Онлайн чтение книги Для тебя, моя погибель To You Who Will Destroy Me
1 - 25

Эрель безучастно смотрела на прекрасное лицо Баркана, казалось, находившее удовольствие в её отчаянии. Стены вокруг ощущались высокими, как тюремные решётки, воздух был холоднее льда, и всё, что она видела, было пропитано тьмой.

Она была в полной ловушке, в его владениях. И Баркан, этот коварный, порочный мужчина, никогда не отпустит её. И всё же, зная это, губы Эрель задрожали, когда она взмолилась.

— Пожалуйста… отпусти меня домой. Моя семья… они будут беспокоиться.
— Хм.

Прежде чем ответить, Баркан выпустил густое облако дыма от сигары. Мутная, удушающая дымка обволокла Эрель, словно невидимые цепи, затрудняя дыхание.

— Ты и вправду хочешь домой?

Он медленно провёл языком по нижней губе, движение было намеренным, словно он смаковал вкус её беспомощности. Эрель, захлёбываясь дымом, отчаянно кивала, её глаза расширились от страха. Баркан улыбнулся, позабавившись её жалким видом, и затем прямо ей отказал.

— Нет.

Он с очевидным удовольствием наблюдал, как кровь отливает от её лица, оставляя кожу мертвенно-бледной. Её испуганный вид казался ему до странности прелестным, что, впрочем, было неудивительно. Его вкусы неизменно влекли его к похищению принцесс и неторопливому наблюдению за тем, как тускнеет их внутренний свет.

Но он знал, что нельзя давить на неё слишком сильно. Иначе она могла превратиться в загнанного зверя, способного поранить себя в отчаянной попытке сбежать.

— Что ж, кто знает? Может, если будешь вести себя хорошо, я передумаю.
— Как… кх-кх… Что я должна сделать? — попыталась спросить Эрель, но густой дым был для неё слишком едким. Каждый вдох обжигал лёгкие; горький, со странной сладостью дым сигары вытеснял собой весь воздух. У неё плыло перед глазами, а желудок сводила тошнотворная судорога.

Эрель не знала, что сигара, которую Баркан всегда курил, была пропитана чем-то сильнодействующим, недалёким от яда. Даже единственной затяжки хватило бы, чтобы свалить с ног обычного человека, так что немудрено, что её слабое тело не справлялось.

Пошатываясь, она схватилась за голову, у неё не было даже времени вскрикнуть, прежде чем она рухнула. Как раз прежде чем её голова могла удариться о холодный мраморный пол, Баркан подхватил её одной рукой, без усилия удерживая её маленькое, хрупкое тело.

— Что ж, вот как.

С горькой улыбкой он небрежно потушил сигару. Затем, словно чтобы избавиться от остаточного привкуса во рту, он наклонился и нежно прикоснулся губами к её шее. Её кожа, мягкая и нежная, несла тот слабый, сладкий аромат, на который он подсел. Тот самый аромат, что сводил его с ума, заставляя проводить бессчётные ночи, усмиряя желание, которое она невольно в нём пробудила.

Он не мог её отпустить. Неважно, как сильно она будет умолять и упрашивать, он не отпустит её.

— Напрасно ты попалась мне на глаза, — его шёпот был тих и опасен, а пальцы по-хозяйски перебирали её волосы. Коснувшись её щеки, он легко поднял её на руки и без лишних слов направился в спальню.

Её волосы, её кожа, всё в ней было мягким и благоухающим. Ему нравилось, как её хрупкое тело покачивалось в его железной хватке с каждым его шагом. И её дрожащее, испуганное выражение — притворяющееся, что не боится, — было именно по его вкусу.

— Не то чтобы я вообще собирался тебя отпускать.

Его холодный смех эхом отдался в коридоре, пока он уносил её глубже в своё логово.

Когда Эрель снова открыла глаза, она увидела ту самую красную спальню. Это была не её комната в поместье Элоренов, а та самая незнакомая комната, где она пришла в себя в первый раз.

И тут её осенило: она всё ещё в особняке Баркана.

