Онлайн чтение книги Переродился в маленького мужа жестокого мясника Transmigrated into the Cruel Butcher’s Little Wife
Глава 84. Открытие

Обычно Тан Шоу вставал в час змеи, и, зная эту привычку, Вань Цин готовила завтрак незадолго до этого. Поскольку в семье Сюн ели три раза в день, а не два, как в деревне, утренняя трапеза обычно состояла из жидких блюд.  

Но даже «жидкое» здесь не означало пресную кашу, какую ели деревенские, а густой суп с овощами, нежирным мясом, ветчиной и другими добавками, который подавали с легкими закусками или сладостями. Такой завтрак был обычным делом в доме Сюн – не только для Тан Шоу, но и для работников вроде Юй Фэна и Юй Чэна. Хозяин никогда не скупился ни на еду, ни на жалованье.  

С такими условиями и оплатой четверо работников даже боялись рассказывать о своем положении на стороне, чтобы не вызвать зависти. Поэтому они трудились усердно и с полной отдачей.  

Тан Шоу, закончив кашу и закуски, взял книгу и попросил Юй Фэна позаниматься с ним иероглифами. Но не прошло и времени, за которое выпивают чашку чая, как Юй Чэн доложил, что у ворот его ждут несколько детей.  

— Дети?  

— Да, похоже на маленьких нищих. — Юй Чэн не понимал, как эти оборванцы могли оказаться у дома Сюн и какое отношение его хозяин мог иметь к ним.  

Тан Шоу, немного подумав, догадался, в чем дело:  

— Проводи их внутрь. Я раньше нанимал их для работы.  

Хотя Юй Чэну было любопытно, он не стал расспрашивать подробно и вышел, чтобы привести гостей. Двое маленьких нищих, никогда не видевших таких роскошных дворов, вошли в дом Сюн, словно у тетушки Лю из «Сна в красном тереме», их глаза разбегались от изумления.  

[прим. ред.: отсылка к клас. произ. «Сон в красном тереме» – сатира на контраст между простонародьем и знатью, а также трогательный образ «простака», ослепленного роскошью, подробнее о персонаже – ТГК переводчика]

Увидев деревянный пол в главном зале и взглянув на свои грязные ноги, они смутились и не решились переступить порог.  

Тан Шоу ласково сказал:  

— Заходите. Что привело вас ко мне?  

Дети не вошли, сначала отрицательно замотали головой, но потом поспешно добавили:  

— Ну, вообще-то дело есть.  

Хувацзы, который был на четыре года старше Гоуданя и более разговорчив, объяснил:  

— Фулан Сюн, мы пришли спросить про работу. Видели, что вы набираете помощников в лавку, и хотим предложить себя. — Опасаясь, что их сочтут слишком юными, он поспешил добавить: — Мы хоть и маленькие, но выносливые и трудолюбивые! Справимся не хуже взрослых. Если возьмете, будем стараться изо всех сил!  

Пока Хувацзы расхваливал себя, свет внезапно померк – кто-то заслонил солнце. Гоудань, дрожа, дернул товарища за рукав. Хувацзы обернулся и увидел за спиной высокого, могучего мужчину, от которого веяло свирепостью. Казалось, тот даже не хмурился, но его вид заставлял колени подкашиваться от страха.  

Даже «узкоглазый вор» не шел ни в какое сравнение с этим человеком – перед ним тот был просто ничтожеством.  

Гоудань и Хувацзы, привыкшие к тяготам жизни, были смелее обычных детей, но в то же время и более робкими. Сейчас же их ноги подкосились, и они едва не рухнули на землю.  

Но тут ласковый голос Тан Шоу радостно воскликнул:  

— Эрлан, ты опять весь в поту! Не устал? Не жарко?  

