Онлайн чтение книги Переродился в маленького мужа жестокого мясника Transmigrated into the Cruel Butcher’s Little Wife
Глава 59. Бесчувственный чурбан

Торговцы, закупавшие у семьи Сюн ючамянь, не беспокоились, что не смогут продать триста-пятьсот цзиней. На самом деле, стоило лишь выйти за пределы местной управы, как даже в соседних городах начиналась бешеная скупка. Однако из-за близости к деревне Синхуа цены здесь были относительно низкими, прибыль мизерной, и почти никто из торговцев не торговал здесь. Стоило им продвинуться чуть дальше – и в каждом новом городе цена росла. А если удавалось доставить товар на юг или в еще более отдаленные места, цена и вовсе удваивалась.  

Теперь, когда ючамянь получило одобрение чиновников и послов Ху, его популярность распространилась по всей империи Юйчао. Проблема была не в отсутствии спроса, а в том, что семья Сюн физически не успевала производить. При этом, зная рецепт, казалось, что приготовить ючамянь проще простого, но для тех, кто не знал, оставалось загадкой, как можно обжарить муку с маслом.  

Опытные повара из ресторанов, взглянув на него, понимали, что оно жареное, и презрительно усмехались – мол, ничего сложного, даже ребенок справится. С их-то многолетним опытом они точно приготовят лучше, чем какой-то фулан Тан Шоу. Но самоуверенные старые повара терпели сокрушительное поражение, получая пощечину за пощечиной.  

Эти повара сразу начинали жарить муку на масле, и ни у кого ничего не получалось – никто не догадывался, что первый этап обжарки должен проходить без масла, на сухой сковороде.  

Потерпев поражение, они вынуждены были признать, что слава ючамяня из «Персикового источника» вполне заслужена – не каждый сможет его приготовить, и пришлось смириться. Если хотелось попробовать ючамянь, его можно было найти только в «Персиковом источнике».  

Уникальное мастерство само по себе не было чем-то необычным – в Юйчао хватало семей с собственными секретами. Но уникальное мастерство, известное по всей империи, было редкостью, и заказы в семью Сюн сыпались как из рога изобилия.  

— Эрлан, я больше не могу, плечи просто отваливаются, — Тан Шоу потирал плечи, плюхнувшись на кухонный стул.  

Чугунный котел в доме Сюн был огромным, как те, что встречались на севере в поздние времена – настолько большой, что в нем мог поместиться ребенок. В таком котле за раз можно было обжарить до десяти цзиней муки, но если класть больше, вовремя перемешать не получалось, и все подгорало.  

Бедный Тан Шоу, городской студент из будущего, не привыкший к тяжелому труду, теперь был вынужден ежедневно обжаривать по сто-двести цзиней муки. После полумесяца такой работы он окончательно выдохся.  

Сюн Чжуаншань подошел и начал массировать плечи фулану. Под руководством Тан Шоу он уже в совершенстве овладел техникой и силой надавливания, и после нескольких движений Тан Шоу уже полузакрыл глаза, наслаждаясь.  

Видя, как устал фулан, Сюн Чжуаншань почувствовал боль в сердце:  

— Фулан, сейчас наша семья не нуждается в этих деньгах. Давай закроем этот бизнес или хотя бы сократим объемы.  

Тан Шоу, который уже начал расслабляться, резко открыл глаза, словно разъяренный кот, у которого отняли сушеную рыбку.  

— Как так можно?! Разве можно отказываться от денег?! — воскликнул он. — Пока еще свежа хвала от чиновников, нужно пользоваться моментом и зарабатывать! Если мы будем лениться, что делать торговцам, которые проделали долгий путь ради ючамяня? Они преодолели тысячи ли ради этого товара, а тут его не окажется. Если так будет продолжаться, молва разойдется, и все узнают, что в «Персиковом источнике» вечно не хватает товара. Наша репутация рухнет, и постепенно торговцы перестанут специально приезжать сюда. А потом будет уже поздно ее восстанавливать.  

— Но ты так устаешь, и это не выход. А я не могу научиться, — угрюмо пробурчал Сюн Чжуаншань. Этот грубый мужчина, который раньше даже в самые трудные времена после ухода из армии просто жил, не зная забот, впервые ощутил беспокойство, злясь на свою неуклюжесть.  

— Может, найдем в деревне несколько надежных семей и заключим с ними договор о неразглашении?  

Тан Шоу задумался, но все же отказался.  

— Ючамянь приносит слишком большую прибыль. Боюсь, даже договор их не удержит. Если хотя бы один проболтается, наши потери будут невосполнимы. Даже если потом мы взыщем с них компенсацию, это не покроет ущерба.  

