Онлайн чтение книги Для тебя, моя погибель To You Who Will Destroy Me
1 - 63

По правде говоря, Эрель никогда не была той, кто был без ума от украшений. В отличие от современных и лаконичных трендов в современной Корее, драгоценности, которые здесь с гордостью носят, были слишком старомодными, смелыми и показными. Как бы дороги они ни были, они просто не вызывали у нее интереса. Скорее, они напоминали ей те безвкусные, громоские игрушечные побрякушки, с которыми она играла в детстве, и от этого становилось не по себе.

Но то, что показал Баркан, было иным — оно сияло блеском, не похожим ни на что другое. Это была не просто безделушка; ожерелье по-настоящему заслуживало названия «сокровище» или «редкая драгоценность».

— Это все бриллианты? Правда?

Эрель дотронулась до камней, украшавших ожерелье, похожее на люстру в лунном свете. Сколько же оно стоит? Ее робкие кончики пальцев слегка дрожали, и Баркан, заметив это, улыбнулся во весь рот.

— Это сокровище из Торговой компании Ледяного Края. Оно сделано из лучших алмазов, добытых в Ущелье Зимней Погибели. Их называют Снежинками, потому что говорят, они белее снега.

— Понятно… Но погоди, разве этот алмаз не розовый?

Рассеянно кивая, слушая объяснения, Эрель прищурилась и потеребила камень, заметив, что он отливает красноватым оттенком.

А? Он стирается у меня на руке?

Странно. Судя по цвету, это похоже на…

— Кровь?

В тот миг, когда она высказала подозрение вслух, улыбка Баркана исчезла, словно ее и не было.

— Вот почему я не люблю проницательных людей, — пробормотал он.

Вернувшись к своему обычному холодному и безразличному выражению лица, он пожал плечами и добавил мягко, словно оправдываясь:
— Я не мог иначе. Они отказывались отдавать его.

Отказывались отдавать? Что это вообще значит?

Лицо Эрель побелело, когда она взглянула на пятна крови, оставшиеся на ее пальцах. Баркан, совершенно невозмутимый, схватил ее за запястье и вытер пятна полотенцем, перекинутым через его плечо. Словно этого было мало, он даже принялся тщательно очищать ожерелье от следов крови.

— Раз пролилось не так давно, оно довольно хорошо оттирается — сказал он теперь уже без всяких ограничений в тоне, словно больше не чувствовал нужды что-либо скрывать. Эрель начала понимать, что, возможно, случилось с предыдущим владельцем ожерелья, и почтила его память молчанием. Но прежде чем она успела завершить свою минуту молчания по усопшему, раздался щелчок — холодная застежка защелкнулась у нее на шее.

— Видишь? Теперь оно чистое, не так ли?

Ожерелье, очищенное от крови мертвеца, сияло леденящим душу блеском. Роскошные кандалы, теперь закрепленные на ее шее, заставили Эрель содрогнуться.

О боже.

Это было отвратительно и ужасающе. Она инстинктивно подняла руки к шее, желая сорвать с себя это смертоносное украшение. Но прежде чем она успела дотронуться до застежки, Баркан мягко схватил ее запястья сзади, удерживая их.

— Отпусти. Отпусти меня, — сказала она.
— Зачем ты пытаешься его снять? Оно прекрасно на тебе смотрится. Если уж хочешь что-то снять, лучше сними что-нибудь другое - его шепот, коснувшийся ее шеи, вызвал мурашки по коже.

— В самих драгоценностях нет греха. Ты знаешь, как трудно было достать это для тебя?

Баркан усмехнулся и игриво укусил ее пальцы, а затем просунул руку внутрь лифа ее платья. Его большая, сильная ладонь прижала нежную ткань, отодвигая ее, и принялась ласкать ее мягкую грудь, массируя ее сверху вниз.

— Сколько бы красоты в тебе ни было одетой, в десять раз больше ее, когда ты раздета.

Его голос был насыщен соблазнительными нотками. Он был тем мужчиной, кто запросто мог поднять температуру с самого утра.

— Я бы с удовольствием раздел тебя догола и оставил на тебе одно только ожерелье.

Он нежно взял ее за подбородок, повернув ее лицо к себе. Одним лишь взглядом и небрежным жестом Баркан обладал силой заставить женщину почувствовать, что она может зачать от одного его взора. Он слабо улыбнулся, глядя на нее.

— Хочешь этого? Укуси меня.

Его глаза были наполнены неприкрытым желанием.

— Когда я вижу такую утонченную женщину, как ты, мой член тоже встает колом.
— Но… моя семья скоро приедет.

Эрель выдавила улыбку, чувствуя себя загнанной в угол. Несмотря на ее спокойный и убедительный тон, ее тело, чуя опасность, уже исподволь готовилось к бегству.

— Поэтому… сейчас неподходящее время…
— И куда это ты собралась?

Длинные пальцы Баркана обхватили ожерелье, свисающее с ее шеи, заставляя Эрель замереть на месте. Она не смела пошевелиться, боясь, что, если двинется, это невероятно дорогое украшение может сломаться, и это будет катастрофой.

— Баркан…

Скованная красивыми кандалами, Эрель смотрела на него с мольбой в глазах. Она указала на свои волосы, уложенные с драгоценными шпильками, и на платье, умоляя.

— Я так старалась, чтобы выглядеть как следует. Если все испортится…
— Ничего не испортится, если я буду аккуратен, разве нет?

