Онлайн чтение книги Переродился в маленького мужа жестокого мясника Transmigrated into the Cruel Butcher’s Little Wife
Глава 77. Встреча с тобой принесла мне радость

— По фамилии Ван, — холодно усмехнулся Тан Шоу.  

Семья Ван, которая имела дело с их семьей Сюн и приехала из Восточной столицы – даже без раздумий было ясно, о ком идет речь.  

Ранее главная ветвь семьи Ван прибегла к грязным уловкам, пытаясь силой отобрать рецепт зубного аромата. Хотя в конце концов у них ничего не вышло, вражда между семьями уже началась.  

В то время Тан Шоу действительно долго злился, но главная ветвь семьи Ван находилась далеко в Восточной столице и за несколько десятилетий укрепила свои позиции. В те дни он был всего лишь мелким крестьянином из деревни Синхуа, державшим в руках лишь один рецепт зубного аромата. По сравнению с главной ветвью семьи Ван в Восточной столице он, возможно, казался уличным торговцем, которого можно раздавить одним движением пальца.  

При таком неравенстве сил, чтобы не стать богомолом перед колесницей и не быть раздавленным, семье Сюн пришлось проглотить обиду. Позже главная ветвь семьи Ван на время затихла, и Тан Шоу подумал, что они одумались, решив не усугублять конфликт из-за уважения к князю Чжэньбэй и императору.  

Кто бы мог подумать, что главная ветвь семьи Ван из Восточной столицы затаила злобу и в любой момент готова была проникнуть в семью Сюн, чтобы разрушить их.  

Лицо Тан Шоу потеряло привычную добродушную улыбку и стало ледяным: 

— Некоторые сами не идут по дороге в рай, а в ад без дверей ломятся. Раз они сами ищут смерти, мы должны помочь им.  

Четвертый Ли и Юй Чэн опустили глаза, стоя смирно и не проронив ни слова.  

Тан Шоу махнул рукой: 

— Ладно, вы двое идите в столовую помогать.  

— Хорошо, — Четвертый Ли и Юй Фэн вышли, и в комнате остались только Сюн Чжуаншань и Тан Шоу.  

— Эрлан, семья Ван раз за разом лезет, чтобы досадить нам. Это уже слишком. Если мы продолжим игнорировать их, они действительно решат, что мы их боимся. Пора преподать им урок.  

Взгляд Сюн Чжуаншаня стал мрачным и жестоким, леденящим душу. Но когда он повернулся к Тан Шоу, весь этот холод мгновенно рассеялся, сменившись мягкостью.  

— Фулан, если действовать, то так, чтобы одним ударом покончить с ними!  

— Ты имеешь в виду – добиться, чтобы семья Ван полностью разорилась и больше никогда не смогла подняться?

— Да.  

В дверь постучали три раза, и раздался голос матери Сюн: 

— А-Шань, фулан А-Шаня, пельмени готовы, выходите есть.  

— Фулан, давай сначала поедим пельменей. Семья Ван – не стоит беспокойства. — Сюн Чжуаншань встал, открыл дверь, отступил на шаг, пропуская Тан Шоу вперед, и затем последовал за ним.  

Взрослые хлопотали на кухне, расставляя столы и приборы, а двое детей, оставшись без присмотра, в предвкушении мяса носились по дому, крича от восторга.  

Как только Тан Шоу вышел из комнаты, двое детей, гонявшиеся друг за другом, как пули понеслись в его сторону, держа в руках длинные острые предметы. Острые концы, которые дети размахивали, были на уровне глаз Тан Шоу и неслись прямо к ним. Тан Шоу только успел осознать происходящее, но было уже поздно – острие вот-вот должно было вонзиться в его глаз.  

Внезапно в воздухе мелькнула большая ладонь, схватившая острый предмет и вырвавшая его из рук ребенка.  

Сюн Чжуаншань вышел из-за спины Тан Шоу, его глаза наполнились ледяной бурей, черные, словно надвигающаяся гроза.  

Дети и так были незнакомы со своим вторым дядей Сюн Чжуаншанем, а его свирепый вид, от которого даже взрослые трепетали, заставил их тут же разрыдаться.  

