Онлайн чтение книги Тайная служанка графа The Count’s Secret Maid
Глава 163 - Эпилог (3)

Джонни, не сводя с меня глаз, поднял руку. В ней был маленький пистолет.

– Издашь хоть звук – убью.

Я скользнула взглядом по оружию в его руке и ещё раз кивнула.

Говорили, что его поймали. Как он вырвался? Учитывая, что он связан с Джеймсом, вряд ли за ним следили спустя рукава. Я осознала, что Джонни далеко не такой простой человек, каким казался.

Он то и дело косился на дверь, очевидно тревожась, что из-за малейшего шума кто-то ворвётся. Убедившись, что никто не идёт, Джонни соскочил с кровати. Двигаясь назад почти бесшумно, он всё ещё держал меня на мушке, а взгляд метался между дверью и мной.

Он остановился у окна, на приличном расстоянии от кровати. Прижавшись к стене, он стал выглядывать наружу. По тому, как он чуть поворачивал голову, я поняла: проверяет, нет ли за окном людей. Если спрыгнуть отсюда, граница леса была буквально в паре шагов. Я догадалась, зачем он проник в эту комнату.

Я опустила ноги на пол. Даже двигаясь осторожно, почувствовала, как Джонни мгновенно повернул голову и крепче сжал оружие.

– Я сказал не двигаться.

– Хочешь сбежать в лес?

– Хочешь жить – заткнись и сиди смирно.

Джонни холодно предупредил, продолжая метаться взглядом между окном и дверью. Я смотрела на него спокойно. Первоначальное замешательство отступило, мысли начали проясняться.

– Куда ты собираешься?

– Тс-с! Совсем жить надоело?

Он угрожающе поднёс ко мне ствол. Я скользнула взглядом по пистолету и снова посмотрела на Джонни. Стоящий в темноте, он выглядел слишком нервным, чтобы пугать по-настоящему. А у меня был к нему вопрос, который я не могла не задать.

– Пять лет назад, здесь, возле пристройки, кое-кто чуть не погиб.

Джонни бросил на меня быстрый взгляд, отрываясь от окна. На лице читалось: «Что за бред?». Но я не замолчала.

– Посреди ночи. Его зарезали ножом.

– …

– Ранен был постоялец, живший тогда в пристройке.

Я до сих пор ясно помню ту ночь.

Ни огонька, лишь свист ветра, рвущий тишину. Колыхавшийся в темноте свет лампы. Сцена, увиденная мимолётом, когда я сама была не в себе. Лампа разбилась, погрузив всё в кромешную тьму. Мне стало страшно, и, наверное, память от ужаса заблокировалась. Но теперь, пережив нечто похожее, стёртая картина всплыла во всех деталях.

– Это ты его убил?

На мой вопрос Джонни снова повернул ко мне голову. От прежнего угрюмого, застенчивого парня не осталось и следа. Передо мной стоял незнакомец. На его лице не отражалось никаких эмоций.

– А ты как думаешь? Я мог убить?

Спросил он в ответ. Я покачала головой.

– Нет.

В ту ужасную ночь убийцей был не он. Лицо человека, которое на миг осветило дрожащее пламя лампы, было совсем другим. Я ясно вспомнила это.

– Почему? Я ведь мог оказаться тем убийцей.

– Это был не ты.

Я не могла быть абсолютно уверена, но чувствовала – не он. Всё, что я успела узнать о Джонни за это время, говорило об этом. Возможно, он умело притворялся, но я верила: его образ был правдив. Мы знали друг друга недолго, но, как он изучил меня, так и я успела кое-что понять о нём.

– Ты не из тех, кто на такое способен.

В нём было что-то человеческое. Он не относился к тем, кто наслаждается убийством. Нельзя сказать, что он был добросердечным, но воспринимать смерть как обычное дело он точно не мог. Даже если бы ему пришлось убить, я уверена, что он не стал бы резать жертву на куски.

На мой ответ Джонни коротко усмехнулся.

– Тот, о ком ты говоришь, мёртв.

– Мёртв?

– Да. Его убили. Чтобы не оставлять улик.

Не было нужды уточнять, кем именно.

– Так всегда у этих аристократов. Пока полезен – используют, потом бросают. Станешь обузой – уберут и следов не оставят. Банально. Он это знал.

– Вы были знакомы?

– Когда-то работали вместе. Я ведь работал на семью Кристофер.

Эти слова поразили меня. Он работал на них? Но если вспомнить… Да, всё становилось на свои места. При всей странности нашей первой встречи, Джонни действительно был незауряден: выносливый, упрямый, умевший читать и писать. И умение держаться с лёгкостью, присущее тем, кто привык к жизни в доме знати.

