Онлайн чтение книги Монолог фармацевта Apothecary Diaries
Глава 6 - Тазовое предлежание

— О, он зашевелился — сказала супруга Гёкуё, поглаживая свой вздутый живот. Только начинало холодать, но на плечах у неё свисал толстый халат. Хоннян сходила с ума, если Гёкуё позволяла себе хоть немного охладится, и это было ужасное зрелище.

Принцесса Линли закричала, увидев, как зашевелился живот её матери. Она лежала на толстом ковре на полу и играла с котёнком Мяомяо. Маомао терпеливо подстригала и притупляла когти котёнка, а также отговаривала её кусаться; так что до тех пор, пока Линли не сделает с котёнком ничего совершенно возмутительного, она, вероятно, не попадет в беду. Но опять же, никто никогда до конца не знает, что собирается делать ребёнок. Таким образом, Маомао сидела на коврике, внимательно наблюдая, как бы принцесса не сделала чего-нибудь неприличного. Она всегда была готова схватить комочек шерсти за шиворот, если ей казалось, что она может попытаться укусить девочку. 

— Это забавно. У младенцев начинает формироваться личность ещё до их рождения, — сказала Гёкуё, глядя на свой живот.

— Линли, она всё время брыкалась вверх, но этот ребёнок всегда брыкается вниз.

— Вниз, госпожа? Всегда? — Спросила Маомао, приподняв бровь. Она схватила котёнка и бросила его в корзину. Принцесса громко запротестовала, но Маомао просто поставила корзинку на стол, где Лин Ли не могла до неё дотянуться. Затем она подошла к Гёкуё и остановилась перед ней.

— Можно мне взглянуть? Вы не возражаете, если я потрогаю ваш живот?

Гёкуё вопросительно уставился на неё.

— Вовсе нет, но... всё в порядке?

Маомао ответила, нежно проведя пальцами по животу супруги. Словно в ответ, она почувствовала ещё один толчок, вниз и наружу.

Маомао нахмурилась.

— Расскажите мне о рождении принцессы Линли.

Хоннян ответила.

— Это было удивительно легко, гораздо легче, чем я ожидала от первого ребёнка. Я полагаю, помогло то, что принцесса была немного маленькой.

Хоннян теперь держала корзинку с Мяомяо в ней (Линли оказалась слишком усердной в своих попытках дотянуться до стола), и было видно, как котёнок выглядывает из-под крышки, как будто она находила всё это очень интригующим.

— Кто присутствовал при родах? — Спросила Маомао.

— Это была я,  — сказала Хоннян, хотя выглядела она несколько встревоженной из-за этого.

— Здесь вы не можете рассчитывать на доктора, а я кое-что изучила, так что каким-то образом у нас всё получилось. Просто...

— Да?

— С нами была дворцовая служанка, у которой был опыт принятия родов, но как раз в тот момент, когда принцесса должна была родить, она сильно заболела. Это было самое неприятное происшествие.

Хоннян была вынуждена вступить в эту роль без особого предупреждения и сказала, что была на грани срыва. Именно её природное упорство спасло положение.

—  Акушеркой была пожилая женщина, которую временно оставили в заднем дворце, чтобы она помогала при родах. Но у любого, в такой ответственный момент заболел бы живот, — что ж, ей настоятельно рекомендовали немедленно уволиться. Насколько я понимаю, супруге Рифе помогала другая акушерка.

Маомао с интересом кивнула. Неужели и на этот раз они оставят акушерку? 

Но что-то всё ещё не давало ей покоя. Гёкуё, почувствовав её затянувшийся вопрос, улыбнулась Маомао.

— У тебя что-то на уме? Пожалуйста, говори прямо.

Маомао восприняла это как разрешение высказать свои сомнения в конкретных выражениях.

— Меня беспокоит, сможет ли акушерка справиться, если это окажутся роды в тазовом предлежании.

— Роды в тазовом предлежании?

Гёкуё снова потерла живот, а затем нахмурилась, поняв, что, должно быть, был ещё один пинок.