«О, нет…»

Сознание, ещё мгновение назад затуманенное, прояснилось в одно мгновение. Ледяной прилив реальности больно ударил по ней. Ей нужно было бежать, и как можно скорее, пока Баркан не опутал её своими сетями окончательно.

Как только она начала приподниматься с кровати, горячая рука схватила её за плечо, грубо пригвоздив обратно к матрасу.

— Куда это ты собралась?

Насыщенный, мускусный аромат, наполнявший воздух, был неузнаваем. И всё же он тревожил что-то в памяти Эрель — это была смесь горького сигарного дыма и чего-то более тёмного, тяжёлого, почти опьяняющего.

Баркан?

Внутри всё похолодело и сжалось в тяжёлый ком. Несмотря на своё крупное телосложение, Баркан мог двигаться бесшумно, когда хотел, словно пантера, таящаяся в тенях, с убранными когтями, выжидающая идеальный момент для удара.

— Хорошо поспала?

Баркан притянул её ближе, нежно поцеловав её веки, словно они влюблённые. Этот нежный жест лишь сильнее напугал Эрель, её кожа стала мертвенно-бледной под его прикосновением.

Они были одни, лежа вместе в постели. Это ощущалось опаснее, чем висеть на краю пропасти.

— Отпусти меня… прошу, — запинаясь, проговорила Эрель, пытаясь высвободиться из его хватки. Но его руки и ноги, обвившие её словно стальные цепи, не подались.

Разница в силе была ошеломляющей. Хотя Масака и были от природы сильнее людей, это было похоже на попытку ребёнка бороться со взрослым. Спустя некоторое время, истощённая и запыхавшаяся, Эрель обмякла, её грудь тяжело вздымалась. Наблюдая за её тщетной борьбой с потешным, почти ласковым блеском в глазах, Баркан тем не менее источал сгущающуюся угрозу.

— Ох, ты так тяжело дышишь… что возбудила меня.

Дыхание Эрель прервалось, грудь сжалась. Если бы Баркан захотел, он мог бы взять её прямо здесь, прямо сейчас. Никто не мог бы его остановить. Это был его особняк, и он был не просто могущественным Масака, но и лидером преступного мира.

— Почему это ты вдруг задрожала? Тебе холодно?

Баркан не мог не заметить её страх, но лишь с наигранной невинностью склонил голову, изображая полное непонимание. А затем, с тихим смешком, притянул её к себе ещё ближе.

— Пожалуй, придётся тебя согреть.

Его дыхание обжигало её кожу. Эрель вздрогнула, съёжившись, чувствуя себя беспомощной мышью, с которой забавляются лапы хищника. Сколько ни старайся, она не могла причинить ему вреда, даже поцарапать. Эта мысль стала последней каплей. Она ощутила, как всё её тело наливается свинцовой тяжестью.

Почувствовав перемену, Баркан взглянул на неё, заинтересованный её внезапной неподвижностью. Его золотые глаза, столь яркие, что на них было больно смотреть, впились в неё. Чувствуя себя побеждённой, Эрель слабо спросила:

— Что я должна сделать, чтобы ты меня отпустил?

Если она не может бороться с ним физически, придётся искать другой путь. Бегство было невозможным, так что оставалось лишь одно — вести переговоры, найти способ минимизировать потери. Это была единственная тактика выживания для кого-то в её положении.

— Вернуться? Но я ещё не хочу тебя отпускать, — ответил Баркан, ослепительная улыбка расплылась на его лице, словно он не понял её. Но холодная, бездонная глубина в его глазах говорила об обратном. Его взгляд был подобен глубокой, тёмной бездне, которую она не могла постичь.

Её леденила мысль о том, что скрывают эти золотые глаза. Прикоснуться к этой тайне было равносильно самоубийству.

— Пожалуйста, просто отпусти меня, — снова взмолилась Эрель, хотя в глубине души знала, что это бессмысленно.

Баркан прикурил сигару, склонив голову с тихим, насмешливым смешком.

— М-м… Твой умоляющий голос так прелестен. Может, попросишь еще?

Безнадёжно. Баркан держал её в своей руке, наблюдая как за пойманным в ловушку насекомым. Для него её отчаяние, её попытки сбежать были лишь ещё одной формой развлечения. Даже если она споткнётся и упадёт, её падение станет для него лишь новым зрелищем, доставляющим удовольствие.

