Онлайн чтение книги Монолог фармацевта Apothecary Diaries
Глава 6 - Падение стратега

Маомао вздохнула, стоя под палящим солнцем и занимаясь стиркой. Это было действительно очень неприятно. Не стирка, нет. Она попала в сети с тех пор, как Айлин дала им ту загадку, и они её разгадали. Всё утро Яо и Эньен не сводили с неё глаз, следя за тем, чтобы она не выдала их.

«Я тоже в этом участвую, ха...»

Это объясняло, почему Эньен стояла рядом с ней, а её ведро — рядом с ведром Маомао. Она старательно обрабатывала бинты, а так как она заранее приготовила мякоть мыльнянки, то бинты получились очень чистыми.

После того как бинты были очищены, их предстояло прокипятить. В крови могли содержаться токсины, и попадание чужой крови на вас или её проглатывание могло привести к распространению инфекции. Кроме того, существовали венерические заболевания, с последствиями которых Маомао была хорошо знакома.

Яо была с медицинскими работниками; они собирались научить её покупать лекарства.

«Я хотела бы пойти в эту поездку», — подумала Маомао, но её оставили вместе с Эньен, которая считала, что Маомао нельзя оставлять одну. Было ужасно скучно. Настолько скучно, что вскоре ей захотелось сорвать злость на своей спутнице.

— А я-то думала, что стирка — это работа для служанок, — сказала она.

— Я никогда такого не говорила, — ответила Эньен, и это была правда: так говорили ныне уволенные придворные дамы. Маомао стало интересно, как они живут сейчас. Учитывая, что ни Яо, ни Эньен не выглядели особенно огорченными их уходом, похоже, дамы были не столько старыми подругами, сколько подхалимками, которые пытались заискивать перед Яо, узнав о её семейном происхождении. К несчастью для них, Яо была не настолько мягкой, чтобы подставлять свою шею под удары таких нечестных на руку дам.

— Я хотела пойти за покупками, — ворчала Маомао.

— Я тоже, — сказала Эньен. — Если уж на то пошло, они могли бы просто взять тебя, меня это не волнует.

Другими словами, она просто хотела побыть с Яо. Маомао решила больше не переживать по этому поводу.

Они как раз выжимали выстиранные бинты и складывали их в ведро, когда в медицинский кабинет вбежали несколько человек. Маомао прищурился, пытаясь разглядеть, что происходит, и увидела, что кого-то несут на носилках.

— Ранение? — спросила Маомао, когда они с Эньен вернулись в кабинет, неся ведра. Когда настоящие врачи ушли за покупками, ученик лекаря был единственным, кто следил за порядком, поэтому они решили, что лучше вернуться и посмотреть, что происходит.

— Ух! Умм...

Ученик лекаря был в замешательстве, не зная, что делать. Учитывая близость к военному лагерю, раненые здесь были не редкостью, и даже ученик должен был уже более чем уверенно с ними обращаться. Однако, когда Маомао пробралась в толпу людей и увидела, кто лежит на носилках, она не смогла удержаться от отвратительного "Фу!".

Кто бы это ни был, но на носилках лежал моноклевый урод, корчась от боли.

— Говорят, его отравили, — сказал ей ученик, его лицо было бледным.

— Невероятно...

С неохотой Маомао взглянула на эксцентричного стратега. Он был бледен и дрожал, держась за живот. Всё было хорошо, пока...

— Я не могу сдерживаться...

При этом, разумеется, носильщики побледнели, затем подняли его на руки и поспешили в туалет. Не будем уточнять, с какого конца "это" вырвалось наружу.

Оно выходило волнами в течение следующего часа или около того, пока состояние стратега окончательно не стабилизировалось. Но от этого он сильно иссушился, поэтому Маомао и остальные дали ему воды с добавлением соли и сахара, чтобы она легче усваивалась. К слову, питье давал подмастерье-лекарь, а Маомао лишь стояла в стороне и наблюдала. Она знала, что ему было бы ещё легче пить, если бы они смешали его с небольшим количеством сока, но не чувствовала себя обязанной заходить так далеко. По крайней мере, он смог выпить воду. Когда речь шла о рвоте и поносе, пить было необходимо.