Сюн Чжуаншань отвел холодный взгляд и шагнул в дом. Тан Шоу вскочил, чтобы принести влажное полотенце и вытереть ему лицо. Но тот не взял его, а наклонился, позволяя супругу ухаживать за ним. Тан Шоу уже начал вытирать ему лицо, как вдруг вспомнил о детях, ждущих ответа.  

Смутившись, он покраснел:  

— Простите, я так увлекся Эрланом, что забыл про вас.  

Гоудань и Хувацзы растерялись от такой вежливости и замахали руками. Кто вообще извинялся перед такими, как они? Обычно, если кто-то ошибался, вину сваливали на них же, да еще и пинка давали для порядка. А тут фулан Сюн с самого начала обращался с ними тепло, даже пригласил в дом – правда, они не осмелились зайти в такой чистый зал со своими грязными ногами.  

Даже если бы он не дал им работы, они бы всю жизнь помнили его доброту – отношение к ним как к равным.  

Хувацзы поспешно ответил:  

— Не нужно извинений, фулан Сюн, вы ничего плохого не сделали.  

Тан Шоу улыбнулся ему и сказал Сюн Чжуаншаню:  

— Эти дети хотят помочь в нашей шашлычной. Как думаешь?  

Тот даже не взглянул на них:  

— Решай сам.  

Подумав, Тан Шоу ответил:  

— В зале им делать нечего. Наша шашлычная торгует бараниной – дорогим товаром, и простолюдины вряд ли будут часто приходить. Если знатные гости увидят детей в качестве слуг, это может их смутить.  

Услышав это, Гоудань и Хувацзы поникли, потеряв весь свой первоначальный энтузиазм.  

Они планировали, в случае отказа, умолять Тан Шоу – доброго человека – взять их, рассказав о своих несчастьях. Но теперь боялись даже просить. Хозяин-то был мягким, а вот его супруг… Люди с таким взглядом, как у Сюн Чжуаншаня, сначала предупреждали, а если ослушаешься – били без разговоров.  

Но когда их печаль достигла предела, Тан Шоу продолжил:  

— В зале нельзя, но если хотите, можете мыть посуду на кухне. Согласны?  

Потеряв надежду, они не ожидали такого поворота и закивали, перебивая друг друга:  

— Конечно! Конечно согласны!  

— Но учтите, детский труд не равен взрослому, поэтому плата будет вдвое меньше.  

Это не было эксплуатацией – Тан Шоу рассудил здраво. Дети не справятся с некоторыми задачами: например, без водопровода воду носят из колодца, а они слишком малы для этого. Придется нанимать взрослых, а это несправедливо по отношению к другим работникам.  

К тому же, если не брать этих двоих, можно нанять двух взрослых за ту же сумму. А с детьми расходы вырастут. Бизнес есть бизнес – благотворительность должна быть отдельно.  

Доброта – это хорошо, но нельзя позволять ей становиться обязанностью и кормить неблагодарных.  

Гоудань и Хувацзы все равно были рады. Они заранее договорились, что согласны на половину оплаты. Кто еще возьмет таких, как они? Все брезгуют, боятся, что от них заразу подхватят.  

— Вань Цин, сними с них мерки и сшей униформу.  

— Хорошо. — Та пошла за сантиметром.  

Тан Шоу добавил:  

— Мы работаем с едой, поэтому чистота обязательна. Если хотите здесь трудиться, придется следить за собой. Иначе я не смогу вас нанять.  

Гоудань и Хувацзы покраснели, глядя на свою грязь. Но как быть чистым, когда живешь под открытым небом?  

Тан Шоу уже все продумал:  

— Не волнуйтесь. Раз уж работаете у нас, будете жить и питаться здесь – без бродяжничества. Главное – стараться соблюдать гигиену. Но помните: начав у нас, вы больше не сможете скитаться или попрошайничать.  

Раньше у них не было крыши над головой, а теперь появилось убежище. Конечно, они согласились.  

Они могли отдавать заработанное товарищам, чтобы те не голодали. Это лучше, чем ночевать на улице, мерзнуть и рисковать умереть.  

