Онлайн чтение книги Переродился в маленького мужа жестокого мясника Transmigrated into the Cruel Butcher’s Little Wife
Глава 52. Подделки

Из-за нехватки серебра и технологических ограничений Сюн Чжуаншань не мог нанять рабочих. Понятия теплого дымохода [он же «теплые стены», о которых до этого говорил Шоу-шоу – теплая стена от дымохода печи] в Юйчао вообще не существовало, а технология системы подогрева пола была известна лишь немногим мастерам. Эти знания были запатентованы – а значит, стоили денег и не передавались просто так. Пришлось ждать, пока братья Сюна закончат полевые работы и придут помогать со стройкой.

Пока же Сюн Чжуаншань не сидел без дела – в одиночку начал возводить высокую стену вокруг участка.

В отличие от городских усадеб с их массивными воротами, деревенские дома обычно обносились частоколом, который со временем ветшал, превращая два двора в один – без всякой приватности. Местных это не смущало, но Тан Шоу, как человек из будущего, болезненно воспринимал ощущение, что за ним постоянно следят.

Когда он поделился этим с Сюн Чжуаншанем, тот без лишних слов согласился. Участок семьи Сюна составлял 87 квадратных чжан (около 900 м²), и для ограждения по периметру кирпичной стеной потребовалось бы больше материала, чем для самих зданий. Зеленый кирпич был дорогим – дом из него считался признаком богатства.

Поэтому Сюн Чжуаншань выбрал глиняные блоки. В мае земля уже оттаяла, и их можно было лепить бесплатно – лишь бы сил хватило. Два блока складывались в ширину стены, а высота делалась на голову выше Сюн Чжуаншаня (что для большинства жителей Юйчао было недостижимо). Сверху вмуровали осколки фарфора и острые камни – от непрошеных гостей.

К моменту завершения стены полевые работы в деревне закончились, и братья Сюн пришли помогать.

— Между своими не будем церемониться, — сказал Тан Шоу. — Как и в городе, платим 30 медяков в день, но без проживания и еды.

Финансовые вопросы должны быть оговорены «на берегу» даже между братьями – лучше сразу обговорить условия, чтобы потом не было обид.

Но Сюн Те и Сюн Чжу энергично замахали руками:

— Нет-нет, фулан, так нельзя! Мы ведь использовали вашего вола для вспашки – это сэкономило нам кучу времени. А вы даже не взяли платы! Как мы можем брать деньги за стройку?

Хотя Тан Шоу твердо решил оплачивать работу, такая реакция братьев его тронула. Иногда важны не деньги, а отношение.

Пока он упаковывал зубные ароматы в коробки, Сюн Чжу пояснил:

— Если уж считать все строго – сколько мы должны за рецепты сладостей, которые вы нам подарили?

Тан Шоу взглянул на Сюн Чжуаншаня – решение оставалось за ним.

— Ладно, — кивнул тот. — Не будет платы, но обеспечим обед и ужин.

Братья обрадовались:

— Отлично! Мы слышали, что даже столичные гурманы хвалят вашу кухню!

Они и не подозревали, что еда в доме Сюна (особенно после открытия гостевого дома) будет стоить больше их дневного заработка.

Когда Тан Шоу показал чертежи теплой стены и теплого пола, братья остолбенели.

— Младший братец, — спросил Сюн Те. — Ты ведь из знатной семьи, да? Может, правда, как говорят в деревне – тебя сюда продали?

Прошлое оригинала оставалось загадкой. В свое время Сюн Чжуаншань даже не слушал его рассказы, а деревенские сторонились из-за свирепого нрава мясника. Позже случился инцидент, и правду уже никто не узнал.

Теперь же ходили слухи – кто-то считал Тан Шоу «домовым», пришедшим отблагодарить семью, другие – проданным аристократом.

Лицо Сюн Чжуаншаня потемнело, брови сдвинулись, делая его и без того грозное выражение еще более пугающим.

Сюн Те, не замечая этого, продолжал:

— Иначе откуда ты знаешь такие вещи? Даже столичные не видели ничего подобного! Рядом с тобой они – деревенщины!

