Онлайн чтение книги Пришествие Бога Смерти The Coming Of A Poison Necromancer
Глава 7 - Воля к жизни

Акт 3. Воля к жизни.

Ш-шшш…

Под потоком слюны, обрушившейся мощным ливнем, всё начало таять и стекать наземь. То, чего она касалась, стремительно разлагалось, испуская едкий дым.

Самого Широна тоже окатило ядовитой слюной. Он не мог этого избежать, так как только что утвердился на одном месте.

Первым пал голем Эр. Щиты Тьмы и Костяная сеть растаяли полностью. Одежда также растворилась и превратилась в грязную лужу на полу.

«Ух! А его яд… силён», – вырвался у Широна невольный стон. В момент, когда его окатило слюной чудовища, тело пронзила страшная боль.

Жидкость, которая просто стекала по коже, ещё можно было терпеть. Однако та, что попадала на свежие раны, причиняла невыносимые страдания.

Ш-шшш… Ш-шш…

Часть ребра, проступившая сквозь кожу в месте перелома, начала пузыриться белой пеной. Разорванная щека тоже покрылась пузырями. Рана, где берцовая кость прорвала кожу, повреждённые мышцы предплечья – всё это оказалось под воздействием яда.

Слюна обильно просачивалась в раны. Несмотря на жидкую консистенцию, она ощущалась острее любого оружия. Казалось, что в ней сочетаются совершенно противоположные качества: липкость и тягучесть и в то же время острота твёрдого тела.

Вш-шш!

Собственный яд Широна пошёл рябью. Он колыхался и вздрагивал, словно яд чудовища вытеснял его. Между тем тело Широна тоже начало подвергаться разложению.

До сих пор он не знал себе равных благодаря мощному трупному яду. Благодаря ему тело могло сдерживать сотни миллионов и даже миллиарды призраков. И, если задуматься, Десять призраков тоже не вырывались из Широна благодаря этому яду.

Но теперь эти основы покачнулись. Трупный яд постепенно сдавал позиции, и клетки Широна начали чернеть и отмирать.

«Ааааааа!» – вырвался громкий крик. Желание продолжать жить было настолько сильным, что выразилось в этом громком звуке.

Он не имеет права умереть здесь! Иначе Йехинатал тоже погибнет!

Отчаяние встряхнуло трупный яд. Вместо того, чтобы высвобождаться постепенно, как это происходило до сих пор, он вырвался наружу одновременно и сразу. Именно воля к жизни привела к такому результату.

Призраки тоже внесли свой вклад. Они направили яд в Широна, отказываясь от той его части, которой владели сами. И яд, содержащийся в каждой клетке, стремительно хлынул наружу.

Шу-уууу!

Ручейки превратились в реки, а реки – в моря. Ядовитая энергия в Широне нарастала, превращаясь в океан яда. Она была подобна бушующим штормовым волнам, яростному цунами! Клетки, которые начали отмирать, вновь обрели силы, и кровь вновь начала поступать к ним.

Р-роооооар!

Борьбой, которую вёл Широн, увлеклось даже чудовище. Оно не верило, что его яду сможет противостоять хоть одно живое существо. Ведь в нём сконцентрировались ужасающие миазмы, много лет порождаемые Юванской трясиной. Это было не то, с чем может справиться какой-то человечишка. Для чудовища это был вопрос гордости.

Из его пасти в сторону Широна устремился новый поток слюны.

Концентрат трупного яда, столетиями копившийся в недрах храма Бартенкиума, столкнулся со слюной чудовища, начинавшего поглощать яд ещё до образования Юванской трясины. Две противоборствующие энергии яростно боролись друг с другом, состязаясь в силе.

Тягучий поток слюны проникал внутрь организма Широна, а навстречу ему стремился поток трупного яда.

С каждым новым оборотом по телу Широна трупный яд становился всё сильнее. А чудовище раз за разом выплёскивало на него новые порции своей концентрированной слюны.

Всё остальное стало неважным. Широн настолько сосредоточился на яде, что уже не мог сотворить новый Смерч, проклятие старения или Руку Гиганта. Голем пал, и все остальные умения были отменены.

Даже десять сильнейших призраков в какой-то момент отошли на второй план. Ведь поглощённая ими некогда ядовитая энергия теперь активно вытягивалась Широном.

Точнее, Широн забирал яд у призраков Бастиона Душ и, направляя его в собственное тело, боролся с его помощью со слюной монстра.

Да кто этот человечишка?!

В глазах чудовища отразилось изумление. Оно могло бы легко уничтожить эту нахальную обезьяну, прихлопнув ударом хвоста, но не спешило так делать. По крайней мере потому, что ни одно существо в этом мире до сих пор не могло превзойти чудовище в плане яда. Гордость за свой уникальный дар и удерживала монстра от физического уничтожения противника.

Вместо этого чудовище продолжало исторгать слюну. Все накопленные с древних времён запасы яда выплёскивались наружу и проникали через раны в организм Широна.