— Хорошо, сначала сходите, соберите вещи, попрощайтесь с кем нужно. Завтра возвращайтесь – бродяжничать больше нельзя. Потом вас помоют, приведут в порядок, научат мыть посуду, и можно будет приступать.  

Возбужденные, Гоудань и Хувацзы ушли. Вернувшись в свой храм, они рассказали товарищам, и те запрыгали от радости.  

Но один спросил с грустью:  

— Хувацзы, Гоудань, а вы будете нас навещать? Или теперь мы для вас чужие?  

Хувацзы шлепнул его по голове:  

— Что за глупости! Какие мы после этого друзья? В шашлычной работают с едой – если мы будем грязными, кто станет там есть? Мы не предатели! Может, жить будем отдельно, но деньги принесем. Главное – выжить, а вместе мы или нет – не важно.  

Гоушэн спросил:  

— Значит, вы будете нас кормить?

— Конечно! И твою ногу вылечим – не дадим тебе остаться калекой.  

Обитатели храма снова обрадовались. Теперь, даже если не удастся выпросить еду, можно не бояться умереть с голоду.  

Гоудань сказал с благодарностью:  

— Гоушэн ведь тебе не родня, но ты согласился вместе со мной зарабатывать на его лечение. Спасибо. Если бы не твоя смекалка, мы бы не получили эту работу у семьи Сюн. Отныне ты наш старший брат, и мы будем слушаться тебя.  

Хувацзы гордо заявил:  

— Ну конечно! Разве старина Ху может шутить? Я и так самый старший, мне и быть главным. Теперь я вас прикрою!  

Малолетние нищие тут же окружили его, наперебой крича: «Старина Ху! Старина Ху!» В глазах Хувацзы светилась чистая радость – это простое счастье он не забудет даже став знаменитым купцом, объевшись деликатесов. Всякий раз, вспоминая этот момент, он искренне улыбался.  

Хотя они по-прежнему ложились спать голодными, в эту ночь в разрушенном храме царило веселье. У этих беспризорников появилась надежда, будто путь в будущее озарился светом.  

У некоторых людей запросы невелики – лишь бы живот не пустовал.  

На следующий день Гоудань и Хувацзы пришли в дом Сюн. Во дворе они вымылись с головы до ног мыльными бобами и переоделись в старую одежду четвертого Ли и других работников – правда, та болталась на них, как на вешалке.  

Помимо них, для шашлычной наняли бухгалтера, трех поваров, мойщика посуды и двух официантов.  

Всех новичков ждал обязательный инструктаж. Первое правило – строгая гигиена. Второе – вежливость: мужчин называть «господин», женщин — «барышня». При входе гостей приветствовать: «Добро пожаловать!», при уходе: «Счастливого пути, ждем снова!»  

Раз уж целевая аудитория – богачи, сервис должен соответствовать. Цена определяет уровень обслуживания – это актуально в любую эпоху.  

Еще работников учили разбираться в меню. Они должны были запоминать заказы, а для этого – вести записи. Иначе в час пик легко перепутать, кому что предназначалось. Даже в современном мире с блокнотами случаются накладки, а уж шашлыки – дело хлопотное. В отличие от обычных блюд, где на компанию хватает нескольких тарелок, здесь один человек мог заказать десяток позиций. Без записей не упомнишь.  

Но научить неграмотных работников читать за несколько дней – нереально. Тогда Тан Шоу придумал выход: перед названием каждого блюда ставили арабскую цифру, а рядом рисовали понятный символ. Официанты записывали только цифры – это было просто и быстро. Повара же сверяли цифры с картинками и готовили нужное.  

Бухгалтер подсчитывал сумму по записям и принимал оплату.  

Такой подход снижал количество ошибок. Тан Шоу строго наказал Сюн Чжу: если работник ошибется, убытки покроет заведение, а не гость. Тот поспешно согласился.  

