Онлайн чтение книги Первой любви, с сожалением To my first love, with regret
1 - 65

— Обязательно сдержи обещание.

— Угу…

Отвечает он бодро, но вид у него совершенно поникший. На словах он корчит из себя взрослого, но в итоге ребенок остается ребенком.

Видимо, он сильно испугался, раз мальчишка хлюпал носом, даже не стесняясь. Сказал, что ему страшно, и Этан дал ему руку, так он до сих пор вцепился в нее и не отпускает.

Почему я играю в папочку с сыном врага?

Этан, пораженный нелепостью ситуации, вздохнул. В тот же миг рядом раздался точно такой же, но гораздо более тихий вздох. Ребенок смотрел на сломанного воздушного змея в другой руке с таким выражением лица, словно потерял весь мир.

Подумаешь, какая важность…

— Когда зенитную батарею уберут, я сделаю тебе нового.

Тони энергично закивал, но сожаление, похоже, все еще не отпускало его. Он продолжал теребить порванную бумагу с рисунком самолета и вдруг вздрогнул и замер.

— А!

С губ ребенка сорвался короткий вскрик. Он порезал руку об острую бумагу. Когда на кончике маленького большого пальца выступили капли алой крови, Тони растерялся, не зная, что делать.

— Ну, это пустяки. Оставь, само перестанет. Вытри об штаны.

— Нельзя…

— Почему? Строгая Леди сказала, что герцогу нельзя вытирать руки о штаны, потому что это вульгарно? Но твоя одежда и так уже грязная.

— Дело не в этом, мне нельзя терять кровь!

Куда делось выражение лица, словно он потерял весь мир? Тони с торжествующим видом, будто открывая совершенно особенный секрет, внезапно сунул окровавленный палец Этану под нос.

— Моя кровь — самая драгоценная в мире.

— Да уж, вы же аристократ.

Надо же, даже такой малыш уже пропитан чудовищным сословным сознанием и считает свою кровь «драгоценной». На этом невинном лице мелькнула тень высокомерного аристократа, которого он так ненавидел. Слабое чувство связи, которое Этан испытывал к ребенку еще мгновение назад, начало остывать.

— Я не это имел в виду! Мне делали операцию, когда я был маленьким.

— Ты и сейчас маленький.

— Я тогда чуть не умер.

Этан представил себе банальный сценарий. Инфекция от плохо продезинфицированных инструментов или дрожащая рука пьяного шарлатана, задевшая не тот сосуд.

Однако правда оказалась более необычной, чем история, которую он вообразил.

— Потому что у меня редкая группа крови.

И, с другой стороны, это было знакомо.

— У тебя тоже?

— А? Неужели у Этана тоже?

— В армии сказали, что так и есть.

Если бы он не пошел сдавать кровь, то прожил бы всю жизнь, не зная об этом секрете.

— Что такое… Значит, она не такая уж и редкая.

«Самая драгоценная кровь в мире» перестала быть чем-то особенным, принадлежащим только ему. Было видно, как на разочарованном лице ребенка гордость сдулась, словно воздух из проколотого шарика.

— Малыш, это не драгоценность. Это проклятие. Это означает, что от раны, при которой другие выжили бы, просто получив переливание, мы должны умереть.

Мы?..

Это одно слово, которое Этан обронил не подумав, эхом отозвалось в голове ребенка. Тони посмотрел на огромную руку мужчины, сжимавшую его ладонь. А затем снова поднял взгляд на его лицо. У него и этого мужчины было так много общего, что можно было назвать их «мы».

Вдруг слова доктора Калласа, который хоть и был шарлатаном как врач, но знал многое, вспышкой пронеслись в мозгу.

«Группа крови определяется генетическими факторами, которые наследуются по одному от каждого из родителей».

Не только группа крови. Ребенок наследует от родителей и другие физические черты.

Например, светлые волосы, напоминающие утренние солнечные лучи… или, если присмотреться, глаза, похожие на море под тем белым утесом…

Тони начал видеть бывшего возлюбленного сестры в ином свете.

— Тони, у тебя есть глаз на людей.

— Правда?

— Да, так что и впредь всегда верь своему чутью.

Сестра, у которой такое же лицо, как у Тони… тоже.

Как только Тони вошел в Уайт Клифф Холл, Этан собрал своих людей и совершил налет на зенитную батарею замка Кентрелл.

— Ваш отряд чуть не убил гражданского ребенка, а этот чай все еще лезет вам в глотку?

На его протест майор, отвечающий за зенитную артиллерию, нагло ответил тоном, подразумевающим, что по «уставу» это вина гражданского.

— Объясните ребенку, что по правилам запрещено запускать воздушных змеев вблизи позиций зенитной артиллерии.

При этих словах на губах Этана заиграла улыбка хищника.

— Вы хоть раз видели, чтобы ребенок запускал змея на том поле?