Старшая невестка Сюн как раз несла тарелку пельменей гостям в соседний дом, когда увидела, что ее дети стоят рядом с Сюн Чжуаншанем и горько плачут.  

Она сразу же подбежала, обняла детей и тут же заметила, что младший сын сжимал в руке длинное копье, неизвестно откуда взявшееся. У старшего сына в руках ничего не было, но Сюн Чжуаншань держал второе копье. Его лицо пугало даже ее, взрослую женщину, а обычно спокойный Тан Шоу за его спиной выглядел бледным и напуганным.  

Старшая невестка Сюн сразу поняла, что произошло. Она шлепнула старшего сына по попе: 

— Где вы взяли эти копья? Они же опасные! Что, если бы вы кого-то поранили?

Старший сын, и так испуганный, от шлепка заплакал еще громче. Вскоре появилась мать Сюн, которая, увидев, что бьют ее любимого старшего внука, сразу же вступилась. Она вырвала ребенка из рук невестки и прижала к себе.  

— В такой прекрасный день ты бьешь ребенка? Если он расплачется в такую жару, как он потом поправится? — затем она мягко похлопала ребенка по спине: — Не плачь, Кон-кон, скоро дадим тебе мяса.  

— Матушка, — старшая невестка Сюн взглянула на Тан Шоу и объяснила: — Видите ли, они нашли где-то копья и бегали с ними, чуть не задев фулана второго сына.  

Сюн Чжуаншань холодно добавил: 

— Если бы я не успел перехватить, это копье уже воткнулось бы в глаз моему фулану.  

Мать Сюн смутилась, не зная, отпускать ли руку внука или нет.  

Старшая невестка Сюн не ожидала, что все так серьезно. Она думала, что дети просто играли с копьями, и Сюн Чжуаншань забрал их, посчитав опасными. Теперь, услышав его слова, она осознала, что их отношения с семьей Сюн Чжуаншаня, и без того натянутые, могли бы окончательно испортиться из-за неосознанных действий детей. Именно Тан Шоу старался наладить их отношения, и именно благодаря ему сегодняшний ужин вообще состоялся.  

Поэтому она строго велела детям извиниться, а мать Сюн неловко подтолкнула старшего внука.  

— Про… простите…, — всхлипывая, пробормотал Кон-кон.  

Тан Шоу потянул за рукав Сюн Чжуаншаня и тихо покачал головой.  

— Я тоже виноват. После того как мы с Эрланом вернулись с охоты на косулю, я оставил копья в кухне и не убрал их вовремя, поэтому дети смогли достать их, — сказал Тан Шоу. — Хорошо, что никто не пострадал. Впредь не играйте с такими опасными вещами.  

Кон-кон кивнул и затем спрятался в объятиях бабушки.  

— Старшая невестка, ты ведь несла пельмени гостям в соседний дом? Иди скорее, а то они остынут.  

Только тогда старшая невестка Сюн поднялась и снова взяла тарелку с пельменями, чтобы отнести гостям.  

В столовой было слишком тесно, чтобы разместить всех, поэтому в главном зале поставили два стола. Юй Чэн и Юй Фэн формально считались слугами семьи Сюн, а четвертый Ли, хоть и был наемным работником, но спас когда-то Сюн Чжуаншаня. Поэтому Тан Шоу не стал делить столы на господ и слуг, а просто посадил мужчин за один стол, а женщин за другой. Сам он, конечно же, сидел за мужским столом.  

— Фулан семьи Сюн, я видел, что вы с господином Сюном обсуждали дела, поэтому не стал вас беспокоить и сам пожарил хрустящее мясо. Попробуйте, как получилось? — Юй Чэн указал на уже готовое мясо, посыпанное солью, перцем и порошком из сычуаньского перца.  

Тан Шоу взял кусочек хрустящего мяса и попробовал. Оно было идеально прожарено – хрустящее снаружи и нежное внутри, а приправы придали ему приятный солоноватый вкус.  

— Отлично, просто замечательно, — Тан Шоу положил кусочек мяса в тарелку Сюн Чжуаншаня. — Попробуй, правда вкусно.  

Сюн Чжуаншань взял мясо и съел. 

— Да, неплохо.  

Юй Чэн широко улыбнулся, а Тан Шоу пригласил всех отведать пельменей.  

