Онлайн чтение книги Монолог фармацевта Apothecary Diaries
Глава 12 - Тайна чисел

Глава 12: Тайна чисел

Джинши потянулся, справедливая награда за то, что он закончил часть своей работы. Он был один в своём кабинете. Нет, это было не совсем так - из-за ширмы доносились звуки чьей-то работы. Чьей? Барёу, страдающего социальным расстройством.

Джинши уже почти закончил работу, но хотел кое-что спросить у Барёу.

— Барёу, можно тебя спросить?

— Да, господин, о чём? — раздался тонкий голос из-за ширмы.

— Как началась любовь?

— Хм? Как началась любовь?

— Если я скажу "Чуэ", ты поймешь?

Любовь может показаться странной темой для разговора, но, несмотря на то, что Барёу сидел за ширмой и уединялся, на самом деле он был женатым человеком. Женат на той, кто недавно поступила на службу в качестве одной из фрейлин Джинши: Чуэ. Главным условием Джинши при выборе сопровождающих было то, чтобы они никогда не бросали на него ни одного любовного взгляда. Чуэ, безусловно, соответствовала этому требованию.

— Да, она почти не похожа на человека, не так ли? — ответил Барёуь.

Ещё одно заявление, которое, казалось, могло привести к непониманию.

— А разве она не твоя жена? У вас ведь есть дети, не так ли?

Джинши был вынужден признать, что трудно представить, как женщина с таким властным характером могла работать с Барёу. Любопытство заставило его расспросить об истории их любви, но он не ожидал такого ответа.

— Это была небольшая интрига со стороны моей матери и старшей сестры Маамей. Они посмотрели на меня, посмотрели на Басена и выбрали самый надёжный способ продолжить род.

Джинши был поражён.

— Я согласился, но при условии, что они возьмут на себя воспитание детей, и так был заключён брак. Мы видимся только раз в две недели и мало разговариваем, но должен сказать, что мы неплохо ладим.

— Да... Если ты так говоришь...

Братья Ба казались полярными противоположностями друг другу. Джинши понимала, что хрупкий Барёу - лучший выбор, чем могущественный Басен. Это был политический брак, причём насквозь.

— Они отметили, что неизвестно, сколько я проживу, и приказали мне поторопиться и произвести на свет наследников. Они даже хотели, чтобы я сделал это раньше, чем сдал экзамен на государственную службу.

Барёу сдал экзамен на государственную службу двумя годами ранее, что подразумевало, что он сдал его только после того, как зачал детей.

— Она, конечно... уникальна, но с Суйрэн, которая держит её в узде, она оказалась вполне надежным помощником — сказал Джинши.

Это напомнило ему о том времени, когда Маомао работала под его началом.

— Она из клана Ми, хотя и дочернего.

Это многое объясняет. Если клан Ма обеспечивал телохранителей императорской семьи, то клан Ми создавал информационную сеть, которая служила непосредственно императору и его родственникам. Они оба охраняли императорскую семью, один на свету, другой в тени. Логично, что иногда они могли женить своих членов друг на друге, чтобы укрепить связи между ними.

—  Похоже, тебе нелегко приходится, — заметил Джинши.

— Смею предположить, что у вас гораздо больше проблем, чем у меня, мастер Джинши. И по внешности, и по рангу. Что касается меня, то сестра сказала, чтобы я просто тихо лежал по ночам, а жена позаботится обо всём остальном.

И снова Джинши ничего не ответил. Барёу сказал что-то довольно дерзкое, а затем Джинши почувствовал, что ему не следовало этого слышать. Как легко было бы жить, если бы Джинши так же легко, как Барёу, согласился на политический брак.

Их беседу прервал звук чьих-то шагов по коридору: коридор возле кабинета Джинши был специально спроектирован так, чтобы шаги отдавались гулким эхом.

— Кстати, о моей сестре, вот и она. — Если вы не знаете, как вести себя с Чуэ, спросите у неё.

Послышались женские шаги, и, поскольку Джинши старался держать большинство придворных дам на расстоянии (так было меньше проблем), естественно было предположить, что это приближается Маамэй.

— Спасибо, но забудьте о Чуэ, — ответил Джинши. Ему просто было любопытно, как зарождается любовь, но, к сожалению, никаких полезных сведений он не почерпнул.

В дверь постучали, и действительно, появилась Маамэй с бумагами в одной руке и чайными принадлежностями в другой.

— Добрый день, я вернулась... Что с вами двумя? — спросила она, увидев, что они оба уставились на неё.

Джинши не собирался спрашивать её о Чуэ в этот момент; если он не будет осторожен, есть шанс, что Маамэй поймёт это неправильно, и он никогда не переживёт этого. Барёу и Басен были не единственными, кого покорила эта грозная женщина. Вместо этого он попытался придумать, как отвлечь её.

— Вы пытаетесь придумать, как отвлечь меня, не так ли? — сказала Маамэй, устремив на него пристальный взгляд.

