Онлайн чтение книги Переродился в маленького мужа жестокого мясника Transmigrated into the Cruel Butcher’s Little Wife
Глава 16. Сюн Сынян демонстрирует авторитет

На следующий день оба поднялись рано и отправились к въезду в деревню, чтобы сесть на первую воловью повозку до Юйлиня. Сюн Чжуаншань изначально собирался идти пешком, но Тан Шоу, учитывая, что его нога лишь недавно зажила и ей не стоит перенапрягаться, решил ехать на возу. Туда и обратно на двоих вышло всего четыре монеты – стоимость двух чашек соевого масла. Сейчас в их доме такие мелочи не были проблемой.  

Прибыв в Юйлинь, они сначала отправились к нескольким знатным семействам, где обменяли конский волос – его количества хватило на сотню зубных щеток, и все это обошлось лишь в несколько десятков монет. Однако когда дело дошло до покупки пряностей, цены оказались весьма высокими. Каждой пряности взяли всего по два ляна, но даже такое небольшое количество разных ароматов быстро опустошило их запасы серебра.

Вот до чего доходит баловство Сюн Чжуаншанем своего сяо фулана: позволял делать что угодно, избаловал до беспредела. В любом другом доме такую сумму – двухгодовой запас пропитания – ни за что не выложили бы за какие-то непонятные вещи.  

Вернувшись домой, Сюн Чжуаншань сразу же принялся обрабатывать привезенный конский волос: вываривал, сушил на солнце, а затем прикреплял к деревянным ручкам. Мягкие, но упругие ворсинки оказались идеальными – даже такой грубый мужлан, как Сюн Чжуаншань, оценил их изящество. Если ему понравилось, то знатные господа и барышни наверняка придут в восторг.  

— Фулан, посмотри, это то, о чем ты говорил?  

В руках у Сюн Чжуаншаня была щетка, похожая на современную, только деревянная вместо пластиковой. Тан Шоу даже подумал, что дерево смотрится лучше – чувствуется какая-то культурная глубина.  

Он радостно повертел щетку в руках:  

— Да, именно так! Сделай еще несколько штук, отвезем в город на продажу – точно возьмут за хорошую цену. Еще понадобятся небольшие деревянные коробочки, размером чуть больше бычьего глаза, с откидной крышкой. В них будем класть зубной порошок.  

— Такие коробочки сделать легко, только мелкие, придется повозиться. Сейчас займусь.  

Сюн Чжуаншань работал проворно: взмах ножа – и через время коробочка была готова. На крышке он вырезал два углубления, а на самой коробке – два выступа, так что они плотно закрывались.  

Закончив с коробочкой, они с Тан Шоу растерли купленные пряности и травы в порошок, приготовив три вида зубного порошка.  

Первый, названный «Благородный муж», состоял из алоэ, сандала, стиракса, раковин моллюсков, камфоры и мускуса, растертых в порошок и смешанных с медом. Аромат больше подходил мужчинам.  

Второй, самый дорогой, включал желтый агар, камфорный лавр, алоэ, сандал, линлинсян, пачули, нард, мускус, раковины моллюсков и кору гвоздичного дерева. Смесь заправляли стираксовым маслом и медом. Назвали «Дыхание орхидеи» – универсальный вариант для обоих полов.  

Третий, «Свежесть», предназначался для менее богатых семей. В нем использовали камфору, ладан и морскую соль, также смешанные с медом.  

— Ну как? Почувствовал, будто раньше зубы чистил зря? — Тан Шоу заставил Сюн Чжуаншаня попробовать порошок и показал, как правильно чистить зубы, чтобы не повредить десны.  

Раньше Сюн Чжуаншань просто водил щеткой как попало, но Тан Шоу, побывав у стоматолога, узнал правильный метод – круговые движения, а не горизонтальные, которые вредят корням зубов.  

Во рту у Сюн Чжуаншаня распространился приятный аромат, дыхание стало свежим – настоящее «дыхание орхидеи».  

— Как вкусно! Во рту так свежо.  

— Именно так! Я раньше никогда не делал зубной порошок, но с первого же раза получилось идеально. — Тан Шоу посмотрел на смесь в миске. Коробочек еще не было, поэтому он прикрыл ее тканью. — Если бы знатные семьи знали о таком, они бы выстраивались в очередь с серебром.  

Но Сюн Чжуаншаня волновало не это. Тан Шоу был полон загадок – обо всех его умениях, Сюн Чжуаншань раньше и не слышал. Каждая его идея могла прокормить семью. А этот зубной порошок и вовсе был уникален.  

Хотя Сюн Чжуаншань вырос в крестьянской семье, годы войн расширили его кругозор. Изначально он не воспринимал порошок всерьез, думая, что раз Тан Шоу говорит, значит, дело не прогорит. Но, попробовав, осознал его истинную ценность.  

Когда он воевал, их отрядом командовал младший брат императора, князь Чжэньбэй.  

Князь ел и спал вместе с солдатами, иногда даже чистил зубы на их глазах, но никогда не пользовался ни щеткой, ни порошком. Значит, во всей империи Юйчао такого точно не было. Иначе кто-нибудь уже преподнес бы это императору, а тот, в свою очередь, поделился бы с братом.  

Тан Шоу радовался, как вдруг сильные руки обхватили его.  

— Фулан, откуда бы ты ни пришел, теперь ты мой. Я никогда тебя не отпущу. В этой жизни ты принадлежишь только мне, даже после смерти будешь моим фуланом. Никогда не пытайся сбежать.  