Сюн Чжу отчаянно дергал брата за рукав, но тот лишь озадаченно спросил:

— У тебя глаз дергается?

— Нет, — сквозь зубы ответил Сюн Чжу. — Сердце. Если бы не оно – я бы уже умер.

— Надо срочно позвать лекаря!

— Не надо! — взвыл Сюн Чжу. — Уже прошло!

Тан Шоу не выдержал и расхохотался, чуть не покатываясь по полу. Даже Сюн Чжуаншань, чье мрачное настроение рассеялось, присел погладить ему живот.

— Если будешь меньше говорить, — сказал он Сюн Чжу, — твой брат проживет на три года дольше.

— ???

Снаружи волкодав в панике царапал дверь – что случилось с этим человеком? Почему он так кричит?!

Тем временем братья и Сюн Чжуаншань приступили к изучению чертежей. Двухэтажные здания строились иначе, чем обычные дома, поэтому Сюн Чжуаншань заплатил 1 лян городскому мастеру за обучение.

Хотя высокая стена скрывала стройку от глаз, постоянные поставки кирпича и звуки работы быстро донесли до деревни новость: Сюны строят кирпичный дом!

— Сколько же они заработали? — завидовали соседи. — В прошлом году купили землю, теперь – вола и дом!

— Наверное, 50-60 лян! — Это было пределом мечтаний для крестьян – сумма, позволяющая есть мясо по праздникам.

— Но почему они не нанимают рабочих? Их фулан же не скупой – из-за царапины купил вола!

Внезапно кто-то сказал: 

— Неужели в семье Сюна снова появилось что-то новое? В прошлый раз они никого не нанимали, а сами соорудили кан. А кан – это ведь замечательная штука! Посмотрите на тех в нашей деревне, кто освоил это ремесло – у них нет ни минуты покоя. Только закончили работу у себя дома, сразу же помчались сооружать каны в других домах. Сейчас желающих нанять их даже больше, чем зимой. Тогда еще приходилось покупать глиняные кирпичи, а теперь они не нужны – только тридцать медяков за работу, и все наперебой зовут мастеров к себе, боятся опоздать и снова попасть на зиму, когда придется тратиться на кирпичи.

— Дело говоришь! Я тоже хочу кан у себя дома, но приходится ждать своей очереди.

— Кстати, интересно, что же новое придумали в семье Сюна на этот раз?

Только завели разговор, как в воздухе разнесся аромат жареного мяса. С наступлением тепла жители деревни стали открывать окна во время готовки, и семье Сюна уже не удавалось скрывать соблазнительные мясные запахи, наполнявшие их дом.

Деревенские, подрагивая носами, выглядели не менее жадными, чем ленивый волкодав по кличке Ланьлань, принадлежавший семье Сюна.

— Боже правый, Сюны снова готовят мясо! Уже несколько дней подряд! Неужели они едят мясо каждый день?

Спрашивать напрямую в доме Сюн Чжуаншаня никто не осмеливался, поэтому все побежали выведывать у его матери.

Однако ни мать, ни отец Сюна ничего не знали, поэтому вечером они расспросили своих сыновей.

Сюн Те, не умеющий скрывать эмоций, с выражением блаженства на лице сказал: 

— Отец, ты даже не представляешь, какой у братца талант к кулинарии! Он готовит самые необычные блюда. Сегодня в обед было четыре блюда, три из них – мясные. Одно называлось «мясо в хрустящей корочке» – не знаю, как он его приготовил, но на вкус оно кисло-сладкое, просто объедение! Молодым господам из Восточной столицы оно очень понравилось.

На лице отца Сюна не дрогнул ни один мускул, но в душе он уже бушевал. Ему так захотелось попробовать это мясо, что ночью ему приснилось, как его три сына сидят за низким столиком на кане и чавкают, дразня его. В ярости он закричал: «Ах вы, зайцы паршивые!»

— Что с тобой? Кошмар приснился? — разбудила его жена.

