Онлайн чтение книги Переродился в маленького мужа жестокого мясника Transmigrated into the Cruel Butcher’s Little Wife
Глава 76. Чего тут стесняться

Как всегда, лицо Сюн Чжуаншаня оставалось бесстрастным, и он даже не удостоил собеседника взглядом. Тогда Тан Шоу с улыбкой поспешил сгладить ситуацию:

— Знаешь, у нас сейчас в доме много ртов, поэтому мы не планируем продавать мясо косули. Все работали на нашу семью так долго и так усердно, что я хочу приготовить для них что-нибудь вкусное, чтобы побаловать их.

Деревенский житель не мог оторвать глаз от косули, и в его взгляде читалось откровенное желание. Однако, услышав слова Тан Шоу, он не осмелился настаивать. Благодаря семье Сюн его семья теперь могла позволить себе мясо пару раз в месяц, но только говядину или свинину. Косуля же была дичью, которую не так-то просто добыть – для этого нужно было отправиться в горы, где водились тигры. Деревенские жители даже за дикими растениями не решались заходить глубоко, не то что охотиться. Хотя в городских тавернах такое мясо и подавали, цена за него была в разы выше, чем за баранину.

Когда Сюн Чжуаншань и Тан Шоу ушли подальше, тот мужчина промолвил:

— Работать на семью Сюн – какое это счастье! Можно даже половину времени отдыхать, о какой усталости тут говорить? А фулан Сюн еще и говорит, что они трудятся усердно... Хе-хе-хе... Такая большая косуля – вот это будет настоящий пир!

— Еще бы! Но что поделаешь – попасть в главный дом Сюнов куда сложнее, чем на их фабрику. Даже родителям и братьям мясника Сюна не удалось туда пробиться – им просто дали немного работы на стороне. Говорят, Юй Чэн и Юй Фэн, которые работают у них дома, были куплены Сюнами, и на них есть договоры продажи. А что до семьи Ли, то, кажется, они когда-то спали жизнь мясника Сюна на поле боя, потому их и оставили.

— Неудивительно, что Сюны так строго отбирают людей. Их ремесло уникально – если кто-то со злым умыслом разгласит хотя бы один рецепт, потери будут неисчислимы.

— Точно! — вздохнул деревенский житель, провожая взглядом удаляющиеся фигуры фулана Сюн и мясника Сюна.

Время, судьба, удача... Раньше семья Сюн была настолько бедна, что не могла позволить себе не то что мяса, но даже досыта поесть. В праздники, если удавалось наесться от пуза, и стар и млад благодарили небеса, считая, что наступил год изобилия.

Из-за этой бедности третий сын в семье и пятая дочь до сих пор не нашли себе пару – все боялись, как бы не стать обузой. Теперь же сватов хоть отбавляй, но Сюны не торопятся. Видя, как улучшается их жизнь, те, кто приходит с предложениями, теперь кажутся недостойными, и семья хочет найти родню, которая будет ценить их прежде всего как людей.

Открыв ворота и увидев Сюн Чжуаншаня с косулей на плече, Юй Фэн сразу понял, что сегодня будет пир, и радостно бросился помогать.

— Не надо, я сам, — сказал Сюн Чжуаншань. — Шкура целая, нужно аккуратно снять ее. Когда добуду еще одну, можно будет сшить моему фулану шубу на зиму.

Только тогда Юй Фэн заметил, что косуля была убита одним выстрелом в горло. Охотничье мастерство Сюн Чжуаншаня оказалось поистине впечатляющим.

Чувство, когда тебя всегда держат в сердце, невозможно описать словами. Это такая теплая и светлая радость, будто в душе расцветает сад.

Тан Шоу улыбнулся:

— Пусть Эрлан сам разделывает – это его ремесло, вам с ним не сравниться. Сходи-ка в флигель, посмотри, чем заняты четвертый Ли и остальные. Если не слишком заняты, позови их помочь – сегодня вечером будем есть пельмени.

— Пельмени на ужин? — обрадовался Юй Фэн. — С мясом косули?

— Ага.

— Тогда я сейчас же позову их помочь. Уверен, они свободны.

— Иди.

Хотя Юй Фэн считал себя ученым мужем, радость заставила его забыть о приличиях, и он помчался к флигелю.

— Четвертый Ли! — крикнул он, еще не зайдя внутрь.

