Онлайн чтение книги Первой любви, с сожалением To my first love, with regret
1 - 43

Наследная принцесса, ставшая мишенью для истребления со стороны вражеской страны, была убита, и война, начавшаяся из-за этого, вот уже больше года терзала северную часть страны.

Клиффхэйвен располагался на южной оконечности. Благодаря этому, за исключением исчезновения из города молодых мужчин, призванных в армию, и введения пайков, последствий войны почти не ощущалось.

Однако с недавних пор даже на этой земле, самой далёкой от полей сражений, а значит, самой безопасной в Мерсии, начали размещаться войска.

В окрестностях Клиффхэйвена была только сухопутная армия. Поэтому гражданский аэродром переоборудовали в аэродром ВВС, а порт реквизировали и создали там временную базу ВМФ.

На этом утёсе разместили зенитную батарею. Как только Ив узнала об этом, она тут же распорядилась оборудовать бомбоубежища в саду и подвале особняка и провела учения по эвакуации.

— Ви-и-и-инг! Немедленно эвакуироваться в ближайшее бомбоубежище!

Тони, думавший, что это игра в войну, теперь каждый день спрашивал, когда будут следующие учения. В девять лет он ещё не понимал смысла происходящего.

Размещение зенитной батареи рядом с домом означало, что я могу погибнуть при бомбардировке.

Ив, охваченная страхом, даже связалась с армейским офицером, с которым была шапочно знакома с детства, и расспросила его.

— Это значит, что авиация или авианосцы Конштанца могут дойти до южного побережья?

— Думаю, нет. Насколько мне известно, это лишь обычное усиление войск.

Но зачем размещать зенитные орудия, которых не хватает даже на передовой, там, где нет врага? Даже получив прямой ответ, она не могла избавиться от сомнений.

— Уж не собираемся ли мы воевать ещё и с Лавинией… нет ведь?

В мире не бывает добрых соседей. Мерсия воевала и с Лавинией, но это было так давно, что она даже не подозревала такой возможности.

— Этого точно нет.

Услышав вопрос Ив, офицер рассмеялся, словно это было полной нелепостью, так что, похоже, ему можно было верить.

Так или иначе, в городе, где не было ни базы ВВС, ни базы ВМФ, разместили батарею. Это означало, что требовалось жильё для солдат.

Около двух недель назад управляющий отелем «Ля Мер», что на побережье, сообщил ей, что отель реквизировали под офицерские казармы. Экономика и так была в упадке, а из-за войны иностранные туристы перестали приезжать — она боялась, что её любимый отель может не выдержать. Ив пригласила высшее командование каждой временной базы и сделала им предложение.

— Дом герцогов Кентреллов предоставит офицерам комнаты.

Командиры с благодарностью удалились. Офицеры должны были начать заселяться уже сегодня. Дворецкий сказал, что раз в доме такое радостное событие, не лучше ли отложить это хотя бы на день, но разве это радостное событие?

— Сотрудники кратко проверили их биографии, но на данный момент сомнительных личностей среди них нет.

— К счастью.

На самом деле, она и не думала, что военные пришлют в особняк герцога Кентрелла опасных людей. В любом случае, преступников отсеивают ещё на этапе отбора в офицеры.

— Желаете лично ознакомиться со списком офицеров?

Ив, вставая из-за туалетного столика, покачала головой. Даже если она посмотрит, знакомых имён там не будет. Да и знала она всего нескольких офицеров, и все они были из сухопутных войск.

— Я доверяю тебе.

Даже если ей кто-то из офицеров не понравится, отказать она не сможет. Если начнёшь выбирать, кому оказывать милость, то, даже делая добро, непременно услышишь о себе дурное.

Но это не означало, что она по-прежнему по-глупому доверяла людям.

— Как вы и приказали, мы обеспечим строгое разделение и охрану между офицерскими комнатами и остальным пространством. Памятки для заселяющихся офицеров также подготовлены.

— Хорошо. Если офицерам что-то понадобится, окажите им всю необходимую поддержку в пределах разумного.

Едва она вышла за дверь, которую открыли служанки, как из-за угла показались эти двое — воровка и вор. Ив отвела от них взгляд и повернула голову к дворецкому.

— Верю, что в моё отсутствие ты всё проконтролируешь, чтобы не было никаких накладок.

— Разумеется. Выбросьте из головы заселение офицеров и наслаждайтесь днём с дорогими вам людьми.

От этого многозначительного напутствия Ив с интересом посмотрела на дворецкого.

Дворецкий, служивший дому Кентреллов с самого её детства, хоть и не участвовал в захвате власти Робертом Калласом, но и не препятствовал. Можно было возразить, что мог сделать простой слуга, но в жалование дворецкого, равное зарплате иного профессора, входила и плата за верность семье.

Ив, как только захватила власть, тут же сменила дворецкого, который сменил хозяина в её отсутствие. Так что нынешний дворецкий, который даже сейчас, видя жениха, не стал желать невесте насладиться «единственным в жизни днём», был преемником того и человеком Ив. Было забавно, что он, похоже, тоже намекал на то, что знает о романе «вдовствующей герцогини» и семейного врача.

Что ж, дворецкий обязан быть проницательным, так что он не мог не заметить.