Отецу Сюн стало стыдно признаваться, что его довели до такого состояния из-за еды, и он промямлил: 

— Приснилось, какими они были в детстве, неугомонные. — Но заснуть снова так и не смог.

На следующий день он отправился вместе с сыновьями помогать Сюн Чжуаншаню.

Сюн Те, по своему обыкновению, ляпнул без задней мысли: 

— Отец, ну зачем тебе это? Тебе же нездоровится, а ты все равно приперся.

«Как же я попробую это кисло-сладкое мясо, если не приду?» — едва сдержался отец Сюн, чтобы не треснуть бестолкового старшего сына. — Я могу помогать с мелкими работами. Вам же тоже нужен кто-то для подмоги?

— Братец и сам справится.

— Фулан второго и без того занят, не стоит его беспокоить. Я помогу.

Тем временем в восточной столице неподалеку от лавки семьи Цзинь незаметно открылась новая лавка, торгующая зубными ароматами. В ней продавались только зубные щетки и благовония. Хотя состав благовоний отличался от тех, что продавались у Цзиней, разница была невелика. Главное – в этой лавке не было ограничений на покупку, а цены варьировались. Купить можно было в любое время.

— Зубные благовония «Персиковый источник» из лавки семьи Цзинь все равно лучше, вот только их трудно достать, — сказала младшая госпожа Чжоу подружке, которая хвасталась своими благовониями. — А это из какой-то непонятной лавки, уж точно не сравнятся с «Персиковым источником».

Младшая госпожа Лю как раз упивалась вниманием, другие девушки уже загорелись желанием купить такие же, но после слов Чжоу их пыл поугас. Теперь они смотрели на коробочку в руках Лю уже без прежнего восхищения.

Одна из подруг вздохнула: 

— Кто не знает, что благовония семьи Цзинь – лучшие? Но их так трудно достать, да еще и с этими ограничениями на покупку. Чтобы купить одну коробочку, слугам приходится снимать кожу.

Другая поддержала: 

— Верно! Мой слуга целый месяц пытался купить, и только вчера достал одну коробочку, да и то самую дешевую «Свежесть». Даже не хочется ее использовать. Все вокруг пользуются «Благородным мужем», чтобы дыхание было, как у орхидеи, а у меня «Свежесть» – как я могу такое показывать?

Подружки тут же подхватили тему, и разговор снова зашел о благовониях семьи Цзинь. Дорогие благовония, купленные младшей госпожой Лю для хвастовства, были забыты в углу. Те, кто еще недавно проявлял интерес, теперь полностью охладели и стали упрашивать младшую госпожу Чжоу: может, ее брат достанет им пару коробочек? Ну или хотя бы одну!

Брат младшей госпожи Чжоу часто общался со вторым сыном семьи Цзинь и был среди первых, кто начал пользоваться зубными благовониями в столице.

Чжоу не соглашалась, но и не отказывала, искусно подогревая интерес. Такое поведение страшно разозлило младшую госпожу Лю. Их семьи были равны по статусу, и раньше, когда у Лю появлялось что-то новое, она тоже оказывалась в центре внимания. Но теперь вся слава доставалась Чжоу, и Лю редко удавалось стать объектом всеобщего восхищения. Это ее бесило. Стиснув зубы, она с ненавистью смотрела на самодовольную Чжоу.

Нет, надо свергнуть благовония семьи Цзинь с пьедестала! Иначе я никогда не выбьюсь вперед и всегда буду в тени этой Чжоу!

Внезапно младшая госпожа Лю громко заявила: 

— Хватит тратить силы на благовония семьи Цзинь! Я считаю, они хуже тех, что купила я!

Подружки обернулись на ее слова, и все взгляды устремились на нее. Вот оно, внимание, которого она заслуживала! Молодая госпожа Лю гордо подняла подбородок: 

— Самое дорогое благовоние «Персикового источника» – «Дыхание орхидеи» – стоит всего десять лянов. А вот мое, такая маленькая коробочка, обошлась мне больше чем в тридцать лянов – в три раза дороже! Раз цена выше, значит, и ингредиенты лучше.