Когда все немного успокоилось, Маомао достала котелок, намереваясь прокипятить очищенные бинты, но её прервал ворвавшийся Лахан.

— Мне сообщили, что мой почтенный отец упал в обморок! — сказал он.

Маомао просто указала на комнату, где спал урод. Толпа его подчиненных уменьшилась до одного, оставленного присматривать за ним, и ученик отправился вызывать врачей. Маомао не винила парня за то, что он был немного встревожен, но подозревала, что это не самая лучшая идея — оставлять присмотр за важнейшим медицинским кабинетом двум придворным дамам.

Эньен весело посмотрела на Маомао, наливая воду в кастрюлю.

— Вы его знаете?

— К сожалению.

— Похоже, вы тоже как-то связаны с великим комендантом Каном. Могу я спросить...

— Никакой связи.

Маомао принялась готовить костер.

— Если вы не хотите говорить об этом, то всё в порядке, — сказала Эньен, но в её голосе прозвучали нотки недовольства. Она спрашивала, но, скорее всего, сама уже всё выяснила.

«Во всём виноват этот старый ублюдок».

Было бы гораздо проще прикидываться дурачком, если бы он не таскался постоянно по их рабочему месту.

Лахан вернулась из больничной палаты, когда повязки уже хорошо заварились.

— Что-то я не вижу своего дедушку, — сказал он.

— Он сегодня ходит по магазинам. Наверное, вернется только через пару часов. А остальные врачи, по-моему, в одном из других медицинских офисов.

— Хм...

Каким бы чудаком ни был стратег, он также являлся довольно важной персоной, и о его недомогании лучше было бы умолчать. Однако, несмотря на травмы, они, вероятно, привели его в медицинский кабинет в надежде вызвать старика Маомао, Луомена.

— Они сказали, что его отравили, — предположила Эньен, пока Лахан стоял, скрестив руки. Маомао поняла, насколько необычно было видеть Эньен, проявляющей инициативу.

— Да, это так, — сказал Лахан. — Но мой почтенный отец — не простой человек. Кто мог умудриться отравить его?

— Наверняка найдется не один человек, обиженный на него, — сказала Маомао, её тон был довольно вежливым. Она могла бы обойтись и менее формальным обращением к Лахану, но, учитывая, что рядом стояла Эньен, решила не отвлекаться от своих слов. В любом случае, если кто-то поднялся так высоко, как стратег, и сделал это отчасти благодаря свержению собственного отца, претензий к нему должно быть столько же, сколько звезд на небе.

— Мой отец — отличный знаток характера, если не сказать больше. Я не верю, что он оставил бы в своём окружении кого-то, кто мог бы его отравить.

— Я согласна с вами. Если отнять у него способность оценивать людей, то останется лишь старик, от которого начинает вонять возрастом, — сказала Маомао.

— Как грубо. Он ведь умеет играть в го и сёги.

— Вы оба просто ужасны, — спокойно сказала Эньен, помешивая палочками содержимое горшка. Она была достаточно красива, чтобы Лахан счёл нужным заговорить с ней. По тому, как сверкали его очки, можно было понять, что он превращает её тело в ряд цифр. Его взгляд становился всё более извращенным, поэтому Маомао легонько шлепнула его по голове.

— Прошу прощения, если этот вопрос покажется вам неприятным, но на будущее, может быть, вы скажете мне, чем он был отравлен? — сказала Эньен.

— Хороший вопрос, — ответила Маомао. — Все говорят о яде, но, может быть, это просто от плохой еды? Может, он съел что-то, что нашел на земле?

—За ним постоянно следит стража, чтобы он этого не сделал, — с гордостью сказал Лахан.

«Правда?»

— У-ум... Простите...

Повернувшись на голос, они увидели солдата, который стоял рядом с эксцентричным стратегом. Он был довольно стройным и выглядел несколько ушедшим в себя.

«Рикусон тоже был чем-то вроде красавчика».

Помощник стратега занимал военную должность, но, несомненно, это было связано с большим количеством бумажной работы. Теперь, подумав об этом, она поняла, что в последнее время почти не видела Рикусона. Неужели его отстранили от стратега?

— Я записал то, что вы просили, — сказал солдат. Он протянул им потрепанный лист бумаги, на котором некоторые символы были размазаны и нечетки. Там было написано, чем занимался урод и что он ел в течение последних нескольких дней.

