Онлайн чтение книги Первой любви, с сожалением To my first love, with regret
1 - 64

— Гидросамолет.

Сказав это, Этан повернул голову в сторону. Ему показалось странным, что ребенок, который обычно поднимает шум при виде самолетов, сейчас молчит. Он подумал, не уснул ли мальчик, но тот, рассеянно глядя в небо, заговорил о совершенно постороннем.

— Ив меня ненавидит.

— Почему?

Это был вопрос о том, почему она его ненавидит, но ребенок, видимо, погруженный в свои мысли, снова ответил невпопад.

— В последнее время она на меня не злится.

Разве не хорошо, когда не злятся? Этан слишком хорошо знал эту женщину, чтобы так ответить.

— Женщина страшнее всего тогда, когда она не злится.

— Энтони Шервуд!

Тони вдруг вскочил, выкрикнул свое имя в небо, а затем снова плавно опустился в траву.

— Я уже давно не слышал этого от сестры…

— Не может быть, чтобы ты ничего не натворил…

— Вот именно.

Этан усмехнулся. Ребенок, который с гордостью признает, что натворил бед. Сам он невольно поощрял эти проделки, но сейчас ему почти стало жаль Ив.

— Но она не злится, а говорит спокойно, и от этого страшно. Не пилит меня, не вмешивается, что бы я ни делал. Похоже, она во мне разочаровалась.

— В конце концов, она махнула рукой на брата-хулигана.

Мальчик на мгновение вспыхнул и сжал кулаки, но тут же не стал ни огрызаться, ни драться, а сдулся, как проколотый воздушный шарик.

— Что же ты такого натворил, что перешел черту терпения великодушной Леди Эвелин?

Малец уставился на свой кулак, повздыхал по-взрослому, а потом признался:

— Ив кое в чем меня неправильно поняла. Она извинилась, а я не принял извинения и наговорил ей грубостей.

— Что ты сказал?

Тони не хотел этого говорить, поэтому сменил тему.

— Я тоже вспылил, поэтому…

Но он не мог соврать, что это было не всерьез.

Тони не думал, что отец женился на маме по любви. Очевидно, что ребенок появился случайно от женщины, с которой он просто развлекался, а поскольку единственный наследник умер, ему пришлось принять маму и Тони.

Естественно, что Ив ненавидит женщину, которая воспользовалась кризисом в семье, чтобы сделать сына герцогом. А значит, она неизбежно должна ненавидеть и Тони, сына этой женщины.

Это была не смутная вера, а факт, подтвержденный доказательствами. То отношение Ив, когда ей было некомфортно с ним, хотя они жили в одном доме.

Скорее, непонятной была нынешняя Ив. Несколько лет назад сестра резко изменилась. Внезапно она сократила дистанцию, приблизилась вплотную и начала вмешиваться в жизнь Тони. Словно став второй мамой.

В тот день на пляже Ив сказала, что не ненавидит Тони. Это казалось искренним. Нет, возможно, это просто звучало как правда, потому что он слишком сильно хотел это услышать.

— Я действительно перешел черту в тот день? Или…

Тони повернул голову в сторону. Мужчина, потеряв интерес из-за того, что на его вопросы не отвечали прямо, лежал, подперев голову рукой, и смотрел в небо. Тони пристально посмотрел на него и моргнул.

— Может, она разочаровалась, потому что я все время играю с Этаном?

— Что? Я выкраиваю время в своем плотном графике, чтобы поиграть с тобой, а ты даже спасибо не говоришь, а только…

Этан ткнул указательным пальцем в лоб наглого мальчишки и оттолкнул его. Мальчишка позволил себя оттолкнуть, не сопротивляясь — настолько он был поглощен мыслями о том, как вернуть любовь сестры.

— Если я перестану играть с Этаном, она перестанет злиться?

— Ну, тогда мне тем более хочется продолжать играть.

— Честно говоря, мне тоже. Поэтому Этан, помирись с Ив.

— Скажешь тоже, «помирись». — Этан рассмеялся от абсурдности этого предложения. — Малыш, мирятся, когда ссорятся. Мы не ссорились. Эта женщина меня бросила.

— А, ну да… Ив не могли бросить.

— Ах ты, мелкий…

Этан проглотил ругательство и достал сигарету. Но ветер, словно насмехаясь над его последним утешением, раз за разом задувал пламя зажигалки. В конце концов, Этан нервно отшвырнул зажигалку и уставился в пустое небо. Здесь ничего не изменилось, сколько бы времени ни прошло.

Прямо как Эвелин Шервуд.

— Твоя сестра все та же. Точно такая же чертова женщина, в которую я влюбился.

Слова, вылетевшие изо рта, были осколками мыслей, мучивших его все последние дни. Стоило им вырваться, как остановить поток было уже невозможно.

— Поэтому я все еще влюблен. Как идиот…

Как я могу все еще любить предательницу, которая продала меня?

