Онлайн чтение книги Переродился в маленького мужа жестокого мясника Transmigrated into the Cruel Butcher’s Little Wife
Глава 42. К каждому бокалу – свое блюдо

Каток был готов, не хватало только «живого ветра» – людей. Тан Шоу отправил письмо в столицу, и Цзинь Цзиньчэн нахмурился, читая его.  

— Господин, что там написано? Неужели проблемы с бизнесом? — Охранник казался даже более взволнованным, чем сам адресат. — Этого нельзя допустить! Мы едва успеваем доставлять зубные порошки, и если молодые господа и барышни узнают о перебоях, они осадят наш дом!  

Цзинь Цзиньчэн фыркнул:  

— Что за трусость? Даже если те две барышни из семей Чжоу и Фэн явятся, мне хоть бы что. Пусть сами главы их семей придут – и то будут вежливы со мной.  

Охранник пробормотал:  

— Если бы главы семей… я бы не боялся. Но эти две барышни… — Он содрогнулся. Хорошо, что не все девушки такие, иначе он бы лучше женился на шуанъэре, чем связался с женщиной.  

— Ну и трус. — Цзинь Цзиньчэн швырнул письмо на стол, закинул руки за голову и задрал ноги. — Этот фулан из семьи Сюн опять что-то задумал. Приглашает меня в деревню Синхуа «развлечься» и просит привести друзей. — Он покачал головой: — Деревня Синхуа – глухомань, я бывал там много раз и не видел ничего интересного.  

— Господин, если фулан лично написал, наверняка там что-то особенное, — охранник почему-то питал к Тан Шоу слепое доверие. — Ведь ароматические щетки, пирожные и стеганые туфли тоже появились внезапно, раньше о них никто не знал.  

— Ты ему веришь безоговорочно. — Цзинь Цзиньчэн усмехнулся: — Ладно, я все равно поеду. Если фулан лично приглашает, нельзя не оказать ему честь. Да и мне самому интересно, что он там придумал. Я уже заскучал до смерти.  

Цзинь Цзиньчэн был проказником. Чтобы дорога не казалась скучной, он пустил слух среди барышень Чжоу и Фэн, что молодой господин по фамилии Мэн тоже поедет. Те сразу забеспокоились и стали упрашивать братьев взять их с собой. Семья Мэн была одной из самых влиятельных в столице, и Чжоу с Фэн давно мечтали породниться с ними, поэтому сделали вид, что не замечают капризов сестер. Так две барышни оказались в компании.  

По дороге в Синхуа Мэн Ю оглянулся на роскошные паланкины позади и почувствовал, как жизнь теряет смысл.  

— Братец Цзинь, если хотел со мной погулять, зачем их тащить? — вздохнул он.  

История о том, как барышни Чжоу и Фэн подрались из-за него у лавки Цзиней, уже стала столичной легендой. Если бы он питал к одной из них чувства, это было бы романтично. Но он не хотел ни ту, ни другую, и теперь лишь мечтал сбежать. А Цзинь Цзиньчэн, зная это, намеренно спровоцировал их. Это не поездка, а настоящее испытание.  

— Откуда я знал, что они приедут? — Цзинь Цзиньчэн сделал невинное лицо. — Я просто упомянул третьему Чжоу и четвертому Фэн, что ты тоже едешь, и они взяли сестер.  

Если бы в его глазах не читалось столько злорадства, Мэн Ю мог бы поверить.  

Из-за барышень компания не могла скакать во весь опор, и путь растянулся на пять дней.  

— Добро пожаловать! Заходите! — Тан Шоу распахнул дверь и засиял, как скряга при виде золота.  

Барышни Чжоу и Фэн, разодетые как павлины, едва взглянули на скромный дом и уже успели возненавидеть его. Деревня – что тут может быть интересного? Грязь, убогость, и еда наверняка отвратительная.  

Госпожа Фэн прикрыла рот платком и капризно спросила:  

— Цзинь Цзиньчэн, и это то самое «интересное место»? Простая деревня – что тут делать? Разве что охотиться…  

Цзинь Цзиньчэн привез гостей, чтобы сделать приятное Сюнам, а не чтобы те ругались.  