— Посмотрим. Непосредственно перед инцидентом он был... Кхм. Что ж, мне жаль Лунного принца. Похоже, мой почтенный отец снова навязался ему в гости, — сказал Лахан.

Другими словами, непосредственно перед тем, как заболеть, этот урод донимал Джинши. Иногда казалось, что у этого чудака вообще нет работы, за исключением тех случаев, когда казалось, что она есть. Время от времени он ставил свою печать на важных бумагах или принимал неожиданные кадровые решения. Он мог бы быть полезен, если бы началась война, но в мирное время от него было меньше толку, чем от фонаря в полдень. Одно дело, быть бесполезным, а другое — беспокоить всех остальных.

— Здесь говорится, что он съел один лунный пирог и выпил немного сока, а также что он предложил лунный пирог Лунному принцу. Также говорится, что он был рассержен тем, что ему не предложили чай.

— Верно. Принц был прекрасен, как всегда, если можно так выразиться, — ответил помощник стратега, его глаза заблестели при воспоминании. Ещё одна жертва Джинши.

В любом случае, кто-то мог попытаться отравить Джинши, но Маомао не думала, что Джинши попытается отравить кого-то ещё.

— Маомао, о каком количестве яда может идти речь? — спросил Лахан.

— Однозначного ответа нет. Это зависит от яда. Кроме того, при использовании некоторых ядов жертве может стать лучше, но позже последствия могут повториться и привести к смерти.

Она бросила взгляд в сторону больничной палаты. Лицо помощника было бледным.

— Хотя я думаю, что с ним всё будет в порядке, — добавила она.

— Твоё поведение у койки оставляет желать лучшего, — прорычал Лахан. Он положил лист бумаги на стол. Перед тем как навестить Джинши, стратег, очевидно, бездельничал в открытом павильоне в одном из дворцовых садов. Прохладный ветерок и протекающая мимо река были, по-видимому, одним из его любимых мест. Он захватил с собой перекус — булочку на пару, которую и ел.

— Воришка на зарплате, — ворчала Маомао.

— Сейчас самое время не говорить всё, что мы думаем, — укорила Эньен, но в глубине души Маомао была уверена, что согласна с ней. Утром Чудик опоздал на работу на тридцать минут - воистину привилегия, доступная только начальству. На завтрак он съел запеканку с добавлением сладкого картофеля и лунный пирог.

— Это всё сладости, — заметила Эньен.

— У него будет диабет, — сказала Маомао.

— Мой почтенный дедушка говорил ему то же самое, — ответил Лахан. —Кстати, Маомао, есть идеи?

Он внимательно смотрел на неё. Обычно он обращался к её отцу, но поскольку его здесь не было, Лахану не оставалось ничего другого, кроме Маомао. Несомненно, попытка отравления военного чиновника была делом, которое они хотели раскрыть как можно скорее.

— Если от еды, которую он ел, что-то осталось, я, возможно, смогу что-нибудь выяснить, — сказала она.

— Боюсь, что нет. Он всё съел.

— М-м-м, — слабо протянул помощник. — Осталось несколько глотков сока, который он пил...

— Вы можете принести его сюда? Прямо сейчас? — спросила Маомао.

— Да, госпожа.

Адъютант вышел из комнаты, но вскоре вернулся; ему понадобилось ровно столько времени, сколько потребовалось кипяченым бинтам, чтобы высохнуть.

— Вот оно, — сказал он. Он протянул ей стеклянный сосуд для питья с деревянной пробкой, примерно на треть наполненный бледной жидкостью. По цвету она напоминала виноградный сок, разбавленный водой, чтобы его можно было пить.

— Довольно большой, — сказала Эньен, с интересом разглядывая сосуд. Нелегко было постоянно носить его с собой, но, поскольку уродец всегда пил сок, а не воду или чай, он, вероятно, был ему необходим.

— Я не думаю, что он отравлен, — сказал помощник.

— Почему вы так считаете? — спросила Маомао.

— Потому что я тоже выпил немного. В любом случае, я думаю, будет очень сложно подсыпать яд в контейнер, который никогда не покидает его.

— Тогда, думаю, мы можем не обращать на это внимания, — сказал Лахан, взяв бутылку и поставив её на стол.

