Онлайн чтение книги Первой любви, с сожалением To my first love, with regret
1 - 50

— Я служу стране в тылу в качестве лечащего врача герцога Кентрелла, мистер Фэйрчайлд.

— Герцог — это и есть страна? Какие громкие слова. В Клиффхэйвене врачей получше вас — как гальки на пляже. Доктор, вам не стыдно, как мужчине, уклоняться от призыва, когда страна в таком положении?

Доктор был призывного возраста. Но разве Шанталь позволила бы ему уйти в армию? Ив до сих пор не знала, как им удалось избежать призыва, но Шанталь, охваченная страхом потерять любовника, которого забирает страна, во всём призналась.

— У доктора Калласа хроническое заболевание.

Было очевидно, что диагноз подделан.

— Что за болезнь? Такая, при которой нельзя пить?

Доктор не мог ответить. Если бы он назвал диагноз перед друзьями-врачами, те бы сразу поняли, что он не болен. Казалось, некоторые, видя, что он молчит, уже догадались обо всём. Загнав доктора в угол в окружении его же близких...

— Похоже, нет. Тогда пейте.

Он начал заставлять его пить. И доктор до сих пор не осмелился отказать и пил, стакан за стаканом.

Этан хорошо держал алкоголь, но Ив не знала, как с этим у Калласа. А потому и не знала, чего от него ждать в пьяном виде.

Только бы он не сказал, что Тони — сын этого мужчины.

Шанталь, по-прежнему сидевшая рядом с доктором, должна была бы во все глаза следить и остановить его, если не хотела потерять своё место пиявки. Ив знала это, но всё равно с тревогой наблюдала за ними.

В этот момент её взгляд встретился со взглядом Этана, который, с сигаретой между пальцами, осушал бокал. Он посмотрел прямо на Ив и подмигнул — точно так же, как она когда-то любила. Этот жест, который в те времена казался лишь озорным, теперь выглядел жестоким.

Наверное, такой же шок испытываешь, когда видишь, как тело любимого захватило чудовище. Ив резко отвернулась, словно увидела то, чего не должна была.

— Не могу поверить, что я любила такого мужчину.

— Ив, ты не виновата. Просто мужчина, которого ты любила, изменился. В Этана Фэйрчайлда десятилетней давности нельзя было не влюбиться.

Поэтому её сердце и болело все десять лет. Мужчины, который сиял, как море в разгар лета, который обещал, что она взлетит в это синее небо, больше не было в этом мире. По щеке Ив скатилась слеза. Это был запоздалый траур по её мёртвой первой любви.

В итоге доктор Каллас потерпел сокрушительное поражение в этом состязании в пьянстве, ставкой в котором была его мужественность, и отключился. Он не мог не то что идти — даже стоять, и слуги уже собирались отнести его наверх.

— Это моя ответственность, так что я провожу его.

Этан выступил вперёд. Ответственность? Просто смешно. Уж кто бы говорил, но не тот, кто не смог взять ответственность даже за свою женщину.

Она пошла следом за Этаном, который, взвалив взрослого мужчину на плечо, словно мешок с картошкой, понёс его. Как-никак, Каллас был её номинальным женихом, и, если она не проявит беспокойства, Этан может счесть это странным и начать копаться в их отношениях. Теперь он — враг. Не лучшая идея — позволить врагу узнать о моём плане.

Когда они подошли к спальне доктора, Шанталь взяла Ив под руку. Это был не светский раут, так что не могло быть и речи о том, что она пытается изобразить дружелюбие по отношению к деве Кентрелл.

Ты держишь меня, боясь, что я проведу первую брачную ночь с твоим любовником? За кого ты меня принимаешь?

В тот момент, когда Ив оттолкнула Шанталь, Этан, словно бросая поклажу, швырнул доктора на кровать. Тот, рухнув, как смятый лист бумаги, похоже, пришёл в себя и поднял голову. Из-за этого он оказался в позе, словно стоял на коленях и молил о прощении.

Он встретился взглядом с Ив, в его мутных глазах появилась осмысленность, и он, заплетающимся языком, пробормотал странные слова:

— Простите, Леди... Все ваши страдания — моя вина, я не... не служил вам... Поэтому, прошу... накажите меня...

От этого внезапного извинения Ив почувствовала себя так, словно её облили грязью. Он извинялся не за то, что обманул её и помог украсть её семью, а за то, что «не служил» ей. У доктора ведь уже есть хозяйка. Неудивительно, что лицо его хозяйки, Шанталь, тут же исказилось от ярости.

Безумцы.

Если я останусь, увижу ещё больше непотребства. Она развернулась и направилась в свою спальню, но за её спиной, словно насмехаясь, неторопливо послышался стук армейских ботинок.

— Леди Эвелин, спальня новобрачных в другой стороне.

Ив не остановилась.