— Если я сказал, что будет интересно, значит, будет, — парировал он. — А раскрывать секрет заранее – неинтересно.  

На самом деле он и сам не знал, что такое «ледяные забавы», но название звучало красиво.  

Молодые господа тоже разочаровались, но, в отличие от избалованных сестер, понимали тонкости общения. Видя, как Цзинь Цзиньчэн защищает хозяина-шуанъэра, они догадались, что за простой внешностью скрывается нечто большее, и сдержали недовольство.  

Но барышня Фэн, привыкшая к вседозволенности, уже собиралась выместить усталость и раздражение на Тан Шоу.  

Она собралась что-то язвительно сказать, как вдруг услышала свист в воздухе – и несколько ее волосков упали на землю.  

— Ты… — Она задрожала от ярости. Эти волосы она годами растила!  

Но, подняв глаза, госпожа Фэн вдруг рухнула на землю.  

Все ахнули. Барышня Фэн, которую в столице прозвали «бесстрашной», испугалась?  

Перед ними стоял мужчина ростом в восемь чи, с могучей фигурой. Даже в толстой одежде угадывались бугры мышц, способных голыми руками свалить быка. Его лицо было холодным и неприступным, а в глазах читалась ярость. Охранники позади вдруг показались детьми, играющими в солдатиков.  

Цзинь Цзиньчэн, видя, как его «друзья» трусят, почувствовал странное удовлетворение. Его собственный испуг при первой встрече с Сюн Чжуаншанем наконец рассеялся.  

— Познакомьтесь, это хозяин – второй сын семьи Сюн, а рядом его фулан, — представил он, делая вид, что все в порядке. — Второй Сюн только выглядит грозным, на самом деле он очень дружелюбен.  

Госпожа Фэн, поднятая братом, посмотрела на отрезанные волосы.  

«Конечно, ага, дружелюбен», — подумала она.  

— Простите, рука дрогнула, — холодно сказал Сюн Чжуаншань.  

«Дрогнула»? А если бы он попал ей в голову? Глядя на огромный тесак в его руке, госпожа Фэн сглотнула:  

— Ничего… В следующий раз будьте осторожнее.  

Сюн Чжуаншань проигнорировал ее и пошел закрывать ворота. Тан Шоу, улыбаясь, извинился и пригласил гостей внутрь.  

Никто не заметил, как барышня Чжоу, несмотря на страх, смотрела на Сюн Чжуаншаня с странным блеском в глазах.  

Несколько человек ожидали, что внутри дома будет такая же лютующая стужа, как и снаружи – ведь в деревенской глуши даже на уголь для обогрева денег не нашлось. Каково же было их удивление, когда при входе их обдало волной тепла, мгновенно разогнавшей холод.

— Это кан? — удивился молодой господин Мэн.

Глинобитные лежаны появились в Восточной столице совсем недавно. Одна протопленная лежанка могла греть полночи. Этим молодым господам пришлось ждать несколько дней, чтобы заполучить их в свои дома – и то лишь благодаря близкой дружбе с Цзинь Цзиньчэном. Очередь желающих растянулась на месяцы. Будь вопрос решаем деньгами, цены бы взлетели до небес. Но семья Цзиней не нуждалась в серебре – для них важнее было лицо.

Пока братья Сюн не вернулись, Тан Шоу не хотел лишней помпы, чтобы не создавать проблем тем, кто остался в столице.

— Господа, вы проделали долгий путь – прошу на лежанку, согрейтесь.

Тут уже было не до церемоний. Девушки устроились на самом теплом месте у печки, юноши – справа. Посередине положили ватное одеяло в качестве разделителя.

Цзинь Цзиньчэн сказал:

— Фулан Сюн, в дороге нам пришлось нелегко, и нормальной еды мы не видели. Будь добр, приготовь что-нибудь.

Повернувшись к компании, он добавил:

– Вам сегодня повезло – фулан Сюн прекрасно готовит. Одно это блюдо стоит того, чтобы сюда приехать.

