Онлайн чтение книги Для тебя, моя погибель To You Who Will Destroy Me
1 - 42

"…Он хороший человек. Даже если бы нас не связывали узы Масаки и Лисевры, я уверена, что всё равно была бы к нему неравнодушна. Как если бы это была судьба."

— И потому я смиренно прошу вас благословить наш брак, — прозвучал низкий, глубокий голос, зачитывавший её письмо вслух — прямо перед ней.

«Как же унизительною.»

Как бы ни старалась Эрель сохранить маску невозмутимости, она не могла остановить жар, растекавшийся от ушей к щекам. Она прикусила губу, смотря на Баркана, который держал её письмо в руке.

Она знала, что письмо просмотрят, но не ожидала, что он станет зачитывать его вслух, прямо перед ней. Это было мучительно, особенно те части, где она сочиняла о своей любви к нему.

— Как трогательно.

Баркан усмехнулся, складывая письмо, его тон был насмешлив, когда он убрал его в конверт и с преувеличенной чопорностью вручил Челлосу.

— Моим будущим родственникам.

Даже то, как он сопровождал свои слова такой самоуверенностью, заставляло Эрель жаждать провалиться сквозь землю от стыда.

— Понял, — ответил Челлос с формальным поклоном, принимая письмо. Перед уходом он бросил на Эрель короткий взгляд — тот, что она не могла до конца расшифровать.

«Почему он смотрит на меня так?»

[Динг! Привязанность Челлоса Азелики увеличилась на 3.]

Тогда до неё дошло — выражение лица Челлоса было выражением сочувствия. Он жалел её.

Эрель совсем пала духом. Слишком поздно она осознала, что с уходом Челлоса останется наедине с Барканом — факт, одновременно очевидный и крайне опасный.

— Ты хорошо выглядишь, — неожиданно произнёс Баркан, оглядывая её с головы до ног.

— Ч-что ты имеешь в виду? — запнулась Эрель, застигнутая врасплох внезапным комплиментом.

Его взгляд, напряжённый и хищный, скользнул из-под тени длинных ресниц, словно облизывая её фигуру.

— В моём доме, в одеждах, что я тебе дал…

Он делал шаг ближе с каждым словом, его голос становясь гуще. В мгновение ока он оказался прямо перед ней, его рука нежно коснулась её щеки тыльной стороной пальцев.

— И говоришь мне, что любишь меня.

Его голос сочился опасностью, а сладость слов лишь делала его ещё более угрожающим. Когда Баркан вел себя сладко, это означало, что он был особенно опасен.

Эрель, чувствуя глубокую тревогу, опустила голову, и её взгляд упал на переднюю часть его рубашки — где что-то тревожаще выпирало.

— Почему… зачем…? — прошептала она, голос едва слышен. Смущение и дискомфорт в её тоне заставили Баркана тихо усмехнуться.

И тогда он прошептал правду, которую она не хотела слышать.

— У меня встал совсем недавно.

Его голос был густым от желания, когда он наклонился, его дыхание коснулось её уха.

— С того момента, как я начал читать это нелепое письмо.

Хотя его губы были изогнуты улыбкой, в голосе ощущалась лёгкая напряжённость, словно его раздражал тот факт, что её письмо так его возбудило.

У Эрель не было времени осмыслить его раздражение. Баркан, без тени стыда, схватил её за запястье и прижал её ладонь к недвусмысленной тверди в его брюках.

— …!!

Она ахнула, пытаясь отдёрнуть руку, словно обожглась. Но хватка Баркана была твёрдой, удерживая её руку на месте.

— Отпусти… отпусти меня! — потребовала она, но вместо того чтобы освободить, Баркан рассмеялся и начал двигать её рукой, заставляя её тереться о него. Его глаза, ещё недавно игривые, быстро потемнели от вожделения.

— Ммм… так хорошо.

Он сильнее прижался к её руке, его бёдра двигались в медленном, непристойном ритме. Его глаза были полуприкрыты, румянец распространился по его резким чертам, а рот приоткрылся, обнажая зубы. Он издал низкий, рычащий стон, подобный звуку, который издаёт хищник перед убийством.

Эрель смотрела на происходящее онемевшим взглядом, разум отказывался верить в реальность этой унизительной сцены, а сердце сжималось от стыда. Они стояли посреди бела дня, перед столом, где она только что писала письмо, а Баркан бесстыдно ублажал себя, используя её руку.

Непристойное действие совершал Баркан, но испепеляющий стыд, затоплявший всё её существо, заставлял Эрель чувствовать, будто оскверняют именно её, будто это на её душе остаётся грязное, нестираемое клеймо. Её тело горело от унижения, пока он продолжал тереться об её руку. Не в силах больше выносить его вид, она крепко зажмурилась.

— Открой глаза.

В тот миг, когда Эрель закрыла глаза, голос Баркана пронзил её уши, властный и неотвратимый. Хотя его слова не имели физической формы, они несли неодолимую силу.

Неохотно Эрель открыла глаза и сразу же встретила горящий взгляд Баркана. Его расширенные зрачки сулили поглощение, а прикованные к ней пылающие глаза говорили красноречивее любых слов. В тот миг инстинкты подсказали Эрель, чем был занят его разум — желаниями раздеть её догола и взять её самыми бесстыдными способами, какие можно вообразить.

