Онлайн чтение книги Первой любви, с сожалением To my first love, with regret
1 - 28

В уши — голос, в рот — язык. Он впечатывал себя во всю плоть, до которой мог дотянуться, вколачивался так глубоко, как только мог, вколачивался, вколачивался и вколачивался, и в конце концов, притянув ее бедра, начал овладевать ею, прижимая к себе. К этому моменту он был уже не в себе.

Женщина, принимавшая его страсть, внезапно напряглась и замерла, затаив дыхание. Неужели я, обезумев от похоти, сделал ей больно? Он тут же прекратил движения, но Ив продолжала лежать, выгнув бедра и напрягшись, а затем ее внутренняя плоть мелко задрожала.

Это был оргазм.

Женский оргазм не так прост, как мужской. Это сложная загадка. Так он слышал.

Он слышал, что от одного проникновения женщине трудно достичь оргазма, и что многие женщины умирают, так и не испытав за всю жизнь не то что оргазма, но даже удовлетворения. И что из-за этого довольно много мужчин оказываются жалкими и брошенными.

Поэтому он и не ожидал, что Ив в первый же раз испытает оргазм от проникновения.

А я, оказывается, неплох?

На самом деле, он ничего не знал и просто входил в нее, как ему нравилось. Но было ли это его врожденным талантом или они были рождены друг для друга — в любом случае, это было радостно.

Этан, опьяненный чувством победы, отпустил поводья ниже пояса. Стон, вырвавшийся из его кадыка, когда он достиг оргазма в объятиях возлюбленной, был больше похож на затаенное рыдание.

Я... занимаюсь любовью с тобой.

Мое давнее проклятие, начавшееся в тот миг, когда я влюбился в тебя, теперь снято. Потому что мы будем вместе, пока смерть не разлучит нас.

Рука Ив нежно гладила спину Этана, словно утешая того юношу, что в одиночестве тонул в омуте невозможной любви.

Окруженный ее нежностью, Этан наполнил Ив собой. Мечтая о дне, когда плод их любви завяжется в этом животе.

Вместе с чувством освобождения, как прилив, нахлынуло и чувство ответственности. Впервые ответственность за кого-то казалась желанной, словно награда.

— Я защищу и тебя, и нашего ребенка.

Они занимались любовью до тех пор, пока глаза сами не начали слипаться от усталости, но ленивое летнее солнце и не думало уходить. В свете, пробивавшемся сквозь занавески, парила пыль, похожая на истлевшие остатки блаженства, и разносился томный шепот влюбленных, лежавших в объятиях друг друга, покрытых потом.

Пара безымянных пальцев, окольцованных одинаковыми кольцами, сплелась.

— Мы — муж и жена.

Этан был уверен. Какой бы сон ему ни приснился в будущем, он не сможет быть слаще этого мгновения.

В объятиях друг друга, под колыбельную стука сердец, они наконец погрузились в самую совершенную тишину, словно корабль, завершивший долгое плавание.

В тени, отбрасываемой приближающейся тьмой.

Свое шестое утро в Монфлёре Ив, как обычно, покинула уютный сон под щебет синиц. Открыв глаза, она не увидела Этана, но чувствовала его всем телом.

Мужчина, который в первую ночь едва осмеливался обнять ее рукой и не решался оплести ногой, в последнее время, казалось, совсем утратил чувство дистанции. Хотя позы, в которых они засыпали и просыпались, отличались, он неизменно держал Ив в своих объятиях, словно в путах.

Горячее дыхание, щекотавшее шею, было медленным и ровным — он, похоже, еще не проснулся. Она осторожно повернула голову. Перед ее глазами предстала картина, которую Ив успела полюбить за эти несколько дней.

Если бы на вступительном экзамене в художественный колледж ее попросили бы нарисовать «мир», Ив нарисовала бы спящее лицо Этана и провалилась.

Грубые, но тонкие, смелые, но гармоничные линии. Она разглядывала и любовалась каждым уголком совершенного лица взглядом возлюбленной под маской художника, как вдруг ресницы, ровно лежавшие на щеках, дрогнули, и картина открыла глаза.

Стоило ему встретиться взглядом с Ив, как его сонные глаза томно изогнулись в улыбке.

— Доброе утро, госпожа Фэйрчайлд.

Неужели ему так нравится, что я его жена?

Этан при каждом удобном случае называл ее «госпожа Фэйрчайлд». И Ив, которая находила это очень милым и каждый раз целовала его, была такой же безнадежной, как и он.

Ему не меньше нравилось, когда Ив в присутствии других людей называла его своим мужем.

Как, например, в то утро, когда они ходили за продуктами.

— Одну курицу, пожалуйста.

— На сколько человек? Для чего она вам?

Они покупали курицу в мясной лавке, и, хотя заказ делал Этан, хозяйка постоянно спрашивала и объясняла все Ив. Но вскоре, заметив, что молодая жена никогда в жизни не готовила, она сменила вопрос.

— А вы умеете разделывать курицу?

— Мой муж умеет.

Хозяйка лавки покачала головой. Что за мужчина: взял в жены ту, что ничего не умеет, да еще и целует ее, говоря, какая она прелестная.