Молодые господа и барышни не поверили – что может уметь деревенщина? Они ведь и при дворе успели побывать.

Однако, бросая взгляды на свирепое лицо Сюн Чжуаншаня, столичные гости не осмелились пикнуть. После инцидента с барышней Фэн никто не хотел проверять, насколько вспыльчив этот человек.

Когда Тан Шоу ушел на кухню готовить, Цзинь Цзиньчэн последовал за ним и, сделав церемониальный жест, сказал:

— Фулан Сюн, не принимай близко к сердцу произошедшее. Барышню Фэн слишком избаловали дома.

— Пустяки, — махнул рукой Тан Шоу. Он не был злопамятным – все счеты можно было свести к деньгам.

Цзинь Цзиньчэн выглядел смущенным:

— Мои друзья из столицы... с высокими запросами. Не мог бы ты приготовить что-нибудь... подороже? — поспешно добавил: — Я знаю, что даже из отрубей ты сделаешь деликатес, но мои друзья...

— Понятно, не беспокойся, — безразлично ответил Тан Шоу. Чванливые аристократы? Он знал, как их удивить. — Как насчет баранины?

Цзинь Цзиньчэн удовлетворенно улыбнулся:

– Идеально.

Баранина считалась достойным угощением даже среди знати, не говоря уже о глухой деревне – это определенно произведет впечатление.

Если нужен шик – Тан Шоу устроит настоящее пиршество. Он вспомнил книгу о банкетах эпохи Сун: «На каждую поднесенную чашу вина – две перемены блюд». Такой был этикет при приеме иностранных послов.

Если на императорском пиру подавали две перемены на чашу вина, то в обычном доме достаточно будет одной перемены на чашу. Пусть вина не будет, но для важности сойдет.

Для первого блюда – закуски – обычно подавали что-то холодное или горячее: икорку, фуа-гра. Икры у него не было, но во дворе было полно птицы, включая несколько гусей. Достаточно забить двух – не нужно больше.

Пусть порции будут небольшими – в этом и заключается изысканность. Чем меньше – тем благороднее, тем больше чванства.

Приготовить фуа-гра просто: удалить пленки и сосуды, замариновать в соли, перце и сахаре. В идеале добавить коньяк, но раз его не было, Тан Шоу использовал обычное вино. Мариновать нужно час, но времени мало – хватит и четверти часа. Затем медленно запечь на огне полчаса, остудить, нарезать ломтиками и разложить по четыре кусочка на блюдо. Чтобы тарелки не выглядели пустыми, Тан Шоу добавил вареных древесных грибов и диких опят.

Даже простые лакированные деревянные тарелки сразу приобрели благородный вид.

Заранее заказанные у Сюн Чжуаншаня подносы пригодились – за один раз унесли все блюда.

Когда фуа-гра поставили перед гостями, молодые господа остолбенели – они не понимали, что это такое. На огромном блюде лежало всего четыре кусочка чего-то похожего на мясо. Неужели они попали в вертеп?

Под испепеляющими взглядами компании Цзинь Цзиньчэн смущенно кашлянул:

— Фулан Сюн, не объяснишь ли нам смысл этого блюда?

Тан Шоу улыбнулся:

— Вы ведь бывали на дворцовых пирах?

Цзинь Цзиньчэн покраснел – они были из знатных семей, но еще слишком молоды для такого. Хотя старшие родственники участвовали.

— Мы пока не удостоились такой чести, но наши старшие действительно присутствовали.

Тан Шоу строил догадки, основываясь на банкетах эпохи Сун. Культура здесь казалась схожей, но чтобы не ошибиться, он решил выведать детали:

— А слышали ли вы о дворцовом этикете?

Цзинь Цзиньчэн кивнул:

— На каждую поднесенную чашу вина – две перемены блюд. Так встречали даже киданьских послов – высочайший уровень гостеприимства.