Юй Фэн обычно был сдержан, не то что импульсивный Юй Чэн, поэтому Вань Цин испугалась, что случилось что-то серьезное, и поспешила выйти. Каково же было ее удивление, когда она увидела его сияющее от счастья лицо.

Расслабившись, Вань Цин тоже улыбнулась:

— Что за радостная новость, старший Юй?

— Господин Сюн подстрелил косулю! Скоро будут делать пельмени с мясом косули и угостят нас.

— Пельмени? Что это за блюдо? — Вань Цин пришла не так давно, и за это время в доме Сюнов пельменей еще не готовили. Но Тан Шоу каждый день придумывал новые блюда для Сюн Чжуаншаня, и, хотя она не пробовала все, она поняла: раз уж даже такой ученый муж, как Юй Фэн, так обрадовался, должно быть, это нечто очень вкусное. Вспомнив другие кулинарные творения фулана Сюн, Вань Цин тоже расплылась в ожидании.

— Пельмени – это такие вареные манты с начинкой. Тонкое тесто, много начинки – даже вкуснее, чем баоцзы. Сама попробуешь – поймешь, как это вкусно. — Юй Фэн спросил: — У тебя тут есть недоделанные дела? Если нет, иди скорее помогать лепить.

— Гости в первой комнате на третьем этаже заказали лапшу быстрого приготовления. Я как раз собиралась варить, как ты пришел.

— С лапшой я справлюсь, а ты иди помогать с пельменями.

— Хорошо. Гостей много – нужно пять пачек лапши, пять яиц и тарелку острой морской капусты.

— Понял.

— Старшая, иди с матерью помогать. Третья, можешь играть в комнате или во дворе, но не уходи далеко и не болтай с незнакомцами, ясно?

— Мама, я знаю, ты мне уже говорила, я запомнила.

Убедившись, что третья дочь в безопасности, Вань Цин со старшей отправилась на кухню главного дома, где Тан Шоу как раз замешивал тесто.

— Фулан Сюн, давай я замешу тесто. Оно должно быть такой же мягкости, как для баоцзы?

— Да. — Тан Шоу уступил место Вань Цин, взял прохладное полотенце и сказал: — Я пойду проверю Эрлана и принесу еще продуктов из погреба. Здесь оставляю тебя.

Разделка туши была еще куда ни шло, но снять шкуру целиком – задача куда более кропотливая. Даже такому опытному охотнику, как Сюн Чжуаншань, пришлось повозиться.

— Эрлан, тебе жарко? Подойди сюда, я вытру тебе лицо.

Сюн Чжуаншань не чувствовал особого жара, но раз уж его фулан специально принес полотенце, он не стал отказываться и наклонился.

Тан Шоу вытер ему лицо, чтобы немного охладить, затем присел рядом, собираясь поболтать и понежиться.

Но не успел он открыть рот, как Сюн Чжуаншань остановился и посмотрел на него:

— Иди в дом. Здесь слишком много крови, тебя испугает.

Тан Шоу вдруг вспомнил, как вскоре после своего прибытия Сюн Чжуаншань, добывая для него шкуры, поранил ногу и намеренно пугал его кровавой сценой разделки барана. Тогда Сюн Чжуаншань лизал кровь с лезвия, словно демон, вырвавшийся из ада, и Тан Шоу действительно испугался. А теперь он всей душой полюбил этого человека. Как же забавно складывается судьба.

— Ладно, я пойду в дом и буду ждать тебя.

По пути он встретил нескольких торговцев, которые спрашивали у него рецепт холодной лапши. Тан Шоу хотел продавать лапшу, поэтому не стал скрывать ее приготовление – если никто не умел ее готовить, кто бы ее покупал?

— Неужели все так просто? — спросил один из торговцев. — Никакого секретного бульона из костей или чего-то подобного?

Тан Шоу рассмеялся:  

— Нет, ничего такого не нужно. Все действительно просто. Но не смотрите, что рецепт легкий – вкус отменный.

— Ну, это точно, — согласился торговец. — Фулан Сюн, сделайте для холодной лапши вашу фирменную вакуумную упаковку. Такая еда хранится дольше, и я смогу увезти ее с собой. Иначе в такую жару лапша испортится, не доехав до места.

— Хорошо, я потом скажу на пищевой фабрике, пусть сделают партию.