Тело Широна начало медленно раздуваться. Это было неизбежно, поскольку в нём находились сразу четыре типа ядовитой энергии.

Изначальный симбиоз трупного яда и бактерий, слюна чудовища, а также жар-токсин, порождённый столкновением этих противоположностей!

Человеческое тело не в состоянии выдержать подобную нагрузку. И по мере того как количество яда увеличивалось, оно начало претерпевать аномальные изменения.

Лицо Широна раздулось, словно дрожжевое тесто. Глаза утонули в этой опухлости и стали похожи на отверстия в пуговице. Губы, плотно сжатые, стали почти незаметными.

Грудь вздулась, разрывая остатки одежды, живот вспучился. Поры кожи сильно расширились, что привело к выпадению волос. Брови, борода и все другие волосяные покровы на теле тоже исчезали. А затем тело начало приобретать малиновый оттенок. Теперь он даже не мог издать крик.

«Мммм!» – вопль так и не вырвался из его уст. Широну казалось, что стоит ему открыть рот, как всё тело взорвётся от распирающей его изнутри ядовитой энергии.

Долгое время противоборствующие силы находились в шатком равновесии. Это было результатом идеального соотношения яда Широна и венома, содержащегося в слюне чудовища. И если бы тело от этого не раздувалось, результат можно было бы назвать потрясающим.

Сейчас, казалось, возможен только один исход: либо тело Широна не выдержит и лопнет, либо он вытолкнет весь яд и снова попытается сойтись с чудовищем в физическом поединке.

В любом случае, это должно разрешится быстро. По крайней мере, сам Широн искренне на это надеялся, поскольку испытывал невыносимую боль. Именно боль заставляла его жаждать скорейшей развязки, даже если результатом будет его гибель.

Но не только Широн с нетерпением ждал исхода этого противостояния. Чудовище тоже желало этого, ведь сам факт сколь-нибудь серьёзной борьбы с маленькой обезьяной болезненно ранил его самолюбие.

Поэтому монстр высунул язык и обвил им тело Широна. Ему было достаточно просто сомкнуть челюсти, чтобы противник перестал существовать. Какими великими способностями ни обладает Бартенкиум, а в такой ситуации он не сможет спасти.

Однако чудовище не стало действовать по этому сценарию. Оно собиралось использовать свой язык иначе. Чудовище действительно втащило тело Широна в свою пасть и плотно сомкнуло челюсти. Но не сдавило зубами, а просто держало Широна во рту, словно в бассейне со слюной.

Ш-шшш!

Слюна чудовища активно впитывалась в каждую рану. Яд проникал во все отверстия тела Широна, включая нос, рот и глаза. Объём атакующей ядовитой энергии возрос многократно.

Между попыткой отравить человека плевком и полным его погружением в ядовитый раствор существует огромная разница.

«Ммммм!» – крик Широна стал ещё громче. Сложно описать уровень его боли, ведь крик не покинул пределы тела, однако теперь ему приходилось намного тяжелее, чем раньше.

Слюна проникала в его организм через сломанное ребро, разорванную щёку и мышцы предплечья. Однако боль терзала не только раны. Каждая часть тела теперь являлась проводником яда, поскольку он был погружён в ядовитый раствор целиком.

В первую очередь яд атаковал слизистые оболочки глаз, носа, рта, ануса и мочевыделительного канала. Но также он просачивался и сквозь поры кожи.

Баланс ядовитых энергий внутри Широна был внезапно нарушен. Слюна, поступавшая внутрь, стала вытеснять его яд, выжигая клетки организма.

Кожа начала разлагаться, а органы заполнял гной. Поражённые ядом клетки мутировали, превращались в раковые. На лице прогрессировал страшный рак кожи, по всей спине образовывались пролежни. Недуг распространялся на органы: печень, лёгкие, желудок, почки и яички.

Другими словами, Широн медленно умирал. Кожные ткани отслаивались и растворялись в бассейне слюны.

Процесс разложения протекал с постоянно возрастающей скоростью. Его тело было подобно волнорезу, уступающему натиску бурного моря: сперва медленно, но затем всё быстрее и быстрее.

О, Тьма! От мысли, что он вот-вот умрёт здесь, закружилась голова!

Ну и пусть. То, что больше не придётся терпеть эту страшную боль, примирило Широна с действительностью. Смерть казалась ему предпочтительнее продолжения этой ужасной пытки.

Он переживал за Йехинатала, однако теперь не мог ему ничем помочь. Осознание этого факта наполнило душу умиротворением.

Вп-шш!

И в этот миг полыхнул свет. В глубине разума Широна возникло пламя. Сперва маленькое и слабое, но вскоре оно опалило жаром всё его тело. Дрожь пробежала от макушки до кончиков пальцев ног.

Пламя было зелёным. Оно разрасталось и кружилось по его телу.

«Это же бактерии!» – отметил Широн меркнущим сознанием.