— Вы говорите, что ребёнок всегда пинается вниз. Если это действительно пинок, который вы чувствуете, а не удар рукой, то это означает, что голова ребёнка направлена вверх.

При рождении голова должна появиться первой. Голова — самая большая часть ребёнка, и она, проходя через родовые пути, облегчает прохождение остальной части тела. То, что ноги стоят на первом месте, делает роды значительно более опасными.

— Уверены ли мы, что это роды в тазовом предлежании? — спросила Гёкуё.

— Нет, госпожа; это только возможность. Более тщательное расследование могло бы прояснить ситуацию.

— Ты можешь это сделать?

Маомао было трудно ответить на этот вопрос утвердительно. Её старик, несмотря на всё, что он знал о медицине, на самом деле специально учил её только тому, что касается лекарств. Помимо этого конкретного предмета, знания Маомао состояли в основном из того, что она смогла почерпнуть, спокойно наблюдая за его работой.

По молчанию Маомао Гёкуё поняла, что вопрос был неправильным подходом к делу.

— Сделай это, пожалуйста, — сказала она.

Маомао на секунду взглянула в потолок, прежде чем подойти к супруге.

— Позвольте мне сказать вам, что это будет включать, а затем вы скажите мне, хотите ли вы, чтобы я всё ещё это сделала, — сказала она, а затем подробно описала суть осмотра.

— Боже мой, правда? — Спросила Гёкуё, прижимая руку ко рту. Такой метод привёл бы в глубокое замешательство принцессу, находящуюся под защитой; поступить так, как описала Маомао такому человеку, означало бы навлечь на себя наказание как худшему из злодеев. Но Гёкуё сказала:

— Ну, это ничто по сравнению с настоящими родами. Продолжай.

— Да, госпожа.

Такова была сила матери. Маомао приготовилась приступить к осмотру.

«Фух», — подумала Маомао, пока мыла руки после осмотра. Это затронуло не только живот, но и гениталии, так что даже с её предупреждением это было не совсем легко. В идеале обследование должно было быть проведено на более ранних сроках беременности, но, зная, что это влечёт за собой, она избегала его. Кроме того, Маомао не была профессионалом; если бы ребёнок был слишком маленьким, она бы ничего не смогла о нём рассказать.

Её окончательное суждение: с вероятностью восемьдесят процентов они имели дело с родами в тазовом предлежании. Она судила о местонахождении ребёнка по звуку его сердцебиения и ощущению его пинков.

Младенцы в тазовом предлежании иногда меняли положение самостоятельно по мере роста. Однако тот факт, что ребёнок всё ещё был перевёрнут на этом этапе беременности Гёкуё, не был хорошим знаком. До рождения ребёнка оставалось всего около двух месяцев.

— Как ты думаешь, что нам делать? — спросила супруга Гёкуё, которая закончила переодеваться. Хоннян стояла рядом с ней, выглядя обеспокоенной.

— Мне сказали, что физические упражнения и прогревание могут помочь избавиться от этого состояния. Информацию о том, какие именно упражнения вы должны выполнять, лучше всего получить за пределами заднего дворца, но что касается прогревания, то я знаю, как его делать.

— Понятно. Я попробую спросить окружающих, чтобы узнать, нет ли других способов помочь, пока я этим занимаюсь, — сказала Гёкуё. Тем не менее, она попросила Маомао заняться прогреванием. Затем она погладила свой живот и, как будто только что подумала об этом, сказала:

— Что мы будем делать, если он не изменит положение?

— В худшем случае нам, возможно, придётся разрезать вам живот.

Маомао не хотела думать об этом. Даже при наличии подходящей акушерки опасность была велика. Вскрыть Гёкуё было последним средством, и если бы до этого дошло, на кону была бы жизнь супруги. Тот факт, что не было квалифицированного врача, к которому можно было бы обратиться, если бы что-то пошло не так, только усиливал дискомфорт Маомао.