Закончив деловую часть разговора, торговец не спешил уходить и с ухмылкой добавил:  

— Говорят, сегодня вечером фулан Сюн будет делать пельмени с мясом косули. Не могли бы вы сделать побольше и продать нам несколько тарелок? Очень уж хочется попробовать.

Тан Шоу подумал: мяса косули еще много, должно хватить.  

— В одной тарелке пятнадцать пельменей, тридцать пять медяков за тарелку. Для одного человека, если хорошенько поесть, может и маловато. Если цена вас не смущает – пожалуйста.

Торговец тут же оживился:  

— Ничего не смущает! Дайте мне пять тарелок, а еще сварите десять порций холодной лапши. Нас десять человек, как раз наедимся досыта.

— Ладно, примерно через полчаса будет готово, тогда и принесу.

— Отлично!

В погребе были морская капуста и сушеный тофу. Тан Шоу решил сделать из них два холодных салата, а еще взял свиную вырезку – позже поджарят хрустящие полоски. Так будет куда лучше, чем просто пельмени без закусок.

Пока Сюн Чжуаншань разделывал косулю, Тан Шоу приготовил два салата. В такую жару они не испортятся за это короткое время, поэтому их можно сделать заранее. А вот хрустящую свинину нельзя – если ее не съесть сразу, она потеряет хруст. Тан Шоу лишь нарезал мясо полосками, взбил пять яичных белков, замешал тесто и отставил в сторону, решив пожарить после лепки пельменей.

Подготовка заняла у Тан Шоу времени, необходимого для чашки чая, и вот Сюн Чжуаншань уже закончил с мясом косули.

Рубка фарша – работа тяжелая, и чем мельче получится мясо, тем вкуснее будет начинка, поэтому эту задачу поручили Сюн Чжуаншаню.

Под мерные удары ножа Тан Шоу сказал:  

— Эрлан, ведь деревенские видели, как мы вернулись с охоты с косулей. Может, позовем матушку и отца?

Сюн Чжуаншань остановился и посмотрел на него.

Тан Шоу поспешно добавил:  

— Эрлан, если ты не хочешь, мы не будем их звать. Мне все равно, что скажут деревенские.

Сюн Чжуаншань молчал, его взгляд становился все глубже.

Тан Шоу торопливо объяснил:  

— Раньше я так старался наладить твои отношения с матушкой и отцом, потому что тогда я еще думал уйти. Боялся, что если я уеду, ты останешься один, и если что-то случится, некому будет помочь.

— Если бы удалось наладить отношения с ними, в случае неприятностей они бы не остались в стороне, и у тебя были бы помощники.

Тан Шоу смотрел на Сюн Чжуаншаня и тихо продолжил:  

— У тебя такой вспыльчивый характер, я боялся, что в гневе ты можешь совершить что-то непоправимое, и надеялся, что найдется кто-то, кто сможет тебя остановить. Поэтому я так щедро их всему учил.

— Но теперь я здесь, и в трудную минуту ты не останешься один. Теперь не так важно, наладятся ли отношения с ними. Главное, чтобы ты был счастлив.

Подбородок Тан Шоу коснулись два пальца, приподнимая его лицо. Встретившись с темным, нечитаемым взглядом Сюн Чжуаншаня, он услышал:  

— Значит, теперь ты не хочешь уходить?

— Не хочу. — Тан Шоу прямо смотрел в глаза Сюн Чжуаншаня, их взгляды сплелись, сливаясь воедино. — Теперь мое сердце здесь. — Он протянул палец, коснувшись груди Сюн Чжуаншаня. — Куда же мне уходить? Эрлан, как жить без сердца?

Пальцы Сюн Чжуаншаня слегка сжались, приподнимая голову Тан Шоу, будто подношение. Эта покорная поза еще больше возбудила Сюн Чжуаншаня, его глаза потемнели, словно непроглядная тьма. Он резко наклонился, с дикой жаждой приникая к губам Тан Шоу, который покорно открыл рот, их языки сплелись. Они забылись в поцелуе.

— Фулан Сюн, посмотрите, тесто уже подошло… — Вань Цин вошла в кухню и подняла голову, увидев, как Сюн Чжуаншань и Тан Шоу, обнявшись, страстно целуются. Хотя они мгновенно разошлись, услышав ее голос, Вань Цин все равно успела заметить. Ее лицо мгновенно залилось краской, и она застыла на месте, не зная, войти или выйти.