Вот только Тони не должен заметить.

Решив, что нужно ещё раз его предупредить, она отпустила дворецкого и служанок и столкнулась с Шанталь, но та осмелилась первой предъявить Ив претензии.

— Ив, обязательно пускать этих ужасных солдат в мой дом? Я же так слёзно просила тебя передумать.

Шанталь была против того, чтобы пускать военных в особняк. Ив проигнорировала её и настояла на своём. Потому что это был не дом этой пиявки.

— Ты должна думать о Тони. Что, если они окажут на Тони дурное влияние?

— Не прикрывайся ребёнком, если недовольна ты сама.

Когда Ив, пропустив её слова мимо ушей, собралась уходить, Шанталь приложила тыльную сторону ладони ко лбу, словно светская дама, падающая в обморок от шока, и застонала.

— Ах-х, эти неотёсанные солдаты, не понимающие красоты цветов, могут растоптать мой сад в лавинийском стиле.

Как будто сама она что-то понимает в красоте цветов. Ведёт себя так, будто это мерило, отличающее аристократов от простолюдинов, хотя сама — невежественная хамка.

— Шанталь.

Ив никогда не называла эту воровку «вдовствующей герцогиней».

— Я научу тебя аристократическому поведению. Обязанность аристократии — выйти вперёд и защищать страну, когда ей тяжело. Поскольку в Кентрелле сейчас нет взрослых мужчин, способных носить форму, мы должны хотя бы пожертвовать свободные комнаты, чтобы сохранить лицо аристократов.

Она не пыталась переубедить Шанталь. В любом случае, теперь у Ив была власть единолично решать всё в этой семье. Расстановка сил между правителем и подданным изменилась в тот день, когда умер главарь этих воров, Роберт Каллас.

Пока он был жив, Ив была не более чем идеальным пугалом. Дорогой куклой, которую время от времени выставляли напоказ, чтобы продемонстрировать миру, что дом герцогов Кентреллов всё ещё держится.

Пугало было вынуждено стоять посреди золотого поля, словно отбывая наказание, и смотреть, как стая стервятников, налетевшая, подобно чуме, пожирает это поле.

Но когда Каллас скоропостижно скончался, исчезла рука, самовольно державшая и распоряжавшаяся состоянием Кентреллов. Его единственный сын, доктор Оуэн Каллас, был марионеткой, делавшей лишь то, что велел ему отец или любовница, так что у него не было никаких амбиций.

Шанталь, бывшая не более чем ещё одной марионеткой Калласа, неумело пыталась подражать хозяину, но Ив лишь наблюдала. Она верила в невежество Шанталь, не способной понять ни строчки в газете, не говоря уже о бухгалтерских книгах.

Попробуй, поуправляй. Она отступила в тень, и вскоре Шанталь начала одно за другим «делегировать» Ив полномочия, пока в конце концов не передала ей все экономические права. Она сама надела на себя собачий ошейник и вручила поводок врагу.

Терпение горько, но плоды его сладки. Вознаграждение за все те годы, что она, стиснув зубы, глотала унижения, было пьянящим.

Теперь Ив, прикрываясь войной, давила на финансы, медленно, но верно затягивая поводок на их шеях. Шанталь, которая раньше то и дело угрожала ей, приставляя к горлу нож её прошлого, теперь, когда её кошелёк оказался в руках Ив, не осмеливалась нападать. Должно быть, она поняла, что без разрешения Ив не может купить себе и пары перчаток.

Так, она вырвалась из жизни, в которой была узницей в собственном доме, и вот уже третий год держала врагов в оковах.

Так что нравоучения об аристократическом поведении были лишь для того, чтобы, прикрываясь сочувствием, унизить её и напомнить ей о её месте.

— Бедная Шанталь, ты десять лет изображала из себя знатную даму, но так и не научилась отдавать. Похоже, от вульгарной натуры мошенницы, знающей лишь, как отнимать, избавиться невозможно.

Шанталь вспыхнула и свирепо посмотрела на неё.

И что ты мне сделаешь?

Просто смешно. Шанталь прекрасно понимала своё положение, раз уж даже не стала возмущаться тем, что её оскорбила «вдовствующая герцогиня».

Главарь был мёртв, а слуг, которых она прикормила, Ив всех выгнала. Теперь единственной властью, которой эта женщина могла давить на Ив, был герцог и её «сын» — Тони.

С тех пор Шанталь начала использовать Тони, чтобы занять доминирующее положение в отношениях с Ив.

— Ив! Если ты ещё раз заставишь маму плакать, я тебе этого не прощу!

Твоя мама — это я.

Каждый раз, когда её сын называл матерью другую женщину и любил её, Ив приходилось в одиночестве переваривать эту гниющую боль.

Пока Каллас был жив, Ив была не более чем заложницей, поэтому, даже когда у неё украли ребёнка, она не могла не то что вернуть его, но даже вволю обнять.

Поэтому, когда Каллас умер, она надеялась, что сможет вернуть не только состояние семьи, но и Тони, однако он лишь отдалялся.

Но пока Тони считал Шанталь своей матерью, ничего нельзя было поделать, и нельзя было желать, чтобы он узнал, что она — не его мать.