У мяса косули, баранины и свинины разный вкус. Мясо косули довольно жесткое и имеет специфический запах, но Тан Шоу добавил уксус, вино и имбирь, чтобы убрать его. По консистенции оно более упругое, а немного диких трав и зеленого лука придали ему свежести.  

Отведав пельмени с мясом косули, а затем хрустящее мясо или салат, гости были в восторге.  

Отец Сюн вздохнул: 

— У фулана А-Шаня действительно талант к готовке. Я всю жизнь ел мясо косули, но впервые пробую такое блюдо. И правда, очень вкусно. Если бы еще выпить, было бы идеально.  

Сюн Те, проглотив пельмень, улыбнулся: 

— Отец, если хочешь выпить, я сбегаю домой за вином. Недавно я купил тебе хорошего вина в городе, а ты все не решался его открыть. Сегодня как раз подходящий случай.  

С этими словами Сюн Те встал, чтобы принести вино, и обратился к Сюн Чжуаншаню: 

— Второй брат, ты тоже любишь выпить. Наверное, тоже чувствуешь, что чего-то не хватает.  

— Нельзя пить, — Сюн Чжуаншань не стал ходить вокруг да около и сразу отказал.

— А? — Сюн Те замер в недоумении.  

— Мой фулан не переносит запах алкоголя – у него появляется сыпь. Поэтому пить нельзя.  

Юй Фэн поддержал:  

— Из-за этой особенности фулана господин Сюн и сам отказался от вина. Обычно ни семья, ни гости у нас не пьют. Даже когда в прошлый раз приезжал уездный начальник, узнав о болезни фулана, тоже не стал пить.  

— Тогда не будем, — сказала мать Сюн с другого стола. — Вино – не такая уж необходимость. Если из-за него фулан А-Шаня заболеет, это никуда не годится. Семейный ужин – это праздник единства, и если нельзя пить, то и не надо.  

— Тогда не будем, — согласился отец Сюн. — Без вина можно съесть больше пельменей. Давайте сегодня наедимся от души!  

— Верно, сегодня будем есть пельмени, пока не насытимся!  

Хотя вина не было, но за столом собралось много людей, и все радовались редкой возможности пообщаться. Разговоры и еда затянулись почти на два часа.  

После ужина женщины взялись за уборку и мытье посуды. Пельменей почти не осталось, поэтому Тан Шоу не стал давать их матери Сюн, а попросил Сюн Чжуаншаня отрезать им кусок мяса косули.  

Вечером Тан Шоу лежал в объятиях Сюн Чжуаншаня, глядя через открытое окно на ночное небо. Бриллианты звезд сверкали, словно водопад Млечного Пути, прекрасный и почти нереальный.  

Сюн Чжуаншань мягко перевернулся, полностью обняв Тан Шоу:  

— Фулан, о чем ты думаешь?  

— Смотрю на звезды, — Тан Шоу повернул голову и посмотрел на Сюн Чжуаншаня. — Эрлан, встреча с тобой принесла мне радость.  

В ответ Сюн Чжуаншань нежно поцеловал его. После страстной ночи Тан Шоу уснул, а Сюн Чжуаншань поцеловал его в губы, с глазами полными нежности.  

— Фулан, ты мой фулан в этой жизни и всех последующих. Живой – мой человек, мертвый – мой дух.  

Посреди ночи четвертый Ли резко проснулся от кошмара, потревожив и Вань Цин, спавшую рядом.  

— Что случилось? — спросила она с беспокойством.  

— Съел слишком много за ужином, приснился плохой сон.  

При лунном свете, проникавшем через окно, Вань Цин увидела, что четвертый Ли вот-вот заплачет, и поняла – ему, наверное, приснился их второй сын.  

Она вспомнила, как их мальчик страдал, так и не познав счастья. В детстве он мечтал лишь о том, чтобы наесться досыта, но даже перед тем, как его продали, этого не случилось. А сегодня они ели мясо без ограничений... Все, что у них теперь было – вкусная еда, высокие дома и дворцы – все это досталось ценой их второго сына.  

Где он сейчас? Жив ли? Хорошо ли с ним обращаются хозяева, учитывая его возраст? Ест ли он досыта?  

