Онлайн чтение книги Переродился в маленького мужа жестокого мясника Transmigrated into the Cruel Butcher’s Little Wife
Глава 39. Заимствование восточного ветра

[прим. ред.: Фраза «借东风» буквально означает «воспользоваться восточным ветром». Это отсылка к знаменитой стратегии Чжугэ Ляна (героя «Троецарствия»), который в критический момент битвы «призвал» нужный ветер, чтобы одержать победу.

В современном языке это: использовать благоприятные обстоятельства – поймать удачный момент; заручиться поддержкой – найти мощного союзника]

Сюн Чжуаншань повел Тан Шоу навестить Чжоу Хэ – подобные дела, как официальные, так и личные, нельзя решать, минуя старосту деревни. Когда Тан Шоу предложил бесплатно установить кан для одиноких стариков в деревне, староста надолго застыл в оцепенении, не в силах прийти в себя.

— Ты… что сказал? Ты хочешь бесплатно установить кан для одиноких стариков в деревне? — Повторяя эти слова, староста дрожал губами, а глаза его горели пугающим блеском.

— Да, но при условии, что у этих стариков дети действительно умерли, а не уехали на заработки или не были выгнаны из-за непочтительности, — пояснил Тан Шоу. — Тех стариков, у которых есть дети, пусть даже всего одна дочь, оставшуюся в деревне после замужества дочери, я не стану поддерживать. Забота о родителях – обязанность детей. Если дочь может избежать этой ответственности, выйдя замуж, то уж я, чужой человек, и подавно не обязан помогать.

Помогать можно, но доброта не должна быть безграничной и безусловной.

Человек – этот иероглиф из двух черт – стоящий между небом и землей, должен быть стойким и нести ответственность за свои поступки.

Он мог помочь несчастным, но не собирался потакать злым.

— Само собой, те, у кого есть дети, пусть обращаются к ним! — Чжоу Хэ был очень взволнован. В отличие от Тан Шоу, он был коренным жителем деревни Синхуа, многие одинокие старики были его ровесниками или чуть старше. В детстве они вместе играли, можно сказать, были друзьями детства, и связывали их теплые чувства.

Видя, в какой нужде они живут, одинокие и беспомощные, Чжоу Хэ чувствовал себя неловко и часто украдку смахивал слезы. Но в эти времена каждая семья едва сводила концы с концами, а у него самого была большая семья, о которой нужно заботиться, поэтому он мог помочь лишь по мелочам.

Теперь же, когда Тан Шоу согласился бесплатно установить для стариков кан, Чжоу Хэ был глубоко тронут. После смерти старушки У он боялся, кто станет следующей жертвой холода. Если удастся установить кан для одиноких стариков, возможно, в эту зиму больше никто не замерзнет насмерть.

— Тогда прошу старосту составить список одиноких стариков в деревне, у которых нет детей и никто о них не заботится. Когда список будет готов, обсудим со Эрланом и постараемся как можно скорее установить для них кан.

— Не нужно ждать, я могу назвать их сразу, — поспешил сказать Чжоу Хэ. — Я знаю ситуацию в деревне Синхуа лучше, чем сами жители. Сейчас у нас всего три семьи, соответствующих условиям. Первая – старый холостяк, который в среднем возрасте сбежал от голода. У него не было ни дома, ни земли, и никто не хотел отдавать за него свою дочь или шуанэра, так он и прожил всю жизнь один. Вторая – пожилая пара, у них был единственный сын, охотник. Несколько лет назад он отправился в горы на охоту, встретил тигра и погиб. Старик сумел спастись, но повредил ногу, и теперь старики остались без поддержки. Ну а третья семья – это бабушка Чжан, ее ситуация тебе известна: одна старуха воспитывает приемного внука.

Тан Шоу кивнул. Эти семьи соответствовали условиям, и он пообещал установить для них кан в ближайшие дни. Нужно было лишь дождаться, пока Сюн Те и Сюн Чжу закончат работу над уже заказанными канами, после чего займутся стариками.