Услышав это, Тан Шоу удовлетворенно улыбнулся: 

— Верно, когда двор угощает иностранных послов, то «на каждую чашу вина – два блюда». Нам, конечно, не сравниться с дворцовым пиром. Но поскольку вы все – гости, прибывшие издалека, почетные гости семьи Цзинь и нашей семьи Сюн, то, чтобы выразить свое уважение, я могу предложить лишь «на каждую чашу вина – одно блюдо». Более того, поскольку среди присутствующих нет чиновников, я боюсь, что недоброжелатели могут использовать это против вас, создав вам проблемы. Поэтому мы убрали вино и будем подавать по одному блюду за раз. Так мы и подчеркнем ваш высокий статус, и избежим обвинений в гордыне и попытках сравниться с дворцовым пиром.

На самом деле, у них просто не было столько вина, чтобы хватило на всех. Но после такого объяснения Тан Шоу все выглядело иначе, и гости почувствовали себя польщенными. Выходило, что он заботился об их интересах. Молодые гости задумались: если бы они сегодня устроили здесь пир по стандарту «на каждую чашу вина – одно блюдо», какой-нибудь недоброжелатель мог бы донести об этом двору, и тогда их семьи подверглись бы наказанию за дерзость. А теперь это выглядело как подражание двору и выражение почтения.

— Браво! — воскликнул Цзинь Цзиньчэн, хлопая в ладоши.

Остальные молодые господа и барышни также остались довольны, почувствовав, что их статус сравнялся с дворцовым. Их взгляды на фулана Сюн изменились: он уже не казался им простым деревенским шуанэром, а человеком с широким кругозором.

Расположившись к нему, они с еще большим удовольствием принялись за фуа-гра, наперебой восхищаясь. Даже привередливые барышни Фэн и Чжоу с достоинством орудовали ножами и вилками. Если бы не боязнь нарушить этикет, они бы съели даже древесные грибы и дикие грибы с тарелки.

Затем подали суп – наваристый бульон из говяжьих костей с дикими грибами. В доме Тан Шоу никогда не было недостатка в мясе. Возможно, из-за богатырской силы Сюн Чжуаншаня, но если он несколько дней не ел мяса, то начинал тосковать по нему и чувствовал упадок сил. Поэтому в погребе хранилось много свинины и говядины. Баранину же оставили для столичных гостей – две туши диких коз, купленных ранее. Кости и потроха Тан Шоу велел закупать в больших количествах: они были дешевы, а из них можно было приготовить вкусные блюда, хотя в эпоху Юйчао их считали бесполезными.

Попробовав суп, гости даже не стали спрашивать, полностью доверившись Тан Шоу. Наваристый белый бульон оказался вкуснее, чем у их домашних поваров. К счастью, порции были небольшими, иначе они бы переели.

Третьим блюдом было второе основное – яичница-глазунья с жидким желтком и куриная грудка в панировке, обжаренная во фритюре, с солью и перцем. От такого вкуса у столичных гостей чуть не выпали зубы.

Только в доме Сюн Чжуаншаня можно было найти такие деликатесы. Еще до прихода Тан Шоу семья мясника Сюн жила не бедно по меркам Юйлиня, хотя и не богато – на среднем уровне. Но в деревне Синхуа они считались зажиточными: во дворе держали двадцать овец и свиней, а также более двадцати птиц. Именно поэтому прежний хозяин тела Тан Шоу, проведя здесь одну ночь, на следующее утро потащил Сюн Чжуаншаня в управление, чтобы оформить брак. Тан Шоу считал семью Сюн бедной лишь по меркам своего времени.

Четвертым блюдом стали бараньи ребрышки – вырезка со спины, обжаренная на сковороде. Порции были небольшие, около двух лянов.

Пятым блюдом была овощная закуска – тушеная капуста по-деревенски, похожая на блюдо с ростками. Хотя это и не был классический рецепт, для столичных гостей, никогда не пробовавших ничего подобного, это было настоящим деликатесом. Особенно учитывая маленькие порции – два укуса, и все.

Наконец, подали десерт – пирожное. Каждый получил порцию на два укуса, и даже самые сдержанные гости не устояли, дочиста выскребая тарелки. Они даже намекали на добавку, но Тан Шоу сделал вид, что не понимает. Если бы ели досыта, она бы не казалась такой вкусной.

