apothecary Diaries
Глава 5 - Карты

"Если у вас есть козырь, - сказала Джинши Маамэй, - лучше использовать его раньше, чем позже".

Под влиянием её слов Джинши оказался возле кабинета Лакана. Накануне он послал гонца, чтобы предупредить его о своих делах, но, честно говоря, не был уверен, что Великий комендант будет на месте.

«Скорее всего, нет», — подумал он, входя в кабинет.

— Прошу прощения, — сказал он.

К его удивлению, эксцентричный стратег был на месте, лежал на диване и потягивал из горлышка тыквы. Судя по всему, он был совершенно спокоен, но секретарь разложил на столе листы бумаги и протянул Лакану печать, чтобы тот на них нажал.

— А, многоуважаемый младший брат Императора. Чем я могу вам помочь? — протянул Лакан.

Джинши не был уверен, как Лакан узнал его, возможно, из-за посланного им гонца. Маомао говорила ему, что стратег не умеет отличать одно лицо от другого.

Если бы Джинши повёл себя так же, как стратег, он был уверен, что Басен приструнит его за это. И еще ему хотелось, чтобы Лакан перестал использовать лунные пирожные в качестве грузиков. Они оставляли на документах маленькие круглые масляные пятна.

В данный момент Басена там не было: у Джинши был другой телохранитель. Он был уверен, что Басен никогда не поладит со стратегом, но его также предупреждали, что нельзя идти на встречу с Лаканом без охраны.

Был у него и ещё один спутник — Маамэй. Лакан окинул каждого из них взглядом, после чего вернулся к Джинши. Было совершенно ясно, что ему не нравится то, что или кого он видит.

— Пожалуйста, садитесь. Никто не хочет разговаривать стоя. Неужели для наших гостей не нашлось даже закуски?

Он вел себя совершенно разумно, но сок, который он налил для них, был из его тыквы, той самой, из которой он пил секунду назад. Разве он не помнит, как получил пищевое отравление, выпив прямо из емкости? Его помощник поспешил принести свежие напитки.

Мистер Монокль демонстративно погладил свою неухоженную бороду.

— Итак, что привело вас сюда сегодня?

— Похоже, вы планируете интересное мероприятие, но в не самом лучшем месте.

Джинши достал листок бумаги, который был засунут в страницы книги Го, и положил его на стол.

— Вы получили официальное разрешение на использование одного из дворцовых лекционных залов?

— А, это. Лакан отвёл взгляд, и его нижняя губа слегка выпятилась, как будто он надулся.

— Я здесь главный. Если бы были какие-то возражения, я бы ожидал, что они поступят от Старого Ло. Конечно, это не входит в компетенцию младшего брата императора.

Это не ваше дело, так что отвалите - таков был посыл.

Улыбка Джинши не сходила с лица, даже когда он понимал, что имеет дело с человеком, для которого лица людей — это камни Го. Против Лакана его лишили единственного оружия в его арсенале, в котором он был полностью уверен, но помощник стратега сразу же покраснел и посмотрел на землю.

— Я не ожидал, что такой серьезный и трудолюбивый человек, как ты, поймет, но с тех пор как посланники с запада отправились домой, люди изголодались по развлечениям, — сказал Лакан.

— Изголодались? Сейчас доступно больше торговых товаров, чем когда-либо прежде.

Всё, что Джинши слышал, говорило ему о том, что в магазинах полно необычных товаров, а на рынках царит оживление.

— Ха-ха. Может быть, это и так, но прекрасная трапеза оставляет у обедающего желание отведать следующее великолепное блюдо, а такие запоминающиеся события заставляют людей искать чего-то большего. Что-то ещё лучше, чтобы развлечь язык или ослепить глаз. Надо сказать, что экзотические товары из чужих стран мало кому нужны, если у человека нет денег на их покупку. А налоги в последнее время понемногу растут. Дело тонкое, но, как я понимаю, в фермерских деревнях ставки становятся всё более обременительными. А что это за странные новые законы, о которых я слышу? Поощрение поедания насекомых? Сам я не предпочитаю блюда из шестиногих, но, может быть, вы предпочитаете, почтенный брат императора?

Джинши промолчал.

— Го — это простое удовольствие, которому можно предаваться, не имея ничего, кроме нескольких камней. Разве это не идеальный способ разогнать тоску, что висит над народом?