Хотя он и собирался раскрыть секрет устройства кана, но не намеревался делать это открыто, обучая каждого встречного. Он ждал подходящего момента, чтобы, с одной стороны, помочь большему числу людей, а с другой – получить заслуженное признание. У него уже был план, оставалось лишь дождаться подходящего случая.

— Господин уездный начальник, этот кан – поистине замечательная вещь! Говорят, он держит тепло всю ночь, а утром, если потрогать под постелью, все еще тепло, — сказал помощник начальника Лю Дун, докладывая о делах и не скрывая зависти к кану в доме начальника. Сам он тоже хотел установить кан, но пять лянов за один казались ему слишком дорогими. Однако, поразмыслив о преимуществах, он все же решился. Каково же было его удивление, когда слуги сообщили, что очередь на установку растянулась далеко вперед. Некоторые даже готовы были доплатить, чтобы получить кан раньше.

Юйлинь – бедный уезд, без особых доходов. Если уездный начальник и его помощник не были бессовестными взяточниками, выжимавшими последнее из народа, жили они небогато. Поэтому пять лянов за кан были для них приемлемой суммой, но доплачивать за глиняную конструкцию, которая весной, когда закончатся холода, станет ненужной, казалось неразумной расточительностью.

Вот почему в доме помощника до сих пор не было кана.

Видя завистливый взгляд помощника, уездный начальник почувствовал, что его кан стал еще уютнее.

— Ваша честь, — заискивающе сказал помощник, — в вашем главном доме ведь тоже планируется установить кан? Когда это будет?

Уездный начальник понял, к чему он клонит, и надменно фыркнул.

Секретарь поспешил добавить:

— Ваша честь, у вас хорошие отношения с мясником Сюном. Если вы попросите его, он наверняка сделает вам одолжение и отложит другие заказы, чтобы сначала установить кан у вас. Раз уж вам придется потревожить его, может, заодно попросите и за нас? Мы будем бесконечно благодарны и послужим вам верой и правдой.

Уездный начальник уже давно об этом думал, и лесть пришлась ему по душе. Он снисходительно улыбнулся:

— Знаю я вас, подхалимов. Но предупреждаю: за кан нужно платить. Я не настолько влиятелен, чтобы требовать кан за пять лянов без оплаты. Остальные доплачивают за срочность, а я и так прошу об одолжении, прыгая вперед очереди.

— Конечно, как можно не заплатить за кан! — поспешно согласились оба.

Уездный начальник переоделся в простую одежду и вместе с помощником, секретарем и несколькими переодетыми стражниками отправился в деревню Синхуа.

Они ожидали увидеть деревню, застывшую в зимнем холоде и безмолвии, но вместо этого обнаружили, что жители группами стоят у въезда в деревню и о чем-то оживленно беседуют.

Вскоре они увидели повозку, запряженную буйволом, которая везла глиняные кирпичи в деревню. Несколько мужчин сидели на повозке и разговаривали, а деревенские относились к ним с подобострастием.

Уездный начальник изумился и невольно воскликнул:

— Когда эта маленькая деревня Синхуа стала такой богатой, что может позволить себе кан за пять лянов?

Помощник был не менее удивлен:

— Не может быть! Насколько я знаю, до семьи Сюн в Синхуа была только семья Ло, занимавшаяся производством тофу, и их дела шли чуть лучше, чем у остальных. Но кан за пять лянов им точно не по карману.

— Пойдемте в дом Сюнов, там мы все узнаем.

У ворот дома Сюнов стоял шуанэр в теплой стеганой телогрейке и безруквке из волчьей шкуры. Но больше всего бросались в глаза его сапоги невиданного фасона – толстые и, судя по всему, гораздо теплее, чем тонкие кожаные сапоги, в которых были сами гости.

— Скажите, это дом Сюнов? — спросил уездный начальник.