Младшая госпожа Чжоу парировала: 

— «Персиковый источник» – первые зубные благовония, а все остальные – лишь подделки. Разве может подделка сравниться с оригиналом?

Молодая госпожа Лю рассердилась и надула губы: 

— Какие еще подделки? Это прогресс! Вот, например, раньше для губ использовали красную бумажку, а теперь делают настоящую помаду. Неужели ты считаешь, что бумажка лучше?

— А вино, чем старше, тем вкуснее! Что лучше – двадцатилетнее «Доэрхун» или молодое?

Подруга запнулась, не зная, что ответить, и насупилась: 

— Мне плевать на твое вино! Мое лучше, мое дороже, а дорогое всегда лучше дешевого!

Молодая госпожа Чжоу усмехнулась: 

— Смешно! Кто слышал, чтобы подделка была лучше оригинала?

Девушки переругались, и лишь вмешательство остальных подруг разняло их, но расстались они в плохом настроении.

Однако подобные споры стали обычным явлением в Восточной столице. Одни считали, что благовония из новой лавки – всего лишь подделка, и как бы дороги они ни были, не сравнятся с «Персиковым источником» семьи Цзинь. Другие же полагали, что раз цена высока, значит, и качество лучше, и насмехались над теми, кто не мог позволить себе дорогие благовония, цепляясь за дешевый товар семьи Цзинь.

В конце концов, даже молодые господа из враждующих знатных семей при встрече первым делом интересовались, какими благовониями пользуется оппонент, а затем уничижительно отзывались о выбранной марке, словно этим могли унизить и самого человека. Лишь после этого они с гордым видом удалялись.

— Второй господин, что же нам делать? — управляющий лавкой семьи Цзинь снова пришел к Цзинь Цзиньчэну. Если раньше он переживал из-за слишком большого спроса на благовония, то теперь его терзали еще большие опасения из-за наплыва конкурентов. От волнения у него, казалось, вот-вот выпадут все волосы. К счастью, жалованье в семье Цзинь было настолько щедрым, что его супруга закрывала глаза на лысеющую голову. Иначе он рисковал стать первым в Восточной столице мужем, которого жена выгнала бы из дома.

Цзинь Цзиньчэн тоже был не в духе. Он слышал последние сплетни, и те, кому раньше не удавалось купить благовония по знакомству, теперь при встрече язвительно задевали его.

— Старший брат, как ты можешь спокойно пить чай? Я просто вне себя! Ты не представляешь, что говорят о наших благовониях! Мол, только нищие, которые не могут позволить себе хорошие благовония, толпятся в очередях за нашим дешевым товаром! — Цзинь Цзиньчэн, несмотря на внешнее спокойствие, был еще молод и горяч, и эти слухи выводили его из себя. — Придумай же что-нибудь! Если так пойдет дальше, пострадает не только торговля благовониями, но и другие наши дела!

Цзинь Цзиньмин отставил чашку, взял со стола свиток и с невозмутимым видом, словно его это не касалось, произнес: 

— Рты людям не закроешь. Я не могу заставить всех замолчать.

— Старший брат…

Цзинь Цзиньмин взглянул на младшего брата и вздохнул: 

— Ты все еще слишком горяч. Раз проблема возникла из-за благовоний, почему бы тебе не обратиться за помощью к тому, кто их создал?

— К тому, кто создал? К семье Сюна? — Цзинь Цзиньчэн недоумевал. — Разве какая-то деревенская семья может повлиять на моду в Восточной столице?

Цзинь Цзиньмин полностью погрузился в чтение свитка и лишь равнодушно заметил: 

— Я давно передал тебе дела, связанные с благовониями. Теперь это твоя забота.

Увидев, что старший брат твердо намерен не вмешиваться, Цзинь Цзиньчэн понял, что это испытание. Вспыхнув от решимости, он резко вскочил на ноги: 

— Я отправляюсь к семье Сюна! Посмотрим, найдет ли фулан Сюн решение. Я сам уже не знаю, что делать!