Мысли о сыне и сегодняшних вкусных пельменях переполнили Вань Цин. В отличие от четвертого Ли, она не смогла сдержать слез.  

— Не плачь, — прошептал Ли Шэн. — Второй сын жив. Пока он жив, у нашей семьи есть надежда снова быть вместе.  

— Неужели мы когда-нибудь воссоединимся?  

— Обязательно. Непременно.  

Восточная столица 

Третий молодой господин Ван смотрел на спящую в его объятиях женщину, и в его глазах мелькнуло отвращение. Он оттолкнул ее и поднялся с постели.  

Слуга, дежуривший снаружи, услышав шум, поспешил войти и, увидев, что господин одевается, тут же начал помогать.  

— Господин, что случилось? Почему вы встаете среди ночи?  

Третий молодой господин Ван покачал головой, жестом веля слуге не будить женщину. Только выйдя во двор, он пренебрежительно бросил:  

— Эта женщина совершенно не подходит для серьезных отношений.  

Слуга вспомнил, как сегодня, едва войдя, женщина начала хныкать. Его господин заводил любовниц лишь для развлечения, а тут – сплошные слезы.  

А она еще и допытывалась, когда он возьмет ее в жены.  

Третий молодой господин Ван был из главной ветви семьи Ван, влиятельной в Восточной столице. Многие мечтали породниться с ними, так как же он мог жениться на разведенной? Это опозорило бы весь род Ван.  

Неизвестно, была ли эта женщина наивной или просто глупой, но вместо того, чтобы вытягивать из Вана побольше серебра, она грезила о замужестве. В конце концов, третьего молодого мастера Вана это достало, и сегодня он сбежал среди ночи. Вряд ли он вернется сюда в ближайшее время.  

На следующее утро Эрнян, потрогав холодную постель, помрачнела.  

— Сяо Цзюй! — позвала она служанку. — Когда вчера ушел третий господин?  

— В час Чоу [прим. ред.: с 01:00 до 03:00]. 

— Почему ты его не остановила?!  

Как служанка могла остановить хозяина? Сяо Цзюй молча опустила голову, что еще больше разозлило Эрнян.  

— Вон отсюда!  

Выйдя, Сяо Цзюй шепнула другая служанка:  

— Не принимай близко к сердцу. Говорят, ее дни сочтены.  

— Уже? — удивилась та. — Прошло же меньше двух месяцев. Неужели господин уже охладел?  

— Давно. Сначала ему нравилась ее скромная красота, но она сама все испортила. Вместо того чтобы угождать, она только и делала, что ныла о замужестве. Кому понравятся вечные слезы?  

Служанка оглянулась и таинственно добавила:  

— Говорят, господин скоро женится. Думаю, ее вышвырнут в течение нескольких дней.  

Тем временем бывший муж Эрнян, Гао Эр, успешно торговал лапшой быстрого приготовления на улице. Основными покупателями были студенты и зажиточные юноши и девушки.  

— Мне порцию лапши с яйцом, ветчиной, кальмаром и креветками – самый дорогой набор! — заказал один парень, специально пришедший с другого конца города. Он повернулся к другу: — Тебе что? Может, такой же?  

— Ладно, я еще не пробовал, возьму, как у тебя. Но неужели она так хороша, что ты тащишь меня через весь город?  

— Сам увидишь – оно того стоит.  

— Правда так вкусно?  

— Еще как!  

— Готово! — Гао Эр с улыбкой подал лапшу.  

Не успев разглядеть блюдо, друг уже почувствовал аппетитный аромат и невольно глубоко вдохнул:  

— Боже, как пахнет!  

— Правда?  

— Угу. — Опустив глаза, он увидел извивающуюся лапшу в слегка красноватом бульоне, украшенную яйцом, ветчиной, кальмарами и креветками. Вид вызывал дикий аппетит.  

Попробовав первый кусок, он уже не мог остановиться. Только опустошив миску до дна, он осознал, что съел все.  

Его друг тоже поставил пустую пиалу.  

— Ну как? Я же говорил!  

— Восхитительно! Никогда не ел ничего подобного! И почему ты раньше мне не сказал?  

— Да я и сам недавно узнал – вот сразу тебя и привел.  

Слушая веселые разговоры гостей, Гао Эр удовлетворенно улыбался.