Осознав это, слёзы начали наворачиваться на мягких голубых глазах Эрель. Увидев блестящую влагу, улыбка Баркана на мгновение дрогнула, по его чертам промелькнула незаметная тень неудовольствия.

Слёзы… Терпеть не могу, когда они плачут.

Он ненавидел шум — постоянный гул лишь усиливал боль, что пульсировала в его жилах, словно яд. Плач, крики, мольбы — это действовало ему на нервы и усугубляло боль, что постоянно грызла его изнутри.

Он не убьёт её, не из-за такой мелочи, как слёзы. Эрель всё же была ценной Лисервой, но её нытьё действовало ему на нервы. Он терпеть не мог этих слёзных сцен.

Но к его удивлению, Эрель не разрыдалась. Она крепко сжала свои нежные веки, сдерживая слёзы, грозившие пролиться. Спустя мгновение она снова заговорила, её голос дрожал, но был твёрд.

— Что… ты хочешь от меня?
— А как ты думаешь, чего я хочу? — тон Баркана был ленивым, дразнящим, словно он уже знал, что у неё нет хорошего ответа.

— Пожалуйста, — продолжила она, её голос стал тверже. — Если ты просто скажешь мне прямо, чего ты хочешь, возможно… мы сможем найти способ обсудить это.

Её слова были пропитаны отчаянием, но в них была и тихая решимость. Она не сдавалась. Баркан был слегка впечатлён. Он не ожидал такого от Эрель — женщины, что трепетала каждый раз, когда он был рядом.

[Дзинь! Уровень симпатии Баркана повысился на 3.]

Занимательно. Всё непредсказуемое завораживало его. Сила, что Эрель проявила в шляпной лавке, уже возбудила его интерес, и теперь это небольшое проявление смелости пробудило нечто большее. Возможно, размышлял он, она сможет оказаться даже занятнее, чем он изначально предполагал.

— Ты довольно смелая, не так ли, Эрель? — произнёс он, и в уголке его рта заплясала усмешка.

И потому он решил вознаградить её за дерзость. С тихой усмешкой Баркан переломил незажжённую сигару пополам одной рукой и небрежно швырнул её на пол. Затем, приподнявшись, он подпер голову одной из своих мускулистых рук, взирая на неё с почти хищным любопытством.

— Ты спрашивала, чего я хочу?

Его взгляд медленно скользнул по ней, напряжённый и пронзительный. Это был взгляд, казалось, способный поглотить её целиком, не оставив нетронутой ни одной её части. Словно он сожрёт каждый её кусочек, вплоть до самого мозга.

— Всё просто, — сказал Баркан, его голос бархатистый, как шёлк, но источающий тёмные намерения. — Я очень могущественный Масака, и мне нужна Лисерва, мне под стать.

Его рука потянулась вперёд и прикоснулась к щеке Эрель с пугающей нежностью. От этого прикосновения сердце её забилось чаще — не от волнения, а от леденящего ужаса, сжимающего грудь. Большой палец медленно смахнул слёзы с её ресниц, но пальцы замерли на её коже, задержавшись намеренно дольше, чем того требовало мнимое утешение.

— Надеюсь, это будешь ты, Эрель Элоренс.

Поначалу казалось, будто он ласково вытирает её слёзы, но вскоре его ладонь расширила захват, распространившись по её лицу. Давление нарастало — не до боли, но до красноты и новых слёз. Утешение исчезло, уступив место чему-то тревожному и собственническому, будто он оставлял на ней невидимую печать.

Её глаза, уже стеклянные от сдерживаемых слёз, теперь блестели ещё сильнее под тяжестью его руки, её тело напряглось под его взглядом. Присутствие Баркана, его слова и прикосновения, было подавляющим — он не просто пытался утешить её, он утверждал своё господство. Она больше не была просто пленницей. Он превращал её в свою собственность.

— Не разочаруй меня, — прошептал Баркан, и в этом шёпоте сквозила такая опасность, будто он приставил клинок к её горлу.