— Кто, я? Нет, нет. Я просто хотел узнать, есть ли у нас ответ на то, о чём я тебя спрашивал.

Он спрашивал о том, о чём спрашивал, о завязке, прикреплённой к недавнему письму Гёку-оу. Джинши, озадаченный листом с цифрами, вызвал эксперта.

— А, вы имеете в виду господина Лахана. У меня как раз есть письмо от него

Когда вы думали о цифрах, вы думали о Лахане. Это было очевидное решение, а в данном случае, похоже, ещё и правильное. Джинши открыл письмо, в котором действительно была изложена истина, скрывающаяся за числами.

— Можно взглянуть? — спросила Маамэй, подойдя к нему.

Джинши положил письмо на стол. Даже Барёу был достаточно заинтригован, чтобы выйти из-за своей ширмы.

— Что это? Бухгалтерская книга?

— Похоже на то, — ответил Джинши.

Лахан прислал им копию какой-то бухгалтерской книги, похоже, она была связана с налогами, взимаемыми с урожая. Какой-то процент налогов, собранных в западной столице, отправлялся в национальный центр. Судя по всему, книга была составлена из нескольких потрёпанных страниц, предположительно записей за несколько лет в одном районе.

— Возможно, это оно, — сказала Маамэй.

Судя по всему, запись была сделана в первой половине предыдущего года. В западной столице выращивали не так много урожая, но кое-что всё же было. Например, пшеница и виноград, хлопок и сахарная свекла. Овечья шерсть была ещё одним крупным экспортом региона.

Как отметила Маамэй, записи совпали с загадочными номерами, которые им прислали. Числа, от двух до четырех цифр, показывали количество собранного урожая; умножив их на налоговую ставку, можно было получить сумму налога.

— Хм? Смотрите, цифры разные.

Палец Маамея остановился на данных по пшенице. Там, и только там, цифра в бухгалтерском журнале была больше.

— Если цифры разные, значит, кто-то подделал книгу. Но это не имеет никакого смысла...

— Согласен. Я не понимаю, — сказал Джинши.

Если бы число в книге было меньше, все было бы просто. Непорядок был бы раскрыт.

— Но в отчете они указали большую цифру.

Значит, кто-то указал больше, чем было собрано на самом деле. Естественно, это означает, что налогов будет собрано больше.

— Они намеренно платят слишком много налогов?

Джинши не мог понять, зачем им это нужно. Это могло только навредить им.

Возможно, для него это и не имело смысла, но, похоже, Лахан решил, что присланные им цифры относятся к налогам, взимаемым с урожая.

— Очень мило с их стороны платить больше, чем они должны, но это попахивает чем-то подозрительным, — сказала Маамей.

— Неужели пшеница — единственное число, которое они подделали? — спросил Барёу, просматривая реестры за несколько лет.

— Похоже, в прошлом году все урожаи были меньше среднего.

— Если верить этому сообщению или чему бы то ни было, пшеницы было особенно мало, — сказал Джинши, прищурившись на ряды цифр. Западный столичный регион был предупреждён о необходимости принять меры предосторожности против нашествия насекомых; если они хотели скрыть истинное положение вещей, то это был один из способов сделать это.

— Когда собирают пшеницу? — спросил Джинши.

— Ну, есть озимая пшеница, а есть яровая, так что все зависит от времени, но в первой половине года собирают озимую пшеницу, в начале лета, — ответил Барёу.

Это означало, что прошло много времени после того, как Джинши покинул эти места, и даже после того, как отец императрицы Гёкуэн приехал в столицу.

— Я поражён, что он смог заметить это во всём этом, — сказала Маамэй, восхищаясь работой Лахана. Действительно, заметить расхождение в цифрах было впечатляющим достижением, даже если речь шла о цифрах, с которыми он имел дело в своей работе.

— Он что-то говорил об этом в своём последнем письме, — сказал Барёу и порылся в своих бумагах.

— В реестрах, которые нам прислали, была печать моего знакомого. Я помню её.

— Печать знакомого?

В письме Лахана было названо имя, которое Джинши тоже узнал. Он вспомнил людей, которые сопровождали его в западную столицу в прошлом году. Там были и Маомао, и А-Дуо, и Лахан, все они были энергичными и запоминающимися людьми, но был и один, более отстранённый.

— Рикусон... Он был помощником великого коменданта Кана, не так ли? — сказал Барёу.

— Да, кажется, я уже слышала это имя, — сказала Маамэй.

Рикусон: правая рука эксцентричного стратега. Тот самый, что танцевал с Маомао на банкете в западной столице. Сейчас он служил помощником Гёку-оу по просьбе Гёкуэна.

— А ты слышала что-нибудь конкретное о нём, Маамэй? — спросил Джинши.

Всё, что он знал о Рикусоне — это его должность. Он даже не знал, каким был этот человек. Все, что он знал — это то, что он видел Рикусона с той стороны, которая ему не очень нравилась, и было трудно отделаться от этого плохого первого впечатления.