Лакан бил его по больному месту. Если бы вы спросили Джинши, хороши они или плохи, он бы ответил категорически отрицательно. Точно так же и повышение налогов было страховкой от нехватки зерна. Повышение налогов было единственным его предложением, которое прошло без проблем. Он не был уверен, о чём это говорит.

К этому моменту Басен уже должен был накинуться на Лакана. Джинши правильно сделал, что оставил его. Он глубоко вздохнул и, всё ещё улыбаясь, сказал:

— Мне кажется, вы что-то недопонимаете, господин Лакан.

Он провёл пальцами по листку, остановившись на слове "Локация".

— У меня нет никаких претензий к самому турниру. Только место его проведения.

— Ну, что вы хотите, чтобы я сделал? Где мне его провести? У меня мало друзей. У меня нет связей, чтобы привлечь купцов к своей точке зрения.

Джинши прекрасно это понимал. Однако ему казалось, что у Лакана есть хотя бы один друг, который мог бы помочь ему в этой ситуации, но сейчас было не время.

— Позвольте мне предложить это место, — сказал он, протягивая листок бумаги, на котором было написано "Театр Аргента". Это было то самое место, где Белая Дама показывала свои чудеса, но оно было закрыто с момента ее ареста. Театр располагался на одной из главных магистралей - идеальное место для проведения конкурса, подобного тому, что устроил Лакан. По причинам, которые он не совсем понимал, все дело, связанное с Белой Леди, было поручено Джинши. Но он был рад, что порученная ему работа наконец-то оказалась полезной.

Театр Аргента был той самой "козырной картой", о которой так проницательно намекнула ему Маамэй. По её словам, это место не могло оставаться закрытым вечно, и, даже если кто-то и подозревал владельца театра в связях с Белой Леди, по её мнению, они уже были достаточно наказаны.

Теперь были гражданские чиновники, которых отравила Белая Дама; хозяину театра не удастся отделаться лишь заявлением, что он лишь предоставил ей место для выступления и ничего не знал о том, что включает в себя ее выступление. Басен был в ярости от такого предложения Маамей, но сестра ответила ему:

— В политике есть нечто большее, чем наказание людей. Мы заставим его подыгрывать нам, делать для нас все возможное. Если мы будем осторожны в своих действиях, он отблагодарит нас и попросит еще. Разве не так поступил бы мудрый правитель? А если возникнут проблемы, то всем будет заправлять великий комендант Кан. Вокруг должно быть много солдат, чтобы пресечь любые неприятности.

Сам Лакан доставлял немало хлопот, но прекрасных подчиненных у него было в избытке. В этот день будет кому помочь. Множество военных, способных сдержать любые возникающие проблемы.

Если бы Маамэй была мужчиной, она стала бы помощницей Джинши, и он бы ей безоговорочно доверял. Она была сообразительна и до замужества изучала фехтование. В отличие от своих братьев, каждый из которых был слишком склонен либо к уму, либо к мускулам, Маамэй, казалось, была способна на всё.

Лакан нахмурился, но предложение Джинши его заинтриговало.

— Театр Аргента? Что это такое? — спросил он. Его вопрос был обращен не к Джинши, а к его услужливому помощнику. У Джинши сложилось впечатление, что "Аргент" довольно известен. Он удивился, что Лакан не слышал о нем.

— Это театр на севере столицы, недалеко от жилого района. Правда, сейчас он закрыт после серии выступлений там чудотворицы по имени Белая Леди, — сказал другой мужчина.

— Белая леди?

Джинши знал, что Маомао не старается запоминать то, что её не интересует, но Лакан пошел дальше. Джинши с трудом верилось, что он ничего не помнит о той, кто вызвал такой переполох.

— Это то место, куда Рикусон ходил с мастером Лаханом и госпожой Маомао, —сказал ему помощник.

— Ах! Это место! — сказал стратег, вскакивая с дивана и ударяя кулаком по столу. Его трясло от ярости, когда он вспоминал об этом. Джинши подозревал, что он тоже хотел туда попасть.

— Могу я продолжить? — с нарастающим раздражением спросил Джинши. Лакан выглядел подавленным, но сел.

— Аргент — идеальное место. Места более чем достаточно. Гораздо предпочтительнее лекционный зал, куда смогут попасть только те, кому разрешен вход во дворец.

