Онлайн чтение книги Для тебя, моя погибель To You Who Will Destroy Me
1 - 3

Поцелуй был яростным, словно он пожирал её заживо. Разве это можно было назвать поцелуем? Это было насилие, высасывающее из неё жизнь, оскверняющее её чистоту и отнимающее всё, что у неё было.

Сквозь стиснутые зубы Эрель чувствовала его слюну, горькую, словно крепкий ликёр, проникающую в её рот. А вместе с ней — его агонию, несущую зловещую ауру смерти.

— М-м… ах…

Её разрывала от боли. Его всесокрушающая сила, не знающая преград, вторгалась в неё, заполняя собой всё её существо.

— Открой рот. Шире, — приказал он, отбросив все формальности, и в его глазах вспыхнула хищная ярость. Он изменил угол, проникая глубже.

Его язык принудительно ворвался в её маленькие губы, неумолимо и непреклонно. Он притянул её язык, всасывая его до самого корня, обвив его, словно змея, переплетая и возбуждая свои желания в ней.

Его слюна действовала на Эрель как наркотик. Голова шла кругом, тело обмякло, и она чувствовала, как уносится прочь, теряя связь с реальностью. Стоило поддаться этому ещё хоть на чуть-чуть — и она потеряет себя окончательно.

— Хватит… — выдохнула она.

Задыхаясь, Эрель сумела отвернуться, пытаясь вымолить пощаду. Но его язык, скользнувший по её распухшим, влажным губам, безжалостно поглотил и эти слова.

— Почему? Боишься, что, если мы продолжим, сама начнёшь умолять меня войти в тебя? — насмешливо бросил он, небрежно расстёгивая воротник.

Затем, нарочито медленно, он опустил руку и провёл ладонью по выпуклости на брюках.

Словно демонстрируя свой твёрдый, напряжённый член.

— Ты вся горишь, но не хочешь меня? «Ложь тоже должна иметь пределы», — сказал он, прищурившись.

Он освободил свой массивный член. Едва он спустил брюки, как тот выпрямился, истекая соком, и прижался к животу. Его размер и форма были поистине пугающими, словно оружие, и Эрель, побледнев, лишь покачала головой.

— Он не войдёт. Он слишком большой, — прошептала она.

— Ты так мило капризничаешь, — усмехнулся он, ничуть не смутившись, и схватил её за лодыжку.

Затем ловко раздвинул её ноги, поместив своё крупное тело между ними.

— Ты так прекрасна, что мне хочется загрызть тебя до смерти, — зловеще прошептал он у самого уха, коснувшись мочки языком.

Затем он прижался зубами к нежной коже, аккуратно, но твёрдо прикусив её.

Ощущение его твёрдых зубов на холодной поверхности драгоценной серёжки было странно дезориентирующим. А его язык, ласкающий покусанную мочку, заставлял голову кружиться.

Пока она была в замешательстве, он медленно подал бёдра вперёд. Огромная головка, размером с детский кулак, упёрлась в её растянутый вход.

«Этого не может быть».

Член, давивший на её самое сокровенное место, был слишком большим и твёрдым. Казалось немыслимым принять такого монстра в своё хрупкое тело.

— Подождите, прошу… — в панике Эрель попыталась оттолкнуть его.

Но Баркан Хамаш поднял голову и холодно взглянул на неё своими ледяными, лунными глазами.

«Только попробуй оттолкнуть меня снова».

Её рука, лежавшая на его плече, задрожала, не в силах сдвинуться — ни чтобы оттолкнуть, ни чтобы притянуть. Наслаждаясь её трепетом, Баркан протянул руку.

— Хочешь обнять меня?

Он улыбнулся так невинно, словно не бросал на неё угрожающий взгляд мгновение назад. Его врождённая красота была ослепительна. Он взял её руку и обвил ею свою шею. Теперь они выглядели как нежная влюблённая пара.

— Ты единственная, кто любит меня, — насмешливо произнёс он сладким голосом и поцеловал её дрожащие веки.

Затем он крепко сжал её бёдра и начал похотливо тереться своим членом о её влажные губы, словно заявляя права на владение.

— Не бойся. Сейчас ты узкая, но я буду трахать тебя, пока ты не привыкнешь ко мне.

Твёрдая головка давила на вход, словно собираясь пронзить её насквозь. Он двигал бёдрами вперёд-назад, смазывая её собственными соками, и её промежность покалывало от возбуждения.

Горячая головка мягко давила на клитор и толкалась в её щель. Каждый раз её внутренности судорожно сжимались, словно приветствуя его.

— Ах, м-м…

Её маленькие ручки на его широких плечах дрожали. Почувствовав это, Баркан тихо рассмеялся, будто ему было щекотно.