— Красиво, не правда ли? — сказала Эньен.

— Не так красива, как ты, — спокойно ответил Лахан. Дурацкое лицо-счёты. Он и сам не отличался красотой, но никогда не отказывался поболтать с хорошенькой девушкой.

Эньен лишь сказала "спасибо" и вежливо улыбнулась. Чисто по-деловому. Было совершенно очевидно, что она не испытывает никакого интереса к этому волосатому мужчине.

Маомао тем временем изучал стеклянную бутылку, наблюдая за жидкостью внутри.

— Хм? — Она наклонила голову. — Это действительно впечатляющая вещь.

— Согласен, госпожа. Думаю, мастер Рикусон подарил его ему. Он его очень любит.

— Кстати, о господине Рикусоне, в последнее время я его не видела. Что с ним случилось?

Прекрасная возможность задать вопрос, который давно не давал ей покоя.

— А. Он уехал в западную столицу. Эта бутылка была его прощальным подарком стратегу. Я его преемник, и должен сказать, что он оставил после себя большие проблемы.

Адъютант склонил голову.

— Ты не знала? — спросил Лахан.

— Конечно, не знала.

Они с Рикусоном оба были в западной столице совсем недавно. А теперь он вернулся?

— Когда господин Гёкуэн прибыл в столицу, он попросил, чтобы вместо него на запад отправили человека, разбирающегося в делах центральных областей. Мастер Рикусон отправился выполнять эту просьбу, — сказал помощник.

Гёкуэн: отец императрицы Гёкуё. Как отец императрицы, он вполне мог приехать в национальный центр. Маомао показалось это несколько неожиданным, но она слышала, что сын императрицы Гёкуё, то есть внук Гёкуэна, и, если всё останется по-прежнему, будущий император вскоре будет официально представлен.

Представление наследного принца будет пышным, на нём будут присутствовать даже высокопоставленные гости из других стран, так что Гёкуэн вряд ли мог не присутствовать, даже если бы он был самым влиятельным человеком в западной столице и даже если бы это была очень долгая поездка.

— Он настаивал, и, боюсь, мы не могли ему отказать, — сказал Лахан.  — И он был так полезен...

Лахан хорошо знал Рикусона и был явно огорчен его потерей. Бывший помощник стратега был способен запомнить любое лицо, которое видел хотя бы раз, что, безусловно, делало его отличной противоположностью самому уроду, который даже не мог отличить одно лицо от другого.

Эньен, вероятно, не могла уследить даже за половиной разговора, но всё равно слушала без особого интереса. Похоже, она могла бы стать отличной фрейлиной, поскольку умела держать себя в руках в нужные моменты, но, с другой стороны, пугало, что нельзя быть уверенным в том, что она действительно понимает суть разговора.

— Ладно, давайте вернёмся к теме. Что касается того, кто отравил стратега... — сказал Лахан.

— О, я уже догадалась, — небрежно ответила Маомао, не отрывая взгляда от бутылки.

— Что? — воскликнули все трое сразу.

— Ну и кто же это был? — потребовал Лахан, поправляя очки на лице.

— Сам урод, — ответила Маомао. Она щелкнула по бутылке кончиком пальца; раздался тонкий звон, и сок внутри всколыхнулся.

— Ты сошла с ума. Думаю, я могу с уверенностью сказать, что мой почтенный отец никогда бы не попытался покончить с собой. Даже если бы он мог довести до этого других.

— Ужасно, — вмешалась Эньен.

— Тем не менее он сам положил его сюда  прямо в этот сок, — сказала Маомао.

— Погодите-ка. Не похоже, чтобы в нём что-то было. Он что-то положил туда, когда я не смотрел? — сказал помощник.

— О, он что-то туда положил, точно. И сделал это прямо у вас на глазах.

Маомао указала на горлышко бутылки, закрытое деревянной пробкой.

— Вопрос: Я знаю, что он всегда держит свой сок при себе, но обычно у него есть и чашка?

—Нет, он просто пьет прямо из бутылки.

— А вы делали то же самое, пили прямо из неё?

— Ни в коем случае! Когда я провожал его в особняк вчера вечером, мы купили сок по дороге домой. Тогда он и дал мне немного.