— Ах, вот незадача... Он в таком состоянии, что у него не стоит [1], так что первая брачная ночь накрылась. Мне жаль.

[1] «Не стоит» (서지도 않을 상태): Корейское слово «сода» (서다) означает «стоять». В данном контексте Этан использует игру слов, имея в виду как физическое состояние Калласа (он не может стоять на ногах), так и его мужскую несостоятельность.

Так вот почему он напоил его до такого состояния. Чтобы я не смогла провести первую брачную ночь с женихом. Какое ему теперь дело, с кем я сплю?

Хлоп.

Ив вошла в спальню, закрыла дверь и позвала служанку. Она отказалась от помощи в снятии платья, отдала ей лишь драгоценности, которые были на ней, и выпроводила её.

Наконец-то она осталась одна. Ив села перед туалетным столиком в гардеробной и отрешённо смотрела на своё отражение. За один день её лицо постарело лет на десять.

— Ха...

Она вздохнула, глубоко вдыхая сладкое одиночество, как вдруг её взгляд стал острым, как лезвие. Запах табака. Это был не тот застарелый запах, что въелся в одежду на приёме.

Это был свежий, высокомерный аромат только что зажжённой сигареты.

Ив инстинктивно поняла, кто это. Источник запаха смолы, куда она пошла, был в её самом личном пространстве — в спальне.

В темноте на неё смотрел и мерцал красный огонёк. Словно бьющееся сердце.

В тихой спальне раздался тяжёлый вздох, кончик сигареты ярко вспыхнул, озарив силуэт незваного гостя.

Этан Фэйрчайлд, который, словно у себя дома, сидел, закинув ногу на ногу, на её кровати и невозмутимо ждал.

— Две свадьбы, две первые брачные ночи, но мужчина — один.

Это значит, что он собирается провести со мной эту брачную ночь? По какому праву? Какая наглость — вести себя как завоеватель, возвращающий утраченные территории, после того как сам всё бросил.

Даже зверь, — с презрением подумала Ив, — и тот знает больше о чести, чем Этан Фэйрчайлд.

Меня трясёт от гнева, но я ненавижу, когда он ошибочно принимает это за страх. Ив гордо вскинула голову и произнесла твёрдым голосом:

— Едва избавившись от клейма похитителя, ты тут же вламываешься в комнату Леди, взломав замок.

Служанка, уходя, должна была запереть дверь. Ив вспомнила, что слышала сегодня от одного из гостей. О том, почему у Этана Фэйрчайлда, ставшего вторым человеком в банде, не было ни одной судимости.

— Если поймают с поличным, не спасёт даже подкупленный судья, верно?

Рука, подносившая сигарету ко рту, замерла в воздухе.

Она только что съязвила, что я подкупил судью, чтобы выбраться из дела о её похищении и заточении. Ив, из всех людей.

Та мизерная надежда, что её предательство, хоть и было ошибкой, было неизбежным выбором под давлением отца. Последний дурацкий осколок веры в то, что Ив тоже была жертвой. Одно это признание Ив разбило всё вдребезги.

Она была не жалкой заложницей. Она была жестокой соучастницей. Больше не нужно было пытаться понять или искать скрытые причины её предательства.

Этан поднялся с кровати. Он растоптал сигарету армейским ботинком и, тяжело шагая, направился к ней, словно собираясь растоптать и Ив.

Я не сдамся без борьбы.

В тот момент, когда она повернулась к гардеробной и схватилась за ручку, чтобы закрыть дверь, из темноты метнулась стальная рука и безжалостно схватила Ив за тонкую талию.

— М-м-м...

Грубая ладонь зажала ей рот. Подавленный крик Ив глухо прозвучал лишь в её собственных ушах. Пути к отступлению больше не было.

Горячее тело вжало Ив в дверь. Густой запах табака и тяжёлое дыхание, опалявшее шею, хлестали по сердцу, как кнут.

Его таз вжался в её поясницу. Он ещё не был возбуждён, но Ив по опыту знала, что для этого мужчины это не составит труда.

Но её знания этим не ограничивались. Он больше не был тем Этаном Фэйрчайлдом, которого она знала. Он был чужаком. Чужаком, который явно не собирался её щадить.

Она дрожала, как загнанный олень, и затаила дыхание, ожидая, когда клыки волка вонзятся ей в шею. Уж лучше бы он сразу перегрыз ей глотку. Но, похоже, он не собирался проявлять и такой милости.

Грубая рука схватила её за плечи и развернула. Их взгляды, встретившиеся против её воли, говорили: он хотел растоптать не её тело, а её душу.

Этан наконец увидел в её дрожащих зрачках трофей, который искал, и гадко усмехнулся.

— Ты так долго заставила жениха ждать, я уж было понадеялся, что ты готовишь что-то невероятное, а ты даже не разделась.