— О господине Рикусоне? Дай-ка подумать... Боюсь, всё, что я знаю о нём, - только слухи, — ответила Маамэй, готовя чай. — До службы господину Лакану он был гражданским чиновником, но, насколько я понимаю, он добился этого не путем сдачи экзаменов на государственную службу. У него были связи. Он происходил из купеческой семьи, и его мягкий нрав всегда обеспечивал ему определенную популярность среди придворных дам.

Возможно, именно оттуда Маамэй и получила свою информацию.

— Что это были за связи?

— Боюсь, я не уверена. Если хотите, я могу это выяснить.

— Не стоит торопиться. Но я был бы рад узнать всё до того, как отправлюсь в западную столицу.

Маамэй, умница Маамэй, поставила перед Джинши закуски к чаю, а затем начала писать письмо. Несомненно, она узнает о Рикусоне, и быстро. Закончив писать, она обмахнула страницу, чтобы высушить чернила, а затем спрятала её в складки мантии.

— Э-э... Не могли бы мы просто спросить господина Лахана напрямую? — спросил Барёу с некоторой нерешительностью, которая говорила о том, что он чувствует себя не в своей тарелке, предлагая это.

Джинши нахмурился.

— Господин Лахан уже оказал мне несколько услуг. В том числе и эту.

— Понятно...

— Если мне предстоит ещё один долг, я бы не хотел идти к нему как с чистым листом. Лучше иметь некоторые знания и платить только за то, что я не могу получить сам. Да?

— Да, конечно.

Лахан не был образцом для подражания, но он не любил грязных сделок, он бы счёл их некрасивыми. В любом случае, чем меньше одолжений Джинши, чем меньше у него слабостей, которыми можно воспользоваться, тем лучше.

— Остальные бумаги я оставлю здесь, — сказала Маамэй, поставив их рядом с чаем. Это был её не слишком деликатный способ сказать ему, чтобы он вернулся к работе.

— Хорошо, спасибо. Я поменяю на это — взгляните на него, если хотите.

Джинши протянул ей что-то; не только она умела разбрасывать бумаги.

Обычно узкие глаза Маамэй стали очень широкими, и она несколько раз провела ими по бумаге, проверяя, правильно ли она её читает.

— Это правда? И это при том, что вам нет нужды ехать в западную столицу, господин Джинши

— Ни слова. Я прекрасно понимаю, что это опасно.

Иностранные государства и стихийные бедствия были не единственными его врагами.

— Могу я спросить, что вы собираетесь делать, если кто-то покусится на вашу жизнь в какой-нибудь далёкой провинции? — спросила Маамэй.

Этот вопрос волновал её больше всего.

— Я буду путешествовать с отобранными врачами и воинами именно по этой причине.

— Да, я слышала, что вы приказали доктору Рю найти нам более способных врачей. А как насчёт вашего телохранителя?

— Что касается солдат...

— Именно о солдатах я и беспокоюсь! Вы уверены, что будете в безопасности с... с тем, кого вы выбрали?

Джинши дёрнул себя за волосы; Маамэй бросила взгляд, который показал, что она считает это нецивилизованным.

— Выбрал, — повторил Джинши. — Это значит, что у меня был выбор.

— Я говорю...!

— Ну вот! — подхватил Барёу, глядя на бумаги рядом с Маамэй.  — Он действительно едет с вами? Господин Лакан?

— Да, я попросил господина Лакана поехать со мной.

— Что?

Лицо Маамей исказилось так, что Джинши и подумать не мог. Такое открытое отвращение было ей несвойственно.

— Могу я спросить, о чём вы думаете? Он начнет буйствовать! Это ужасно! Стоит тебе отвернуться, и вы обнаружите в спине его клинок!

— Я знаю. Я знаю.

— А ваши охранники — они все до единого люди господина Лакана! Они могут убить вас и обставить это как несчастный случай!

— Неужели он действительно так сильно меня ненавидит?

У Джинши сложилось впечатление, что после турнира по го стратег проникся к нему новым уважением.

— Кто будет держать бразды правления? Вот что я хочу знать. Вы можете привести господина Лакана, но вы, конечно, не сможете держать его под контролем. А вот если бы среди лекарей был господин Луомен...

А, Маамэй. Она знала, как ведётся игра.

— Не господин Луомен, я не могу просить его поехать. Его возраст не позволит совершить столь длительное путешествие. Тем более с его больной ногой. В любом случае, он будет крайней мерой.

На самом деле всё уже давно было решено. После того, что сделал Джинши, он должен был отправиться в западную столицу.

— Кто же тогда? — спросила Маамэй, но тут же остановилась. — Вы не можете иметь в виду...

Её интуиция была на высоте, и объяснять ничего не требовалось. Если Лахан не мог присоединиться, и Луомен — тоже, то оставалось всего несколько человек. Один, в частности, — одновременно и лучший, и худший.

— Вы говорите о Маомао.

Лицо Маамэй дернулось.

Джинши слабо улыбнулся, но не смог встретиться с ней взглядом.