Люди часто покупали напитки в собственных контейнерах. Вероятно, стратег вымыл пустую бутылку, а затем наполнил её соком.

— Значит, вы купили это вчера, верно?

— Да, верно.

Теперь она была уверена: стратег отравился.

— И что? Что за яд он использовал? Если это твоя шутка, то пусть твой дорогой старший брат сообщит тебе, что дело зашло слишком далеко, — сказал Лахан.

— Кто мой старший брат? — прорычала Маомао, на время забыв о вежливости. Она бросила взгляд на Эньен, которая скорчила гримасу. Должно быть, она действительно проверяла Маомао. Маомао прочистила горло и вернула себе самообладание.

— Это тот самый яд, который мы все носим с собой. Вот здесь, — сказала она и показала на свой рот. Точнее, на то, что было внутри него.

— Слюна.

— Слюна?

Если стратег пил не из чашки, то он пил прямо из бутылки, и часть его слюны попала обратно в сок.

— Что может быть ядовитого в слюне? — сказал Лахан.

— Знаете, если собака укусит вас за руку, и вы оставите это без лечения, рука распухнет? Это то же самое. Слюна собаки и человека не совсем идентичны, но обе могут быть ядовитыми.

А если у яда есть питательные вещества, он будет размножаться.

— Если он будет валяться в павильоне под открытым небом в теплую погоду, повсюду носить с собой этот сок, никогда его не охлаждая, то яд внутри будет расти, пока не станет настолько плохим, чтобы причинить вред.

Казалось, что стеклянная бутылка особенно хорошо сохраняет тепло. Маомао однажды использовала аквариум для золотых рыбок, чтобы сфокусировать солнечный свет, и она подозревала, что эта бутылка может делать нечто подобное.

— Люди знают, что рыба сгниет, если её оставить на улице, но почему-то никогда не думают, что напиток может испортиться всего за полдня. Но это происходит. И тогда вы получаете...

Она жестом указала в сторону недомогающего стратега.

— ...много неприятностей.

— Неприятности, да...

Лахан скрестил руки, размышляя, как ему объяснить это.

— Может, просто сказать, что он съел что-то, что нашел поблизости? В это легче поверить, — сказал помощник с неохотой, поскольку его предложение, конечно, не помогло бы авторитету стратега.

— Нет, когда выяснится, что содержимое бутылки было отравлено, ситуация объяснится сама собой. Маомао, попробуй сок на яд. Я знаю, что это твоя специальность, — сказал Лахан.

— Ни в коем случае.

— Почему? Обычно ты с трудом удерживаешься от того, чтобы не попробовать яд.

— Потому что я не буду пить из того, на что положил в свой рот этот старый пердун. Хочешь попробовать?

Лахан некоторое время молчал, но выражение его лица выражало полное понимание. В конце концов он сказал:

— Не могли бы только быть немного добрее к нему? Он ведь всё ещё горюет.

— Я бы не хотела, чтобы это дошло до его головы, — категорично ответила Маомао.

Весь этот инцидент был сплошным мучением.

Вскоре после этого вернулись врачи.

— Боже мой, неужели? — в отчаянии спросил старик Маомао, услышав эту историю. Эньен тем временем выглядела удрученной: Яо заполняла бумаги по поводу их покупок и вернётся нескоро.

Чудаковатый стратег выглядел в общем-то нормально, поэтому Маомао отправила его домой. Точнее, его увезли, пока он ещё спал, чтобы он не проснулся и не заработал ещё больше головной боли.

По крайней мере, медики вернулись, но теперь ей пришлось заняться сортировкой и упорядочиванием купленных лекарств. Маомао нравилась эта работа, но после событий этого дня она ужасно устала.

— Поговорим об усталости, — сказала ей Эньен.

— Да, — ответила Маомао. В тот день Эньен казалась необычайно готовой к разговору с ней, возможно, благодаря отсутствию Яо. Она была очень сдержанной и не очень выразительной, поэтому никогда не приставала к Маомао, которая теперь понимала, что Эньен не обязательно её недолюбливает. Просто, когда Яо была рядом, она, вероятно, не говорила много по той же причине, что и Маомао.

«Потому что разговоры доставляют много хлопот».

В общем, она была очень похожа на Маомао.