— Баркан… — прошептала она, её голос невольно стал мягким, почти умоляющим о пощаде. Услышав её, Баркан усмехнулся, низкий звук, пророкотавший в его груди, пока он продолжал двигать бёдрами.

— Не стоило мне тебя пробовать.

Пробормотал он сквозь стиснутые зубы, прежде чем отпустить её запястье. Облегчение было недолгим, так как он тут же подхватил её, поднял за талию и усадил на стол.

Стол был достаточно высоким, и, оказавшись на нём, Эрель оказалась с ним лицом к лицу. Едва успев осознать новое положение, она почувствовала, как Баркан втиснул своё массивное тело между её ног, не позволяя ей сомкнуть их.

Его близость была подавляющей. Отчаянно пытаясь отодвинуться, Эрель отклонилась назад, опершись на руки, но это лишь выдвинуло её бёдра вперёд, приблизив её нижнюю часть тела к его ещё сильнее.

— Я думал об этом каждый день, — пробормотал он, с лёгкостью задирая её юбку. Его рука скользнула по её бледному бедру, и мягкость её кожи заставила его кадык заметно дрогнуть в горле.

— Насколько мягкой твоя кожа была под моими руками.

Он наклонился вперёд, прижимаясь телом ещё глубже между её бёдер. Сквозь тонкую ткань их одежды она чувствовала отчётливый, горячий контур его возбуждения, прижатый к ней. Исходящее от него тепло просачивалось сквозь её нижнее бельё, давя на самую интимную область.

— И насколько ты была тугая, сжимая меня, — добавил он, густым от похоти голосом.

— Ах! — Испуганный стон вырвался из губ Эрель, когда он потёрся бёдрами, имитируя движение проникновения. Напряжение было невыносимым, закручиваясь туже с каждым медленным, размеренным толчком.

Её тело реагировало, предавая разум. Соски затвердели под одеждой, и она чувствовала, как тепло струится между ног, её внимание неудержимо притягивалось к нахлынувшим ощущениям. Словно читая её реакцию, пальцы Баркана проскользнули под её бельё, коснувшись её чувствительных складок.

— Ты уже мокрая, — констатировал он, его голос окрашен тёмным удовлетворением. Чтобы подтвердить это, его пальцы медленно обвели вход в её лоно, дразня её, скользя по её влажному теплу. Его прикосновение послало дрожь по её спине.

Непроизвольное сокращение внутренних мышц заставило её остро осознать предательство собственного тела, а лёгкий, дразнящий проход его пальцев по набухшему клитору лишь усиливал ощущения. Влажность продолжала сочиться из неё, покрывая его пальцы липким блеском.

Непристойный звук её возбуждения становился громче, наполняя воздух тихой послеполуденной библиотеки грубыми, похабными звуками, которым здесь не было места. Наконец, после мгновения, показавшегося вечностью, Баркан убрал руку, теперь поблёскивающую её соками.

— Ты вся промокла. Неужели так приятно?

Он поднёс руку к её лицу, влага отражала свет. Эрель могла лишь кусать губу в ответ, не в силах найти слов, чтобы противостоять нахлынувшему на неё стыду.

Затем, к её ужасу, Баркан медленно высунул язык и облизал пальцы, словно смакуя сладость. От этого зрелища у неё заныло в животе от унижения.

— Зачем ты это сделал…? — пролепетала она, её лицо залилось густым румянцем, а на главах выступили слёзы.

Но настоящее унижение только начиналось.

— Слишком шумный ротик, — сказал Баркан, его голос сочился насмешкой. — Вот, прикуси это.

Он схватил край её юбки и заткнул ей рот тканью. Поражённая, Эрель инстинктивно попыталась выплюнуть её, но его следующие слова заставили её застыть.

— Если выплюнешь, заставлю прикусить кое-что другое.

Баркан был более чем способен на это. Зная это слишком хорошо, Эрель посмотрела на него дрожащими глазами.

Её синие глаза почему-то вызывали печальный образ оленя, попавшего в капкан. И, к несчастью, эта печаль лишь подпитывала садистские наклонности таких извращенцев, как Баркан.

— Хочешь плакать — плачь.

— Я не стану сдерживаться только из-за этого. — Баркан облизал губы, крепко схватил её за бёдра обеими руками и широко раздвинул их. Затем он приник лицом к уже промокшему белью, прилипшему к ней.

— Ахн! Хнх…

Эрель содрогнулась от ощущения его языка, лижущего сквозь тонкую ткань. Хотя белье оставалось на месте, не позволяя обнажить её интимные места, эта дразнящая игра через ткань была даже более интимной и провокационной.

Ощущение того, как его язык катается по её набухшему клитору, сводило её с ума. Это было похоже на интенсивное щекотание мягким пером, бесконечно приятное. Даже когда он нежно покусывал чувствительный бугорок и сильно всасывал, бельё делало ощущения лишь слаще.

Наслаждение, поднимавшееся волной, уже подступало к горлу, готовое вот-вот захлестнуть с головой. От этого губы сами собой размыкались, и она теряла хватку, выпуская ткань.

— Я же сказал, что будет наказание, если выплюнешь.