«Если бы шарлатан хотя бы наполовину понимал, что он делает», — подумала она, но она знала, что он всегда был и всегда будет шарлатаном. Милый человек, но абсолютно не компетентный врач. Тем не менее, было бы непросто привести другого врача в задний дворец. Официально он должен был быть евнухом, и он не мог войти до тех пор, пока его не кастрировали. Можно ли это сделать вовремя, или, в противном случае, можно ли изменить систему достаточно быстро, чтобы помочь им?

«Подождите!»

Маомао приложил руку к подбородку. Она вспомнила одного человека, который идеально соответствовал бы их потребностям.

«Но... Чёрт.»

Она застонала и почесала затылок, а затем, после долгих внутренних дебатов, посмотрела на Гёкуё, зная, что, если не рискнёт ничего не выиграет.

— Я могу вспомнить одного человека, который мог бы нам помочь, госпожа. Человек с безупречными медицинскими навыками, который уже несколько раз принимал роды хирургическим путём.

— Боже мой, ты можешь?

— Неужели? — сказала Хоннян, и её голос звучал гораздо менее убежденно, чем голос Гёкуё. – Ты ведь не думаешь о служанке мастера Джинши? (Что Суйрен делала в этом павильоне?)

— Я не думаю о служанке. Я думаю о враче.

Была только одна проблема; именно...

— Он преступник, которого изгнали из заднего дворца.

Она думала о своём приёмном отце, Луомене.

Супруга Гёкуё и бровью не повела, но Хоннян была просто раскалена добела.

— Мы никогда не подпустили бы такого мужчину к супруге, — решительно заявила она. Она не кричала, как часто делала, когда отчитывала одну из дворцовых служанок; вместо этого она спокойно, холодно выпотрошила идею Маомао.

— Этот человек может держать жизнь супруги Гёкуё в своих руках. Это должен быть кто-то, кому мы можем доверять.

Это, безусловно, было правдой. И при других обстоятельствах Маомао, возможно, сочла бы нужным отступить в тот момент. Но не в этот раз. На самом деле, Луомен был их лучшим выбором для обеспечения безопасности Гёкуё, и больше всего на свете Маомао испытывала глубокое и неизменное уважение к своему старику. Он мог быть мягкосердечным, невезучим и бабушкиным, но она также была убеждена, что он был лучшим врачом в их стране.

— Мы можем ему доверять, — сказала она. — Он не хуже любых десяти докторов, которых вы можете найти.

— Это не похоже на тебя, чтобы настаивать на таком вопросе, — заметила Хоннян, хотя Маомао говорила только то, что было правдой. Тем не менее, главная фрейлина тоже не собиралась сдаваться.

— Но вы же сказали, что он преступник. Я не знаю, в чем заключалось его преступление, но это факт, который мы не можем игнорировать.

Хоннян сохраняла спокойствие, но взгляд Маомао принял опасный оттенок. Когда две женщины повернулись лицом друг к другу, их обычные позы поменялись местами, и вмешалась супруга Гёкуё.

— Может быть, вы расскажете нам, что он сделал? Хоннян, мы должны выслушать, что скажет Маомао, вместо того чтобы отмахиваться от неё, а Маомао, тебе нужно сохранять спокойствие и объяснять.

При этом Маомао почувствовала, как прилив крови к её голове утих. Она тихонько вздохнула и взяла себя в руки, а затем повернулась к Гёкуё и Хоннян.

— Этот человек был евнухом и врачом. Он был ответственен за рождение нынешнего правителя и его брата, а также ребёнка леди А-Дуо. Что касается того, почему он был изгнан из заднего дворца, то я слышала только, что причина была каким-то образом связана с супругой А-Дуо.

Дело в том, что у Маомао не было чёткого понимания причины. Было бы неправдой сказать, что она не могла догадаться, что могло произойти, но она совсем не была уверена и не собиралась давать дикие предположения.

— Понятно... Вот и всё, — сказала Гёкуё.

Как ни странно, она, казалось, уже знала об этом. Она была высшей супругой и жила в заднем дворце, потому что пользовалась благосклонностью императора. Она наверняка слышала бы истории.