Купив курицу, они пошли в овощную лавку. Хотя для ужина им нужны были овощи вроде картофеля и лука, Ив это совершенно не интересовало, и пока Этан выбирал, она складывала в корзину только фрукты.

Виноград, груши, персики. Только те, что хорошо подходили для натюрморта на заднем плане картины. Но она и не думала, что фрукты такие дорогие. Неожиданно они превысили бюджет.

Нужно купить по одному, а остальное дорисовать по воображению.

Она уже собиралась выложить то, что набрала в корзину, но Этан остановил ее и заговорил с хозяином. Она подумала, что он пытается сторговаться. Но он просто болтал о пустяках, а потом...

— Платите только за фрукты, а овощи забирайте так.

Обходительность Этана преодолевала языковые барьеры.

Взявшись за руки, они направились к следующей цели — булочной. Они покупали хлеб на завтрак, когда Ив, глядя на сэндвичи, выложенные на витрине, спросила:

— Это не тот, что ты ел на нашем первом свидании?

— Это другой...

Впрочем, от очевидного факта, что тот вечер в пабе Ив считала свиданием, у него снова захватило дух.

— На самом деле, я хотела его попробовать.

Он думал, она к нему не притронулась, потому что это была низкокачественная еда для простолюдинов. Это было неожиданно.

— Так почему ты отказалась?

— Его же нужно есть, широко открывая рот.

— А, слишком вульгарно для аристократки...

— Я боялась, что буду некрасиво выглядеть в твоих глазах.

— Что?..

Вскоре Этану пришлось «умыться сухими руками» [1]. Он пытался хоть так подавить глупую улыбку, рвавшуюся наружу, но безуспешно.

[1] Умыться сухими руками (마른세수, марын-сесу): Корейский жест, когда человек проводит ладонями по лицу, обычно в состоянии сильного смущения, радости или пытаясь «собрать лицо».

Боже мой, леди Эвелин хотела выглядеть красивой для меня.

Как тут можно сдержаться?

— И ты из-за такого переживала? Ты будешь красивой, даже если станешь грызть куриную ножку, держа ее в руке.

— Вот этого я точно никогда не сделаю, неважно, красиво это или нет...

Им все равно нужно было пообедать. Ив купила толстый сэндвич с несколькими слоями тонко нарезанной ветчины и съела его. Сидя на скамейке у дороги, по которой ходили люди.

Став леди, она впервые ела на улице, широко открывая рот, и поначалу ей было неловко. Но никто не смотрел на Ив с осуждением. На нее вообще никто не смотрел.

Единственным зрителем, который не сводил с нее глаз, был мужчина, который не нахмурился бы, какое бы «вульгарное» действие Ив ни совершила.

— Как будто дышать стало легче.

Родиться девой Кентрелл означало всю жизнь играть роль идеальной девы под удушающими взглядами людей, оценивающих каждый твой шаг. Словно актриса на сцене, живущая чужой жизнью. Лишь освободившись от этих взглядов, Ив почувствовала, что впервые вздохнула и родилась заново как человек.

Свобода — это воздух, которым дышит любовь. Без воздуха задохнется даже самая горячая страсть.

Этан был готов подарить любимой женщине любую свободу, но ему было больно видеть, как она чувствует свободу всего лишь от сэндвича. Потому что у нее было все, чего хотели другие, но не было того, чего хотела она сама.

Она человек, который был рожден, чтобы жить свободно.

Как и ее мать. Вспомнив о кончине герцогини, чью свободу подавляли, Этан разделял с Ив эту маленькую свободу и молился.

Пусть моя безрассудная авантюра спасет тебя.

Блюдом, которое Ив заказала на сегодняшний ужин, было рагу из курицы по-лавинийски. Рецепт они позаимствовали у хозяев дома — он передавался у них из поколения в поколение.

Ив стояла перед разделочным столом и читала записку, которую Этан написал со слов бабушки.

— Разрезанную курицу, лук и травы залить красным вином и мариновать, затем вино уварить, курицу обжарить в кастрюле...

Она растерялась с первой же строчки.

— Как-то очень сложно...

Если бы она знала, что это такое трудоемкое блюдо, она бы не стала говорить, что хочет его съесть.

— Что мне делать? — спросила она у Этана, который доставал купленную в мясной лавке курицу и клал ее на разделочную доску. Что в этом вопросе было такого сложного? Он долго смотрел на записку с рецептом, размышляя, а затем кивнул на грядки с травами за окном.

— Можешь сорвать тимьян и лавровый лист?

Это была вся работа для Ив. Она была благодарна, что Этан взял на себя разделку курицы и открывание бутылки вина, так как она никогда этого не делала, и это было сложно.

Но разве чистка лука требовала каких-то особых навыков? Ив была недовольна, что он не дал ей даже прикоснуться и почистил все сам.

— Если ты все сделаешь сам, как же я научусь готовить?

— Зачем тебе учиться готовить?

— Ну...

— Готовит повар.

— ...

Ив потеряла дар речи.

— Припомнил то, что я сказала в детстве... Как подло.

Ей было лет семь. Бекки и Этан играли в саду в дочки-матери, а Ив подошла, посмотрела и попросила принять ее в игру.

— Я буду мамой, Этан — папой, а Бекки — ребенком.

Этан понял, что аристократка даже в дочки-матери играет не как все, когда он «вернулся с работы» «домой».