Сюн Те и Сюн Чжу, закончив работу над заказами в городе, которые нельзя было отложить, вернулись в деревню Синхуа и теперь везли глиняные кирпичи, чтобы установить кан для трех одиноких стариков.

Тан Шоу только что проводил братьев и собирался вернуться в дом, как услышал, что к ним пришли гости. Увидев людей в дорогой одежде, с благородными манерами, в сопровождении охраны, он решил, что это представители знатного рода.

— Да, это дом Сюнов. Я его фулан. Чем могу помочь?

Прежде чем уездный начальник представился, Сюн Чжуаншань, услышав гостей, вышел во двор.

— Уездный начальник?

Тан Шоу на мгновение застыл, затем сразу же с улыбкой пригласил их в дом: 

— Ах, ваша честь уездный начальник! Прошу войти! Еще раз благодарю за помощь в том деле.

— Это мой долг, мой долг, — закивал начальник.

В прошлый раз уездный начальник не только помог Сюн Чжуаншаню срочно оформить необходимые документы, но и разобрался с теми подлыми мошенниками, а также выяснил, кто стоял за их кознями. Независимо от того, делал ли он это из уважения к князю Чжэньбэй, это был огромный одолжение.

Пригласив гостей в дом, Тан Шоу налил им медовой воды. Уездный начальник спросил:

— Только что я видел, как повозка с глиняными кирпичами направилась вглубь деревни Синхуа. Неужели у кого-то здесь нашлись такие средства?

Сюн Чжуаншань ответил: 

— На днях в деревне от холода умерла одна старушка. Мой фулан, будучи человеком добросердечным, решил установить каны для одиноких стариков, у которых нет детей, чтобы о них заботились. Но мы всего лишь маленькие люди, наши силы невелики, так что большего сделать не можем.

Что-то блеснуло в глазах уездного начальника.

Тан Шоу поставил на стол несколько тарелок с печеньем из грецких орехов в сладкой глазури:

— Это наше домашнее угощение. Прошу не брезговать, ваши светлости.

— Кондитерские изделия семьи Сюн славятся на весь Юйлинь! Для нас большая удача их попробовать, как можно брезговать? — ответил начальник.

Тан Шоу не спешил уходить. По выражению лица начальника он понял, что тот искренне тронут, а значит, не относится к тем жестоким чиновникам, что пренебрегают жизнями простого народа.

За годы службы в Юйлине этот начальник не совершил громких подвигов, но и не нажил себе ненависти народа – что уже немало, учитывая всеобщую бедность.

Не вымогая у людей последнее, он не мог обогатиться. Именно поэтому те, кто подстроил дело против семьи Сюн, даже не стали согласовывать с ним свои действия – просто подкупили нескольких стражников. Настолько убоги были здешние нравы: служивые, годами не видевшие подачек, легко поддались на посулы.

В целом же начальник был неплохим человеком – совесть еще не растерял, чувство долга сохранил. С таким можно было иметь дело.

— Искусство господина Сюна поистине восхитительно! Не зря его сладости так любимы знатными семействами, — продолжали расхваливать угощение гости.

— Благодарю за похвалу, — поклонился Тан Шоу и как бы невзначай спросил: — Слышал, ваша честь прибыл из Восточной столицы. Там столько деликатесов, что мои скромные изделия и рядом не стояли. Если они смогли угодить вашему изысканному вкусу, мне действительно есть чем гордиться.

При словах «Восточная столица» в глазах начальника вспыхнула горечь нереализованных амбиций, но он тут же улыбнулся:

— Я не уроженец столицы, а простой деревенский парень, выбившийся в люди через экзамены. Потом получил повышение и перебрался в столицу, так что настоящим столичным жителем не считаюсь. Но ваши сладости ничуть не уступают столичным!

По этим скупым фразам Тан Шоу все понял. Начальник, новичок в столице без влиятельных покровителей, наверняка нажил себе врагов и был сослан сюда. Теперь он изнывал от тоски по утраченным возможностям. Такие изгнанники обычно мечтают о возвращении.