Самый слабоумный безумец, которого Этан когда-либо встречал в жизни — то есть он сам. Ему захотелось ударить себя, и он сжал кулак, но в этот момент ребенок резко сел. Лицо, смотревшее на него сверху вниз широко раскрытыми глазами, было проклятой копией Эвелин Шервуд.

— Ого, так ты правда вернулся, потому что не смог ее забыть.

Да нет же. Говорю же, я пришел убить вас.

Этану пришлось снова сунуть в рот выброшенную сигарету.

— Не говори сестре. Хотя, похоже, она и так догадалась.

Пацан торжественно кивнул, словно шпион, получивший сверхсекретное задание. А потом осмелился потребовать плату.

— Взамен не говори Ив, что мы сегодня играли вместе.

— Ха, ладно.

Этан рассмеялся от нелепости ситуации. Они были похожи на товарищей, заключивших тайный союз.

Разве они не должны были быть союзниками, имеющими общего «врага» — Эвелин Шервуд? Но каким-то образом они превратились в нелепый альянс двух мужчин, каждый из которых по-своему тайно и безответно любит одну женщину — Эвелин Шервуд.

Он издал горький вздох, мучая ни в чем не повинную зажигалку.

— Эвелин Шервуд — роковая женщина. Но почему ты безответно любишь сестру, когда у тебя есть мама?

— Разве любой в этом мире не предпочел бы внимание Ив, а не моей мамы?

— Ну, это правда.

— И еще…

Ребенок обхватил свои маленькие колени и устремил взгляд к горизонту. Его глаза затуманились, как далекое море.

Долгое время только шум волн заполнял молчание между ними, пока ребенок не заговорил тихим голосом, словно извлеченным из глубин, более глубоких, чем море.

— Мама плохая. Действительно плохая.

— Это еще что за разговоры?

На самом деле Этан мог догадаться о смысле этих слов. Слухи о том, что медсестра подделала подпись герцога, который был почти живым трупом, чтобы выйти замуж, ходили уже давно. Этот ребенок уже вырос достаточно, чтобы подслушивать грязные секреты взрослых. Тони, словно желая избежать очевидного ответа, плотно сжал губы, взял воздушного змея и встал.

— Ветер стих.

Это не было отговоркой, чтобы сбежать. Словно сигнал о том, что тяжелый разговор окончен, свирепый ветер утих. В этой тишине Этан наконец закурил и посмотрел на удаляющегося ребенка.

Учения, видимо, закончились, и ревущие зенитки, как по волшебству, давно замолчали. За то, что он поверив в эту обманчивую тишину и не остановил ребенка, Этану вскоре пришлось поплатиться.

Мгновенно взмывший ввысь змей превратился в крошечную точку. В глазах ребенка читалось упрямое желание достать до самого края неба. Именно в тот момент, когда Этан спокойно наблюдал за этим…

Бах!

Одновременно с разрывающим барабанные перепонки звуком выстрела прямо над воздушным змеем черный взрыв распустился красным огненным цветком. Это был удар зенитного орудия, ошибочно принявшего змея за мишень для тренировки.

— Тони, ложись!

Еще до того, как разум осознал происходящее, Этан уже отбросил сигарету и бежал к Тони. Он обхватил маленькое тело ребенка, который застыл от страха и не слышал его команды, и повалил его на землю, накрыв собой.

Под ним слышалось испуганное дыхание ребенка. Сердце Этана начало биться совершенно бесконтрольно.

Из-за страха, что осколки упадут ему на спину? Но даже когда смерть свистела у него над ухом во время перестрелок с конкурирующими бандами, сердце не колотилось так безумно.

Спустя мгновение мир снова затих. Ни в Тони, ни в его собственное тело не попали осколки. Хотя на том месте, где изначально стоял ребенок, торчал кусок металла размером с кулак. Изо рта Этана вместе со вздохом облегчения вырвались ругательства.

— Эти ублюдки совсем свихнулись? У них снарядов нет, так они решили глазами стрелять? Зная, что здесь жилые дома, палить над головой ребенка, даже не проверив?

Возможно, надвигающаяся тень войны ослепила их. Этан, шагая к особняку, ненавязчиво наказал ребенку:

— Какое-то время не болтайся на улице, сиди дома с сестрой смирно.

— У-угу…

— То, что я это сказал — секрет.

Он велел ребенку держать это в тайне, потому что «строгое соблюдение секретности» — это единственное, что твердят начальники, как обдолбанные попугаи.

Конечно, виной тому такие идиоты, как он, которые не умеют держать язык за зубами.

Молчать перед морским вторжением врага — они что, спятили? Неизвестно, в чьей голове родилась эта авантюра, но на один этот ненадежный прогноз были поставлены бесчисленные жизни.

Этану было непонятно поведение военных, которые не эвакуируют гражданских и даже не предупреждают их. То ли армия некомпетентна, как сборище жестянок, то ли они перешли к жестокой политике, считая, что жертвами нескольких гражданских можно пренебречь. Он не знал причины такого поведения, но его от этого тошнило.