Когда майор замешкался с ответом, держа чашку чая, улыбка Этана стала еще опаснее.

— Тогда я дам вам выбор. Первое: вы видели, как мальчишка запускал змея на том поле в течение последнего месяца, но проигнорировали это. Второе: вы не видели. Следовательно, вы идиоты, которые не могут заметить даже движение прямо перед своими позициями.

— Кхм, майор Фэйрчайлд…

— Выбирай. На что именно мне пожаловаться твоему командиру?

— Ко-конечно, с нашей стороны тоже была неосторожность, но ведь ребенок не пострадал, верно? Сейчас и так важный период, если вы тоже военный, не раздувайте это дело, чтобы не вызывать скандал внутри армии.

— Я раздуваю? Хорошо. Тогда дам еще один вариант. Третье: завтра все газеты выйдут с заголовками. «Зенитная артиллерия пыталась убить герцога Кентрелла».

В конце концов, командир зенитной батареи был вынужден признать халатность со своей стороны, извиниться и пообещать, что подобное не повторится.

По дороге обратно в Уайт Клифф Холл Майки, сидевший за рулем, невольно то и дело поглядывал на молодого босса в зеркало заднего вида.

Не понимаю. Почему босс так рьяно защищает юного герцога?

В тот момент, когда он снова перевел взгляд на дорогу и склонил голову в недоумении, низкий голос ударил ему в затылок.

— Говори.

Все-таки его колебания заметили. Майки, чувствуя себя так, словно ступает на лед, не зная его толщины, осторожно задал вопрос.

— Босс… этому мальцу ведь… суждено умереть, верно?

Молчание босса затянулось. Майки понял. Он ступил на тончайший лед. Он затаил дыхание, не зная, куда обрушится гнев босса, в чьем рассудке появилась трещина. Но слова, прозвучавшие в конце молчания, ошеломили Майки.

— Если он умрет, когда будет со мной, меня снова ложно обвинят в убийстве.

Если он умрет от осколка зенитного снаряда, почему обвинят офицера ВВС, который был рядом?..

Человек, учившийся в престижном университете, должен понимать логические ошибки лучше, чем парень, который даже газона университетского не топтал. Возможно, поэтому босс тут же поправился.

— Перед этим нужно сначала убить мужа.

Конечно, это тоже было полно логических дыр. Нет необходимости соблюдать очередность устранения. Босс, который точил этот нож мести десять лет, знал это лучше всех.

Значит, причина странного поведения босса одна. Майки почувствовал, как его тревога превращается в зловещую реальность.

Как ни посмотри, босс попал. Он крепко привязался к этому мальчишке.

Что теперь будет? Безжалостный финал, где он устранит ребенка без осознания? Или сентиментальный финал, где он поймет, что не может убить его, и откажется от мести? А может, самый разрушительный финал, где он убьет ребенка, проливая кровавые слезы?

Майки чувствовал себя так, словно просто ждет прихода бури.

Это случилось, когда они вышли из машины и вошли в особняк. Подошел дворецкий и передал Этану:

— Леди Эвелин желает вас видеть.

Его брови слегка сдвинулись.

Женщина, которая в последнее время избегала меня, как чумы, ищет меня? По какому делу?

Первым, кто пришел на ум, был Тони. Сегодня он просил ребенка сохранить немало секретов — неужели он уже нарушил обещание?

Но вряд ли она захотела бы видеть лицо «паразита» по такой простой причине, да и вряд ли это было дело, которое он мог бы предугадать.

Когда они сели друг напротив друга в гостиной, Ив протянула Этану лист бумаги. В тот момент, когда заголовок попался ему на глаза, мысли Этана на мгновение остановились.

Извинение

Это было официальное заявление от имени герцога Кентрелла, Энтони Шервуда, в котором признавалась ложность обвинений против Джеремайи Робинсона и приносились извинения за клевету.

В голове Этана тут же все смешалось. То, что аристократы, особенно семья Кентрелл, выпускают официальное заявление с извинениями — это беспрецедентный случай, не укладывающийся ни в чьи представления о здравом смысле.

Аристократы не извиняются. Даже если бы они оскорбили королеву, они бы пали ниц только там, где мир этого не видит. Даже если они действительно совершили ошибку, они тихо выплачивают компенсацию и затыкают рты, но чтобы собственным ртом признать вину семьи перед всем миром — такого еще не бывало.

Дева не может не знать, какой шок вызовет это извинение у других аристократов и прессы, когда оно будет опубликовано.

Так почему, черт возьми, ты первая протягиваешь извинения?

Мысль о том, что она подготовила это, как только услышала, что он спас Тони, была смехотворна. Но кроме как благодарности или платы за что-то, другой правдоподобной причины в голову не приходило.

А, вот оно что.

Этан нашел ответ.