Трех шашлычников обучали новой технике жарки. Благодаря опыту они быстро освоились.  

«Твердые яйца» были новинкой. Для поваров каждый уникальный рецепт – золотая жила, поэтому они впитывали знания, как губки. Правда, когда они робко поинтересовались составом приправ, Тан Шоу отрезал: «Семейный секрет».  

Учитывая летнюю жару, Тан Шоу хотел поставить во дворе тенты, как в современных уличных кафе, чтобы поварам было прохладнее. Но те наотрез отказались – боялись, что технологию украдут. Пришлось увеличить количество окон на кухне для лучшей вентиляции.  

Через четыре дня все было готово. «Шашлычная «Персиковый источник» открылась. Поскольку семья Сюн не была знакома с местной элитой, пригласили лишь уездного начальника, его заместителя и секретаря.  

Их присутствие затмило бы любой банкет с купцами – и как демонстрация влияния, и как реклама.  

Не успели чиновники переступить порог, как потянулись желающие выслужиться. Однако Сюн Чжу вежливо, но твердо направлял их в зал: шашлыки – пожалуйста, но на второй этаж, где частный прием, – ни-ни.  

Те, кто пришел за связями, в итоге остались перекусить. И тут их ждал сюрприз – шашлыки в исполнении Сюнов разительно отличались от привычных.  

— Почему порции считаются на штуки? — удивились гости, увидев меню.  

Официант пояснил:  

— У нас не просто жареная баранина, а особые шашлычки. Без запаха.  

— Две монеты за штуку? Да сколько там мяса?  

Не мудрствуя лукаво, слуга принес образец – небольшой шампур, как в современных забегаловках.  

— И это все?  

— Господин, цзинь баранины стоит десятки монет. Если делать большие порции, да еще с учетом углей и работы, где прибыль? — невозмутимо ответил официант. — Попробуйте по 10-20 штук разных видов да закажите холодную лапшу – гарантирую, вернетесь!  

Гость, изначально равнодушный к еде, машинально бросил:  

— Давайте десять шашлыков.  

Когда подали золотистые, сочащиеся соком шампуры, щедро присыпанные специями, он не удержался. С первой же порции забыл, зачем пришел.  

— Дайте еще тридцать!  

— Может, другие виды попробуете? Не хуже будут, — предложил официант.  

— Какие посоветуете?  

— Сухожилия, грудинка, хрящи – идеально. А еще свиные рулетики с грибами – пальчики оближете!  

— Свинина? — гость поморщился. — Это же для плебеев. Давайте все, что назвали, кроме нее.  

Получив заказ, Сюн Чжу велел угостить гостя свиными рулетиками бесплатно. После первого же куска тот ахнул:  

— Вкусно! Еще десятку!  

Разойдясь, мужчина подозвал официанта:  

— Сходите за моими друзьями из семей Ду и Ли. Скажите, я угощаю в «Шашлычной»! Такая еда требует компании под выпивку – иначе кощунство!  

Его приятели, привыкшие к обычному жаркому, были поражены новым форматом. Раз денег не жалко, заказали понемногу всего. И – подсели. Теперь без этих шашлыков жить не могли.  

— Господа, попробуйте еще «твердые яйца» – фамильный рецепт нашей госпожи! Только у нас! — Официант говорил это с гордостью, будто речь шла о его личном достижении.  

— Эксклюзив? Тогда давайте!  

— И капусту с ветчиной добавьте.  

— Как скажете!  

Официант рванул на кухню:  

— Еще яйца, капусту и ветчину на гриль!  

Повар кивнул и спустился в подвал за продуктами.  

На кухне кипела работа. Гоуданю и Хувацзы, пока не было посуды для мытья, поручили чистить овощи.  

Для этого оборудовали специальную мойку – по образцу современных, с канализацией. Ее сделали те же мастера, что проводили воду в доме Сюн. Для детей, которым высоковато было, соорудили подставку – удобную и подвижную.