В завершение подали воду с медом – чая в доме не было. Тан Шоу запомнил, что нужно купить его для будущих приемов.

В конце трапезы Тан Шоу раздал гостям ароматические пастилки. Их нужно было подержать во рту, затем прополоскать рот водой и выплюнуть в специальный кувшин.

Весь обед напоминал столичным гостям дворцовый пир, словно они находились не в деревенской глуши, а в императорском дворце.

Такой уровень изысканности, да еще с теплым кан – это было по-настоящему шикарно.

Цзинь Цзиньчэн остался крайне доволен. Восемь человек съели на пятьдесят с лишним лянов серебра, но он даже глазом не моргнул, расплачиваясь с гордо поднятой головой. Он мысленно благодарил Тан Шоу за то, что тот помог ему сохранить лицо.

Тан Шоу тоже был рад – таких простаков встречаешь нечасто. Он снова обвел Цзинь Цзиньчэна вокруг пальца, и это приносило ему удовольствие.

Авторские пояснения:  

Это исправленная версия. Как было сказано ранее, мои дорогие, Великий Редактор указал, что сюжет с торговцем людьми, покупающим Шоу-шоу, использовать нельзя – это клише. Поэтому теперь Шоу-шоу – это душа, которая вселилась в тело оригинального персонажа.  

Прошлое оригинального персонажа:  

Его семья бежала от голода, направляясь к дальним родственникам. В пути еды не хватало, дошло до того, что люди обменивали детей, чтобы выжить. Родители оригинального персонажа (в мире Юйчао «шуанъэр» – низший социальный статус) продали его торговцу.  

Оригинальный персонаж сбежал от торговца, в панике добежал до реки у деревни Синхуа. Преследователи настигали, впереди был тупик – и он бросился в воду. В этот момент Сюн Чжуншань как раз купался голышом в реке и случайно спас его.  

Одежда беглеца была рваной, а после воды и вовсе расползлась, обнажив тело. По древним традициям, раз уж они оказались в таком положении (мужчина и шуанъэр голыми вплотную друг к другу), оригинальный персонаж потребовал, чтобы Сюн Чжуншань выкупил его и взял ответственность.  

Сюн Чжуншань купил его и привел домой. Изначально оригинальный персонаж хотел лишь спастись от торговца, но, увидев зажиточное хозяйство (свиньи, овцы, птица), передумал уходить. На следующий день они оформили документы, став официальными супругами, а ночью оригинальный персонаж соблазнил Сюна, закрепив статус.  

Сюн выбрал дату свадьбы (через полгода), и они стали жить вместе – это было законно. Бедняки часто справляли свадьбы позже, оригинальному персонажу было все равно, лишь бы есть досыта.  

Но через 8 дней он разочаровался в Сюне: тот был грубым, нетерпеливым, злился на малейшие жалобы (это важно – позже будет контраст с отношением к Тан Шоу).  

Тут в деревню попал красивый молодой аристократ, обманувший оригинального персонажа. Тот украл деньги и сбежал с ним, но был брошен в гостинице.  

Сюн нашел его и хотел развестись. Оригинальный персонаж умолял, заболел от стресса и умер – тогда в тело вселился Тан Шоу.  

Тан Шоу:  

Он решил не сбегать: не знал местных обычаев, не было денег, а документы хранились у Сюна. Тайно планировал накопить, украсть половину и скрыться (он гетеросексуал и боялся, что Сюн убьет его, узнав о подмене).  

Авторские страдания:  

Мамочка сто раз переписывала сеттинг, чтобы сохранить логику сюжета! Больше никогда не буду менять задумку посередине – это ад! Бедный Шоу-шоу, у него даже нормальной биографии нет, ха-ха… Дорогой, прости, у тебя, наверное, самая запутанная история среди всех главных героев на Цзиньцзян!

[прим. ред.: Крупнейшая китайская онлайн-платформа для публикации веб-новелл, ориентированная преимущественно на женскую аудиторию. На ней опубликован оригинал]