Он стремительно выбежал, словно ураган, и скрылся из виду. Цзинь Цзиньмин наконец оторвал взгляд от свитка, устремив его в неизвестном направлении. Спустя некоторое время он тихо произнес: 

— Мне тоже интересно, на что способен этот деревенский фулан. Посмотрим…

В середине шестого месяца Цзинь Цзиньчэн в сопровождении отряда охранников прибыл в дом Сюна. Если бы не знакомая деревянная табличка у входа, он бы вряд ли узнал это место.

Высокие стены, массивные ворота, покрытые красным лаком, у подножия стены – небольшая клумба длиной в два шага, где росли красивые полевые ромашки и вьюнки. Вьюнки еще не успели подняться по стене, но уже радовали глаз. Какая прекрасная идея! Глиняная стена выглядела невзрачно, но если бы ее покрыли вьюнки, она превратилась бы в сплошное море нежных фиолетовых цветов.

Он постучал в ворота, но в ответ никто не отозвался. Однако небольшая калитка внизу приоткрылась, и оттуда высунулась собачья морда. Пес был похож на волка и, хотя не лаял, напугал Цзинь Цзиньчэна до полусмерти.

Затем из-за ворот раздался раздраженный голос: 

— Ланьлань! Сколько раз говорил: когда стучат в ворота, не высовывайся! Ты же похож на волка, как бы кого не напугал!

Собачья морда мгновенно исчезла, и ворота распахнулись изнутри.

— А, это вы, юный господин Цзинь! — Тан Шоу был одет в простую холщовую одежду, но ткань была новой, без заплат, обычных для деревенских жителей.

Цзинь Цзиньчэн поклонился и последовал за Тан Шоу во двор.

Хотя вдали еще велись строительные работы, два уже завершенных двухэтажных здания выглядели аккуратно и ухоженно. В метре от ворот, где раньше стояли глинобитные хижины, теперь возвышался новый двухэтажный дом из серого кирпича.

Цзинь Цзиньчэн улыбнулся: 

— Фулан Сюн, вы наконец-то построили новый дом! Теперь, когда я приезжаю за товаром, могу остановиться у вас с комфортом.

Тан Шоу ответил загадочной улыбкой: 

— Господин Цзинь, будьте уверены – условия проживания вас полностью удовлетворят.

Семья Цзинь принадлежала к знатному роду Восточной столицы. Какие условия могла предложить простая деревенская семья, чтобы сравниться с их домом?

Однако Цзинь Цзиньчэн был неглуп и понимал, какие слова стоит произносить, а какие – нет. Он лишь улыбнулся. Но когда он переступил порог главного зала дома Сюна, то порадовался, что не сказал ничего лишнего – иначе пришлось бы краснеть.

Просторный зал для приема гостей был невероятно светлым. Четыре больших окна пропускали столько солнечного света, что помещение буквально купалось в нем. Лучи, проникая сквозь оконные решетки, сверкали, как звезды.

Цзинь Цзиньчэн ступил на пол, и его глаза округлились от изумления. Пол в доме Сюна был не земляным, а деревянным, собранным из аккуратных досок. Доски были натерты до блеска, и по ним можно было ходить босиком.

У окна стоял низкий длинный столик с фарфоровым чайным набором. Перед ним – широкое кресло с мягкой войлочной подушкой. По бокам располагались отдельные кресла с подушками, а напротив – несколько круглых табуретов.

В другой части зала находились две закрытые комнаты, интерьер которых нельзя было разглядеть. Позади виднелась деревянная винтовая лестница, ведущая на второй этаж.

Цзинь Цзиньчэн сел в кресло и обнаружил, что подушка, хоть и войлочная, состояла из нескольких слоев, плотно спрессованных и обтянутых красивой узорчатой холщовой тканью. Его охранники разместились на табуретах. Когда все устроились, Тан Шоу налил им медовой воды. Чай был слишком дорогим, и пока приходилось обходиться этим напитком.

После долгой дороги, уставшие и измученные жаждой, они с удовольствием пили теплую медовую воду, сидя на мягких подушках, прислонившись к спинкам кресел и греясь на солнце.