— И, если позволите, какое отношение этот человек имеет к вам, Маомао?

Её беспокоил не столько его статус преступника, сколько то, каким человеком он был на самом деле.

— Он мой приёмный отец, а также мой учитель в вопросах медицины.

Гёкуё на секунду закрыла глаза, задумавшись, а затем снова открыла их.

— Хорошо. Я предложу его кандидатуру господину Джинши.

— Госпожа Гёкуё! — воскликнула Хоннян, но супруга только улыбнулась.

— Хоннян, я хочу окружить себя способными людьми и использовать их наилучшим образом. Ещё лучше, если они заслуживают доверия. Он не может быть плохим человеком, если нашей бродячей кошке он так приглянулся.

«Бродячая кошка, да? Хорошо».

— Но он же преступник.

— Да, так говорят, но ты, должно быть, слышала хотя бы несколько рассказов о том, каким был задний дворец в те дни. Сколько их было очищено во времена великой императрицы-регентши? Ты хочешь сказать, что примешь такую клевету за чистую монету? Её слова были мягкими, но настойчивыми.

«Императрица-регент».

— Если ты всё ещё чувствуешь себя некомфортно, мы можем оставить его под присмотром. Будет ли это справедливым компромиссом? — сказала Гёкуё, а затем взяла со стола бумагу с кистью и начала писать письмо Джинши.

Через два дня после того, как мы поговорили об этом с Хоннян, в заднем дворце появился евнух похожий на бабушку. Маомао была удивлена; Они действовали быстрее, чем она ожидала.

Гаошун сопровождал старика Маомао, когда тот отдавал дань уважения в Нефритовом павильоне, после чего они направились в медицинский кабинет. Он собирался какое-то время побыть с доктором-шарлатаном. Отец Маомао питал слабость к кошкам, поэтому она ожидала, что шерсть котёнка станет ещё более блестящей.

Сначала она беспокоилась о том, что произойдёт, если шарлатан окажется без работы после того, как появится её отец, но, похоже, не было необходимости беспокоиться об этом, по крайней мере, на данный момент. В конце концов, допуск её старика в задний дворец был экстренной мерой, компромиссом.

«По крайней мере, я рада этому».

Без него в районе удовольствий не было бы врача, достойного так называться. Может быть, ей не стоило беспокоиться об этом, учитывая, что она предложила эту идею с самого начала, но она беспокоилась, что, если он не вернётся домой к концу года, старая мадам может ворваться в задний дворец, чтобы утащить его обратно.

Такие мысли занимали её разум, когда она работала над уборкой Нефритового павильона. Возможно, отчасти из-за визита её старика, все домашние дела были уложены в сегодняшнюю работу, и все они должны были усердно работать. Инфа подошла, неся ведро свежей воды.

— Так этот мужчина — он твой отец, верно, Маомао? — спросила она. 

— Мм... Ага.

Инфа выглядела озадаченной. Строго говоря, Луомен был двоюродным дедом Маомао, но они оба не были похожи друг на друга, что, вероятно, и было причиной замешательства Инфы. Как бы то ни было, Маомао была довольна тем, чтобы оставить эту тему в покое. Пытаться объяснить дальше было бы только головной болью.

— Он просто... — Инфа искала слова. — ... совсем не такой, каким я его себе представляла. Думаю, можно сказать, что он почти... нормальный. Я думаю, неужели это тот парень, который вырастил Маомао?

«И что именно вы себе представляли?»

— Гм. Ну, Вы знаете. Он, кажется, совершенно...

Гуйэн и Сэки-у, которые работали вместе с ними, кивнули вместе с Инфой.  Хаку-у, которая ещё не очень хорошо знала Маомао, просто слушала разговор с улыбкой на лице.

— ... разумным? — заключила Инфа.

— Конечно! — Гуйэн и Сэки-у согласились в унисон.

«Я никогда не пойму этих людей».

Всю свою жизнь она не могла себе представить, чего они ожидали.