— То есть вы хотите сказать, что одобрили бы проведение мероприятия там?

— Да. Сейчас он закрыт, но я могу открыть его снова. Однако я пришел узнать ваше мнение. Вместо того чтобы просто разрешить им возобновить свою деятельность, не лучше ли самим провести там мероприятие под присмотром того, кто мог бы при необходимости держать всё под контролем?

Всё, что говорил Джинши, было правдой, насколько это было возможно. И не более того. Он почувствовал струйку холодного пота: Может, Лакан и не умел оценивать выражения лиц, но у него были и другие способы понять, что происходит. Другие дары, которые компенсировали его неспособность различать лица. Например, он умел улавливать ложь.

В данный момент Лакан пристально смотрел на Джинши, словно пытаясь разглядеть его слова и планы. Он посмотрел Джинши прямо в глаза и погладил свой подбородок.

— И с какой целью вы делаете это щедрое предложение? — спросил он.

Джинши поборол желание тяжело сглотнуть. Он сделал один вдох, чтобы успокоиться.

«Как всегда».

Наконец Маамэй шагнула вперед. Она положила на стол стопку бумаг.

— Мы возвращаем вам дела, которые всегда должны были находиться в ваших руках, господин Лакан. Естественно, мы вернули работу и другим чиновникам. — Кажется, я понимаю.

Лакан посмотрел на кучу с нескрываемым отвращением. Это было в три раза больше работы, чем он выполнял раньше. Маамэй принесла столько, сколько смогла унести, но в офисе Джинши осталось ещё больше.

Трудолюбие Джинши заставляло его стараться разбирать всевозможные бумаги, но Басен, его второй помощник, не был талантлив в канцелярской работе, а любящий Го бюрократ Сей был всего лишь временно переведен из другого места и не считал себя в праве высказывать своё мнение по таким высоким вопросам. С приходом Барёу и Маамэй было решено вернуть работу тем, от кого она исходила.

— Вы же не думаете, что я просто засуну её вам обратно, почтенный младший императорский брат?

— О, там не так много, чтобы оправдывать усилия. Ты мог бы пройти через него с закуской в одной руке, зевая при этом, и всё равно закончил бы к полудню.

Помощник Лакана выглядел откровенно испуганным — слова Джинши были не иначе как провокацией, но Джинши не видел смысла в том, чтобы сдерживаться в данный момент. Он был уверен, что Лакан выполнит его просьбу, даже если Джинши немного нагрубит ему в этом вопросе.

— Вам нужен театр "Аргент", и вам нужно, чтобы прилегающая улица была перекрыта на целый день. Кто ещё, кроме меня, может это сделать? — спросил Джинши.

Лакан посмотрел на своего помощника.

— Если мы изменим место проведения на театр, что произойдет?

— Можно ожидать, что число участников резко возрастет, господин. Мы увидим гораздо больше простолюдинов и детей. Настолько, что я сомневаюсь в том, что наш план провести процедуру за один день будет достаточным.

Ему стало стыдно: от него наверняка ждали помощи в нерабочее время.

— Нам придётся посоветоваться с мастером Лаханом, чтобы быть уверенными, но я думаю, что нам понадобится не менее трёх дней, включая время на подготовку места. Кроме того, поскольку мы не знаем, сколько ещё людей может прийти, нам может не хватить досок для го. Придется достать больше, или пересмотреть вопрос о том, чтобы ограничить количество участников.

Страх помощника, казалось, уступал место воодушевлению.

— Никаких ограничений. Смысл в том, чтобы в Го играло как можно больше людей, — сказал Лакан.

Это застало Джинши врасплох. Он всегда считал, что стратег думает только о себе.

Но когда он разговаривал с Лаханом перед этой встречей, тот сказал:

— Мой почтенный отец на этот раз ведёт себя по-другому. Эта книга Го — его дань уважения моей дорогой покойной матери.

Даже сама мысль о проведении подобного турнира была не в духе Лахана, но у него была причина. Он выкупил бывшую куртизанку, которая была матерью Маомао, но она умерла всего год спустя. Лакан создал свою книгу в память о женщине, которая была мастером игры в го, сохранив записи их партий, и этот турнир стал продолжением этого порыва. Это был не один из его обычных полетов фантазии.