Наступило молчание. Тан Шоу задумался – так продолжаться не может, он один не справляется, а ведь это упущенные деньги.  

— Эрлан, может, купим пару работников? — после долгих раздумий это казалось единственным выходом.  

Сюн Чжуаншань резко отказал, чего раньше никогда не делал:  

— Нет!  

Тан Шоу не ожидал такой категоричности. Как вышло, что древний Сюн Чжуаншань оказался менее готов принять феодальные порядки, чем он, человек из будущего?  

Смиренно настроенный и готовый услышать возвышенные нравственные доводы, Тан Шоу почтительно спросил:  

— Почему?  

Сюн Чжуаншань уверенно заявил:  

— Нам с тобой вдвоем в доме достаточно. Третий не нужен. Разве что эта ленивая собака.  

Тан Шоу: «...» — Этот аргумент был настолько железобетонным, что возразить было нечего.  

Впрочем, люди обычно так устроены: если несимпатичный человек говорит что-то не то, он сразу кажется неприятным и бестактным. Но если то же самое говорит любимый, находятся оправдания.  

Тан Шоу посмотрел на Сюн Чжуаншаня и придумал для него сотню объяснений. Самым вероятным ему казалось, что жестокие сражения на войне сделали Сюн Чжуаншаня грубым, холодным и ненавидящим мелкие бытовые конфликты. Подтверждением было то, что после ухода из армии он годами жил в одиночестве.  

На самом деле, догадки Тан Шоу были в основном верны: Сюн Чжуаншань действительно не любил общаться с людьми. Но ради него он даже согласился превратить дом в гостевой двор, где за деньги могли останавливаться торговцы. Так почему бы не взять пару работников?  

Настоящая причина нежелания Сюн Чжуаншаня была буквальной: он не хотел, чтобы между ними появился третий.  

За долю секунды в голове Тан Шоу пронеслось множество мыслей. Не желая нарушать хрупкое равновесие и причинять Сюн Чжуаншаню боль, он осторожно предложил:  

— Эрлан, а если они не будут жить у нас дома?  

Если не жить вместе, контакты сократятся, и, возможно, Сюн Чжуаншань согласится.  

— Не жить у нас? — Сюн Чжуаншань не понял. Если купленные работники не будут жить у них, то где тогда?  

Тан Шоу объяснил:  

— По сути, мне просто нужны помощники, но деревенским я не доверяю. Я подумал, может, купить пару работников, но оформить это как найм.  

— …

— Снимем для них дом в деревне, пусть приходят к нам на день, а вечером возвращаются. Все как у наемных работников, с той лишь разницей, что у нас будут их договоры о продаже.  

Сюн Чжуаншань подумал. Хотя ему и не хотелось, но фулан не откажется от бизнеса с ючамянем, а один он не справится. Раз фулан пошел на уступки и не стал настаивать на совместном проживании, значит, и ему нужно пойти навстречу. Он кивнул.  

Закончив обжаривать ючамянь для текущих заказов и проводив очередную партию торговцев, Тан Шоу и Сюн Чжуаншань отправились в город на телеге.  

Сначала они закупили рис, муку, масло, соусы и другие повседневные продукты, затем мясо, кости и овощи, а потом направились в контору по торговле людьми.  

Там оказалось около десятка человек, но все либо слишком худые и слабые, либо старые, либо две жеманные молодые девушки.  

Тан Шоу даже не посмел бросить взгляд в сторону девушек, но и этого было мало. Когда те устремили на Сюн Чжуаншаня томные взгляды, лишь мельком скользнув по Тан Шоу, Сюн Чжуаншань пришел в ярость.  

— Куда уставились?! Еще раз посмотрите – глаза выколю! — его и без того свирепое лицо исказилось от гнева, и девушки тут же расплакались.  

«Вот бесчувственный чурбан!» — мысленно вздохнул Тан Шоу, жалея девушек, которые зря тратили кокетливые взгляды.  

Подходящих кандидатов не нашлось, и, как ни нужны были помощники, им пришлось уйти ни с чем.  

Не успели они отойти и двух шагов, как впереди раздался шум. Толпа расступилась, пропуская группу людей.  

Посреди дороги несколько человек в официальных одеждах вели колонну заключенных.  

Похоже, это была зажиточная семья, сосланная за преступления, поскольку среди арестантов были старые и молодые, мужчины и женщины, хозяева и слуги – всего около двадцати человек.  

Хозяина и хозяйку поддерживали молодые люди. На них не было кандалов, но каждый шаг давался с трудом, лица были мрачными и подавленными. Однако конвоиры не снижали темпа, грубо подгоняя плетьми тех, кто замедлялся, безжалостно оставляя кровавые полосы на спинах.  