И тут я поняла, как именно он связан с Джеймсом. Джонни был его человеком.

– Значит, даже зная, что этот человек убил твоего товарища, ты всё равно продолжал на него работать?

– Он много платил. Я делаю всё, если платят.

– И тебе не жаль своего напарника?

– Мы не были особенно близки.

Джонни ответил так, будто речь шла о пустяке, но я не могла этого понять.

– Зачем? Для чего так низко падать? У тебя есть способности. Мог бы заняться чем-то другим, более достойным.

На мои слова он вдруг усмехнулся, будто услышал забавную шутку. Но улыбка тут же исчезла, уступив место злости.

– Не неси чушь. Что, по-твоему, мы можем? Читать и писать? На этом не проживёшь. Дворяне видят в нас лишь инструмент. Им всё равно, что мы думаем, чего хотим. Им даже в голову не придёт, что у нас могут быть свои желания. Держать рядом таких, как мы? Они сочтут, что это бьёт по их достоинству. Сколько бы мы ни старались, признания не дождёмся. Потому что мы – отбросы. Грязные, нищие, недостойные даже простого общения.

Реальность, которая никогда не меняется. Джонни и раньше говорил что-то похожее. Слишком уж холодно звучали его слова, чтобы я могла возразить.

Я опустила взгляд. Пламя лампы дрогнуло и чуть качнулось.

– Мне всё равно. Лишь бы платили. Хоть сапоги этим ублюдкам лизать.

Деньги… Неужели ради них стоит рисковать жизнью? Но, как ни странно, я понимала Джонни. Даже зная, что он сделал со мной, я не могла спорить с его мыслями. Такова суть сословий. Одинаковые неприятности воспринимаются в зависимости от того, кто их пережил: аристократ, горожанин или нищий. Разница в обращении чудовищна.

Это была наша действительность. Мы уже столкнулись с ней и ещё не раз встретимся в будущем. Пусть сейчас удавалось забывать о ней в повседневной суете или среди добрых людей, чья забота казалась слишком щедрой, но время от времени горькая истина напоминала о себе.

– И тебя это устраивает?

– А что остаётся?

Чтобы жить, выбора нет. Я горько усмехнулась. Джонни промолчал. Лишь бросил на меня быстрый взгляд и снова уставился в окно.

В комнате воцарилась тишина. В глухую полночь даже дыхание звучало громко.

Джонни осторожно отодвинул засов и распахнул окно. Скрипнули петли. Он уже готовился перелезть через подоконник…

– Подожди!

Я кинулась вперёд и схватила его за край одежды. От неожиданного рывка он пошатнулся, замер и обернулся:

– Отпусти!

– Мне нужно кое-что сказать. Всего пару слов!

Джонни недовольно скривился. Но я поняла: сразу он не уйдет. Я отпустила ткань, резко обернулась и, стиснув зубы, открыла ящик тумбы у кровати. Боль в раненом плече полоснула острым ножом, но я не подала виду. Вынула небольшой свёрток и протянула ему.

Там были все деньги, что я заработала здесь. Всё, что у меня было.

– Ты сам сказал: если платят – сделаешь всё. Тогда вот тебе плата. У меня есть поручение.

Взгляд Джонни упал на свёрток в моей руке, затем вернулся ко мне.

– Уведи отсюда Алисию.

– Что?

Он смотрел на меня ошарашенно. Но я была серьёзна.

Винсент лишь однажды упомянул Алисию. Я извинилась, а Винсент, глядя на меня, бросил коротко:

– Решение насчет твоей сестры оставлю тебе.

Он всегда считался с моими чувствами – и тогда, и сейчас. Я не смогла ничего ответить, у меня не было на это права.

– Я дам тебе эти деньги. Забери с собой Алисию.

– Что ты говоришь? Как мне её увести?

– Это уже твоё дело. Ты же сам сказал: за деньги сделаешь всё.

Если он так говорил, значит, сумеет сделать всё необходимое. Он даже умудрился вырваться из-под надзора в особняке. Сейчас я не могла позвать на помощь, но, если выйду из комнаты, – обязательно заявлю, что Джонни был здесь.

– Я дам любую сумму. Забери Алисию. Отвези её очень-очень далеко.

Джонни фыркнул и посмотрел на меня, словно на глупую. Он недоумённо воскликнул:

– Ты дура? Она хоть что-то для тебя сделала, что ты просишь её спасти?

– Я знаю.

– Знаешь и всё равно просишь? Ты её не ненавидишь?

Джонни не мог этого понять, вполне естественная реакция. Кто угодно посмеялся бы над моим решением. Но, глядя на него, я подумала:

– Обязательно убивать?