Пока Джинши погрузился в размышления, помощник Лакана составлял простое расписание.

— Если мы скажем, что для тех, кто запишется заранее, вход будет за полцены, мы сможем оценить уровень интереса. Вступительный взнос в пять медяков позволит принять участие даже людям с самым низким достатком, если они того пожелают. Мы также рассматриваем возможность призовых денег для лучших.

(Джинши знал, что на один медяк можно купить паровую булочку; Маомао как-то рассказывал ему об этом). Теперь помощник был в своей стихии и не проявлял прежней нерешительности. У этого человека не было тех явных причуд, которые были характерны для предыдущего помощника Лакана, Рикусона, но, похоже, он тоже не был совсем без особенностей.

Лакан сложил руки и посмотрел на гору бумаг. Он все ещё выглядел недовольным. Может быть, ещё один толчок.

— Есть ещё кое-что, — сказала Маамей и протянула список имён. Судя по всему, в нём перечислялся медицинский персонал.

— Такое масштабное мероприятие чревато неожиданными неприятностями. В дополнение к охране, я думаю, нам следует пригласить несколько человек, разбирающихся в медицине.

Строго говоря, эта идея не входила в компетенцию придворной дамы, но Джинши хотелось похвалить её и сказать "Молодец!". Если бы Джинши попытался поднять эту тему, то, возможно, только усугубил бы ситуацию, но сейчас глаза Лакана сияли. В списке были имена двух людей, которых он любил больше всего на свете: его дочери и дяди.

— Если вы настаиваете, то... полагаю, у меня нет выбора, — сказал Лакан.

Джинши только и мог, что открыто не ухмыляться. Он наконец-то заставил уступить противника, который, казалось, всегда был тем, кто уступал ему. Это был всего лишь один маленький шаг, пустяк, но для Джинши это был гигантский скачок.

Маамэй подтолкнула его, взглядом говоря, что не стоит терять бдительность.

— Будьте добры, напишите подробности и пришлите их мне, — сказал Джинши.

— Хм, — хмыкнул Лакан, видимо, приняв компромисс не слишком благосклонно. Он махнул пустой тыквой в сторону своего помощника, требуя ещё; к удивлению, Джинши, тот поспешно достал ещё одну тыкву и протянул стратегу. Лакан сделал глоток и тут же выплюнул его обратно.

— Мастер Лакан? — спросил помощник.

— Что это, чёрт возьми, такое?!

— Это... это должен быть сок, господин, — сказал помощник, проверяя содержимое тыквы с выражением озабоченности.

— Ну, что-то с ним не так. Ты ведь взял его не в обычном месте, верно?

Теперь Лакан был очень расстроен.

— Простите, господин! Кажется, это фруктовый ликер...

Помощник бросился за водой.

— Я вас покину, — сказал Джинши, желая поскорее уйти, пока не перестал держать лицо. Уходя, он обнаружил, что следующий посетитель Лакана уже ждет его.

— А! О, кхм-кхм. Лунный принц...

Молодой служащий, сжимавший в руках деревянные полоски для письма, склонил голову при появлении Джинши. Некоторые отделы предпочитали деревянные полоски бумаге, а те, кто был особенно одержим приличиями и благопристойностью, похоже, любили их больше всего. Джинши задался вопросом, из какого отдела пришел этот молодой человек.

— Позвольте мне взглянуть на них.

Лакан поднялся с дивана и выхватил у чиновника полоски. Он повернулся и направился к большому столу в углу своего кабинета, на котором лежала карта с расставленными на ней пешками. Он изучал написанное на полосках, переставляя фигуры по мере чтения.

— Тогда давайте сделаем это.

— Да, господин, — ответил молодой чиновник, записывая каждое движение. Джинши бросил на него последний взгляд, когда тот выходил из комнаты. Весь двор знал Лакана как эксцентричного стратега, и, хотя акцент делался на эксцентричности, нельзя было забывать, что он также был стратегом, и когда он передвигал пешки по карте, солдаты маршировали сотнями, тысячами, даже десятками тысяч.

Лакан не был похож на Джинши, которому досталась гражданская должность, как подобает младшему брату императора, но пустая. Джинши оставалось только вздыхать о собственной обыденности и гадать, как такой простой человек, как он, сможет перехитрить такого гения.