— Я думаю, мне стоит извиниться за то, что произошло до сих пор, — сказала Эньен, убирая лекарства в ящик стола.

— Что вы имеете в виду? — спросила Маомао.

— То, как я себя вела. Я знаю, что была не слишком добра к вам. А что касается госпожи Яо... Что ж, я могу только попросить вас быть великодушной к ней. Она была так уверена, что поступит на эту работу как лучший ученик, а тут вы.

— Лучшая ученица?

— Разве вы не слышали? Тот, кто получает лучшую оценку на экзамене, получает ободок для волос немного другого цвета.

— Ах...

Маомао вспомнила, что только её ободок для волос был более темного цвета.

«Нет, я не слышала...»

Она оставила вопрос о своём наряде на усмотрение Гао Шуня, а когда он принес ей смену одежды, госпожа слишком долго упрашивала её, чтобы оставить время на объяснения. Сейчас ей было немного стыдно за это, но в то же время она была удивлена. Она полагала, что лишь с трудом прошла тест.

— Если не брать в расчёт общеобразовательную часть теста, то, когда речь идет о специальных знаниях, правильное решение даже половины вопросов считается хорошим результатом, — сказала Эньен.

Общее образование? Неужели это относится к истории и поэзии, которые Маомао так безропотно проглотила? Она выжимала из себя все силы ради этих вопросов. О, как она работала!

— Госпожа Яо поклялась, что правильно ответила на все общие вопросы, так что, должно быть, она уступила вам в части специальных знаний. Я тоже была уверена, что моя оценка не хуже, чем у других, поэтому, признаюсь, сначала я подумала, не наняли ли вас из-за семейных связей.

— Так вот в чём дело? — сказала Маомао.

Единственное, о чём она жалела, так это о том, что если бы она действительно так хорошо училась, то могла бы позволить себе учиться чуть меньше. Впрочем, это не имело большого значения: с того момента, как её продали старухе, у неё не было выбора.

— Я аптекарь по призванию, видите ли...

— Да, я знаю. Вы доказали это сегодня. Но не думаю, что это убережет госпожу Яо от неприятных последствий.

Маомао могла понять, и ей не обязательно были неприятны такие люди. Ей это нравилось гораздо больше, чем если бы Яо пыталась подлизаться к ней. Проблема заключалась в том, что люди слишком легко могли неправильно истолковать такую отстраненность. Поскольку Яо была из лучшей семьи среди всех новоиспеченных придворных дам, остальные считали себя обязанными следовать за ней.

— Она неплохой человек, — сказала Эньен. — Надеюсь, вы не станете обижаться на неё.

Эньен вела себя по-взрослому. Маомао не спросила, сколько ей лет, но она подозревала, что они примерно одного возраста. Эньен добавила:

— Госпоже Яо всего пятнадцать. Ей ещё предстоит повзрослеть.

— Вы сказали пятнадцать?

Это делало её на четыре года моложе Маомао, и при этом её тело было таким развитым!

— Она довольно крупная для своего возраста. (Маомао не уточнил, где именно).

— Да, я много работала, чтобы помочь ей расти, — ответила Эньен, в голосе которой звучала странная гордость.

«Если ей всего пятнадцать, то я вряд ли могу её винить», — подумала Маомао, хотя и подозревала, что если скажет вслух, что Яо всё ещё немного ребёнок, Эньен расстроится.

Но всё же оставался один вопрос. Эньен, несомненно, была помощницей Яо, но при этом она была довольно умной, о чём свидетельствовал тот факт, что она немного знала западный язык, на котором даже Яо не говорила.

— Могу я спросить вас кое о чём? — сказала Маомао.

— Да? Что?

— Если бы меня здесь не было, госпожа Яо всё равно не стала бы лучшей ученицей, верно? А вот вы — да.

На лице Эньен появилась неподвижная улыбка. Убирая в ящик очередное лекарство, она сказала:

— Такого бы абсолютно точно не случилось.

«Абсолютно, да?»

Списывать, чтобы повысить оценку, было проблемой, но намеренно пропускать вопросы, на которые ты знал ответы? Это даже не было списыванием.

Эньен была вежлива и осмотрительна, но Маомао понимала, что с ней нужно быть начеку. Она была проницательной девушкой.