Онлайн чтение книги У меня душа дяди My Heart is That of an Uncle
99 Иногда раздражает.

Гайц потерял мать при рождении и был воспитан в одиночку своим отцом, бароном Фолькером Хубером. Несмотря на это, будучи дворянином, барон нанимал наставников и нянь, так что всё, что он делал для Гайца, ограничивалось тренировками с мечом и совместными обедами.

Гайц ненавидел строгие тренировки и часто плакал и протестовал, доставляя неприятности няням и наставникам, но он никогда не демонстрировал такого поведения в присутствии своего отца. Он был так напуган, что думал, что его могут съесть, если он это сделает. После тренировки его тело всегда болело, и он снова начинал плакать.

Няни и наставники, по-видимому, были близки с его матерью и относились к Гайцу снисходительно. Он предпочитал академические занятия тренировкам с мечом, которые считал варварскими и отвратительными.

Когда ему было около десяти лет, его отца, барона Хубера, призвали на южный фронт из-за столкновений с империей. После ухода отца Гайц пропускал тренировки, игнорируя солдат, которые остались продолжать его обучение. Он сказал солдатам, что его отец разрешил ему, и тайно уничтожал все письма от отца. Он продолжил учёбу, но также начал чаще бывать в городе.

После пяти лет выполнения своих обязанностей на южном фронте Фолькер, наконец, решил вернуться в столицу, в Шубéрто.

Когда он вернётся, всё, что Гайц делал, раскроется. Гайц разумом вернулся к тому времени, когда ему было десять, боялся своего отца.

Обратившись за советом к няням и наставникам, которые баловали его, они пришли к решению отправить его учиться за границей в Общеобразовательную Академию Оракула в Висте.

Как раз в тот момент, когда Гайц собирался уезжать на учебу за границу, пришло письмо.

Должно быть, между лицами, ответственными за подготовку Гайца, и его отцом произошло какое-то недопонимание. В письме содержался выговор от его отца.

Основное содержание было о том, как правильно тренироваться до окончания учёбы, с обещанием доказать это по возвращении, и не пренебрегать своими обязанностями.

В течение нескольких дней Гайц был очень напуган и усердно тренировался, но это продолжалось недолго. Вскоре он прекратил тренировки и вернулся к своему обычному образу жизни.

Конечно, в своих письмах он писал о том, как усердно работает.

Через четыре года, когда пришло время возвращаться на свою территорию, пришло ещё одно письмо от его отца.

В письме говорилось, что для проверки результатов за четыре года он должен вернуться один, не нанимая сопровождения, а по возвращении провести спарринг со своим отцом. Если бы у него не было соответствующих навыков, он был бы помолвлен с женщиной, выбранной его отцом, которая взяла бы на себя всю полноту власти в семье. В панике Гайц искал авантюристов, которые могли бы помочь ему выполнить эти условия.

— ...Вот почему. Вам не кажется, что мой отец ужасен?

История была сильно приукрашена в угоду Гайцу, но Харука поняла правду из его поведения.

Харука была сыта по горло тем, что его отца изображали злодеем, а женщину, выбранную его отцом, скорее всего, описывали как женщину, похожую на орка. Гайц искал сочувствия, но только выставлял себя жалким.

Кори́н, которая всё это время обслуживала стрелы, без всякой причины встала, чтобы вскипятить воду, а затем возвратилась к приготовлению завтрака, убедившись, что Гайц всё ещё говорит.

Когда Харука подняла глаза, небо уже начинало светлеть. Осознав, что она уже довольно долго слушает, она отвернулась в сторону и глубоко вздохнула.

Слушать длинные истории было утомительно, но слушать, задавая вопросы, докапываясь до правды, требует ещё большого терпения. Несмотря на то, что было утро, она чувствовала необычайную умственную(ментальную) усталость.

— Итак, в конце концов, Вы не умеете сражаться и никогда не путешествовали, верно?

— Это не совсем точно. Не то чтобы я не умею драться, я просто не хочу. И во время учёбы в академии я часто ездил один в соседнюю деревню, где жила симпатичная девушка. Дорога туда занимала около двух дней.

Не испытывая больше желания что-либо проверять, Харука откинулась назад и потянулась. Вдыхая холодный утренний воздух, она немного освежилась.

— Действительно, если бы у меня была достойная невеста, я мог бы избежать женитьбы на этой женщине-орке.

— Так ли это?

Харука равнодушно ответила и встала, упираясь руками в колени, чтобы разбудить Ала и Монтану.

— Я надеялся, что ты сможешь стать этой благородной невестой. Или, возможно, она.

— Отказано.

Даже Харука, которая редко ввязывалась в неприятные дела, почувствовала раздражение. Возможно, это было из-за того, что она устала слушать банальные истории или из-за отсутствия искренности в его действиях.

Ей не понравилось, что он пытался вовлечь такую молодую девушку, как Кори́н, в план с неопределенным исходом.

Не дослушав рассказ до конца, Харука решительно прервала его, лишив Гайца дара речи. Он никогда не видел, чтобы Харука вела себя подобным образом, поэтому был застигнут врасплох и не находил слов.

Харука даже не оглянулась, когда заговорила с ним.

— Спасибо Вам за ночную вахту. Должно быть, это тяжело, но, пожалуйста, проследите, чтобы сегодняшнее путешествие не затянулось из-за недосыпания.

Направляясь будить Ала и Монтану, она испытывала противоречивые чувства: то ли она была слишком резка, то ли ей следовало сказать больше.