Тан Шоу никогда раньше не сталкивался с такой жестокостью и невольно содрогнулся. Сюн Чжуаншань тут же прикрыл его своей мощной фигурой.  

В этот момент колонна поравнялась с ними, и один из двух заключенных, шедших отдельно, внезапно споткнулся и упал в их сторону.  

Сюн Чжуаншань мгновенно среагировал, оттащив Тан Шоу в сторону, и молодой человек рухнул на землю.  

— Господин! — вскрикнул сопровождавший его слуга, бросаясь на помощь.  

— Я в порядке, не волнуйся... кх-кх... — Поднявшись, молодой господин по-прежнему пытался успокоить слугу, но по его виду было ясно – дела плохи. Слуга едва сдерживал слезы, и только присутствие господина мешало ему разрыдаться.

Двое конвоиров, привлеченные криками слуги, приблизились, щелкая кнутами.

— В чем дело?! — Конвоир вел себя так, будто не замечал смертельной бледности мужчины.

— Господин, давайте отдохнем, мой господин действительно не может идти дальше, — умолял слуга.

— Что за «господин»? Разве он теперь имеет право так называться? — презрительно фыркнул конвоир. — Скоро придем, веди себя прилично, а не то отведаешь моего кнута!

Слуга продолжал умолять:

— Господин, мой господин действительно не может идти, разрешите нам немного отдохнуть!

Конвоир, прибывший из управы, уже раздражался – ему нужно было доставить заключенных в управу Юйлиня и вернуться с докладом. К тому же, из-за этой суматохи вокруг собиралось все больше зевак, указывающих пальцами, что еще больше злило его.

— Отдых? Твой господин прекрасно выглядит, ему не нужен отдых! Не хочет идти? Может, здесь есть сообщники, помогающие вам сбежать? — Конвоир грубо схватил слугу за воротник. — Кто только что стоял здесь?

Толпа мгновенно рассеялась, оставив лишь Сюн Чжуаншаня и Тан Шоу.

Тан Шоу, хрупкий и изящный шуанэр, явно не выглядел опасным. Но Сюн Чжуаншань – высокий, мощный, с свирепым лицом и кровавой аурой – напротив, казался идеальным кандидатом для нападения.

Увидев его, конвоир невольно отпрянул, затем, осознав свой испуг, покраснел от злости и, не разбираясь, замахнулся кнутом.

Но кнут был перехвачен на лету железной хваткой Сюн Чжуаншаня. Конвоир вскрикнул от боли, выпуская кнут.

— Дерзость! Как вы смеете поднимать руку на служивого?! Я упрячу вас обоих в тюрьму! — завопил он.

Другие конвоиры начали сходиться, но местные стражи из Юйлиня остановили их.

— Второй Сюн, это недоразумение, — поспешно заговорил один из них, кланяясь. — Умоляю, отпустите его!

Узнав знакомого, Сюн Чжуаншань разжал пальцы.

Конвоир, потирая посиневшую руку, закричал:

— Ты думаешь, раз ты здесь местный, то можешь безнаказанно нападать на служивых?! Мы из управы, и сегодня ты ответишь за...

Он замолчал, услышав шепот местного стража:

— Господа, это Сюн Чжуаншань – тот самый, кто изобрел систему отопления каном, за что получил награду от императора!

Лицо конвоира побелело. Быстро оправившись, он склонил голову:

— Прошу прощения за недоразумение, господин Сюн.

Тан Шоу поспешил сгладить ситуацию:

— Все в порядке, не стоит задерживать вас по пустякам.

Довольный их покорностью, конвоир кивнул и уже занес кнут, но верный слуга бросился на колени:

— Добрый господин, умоляю, спасите моего хозяина! У него уже несколько дней жар, без врача он умрет!

Конвоир, не желая проблем для Сюн Чжуаншаня, тихо объяснил:

— Эта семья была богатой, но их второй сын изувечил наследника другого богатого рода. Те подкупили чиновников, и всю семью сослали сюда на продажу.

Позже Тан Шоу, подарив конвоиру говядину, узнал подробности: больной «господин» – сын первой жены, умершей из-за интриг наложницы. Новая жена и ее сын ненавидели его. Несмотря на это, он готовился к экзаменам, пока не был втянут в скандал.

— Эрлан, давай купим этого грамотного господина и его слугу, — предложил Тан Шоу по дороге домой. — Они идеально подходят: один образован, другой предан. К тому же, как ссыльные, они не посмеют сбежать.

Сюн Чжуаншань, обдумав, согласился.

Когда заключенных выставили на продажу, они выкупили обоих и увезли в деревню Синхуа.