Тан Шоу пунцово покраснел, слегка прокашлялся и, изо всех сил стараясь выглядеть непринужденно, подошел, мельком взглянул на тесто (вряд ли разглядев что-то) и сказал:  

— Да, готово. Отнеси в столовую, там будем лепить пельмени.

— Да… а… я… я поняла. — Вань Цин бросилась прочь, словно ее подожгли, и на выходе утащила с собой дочь, которая как раз собиралась войти.

Тан Шоу обернулся и увидел, что Сюн Чжуаншань снова принялся рубить фарш, без тени смущения, совершенно невозмутимый.

— Эрлан, из чего сделана твоя кожа? Как тебе не стыдно?! — Тан Шоу прикрыл ладонями пылающие щеки, готовый провалиться сквозь землю от стыда. Ему было неловко даже думать о том, как теперь смотреть в глаза жене четвертого Ли. А Сюн Чжуаншань вел себя так, будто ничего не произошло, что вызывало у Тан Шоу возмущение.

Сюн Чжуаншань с силой рубил мясо и уверенно заявил:  

— Это мой дом, и целоваться с моим фуланом у себя дома – самое естественное дело. — Он бросил взгляд на Тан Шоу и добавил с легким недовольством: — Лишние здесь они. Это мой дом, и появляться здесь без спросу – их ошибка. Мешать мне и моему фулану в нашем доме – это им должно быть стыдно. С чего бы мне смущаться? 

— …

— Поэтому, если у них есть совесть, они должны съехать и не мешать нам.

Тан Шоу: «…» — Аргументы звучали так убедительно, что Тан Шоу не нашелся, что ответить.

Ладно, логика большого глупого медведя никогда не совпадет с человеческой. Лучше не спрашивать, чтобы не расстраиваться.

Начинка для пельменей была из мяса косули и папоротника, с добавлением лишь небольшого количества зеленого лука. Еще не начав лепить, можно было по одному виду и запаху начинки понять, что получится невероятно вкусно.

Аппетитный аромат быстро разрядил неловкую атмосферу. Вань Цин сказала:  

— Какая ароматная начинка! Фулан Сюн, у вас действительно золотые руки.

Тан Шоу скромно улыбнулся.

— Фулан, я пойду позову матушку и отца, — сказал Сюн Чжуаншань, выходя из кухни и вытирая руки.

— Ты… — Тан Шоу взглянул на Вань Цин, решив, что этот разговор не для чужих ушей, и не стал допытываться.

Сюн Чжуаншань понял его и ответил:  

— Все в порядке. Мне все равно.

Родители мясника Сюна взяли на себя бизнес по продаже выпечки, и Тан Шоу сразу же перестал этим заниматься. По мере того как в деревню Синхуа приезжало все больше людей, их бизнес процветал. Некоторые торговцы покупали много: часть оставляли себе, часть везли на продажу. Кроме того, Сюн Те и Сюн Чжу устроились на фабрику, и семья Сюнов была занята по уши. Только сейчас у них появилось немного свободного времени.

— Матушка, сегодня мы сделали слишком много грецких печений, осталось больше трех цзиней, — сказала жена старшего брата Сюн, аккуратно складывая оставшиеся печенья и накрывая их крышкой, чтобы к завтрашнему дню они не отсырели.

Мать Сюн ответила:  

— Вечером еще сможем продать. Оставьте половину, остальное отнесем А-Шаню. В такую жару его фулан наверняка не захочет готовить. Интересно, как давно они их делали? Наверняка соскучились по вкусу.

Раньше детям разрешалось есть печенья только с разрешения матери Сюн, и то нечасто. А теперь она без колебаний отдавала больше цзиня своему второму сыну. И ни жена старшего брата, ни пятая невестка не возмущались – напротив, считали это правильным. Ведь без Тан Шоу они бы никогда не научились этому ремеслу и, возможно, до сих пор жили бы прежней жизнью, радуясь просто сытому желудку.

— Матушка, — вошел Сюн Чжуаншань, как раз когда жена старшего брата упаковывала печенья.

— А-Шань, что пришел? — обрадовалась мать Сюн, но тут же спохватилась, поняв, что ее слова звучат так, будто она не рада его видеть. — Я как раз вспоминала о тебе, хотела отнести тебе печений, чтобы перекусить, если проголодаешься.