— Что, хочешь, чтобы я поскорее вошёл и начал двигаться?

От этих слов стыд, который она пыталась сдержать, вспыхнул с новой силой. Лицо залилось краской, щёки горели, и Эрель не знала, куда деться.

Если он увидит её такой, то будет издеваться ещё сильнее. Подумав об этом, она невольно крепче сжала его шею.

… Баркан, уже готовый войти в неё, неожиданно замер. Его взгляд упал на тонкие руки, обхватившие его шею, и выражение его лица стало нечитаемым. Казалось, он метался между желанием оттолкнуть её и утонуть в её объятиях.

Но колебание длилось мгновение. На его бесстрастном лице расцвела ещё более яростная и циничная усмешка.

— Не торопи меня, если хочешь уйти отсюда на своих ногах.

Его движения бёдрами, трущимися о её киску, стали ещё более развратными. Не в силах вынести это щекочущее ощущение, Эрель закрыла глаза и взмолилась:

— Пожалуйста… Если уж делать это, то сделайте это скорее…

Её бросало в дрожь при мысли, что её семья может застать их в таком виде. Она, конечно, заперла дверь спальни, но этот безжалостный завоеватель ворвался внутрь, словно в тот день, когда он появился и разрушил её жизнь.

Любой мог заглянуть в пролом и увидеть, как она бесстыдно сплетается с этим воплощением похоти средь бела дня.

— Пусть смотрят. Пусть видят, насколько мы горячи, — прохрипел Баркан, облизывая губы. Но в его глазах, смотревших на растрепанную Эрель, не выражали ни капли спокойствия и самоконтроля.

Его дыхание, опалявшее обнажённые ключицы, стало грубее и горячее. Сексуальность, исходившая от него, была столь сильна, что могла развратить кого угодно.

— Умоляй меня, — приказал он.

— Умолять? О чём… — растерянно прошептала она.

— Умоляй меня трахнуть тебя, — дерзко бросил он.

На мгновение Эрель не поверила своим ушам. Увидев её ошеломлённое лицо, Баркан прищурился и прошипел:

— Если будешь медлить, кто-нибудь может прийти. Хочешь, чтобы тебя увидели в таком виде?

Его тон был мягок, но это была чистой воды манипуляция. Подавленная неотразимой силой его голоса, Эрель закусила губу.

«Что же делать?»

Но времени на раздумья не было. Мысль о том, что её семья сидит в гостиной, тревожась о ней, пронеслась в голове, и губы сами разомкнулись.

— Пожалуйста… войдите в меня… — она просто не могла выговорить то грязное слово.

Одна лишь мысль о нём заставляла её кусать язык до крови, а на глаза наворачивались слёзы. К счастью, Баркан понимал её пределы.

— Умница, — сказал он, целуя её покрасневшие веки, и улыбнулся, словно ядовитый цветок.

— А теперь, в награду, я войду в тебя.

С этими словами он резко вошёл в неё своим толстым членом. Эрель вскрикнула, когда он грубо заполнил её узкое внутреннее пространство.

Её внутренности растянулись до предела, грозя разорваться. Твёрдая головка раздвигала складки её стенок, вырывая крик, в котором смешались боль и экстаз.

— Ах…!

Тонкий стон Эрель потонул в сдавленном хрипе Баркана. Он нахмурился, не веря в испытываемое наслаждение.

— Что за… Внутри так… — проскрежетал он зубами, зажмурившись.

С его лица исчезли все маски — лишь борьба за контроль над нахлынувшим чувством.

Когда он открыл глаза, в его золотых зрачках пылала лишь животная похоть. В тот миг, когда его руки впились в её бёдра, он вошёл ещё глубже, до самого основания.

— Ах! — Её узкое лоно судорожно сжалось от неожиданности. Из груди Баркана вырвался стон, смесь боли и блаженства.

Сопротивление её тугого входа лишь распаляло его сильнее. Не в силах войти до конца, он приподнял её тело на диване.

Но вскоре его сильные руки притянули её обратно, не желая отпускать ни на миллиметр.

— Ах, как горячо… Словно горю в аду, и это безумно приятно, — из его горла вырывались хриплые и развратные стоны, что от одного их звука можно залиться краской стыда.

— Раздвинь ноги. Шире, — прорычал он, не в силах войти полностью. Его голос, властный и требовательный, был пропитан отчаянной жаждой.

Не в силах противиться его мольбе, Эрель нерешительно раздвинула бёдра. Но этого было мало для разгорячённого хищника.

Его большие руки схватили её за лодыжки и раздвинули так широко, как только было возможно. Теперь её растянутый вход и покрасневший клитор были полностью обнажены. Баркан с жадностью облизнулся, и сквозь его стиснутые зубы вырвалось приглушённое ругательство.

— Это сводит меня с ума.