И действительно, бактерии в его теле размножались взрывными темпами, встретившись в поединке со слюной чудовища. Они сильно отличались от тех, что Широн взращивал до сих пор, и он не мог понять, откуда они могли взяться в таком количестве и такой концентрации.

Их вмешательство вдохнуло новую жизнь в трупный яд, и его поток выровнялся, снова усилившись и возобновив сопротивление.

В слюне чудовища в основном содержался веном[1]. У Широна же были бактерии и трупный яд. Три страшных яда опять боролись друг с другом, порождая побочный жар-яд.

Трупный яд и бактерии объединились против венома. Зелёное пламя без жалости выжигало его.

Тем временем, трупный яд хлынул стремительной рекой, выталкивая захватчика. А жар от их схватки заставил расцвести жар-яд.

Благодаря этому, Широну удалось продержаться ещё какое-то время и удержать тело от распада под действием венома.

Вот только боль становилась всё невыносимее. Как ни старайся её перетерпеть, а органы продолжали разлагаться, а кожа истлевать. Когда веном усиливал натиск, клетки разрушались, а когда брали верх яды Широна, постепенно регенерировали. И этот процесс повторялся снова и снова.

«Какой же грех я совершил, чтобы испытать такие муки перед смертью? Лучше бы я просто умер», – внезапно подумал Широн. Боль от разрушения и восстановления тканей была настолько сильной, что он потерял всякую волю к сопротивлению.

В этой его мысли была доля правды. В противостоянии ядов опять наметился паритет. Тот самый момент, когда поединок почти завершился, но затем вдруг снова вернулся к тому, с чего начался.

В любом случае, боль от всего этого только нарастала. Тело продолжало распухать, а кожа трескаться.

Пу-уф!

Яркая вспышка света залила всё вокруг подобно взрыву сверхновой. Именно это он почувствовал, когда глазные яблоки не выдержали расширения и лопнули.

Хрупкие глаза первыми не выдержали напряжения схватки, кровь рвалась наружу, в результате чего Широн лишился зрения.

С этого момента он стал слепцом. Больше никогда ему не увидеть Йехинатала и Тию. Не окинуть оценивающим взглядом Хизис, Исирис и Хериджан.

«Вот он, предел моего рока!» – подумал Широн.

Ему вновь пришла в голову мысль смириться. Пока у него были глаза, ещё был смысл цепляться за жизнь, но теперь всякая надежда угасла.

Что с того, если он выстоит в поединке ядовитых энергий? Стоит монстру пошевелить челюстями, и всё для него окончится.

И тут его голову посетила мысль, показавшаяся забавной. Широн вдруг осознал, что все, кто пришёл ему на ум на смертном одре, были женщинами.

Ну, за исключением учителя. Но все остальные были женщинами. Тия – его возлюбленная, Хизис – девочка, в которую он был влюблён в юности, Исирис – императрица Ноабской империи, и святая дева Павитона Хериджан.

Только вот что странно. Едва Широн прекратил сопротивление, как количество венома, поступающего в его организм, резко возросло. То есть нет, это как раз ожидаемо, поскольку он примирился с мыслью, что растворится в этой жидкости.

Однако его организм выдержал это давление яда. Разум Широна мог сдаться, но не сдалось его тело. По мере того, как увеличивался объём венома, количество яда, вырабатываемого его телом, тоже росло с невероятной скоростью. Это была отчаянная борьба за сохранение равновесия.

«Может, это призраки? Неужели они настолько хотят жить, что пытаются спасти меня?»

Разум Широна попытался коснуться призраков. Ему вдруг стало интересно, не они ли вырабатывают яд, продлевающий его существование.

Шу-уу!

Мириады призраков, подобных Млечному пути на ночном небе!

Сотни миллионов, десятки, сотни миллиардов… или даже триллионы? Нет, всё это не то. Никто не знает, сколько их на самом деле, ясно только, что это какое-то огромное количество, которое невозможно подсчитать. И даже сама идея их подсчёта выглядит странной.

Разум Широна вернулся к тому моменту, когда он получил Бастион Душ. Когда призраки начали проникать в его тело и селиться в его клетках. Тот болезненный миг единения!

Тогда он безоговорочно принял призраков, готовый к головокружительной гибели.

Теперь, когда он подумал об этом, вспомнился ещё один момент, когда он едва не умер. Возможно, всему виной злой рок, но он не раз был на волосок от гибели. Однако только один момент был столь же головокружительным, как миг слияния с Бастионом Душ – когда он начал поглощать трупный яд в храме Бартенкиума.

Тогда Широн тоже сделал это без колебаний, готовый расстаться с жизнью.

Моменты, когда он не сопротивлялся, а принимал!

Вжух!

Мысли Широна прояснились, словно озарённые вспышкой молнии. Почудилось даже, как будто все звёзды разом посыпались с небес. И это чувство было ему знакомо, он уже испытывал его прежде.

«Духовная способность поглощения яда!»

В этот момент он вновь осознал Духовную способность поглощения яда. Ту, что спасла его в сражении с роем ядовитых пчёл на берегу реки Фраюс.

Примечание