Их цели совпадали: начальнику нужны достижения для карьеры, Тан Шоу – слава и признание.

— Осмелюсь спросить, ваша честь все еще надеется вернуться в столицу? Возможно, я смогу помочь, — шепотом сказал Тан Шоу, наливая начальнику воду.

Тот остолбенел, уставившись на Тан Шоу. Первой мыслью было: «Семья Сюн связана с князем Чжэньбэй, носящим императорскую фамилию! Если они захотят мне помочь, возвращение в столицу – пустяк!»

Предвкушение, как он триумфально вернется и увидит лица тех, кто его предал, заставило кровь начальника бурлить. Но он сохранил самообладание и приказал свите:

— Раз уж мы оказались в Синхуа в такой момент, негоже оставаться в стороне. Идите проверьте, как живут одинокие старики, скажите старосте и жителям, чтобы всячески помогали семье Сюн. Пусть народ знает, что мы, чиновники, не забываем о них.

Помощники, люди неглупые, сразу удалились.

Как только они вышли, начальник переменился в лице:

— Если господин Сюн сможет замолвить за меня словечко перед князем Чжэньбэй и помочь вернуться в столицу, я вечно буду у него в долгу!

Но Тан Шоу покачал головой:

— Просить других – не лучший путь. А не думали ли вы, ваша честь, добиться всего самому?

Начальник горько усмехнулся:

— По правде говоря, я мечтаю о возвращении. Но Юйлинь – захолустье, а я не собираюсь грабить народ. Без денег на взятки кто станет меня продвигать?

— А если совершить нечто, что спасет множество жизней и прогремит на всю страну? Не проложит ли это вам дорогу в столицу?

— Конечно, но... — начальник резко замолчал, широко раскрыв глаза. Он все понял.

Каждую зиму от холода гибнут тысячи людей. Император бессилен перед этой напастью и лишь призывает улучшать жизнь народа. Если в его, начальника, уезде удастся избежать жертв – это станет прорывом! Бедный уезд, где мерзнут меньше, чем в богатых – вот доказательство его таланта! А народная молва разнесет его славу.

Какой чиновник не мечтает о вечной благодарности потомков? От одной этой мысли начальника затрясло. С трудом взяв себя в руки, он сказал:

— Но один кан стоит пять лянов! В нашем уезде десятки деревень, сколько же нужно средств для всех нуждающихся?

Тан Шоу улыбнулся:

— Вашей чести вовсе не обязательно покупать кирпичи у нас. Можно отправить людей за глиной – она ведь ничего не стоит. Нужны лишь транспорт и питание для рабочих. А на установку канов вы можете нанять нас, заплатив только за работу.

Так можно сэкономить уйму денег! Уездный бюджет потянет такие расходы.

— Если у казны трудности, я могу уступить половину платы за работу – все-таки это благое дело. Но совсем бесплатно даже я не могу заставить людей трудиться – им ведь тоже нужно кормить семьи.

Начальник рассмеялся, поняв игру Тан Шоу: тот тоже хочет прославиться благотворительностью.

— Господин Сюн, говорят, после великих испытаний приходит великое счастье. С таким фуланом ваше счастье еще впереди! — Затем он понизил голос: — Так какой же у вас план? Насколько я знаю, секрет кана – пока ваша монополия. Неужели готовы его раскрыть?

Тан Шоу загадочно улыбнулся:

— Если это поможет вашей карьере, почему бы не передать его властям? Но едва ли ваша честь позволит мне остаться без вознаграждения. За спасительное изобретение полагается хотя бы признание, не так ли? — Он лукаво подмигнул: — Если император соизволит похвалить, я с радостью поделюсь секретом.

Яснее не скажешь: простым чиновникам он секрет не отдаст, но если прикажет сам император – другое дело. А за такой подарок монарх наверняка не поскупится на похвалу.

Получить похвалу от самого императора – это не просто комплимент. В будущем многие недоброжелатели будут обходить их дом стороной, не осмеливаясь причинять вред. Одновременно это прославит их семью на всю Поднебесную и привлечет еще больше покупателей в деревню Синхуа.