«Не так ли?» — его речь, постепенно терявшая формальность, обнажала свою истинную природу. Из-под рыжих ресниц Баркана на нее смотрели пылающие золотые глаза, готовые взорваться в любой миг. Он прошептал мягко, почти лениво.

— Все будет в порядке. В последнее время я в этом преуспел.
— В чем преуспел?
— В том, чтобы ничего не испортить… обращаться с вещами нежно.

Его прищуренные глаза блеснули, скользя по ее трепещущей фигуре с головы до ног, словно взгляд хищника, довольного удачной охотой.

— А-ах… ух…
— Подвинь бедра поближе. Выпрями спину.
— Хнгх, но… ах!
— Если будешь упрямиться, прическа растреплется.

Ну что, всё ещё нравится? Словно прозвучал риторический вопрос, пропитанный ядом. Усмешка становилась ещё оскорбительнее от того, что произнёс он его, развалясь вальяжно на диване, в то время как она сидела у него на коленях, в унизительной позе.

Внезапно оказавшись в положении, сродни верховой езде, о которой она и представить не могла, Эрель смотрела на него со слезами на глазах. Хорошо еще, что она сняла свое сложное верхнее платье, но сидеть верхом на мужчине в одной лишь нижней сорочке заставляло ее чувствовать себя невыносимо развратной.

Баркан провел рукой под шелестящей тонкой тканью ее юбки и сжал ее бедро. Затем он раздвинул ее ноги, упиравшиеся в его колени, еще шире. Это углубило их соединение, и с губ Эрель вырвался прерывистый стон.

— Ахх…!

Это было абсурдно. Из-за ее позы ее собственный вес прижимал ее вниз, загоняя его член еще глубже. Он заполнял ее, растягивая в тех местах, которые никогда не должны были так широко открываться, заставляя все ее тело трепетать.

— Пожалуйста… хватит входить, умоляю.

Показалось ей? Вперемешку с всхлипами и рыданиями, ей почудилось, будто он внутри нее стал еще больше.

— Моя невеста, несомненно… очень мокрая. И слезы твои, и вот тут тоже.

Прежде чем начать двигаться по-настоящему, он медленно провел языком по губам, смачивая их. Затем, шокирующе теплыми руками, он раздвинул половые губы, лаская тугой вход ее растянутого отверстия. Его улыбка стала шире, когда он вымазал пальцы в блестящей жидкости, покрывшей ее чувствительные внутренние стенки.

— Ах! Не надо… мне это не нравится…

Эрель рыдала, ее тело дрожало, а глаза метались в поисках спасения. Но все, что могли найти ее руки, — это его широкие грудные мышцы и плечи.

— Ах… как приятно. Хочешь немного подвигаться?

С каждым отчаянным движением ее внутренности непроизвольно сжимались и скручивались. Это, в свою очередь, заставляло его член, полностью заполнявший пространство между ее хорошенькими ножками, сжиматься и пульсировать.

Не сознавая этого, Эрель чувствовала, что вот-вот разорвется от того, как он продолжает расти внутри нее, и слезы текли по ее лицу. Увидев это, Баркан потянул за ожерелье на ее шее, притянул ее к себе и поцеловал, утешая сладкими словами.

— Тш-ш-ш, не плачь. Каждый раз, когда ты плачешь, мне хочется опустошить тебя еще сильнее.

Разумеется, его представление об «утешении» было далеко от общепринятого.

— Подними голову. Выпрями спину.
— Я-я не могу…
— Если будешь продолжать сгибаться, волосы совсем растреплются. Тебе все еще это нравится?

«Хочешь, чтобы твоя семья застала нас за этим, пока я внутри тебя?» — спросил он, слегка подавшись бедрами вверх, когда говорил. Эрель в ответ лишь замотала головой. Дрожащими руками она уперлась в его грудь, с трудом выпрямляя спину. Глаза Баркана остро сузились, когда он наблюдал за этим.

— Как прекрасно.

Теперь, когда спина была прямой, угол стал еще лучше. Разумеется, он был куда более безжалостным для того, чтобы вгонять его глубоко в нее.

— Мм… ахх…

Сначала его движения были медленными и ритмичными, словно покачивание, но вскоре его толчки внезапно стали грубыми. Его жесткий член скользил в ней, и каждый раз, когда он выходил, сила его резких движений заставляла ее соки понемногу вытекать.

Он начал вбивать его вверх, словно втирая в теперь уже скользкое соединение между ними. Его большие руки вцепились в ее талию и бедра, с силой насаживая ее на себя снова и снова. Каждый раз его толчки насильно раскрывали ее вход, заставляли ее дыхание учащаться.

— Хнгх, пожалуйста… ах! Помедленнее… ахх!

Такое чувство, будто ее насаживают на толстый кол. Каждый раз, когда ее ягодицы опускались, масса, вгрызающаяся между ног, была необычайной. Каждый раз, когда ее пронзало что-то тяжелое и горячее, ее спина непроизвольно выгибалась, и захватывающее удовольствие разливалось по телу.

— Чувствуешь? Твое влагалище заполнено мной.

Он едва мог вместиться и каждый раз грубо проникая, он задевал ее эрогенную зону. Зная это хорошо, Баркан хихикнул и потер ее пухлые ягодицы. Затем плоть, оттянутая его большими руками, раздвинула пространство между ее ног еще шире.

— Ахх!

Эрель больше не могла этого выносить. Она откинулась, содрогаясь от ощущения, бегущего вниз по позвоночнику. Когда она отклонилась назад, ее мягкие, персиковые груди проступили сквозь тонкую нижнюю сорочку.

При этом улыбка исчезла с глаз Баркана.