Цзинь Цзиньчэн немного поболтал о пустяках, а затем перешел к делу.

— Фулан Сюн, наши благовония так очерняют! Если мы не примем мер, весь наш бизнес перехватят.

— Зубные ароматы – не такая уж сложная вещь. При желании можно разработать что-то похожее, даже если точный рецепт не раскрыт, — Тан Шоу, казалось, не был удивлен. — Я давно знал, что рано или поздно их скопируют.

Цзинь Цзиньчэн, видя его спокойствие, которое даже превосходило хладнокровие старшего брата, забеспокоился: 

— Фулан Сюн, как вы можете так относиться к этому? Неужели мы просто будем стоять в стороне?

— Решение есть, но оно не уничтожит конкурентов. Эта лавка – не первая и не последняя.

Цзинь Цзиньчэн уже догадывался об этом. Сейчас его беспокоило не отсутствие монополии, а восстановление репутации благовоний.

Тан Шоу улыбнулся: 

— Господин Цзинь, не волнуйтесь. Дайте мне несколько дней, и я найду решение. Если все пройдет хорошо, не только восстановим доброе имя наших благовоний, но и прославим их на всю страну. Тогда мы прочно займем лидирующее положение.

Уверенность Тан Шоу и его беспечность перед лицом клеветы успокоили Цзинь Цзиньчэна.

— Господин Цзинь, дорога была долгой, позвольте проводить вас отдохнуть. Позже принесу обед.

— Хорошо, — Цзинь Цзиньчэн ожидал, что Тан Шоу поведет его наверх, но тот вышел за дверь и, не увидев гостя за спиной, удивился: — Вы почему не идете?

Цзинь Цзиньчэн недоуменно спросил: 

— Разве мы не поднимемся наверх?

— Нет, наверху живет моя семья. Ваше жилье – в другом здании.

— Что? — Цзинь Цзиньчэн скорчил недовольную гримасу. — Фулан Сюн, ваш дом так прекрасно обустроен, а вы не позволите нам здесь остаться? Значит, я зря радовался?

Тан Шоу, продолжая вести их, объяснил: 

— Вовсе нет. Я специально выделил отдельный тихий и уютный двор для знатных гостей, приезжающих в деревню Синхуа по делам или для развлечений. Это отдельное здание, весь второй этаж – в вашем распоряжении.

Цзинь Цзиньчэн опешил – не ожидал такого размаха.

Пройдя по крытой галерее, они оказались перед персиковой рощей шириной в три метра. Сейчас персики еще не цвели, лишь кое-где на ветках виднелись молодые побеги.

— Это недавно посадили?

— Да, летом, когда деревья зацветут, это будет восхитительное зрелище. Приезжайте тогда с друзьями.

За рощей находился гостевой дом.

Его планировка была схожа с домом Сюна: на первом этаже располагался зал, но более уютный, с вешалкой для одежды, украшенной узором «кунь», на столике лежали иллюстрированные книжки, а на стене висела мишень для дартса – чтобы гости могли развлечься.

[прим. ред.: узор «кунь» (кит. 昆, пиньинь kūn) – это традиционный китайский декоративный мотив, изображающий глаза или чешую мифического существа, часто ассоциируемого с драконом или змеей.]

На первом этаже также находились небольшая ванная комната: без деревянной кадки, а с купелью, заткнутой пробкой – вода стекала по специальному подземному каналу, не требуя ручного выноса, столовая и крошечная котельная с двумя печами: одна обогревала стены, другая – систему теплого пола.

Второй этаж занимали хозяйская спальня, кабинет и несколько гостевых комнат, оформленных в популярном стиле, напоминающем европейский.

— Господин Цзинь, вы довольны?

— Более чем, — Цзинь Цзиньчэн кивнул. Теперь здесь было все, что подобало его статусу.

— Господин Цзинь, аренда этого небольшого особняка – три дня за один лян серебра.

Цзинь Цзиньчэн махнул рукой: 

— Цена не имеет значения, лишь бы мне было комфортно.