Обменявшись понимающими взглядами, уездный начальник и Тан Шоу стали союзниками.

— Если устанавливать каны по всему уезду, сил только ваших двух братьев будет недостаточно. Вы уже продумали, как это организовать?

— Есть идея, но, возможно, придется воспользоваться авторитетом вашей канцелярии, — ответил Тан Шоу. — Я планирую выбрать в деревне несколько добропорядочных жителей и обучить их этому ремеслу. Но не бесплатно – каждый должен заплатить мне один лян за обучение и подписать соглашение о неразглашении секрета. Разумеется, с условием, что сначала они завершат работу для нас, и только потом смогут брать другие заказы. Все это будет прописано в договоре, и за нарушение последует наказание по закону.

Таким образом, даже когда метод станет общедоступным, они не останутся в убытке – установка канов для одиноких стариков не только окупит обучение, но и принесет прибыль. А последующие заказы – это чистый доход.

Кроме того, это не позволит им воспринимать его помощь как должное и вырастить в себе неблагодарность.

— Сотрудничая с канцелярией и находясь под ее авторитетом, простые крестьяне действительно будут бояться и не станут мошенничать. Честно говоря, без поддержки властей я бы не рискнул обучать их – опасался бы, что те сразу разболтают секрет. Но теперь, когда за этим стоит канцелярия, у них не хватит смелости строить козни.

— Ха-ха-ха! — рассмеялся уездный начальник. — Фулан Сюн, вы меня поражаете! Второму Сюну действительно повезло найти такое сокровище. Раньше, слыша прозвище «фулан-улитка», я не придавал этому значения, но теперь понимаю – оно полностью заслужено!

Договорившись, они проводили начальника, а Тан Шоу распирало от гордости.

— Ну как? Я молодец? — самодовольно спросил он. — Таким образом я и помог тем, кому хотел, удовлетворив свое благородное стремление, и получил заслуженную выгоду. Разве есть в этом мире еще такой же добрый и красивый мужчина, как я? Настоящая гроза всех мужей и мечта…

Он вовремя проглотил слово «девушек», осознав оплошность, и виновато посмотрел на Сюн Чжуаншаня.

Но тот отказался принимать его извинения и предпочел наглядно продемонстрировать, насколько серьезной была эта ошибка.

В полузабытьи Тан Шоу услышал низкий голос мужа:

— Шуанэрам и девушкам не будет счастья. — Любовь между пассивными партнерами не принесет счастья.

В работах по установке канов для канцелярии семья Сюн участвовать не будет – они продолжат брать частные заказы. Хотя их услуги дороги, знатным семьям уезда ничего не остается, ведь те, кто работает на власти, неизвестно когда освободятся. Возможно, придется ждать до следующей зимы.

К тому же многие считают, что ученики есть ученики, а мастер всегда остается мастером. Все знают поговорку: «Научи ученика – умрешь с голоду». Какой мастер раскроет все секреты, ничего не утаив? Наверняка семья Сюн что-то припрятала, и их каны греют лучше. Ну а то, что мастера берут дороже учеников – разве не справедливо?

Автору есть что сказать:

Не волнуйтесь, главный герой – не «святой отец». Он такой же, как миллионы обычных добрых людей.

Отдельное спасибо всем, кто оставляет комментарии. Я внимательно читаю каждое ваше мнение и вижу, что вы действительно любите мою работу (смущенно прикрывает лицо). Все отзывы искренние, обоснованные и показывают, что вы всерьез обсуждаете развитие сюжета.

Такое чувство, будто мой «ребенок» растет, а друзья и родные дают ему мудрые советы.

Еще раз низко кланяюсь и благодарю за вашу поддержку. Я буду стараться еще усерднее! В знак признательности за ваши отзывы сегодняшняя глава получилась особенно длинной. Любите меня по-прежнему, обнимаю!