— Не надо, мой фулан часто готовит мне.

— Часто? — мать Сюн удивилась. Она думала, что из-за лени Тан Шоу и такой жары он вряд ли будет готовить. — Ну и пусть часто. Сейчас же у вас ничего нет, возьми, поешь.

Сюн Чжуаншань не стал отказываться и взял три упаковки сладостей.  

— Сегодня я добыл косулю, будем делать пельмени. Фулан велел позвать вас.

Мать Сюн хотела отказаться – мясо косули дороже баранины, лучше продать. Но вовремя вспомнила, что теперь второй сын не бедствует, и если уж добыл косулю, то вполне может оставить ее себе. К тому же это шанс укрепить отношения, поэтому она поспешно согласилась.

Хотя семья Сюнов теперь жила хорошо, и мясо на столе бывало нередко, пельмени они ели только раз в прошлом году в доме Сюн Чжуаншаня. При одной мысли о них все сразу проголодались.

— Жена старшего и пятая пойдут со мной. Нас так много, фулан А-Шаня не управится один, нужно помочь.

Жена старшего брата спросила:  

— Матушка, а как же торговля?

— Осталось всего чуть больше цзиня печений, это мелочь. Не будем продавать, все отнесем А-Шаню и его фулану. — Мать Сюн посмотрела на двух внуков старшего сына и нахмурилась: — Вы двое идите гулять. Когда будет готово, позовем. Только не шумите в доме дяди, он не любит шума, понятно?

Детям было все равно, лишь бы поиграть, да и свирепый вид Сюн Чжуаншаня пугал их, так что они и сами не рвались к нему.

Трое женщин собрались и отправились в дом Сюн Чжуаншаня. Тан Шоу уже научил Вань Цин и старшую дочь Ли лепить пельмени и раскатывать тесто.

Увидев мать Сюн, Вань Цин и старшая дочь Ли поспешили встать и поздороваться.

Хотя семья Вань Цин работала на второго сына, они также были его спасителями, поэтому мать Сюн относилась к ним с уважением.

Она открыла упаковку и достала два печенья:  

— Наша домашняя выпечка, угощайтесь. — Она протянула печенье старшей дочери Ли.

Та не решалась взять без разрешения матери и отказывалась, пока Вань Цин не разрешила.

С приходом семьи Сюнов Тан Шоу замесил еще две миски теста и приготовил еще начинки.

Три женщины из семьи Сюнов работали быстро, и вскоре было слеплено больше трехсот пельменей. Когда Тан Шоу увидел, что делают еще сотню, он сказал:  

— Следующие сто сделайте с меньшим количеством начинки – это для гостей.

— Поняли.

Пельмени для гостей, конечно, не могли быть такими же большими, как для домашних. Хотя и не до такой степени, чтобы не почувствовать начинку, но ее точно было меньше. Иначе они бы потеряли деньги на мясе косули, которое дороже баранины.

Когда пельмени были готовы, закончилась смена на фабрике. Сюн Те и Сюн Чжу только что вошли с детьми, как следом вернулись Юй Чэн и четвертый Ли, которые ходили разузнать новости.

— Эрлан, — Тан Шоу указал на Юй Чэна и четвертого Ли. Сюн Чжуаншань кивнул, и они вышли.

В главном зале на первом этаже были Сюн Те, Сюн Чжу и дети – не место для разговоров. Они зашли в маленькую комнату для отдыха гостей, Тан Шоу запер дверь изнутри, сел на кровать и тихо спросил:  

— Что узнали?

Четвертый Ли кивнул:  

— Та женщина действительно несколько лет назад родила шуанэра. По возрасту Пань-пань подходит. Но я спрашивал многих деревенских, и все говорят, что никогда не видели этого шуанэра. На вопросы их семья отвечала, что ребенок умер при рождении. Но учитывая, как бедна была их семья, деревенские не знают, умер ли ребенок сам, или его задушили, или куда-то выбросили.

Тан Шоу нахмурился:  

— Значит, Пань-пань действительно может быть их ребенком. Выходит, я поступил неправильно?

— Конечно, нет, — поспешно сказал Юй Чэн. — Родной он или нет – неизвестно, но их желание вернуть ребенка точно неспроста. Перед тем как прийти в деревню Синхуа, к ним приезжал человек из Восточной столицы, и, кажется, его фамилия была Ван.