Сюн Чжуаншаня не волновало, сколько денег принесет Тан Шоу. Ему был дорог только этот человек. Чувство было таким сильным, что одно лишь его присутствие наполняло радостью и энергией, заставляя с нетерпением ждать будущего.  

Тан Шоу опустил глаза, его взгляд стал нечитаемым. Он молча погладил Сюн Чжуаншаня по спине, но так и не дал обещания, которого от него ждали.  

Из-за дорогих ингредиентов зубной порошок получился недешевым. «Дыхание орхидеи» с самым богатым составом стоил четыре ляна за маленькую коробочку диаметром в полтора цуня и высотой в один цунь [прим. ред.: ~3,33 см; 10 цуней = 1 чи]. «Благородный муж» – три ляна. А самый простой «Свежесть» – пятьсот монет. Даже эта сумма была неподъемной для обычных крестьян.  

С таким дорогим товаром, даже обладай тот даром убеждения, Тан Шоу не смог уговорить односельчан взять его на реализацию – а вдруг не продастся? Но и отдавать порошок «на пробу» с условием вернуть деньги после продажи он тоже не хотел.  

Если кто-то решит присвоить выручку или разыграет жалостливую сцену («без этих денег нам не выжить!»), придется выбивать долг силой. Да, с Сюн Чжуаншанем это возможно, но его и без того дурная слава только укрепится. А без доброго имени, после возможного отъезда Тан Шоу, такой состоятельный человек, как Сюн Чжуаншань, станет легкой добычей для жадных соседей.

К тому же, если сейчас пойти на уступки, в будущем деревенские будут ожидать того же. Откажешь – обидятся: «раньше соглашался, а теперь нет!» Никто не подумает, что дорогие вещи требуют больших вложений, и убыток для Тан Шоу будет чувствительным. Лучше сразу пресечь такие ожидания, чем потом разгребать последствия. Пусть уж лучше порошок подождет своего часа – хороший товар не залежится.

Раз никто не хотел рисковать, Тан Шоу попросил Сюн Чжу попробовать продать. Но тот, будучи крестьянином, не имел доступа к знатным господам и барышням. А слуги, которых он знал, не решались предлагать господам такой дорогой товар – вдруг не понравится? Знатные семьи и так смотрели на крестьян свысока, не веря, что те могут создать что-то стоящее.

В итоге за несколько дней не продалось ни одной коробочки.  

— Старший братец, ничего не вышло, — в тот вечер Сюн Чжу вернулся подавленным. Уже несколько дней ни одна коробочка порошка, ни одна щетка не нашли покупателя.  

— Ничего, успеется, — Тан Шоу внешне успокоил его, но сам нервничал. Все это – замороженные деньги! Да, сейчас зима, товар не испортится, но семейный бюджет страдал. Пока порошок не продавался, приходилось даже экономить на мясе.  

Сюн Чжуаншань обнял его:

— Фулан, не переживай. Если через несколько дней ничего не изменится, я найду способ, — сказал Сюн Чжуаншань.  

— Какой еще способ? Мы же не знакомы со знатными семьями. Достаточно было бы одного – и все разлетелось бы мгновенно!  

— Я тебе верю. Подождем немного. Если что, я что-нибудь придумаю.

Пока Тан Шоу мучился, в семьях Сюн и Сунь дела шли на ура.  

Жители деревни Сунь выстраивались в очередь за сладостями.  

Сюн Сынян-цзы твердо решила: раз ее старший братец, жалея ее тяжелую долю, подарил ей этот рецепт, она обязана хранить его как зеницу ока. Даже ценой недосыпа и меньшего заработка она не позволяла никому из семьи Сунь помогать ей – даже разжечь печь. Во время готовки она выставляла мужа, второго Суня, караулить, чтобы никто не подглядывал.

Сначала старшая невестка семьи Сунь ворчала, намеками напоминая, что она теперь часть семьи Сунь и должна помнить, где сейчас живет.  

Раньше Сюн Сынян молча терпела, а свекры делали вид, что не замечают. И на этот раз, почувствовав их молчаливую поддержку, младшая невестка Сунь тоже начала язвить.

Однако Сюн Сынян-цзы не стала сносить обиды. Бросив палочки, она встала и направилась в комнату. Сначала невестки Сунь не придали этому значения, решив, что она просто дуется. Но вскоре она вышла с узелком в руках – и все остолбенели.

— Сынян-цзы, что ты делаешь? — второй сын Сунь, муж Сынян, бросился ее останавливать.

Но она ловко уклонилась и спокойно сказала:  

— Мы договаривались, что рецепт сладостей – мое приданое, а значит – моя собственность. Разве бывает, чтобы выданная замуж женщина принесла в новую семью родовые секреты? Но теперь старшая невестка и третья невестка требуют отдать мое приданое, как будто это их законное право.

Старшая невестка Сунь, привыкшая помыкать четвертой сестрицей Сюн, фыркнула:

— Раз вышла замуж за Сунь, значит, и рецепт теперь наш! Мои сыновья – наследники рода Сунь, они имеют на него право!

Третья невестка Сунь поддержала:

— Верно! Не забывай, в чьем доме ты теперь живешь и чей хлеб ешь!

Четвертая барышня Сюн не стала спорить, а просто спросила старших Сунь:  

— Что скажут батюшка и матушка?  

Свекор, как мужчина, стеснялся открыто требовать рецепт у невестки. Но свекровь, простая женщина, без зазрения совести заявила:  

— Сынян, ты ведь теперь невеста семьи Сунь...