– Что?

– Если меня едва не лишили жизни, я обязана убить в ответ? Если в меня кинули камнем, я обязана бросить в ответ?

Я слишком часто видела смерть. Смерть стала обыденной. Ещё сегодня работаешь рядом с человеком, а завтра он мёртв.

Я провожала близких в могилу и выживала за счёт чужих жертв. Но если есть выбор, я не хочу так поступать. Это глупый путь, знаю. Но хоть разочек можно, не так ли? Даже если я злюсь, даже если хочу её убить, Алисия остаётся моей сестрой. Это факт, который не изменить. Других сестёр я уже похоронила, так неужели нельзя спасти хоть одну?

– Я её ненавижу. Я знаю, что она мне сделала. Именно поэтому отпускаю её. Мне нельзя быть счастливой, пока она рядом, поэтому я хочу убрать её.

Я размышляла, как стать счастливой. Для этого Алисия должна исчезнуть из моей жизни. Мы лишь калечили друг друга – наши отношения уже не подлежат восстановлению. Если я буду смотреть, как она погибает, возможно, я снова сдамся и побегу к ней на помощь, и тогда круг замкнётся.

С тех пор, как Алисия толкнула меня, между нами всё кончилось. Может, мы изначально не должны были быть рядом. Для счастья нам лучше разойтись, и я это знала, но упорно закрывала глаза. Отправить Алисию прочь, не видеть её никогда больше – вот моя маленькая месть.

– А если она вернётся, чтобы отомстить? – спросил Джонни.

– Тогда и подумаю, что делать.

Но думать об этом мне не хотелось.

– Отправь её как можно дальше. Чтобы и шагу назад не смогла сделать.

– А если я не смогу вывести её? Если нас схватят, я могу её бросить. Или просто убить, чтобы не возиться.

– Пусть так и будет.

«Такова её судьба», – подумала я.

– Ты правда полагаешь, что я не просто убегу с этими деньгами? – спросил он.

– Разве не доверие является основой подобной работы? – ответила я.

Если ты человек такого сорта, то и говорить нечего. Я пожала плечами – в этом жесте одновременно смешались и «Раз ты такой, то что поделать?», и «В целом, я бы тебя поняла».

Джонни снова взглянул на свёрток с деньгами. По его лицу ясно читалось, как он борется с сомнением. Он понимал, как трудно будет увести Алисию. После недолгой паузы он снова посмотрел на меня:

– Ты уверена, что потом не пожалеешь?

Он снова проверял мою решимость. Я тихо улыбнулась:

– Может, и пожалею.

Возможно, придёт день, когда я буду рвать на себе волосы и плакать так, что слёзы закончатся. Но в жизни бывают вещи, которые нужно сделать, хотя они и сомнительны. Это выбор, который и хочется, и нельзя совершать одновременно. Но это не ради Алисии, а ради меня.

И тут я вспомнила предложение Итана.

Сначала оно казалось безумием, но теперь я посмотрела на него иначе. Итан называл это шансом. Да, это шанс. Ради моего счастья. Даже если я останусь здесь, мне никогда не избавиться от границ сословий и от дискриминации. Одной лишь любви не хватит. Может, сейчас я этого не чувствую, но рано или поздно упрусь в эту стену.

Каждый стремится к своему счастью. Разве есть в этом что-то плохое – желать большего, позволять себе жадность ради собственного блага? Мы ведь живём, чтобы быть счастливыми.

Значит, отправить Алисию прочь – тоже моя жадная попытка обрести собственное счастье.

– Да, забери её, – спокойно сказала я, открыто заявив о своём решении.

Джонни, уставившийся на меня, вырвал свёрток из моих рук. Он развернулся, в один прыжок встал на подоконник и перескочил через него. На миг показалось, будто он взлетел, но его тело исчезло внизу.

Окно заскрипело и чуть прикрылось. Я опустила взгляд на пустые руки. Снаружи ещё какое-то время что-то шуршало, а затем стихло. Вокруг воцарилась тишина. Я не решалась пошевелиться, когда в темноте появился знакомый взгляд.

– Простите…

Я просила прощения за то, что всё время цеплялась за них.

– Простите, что не смогла спасти…

Я сожалела, что не могла быть рядом в моменты страха и опасности.

– Теперь я отпущу вас.

Я обещала отпустить, дать им свободу.

Белые руки обвили меня. Сначала маленькие пальчики дёрнули край моей юбки, затем тощие хрупкие руки обвили меня со спины и сразу исчезли. И, наконец, окровавленные и покрытые ранами руки сжали мою ладонь.

– Сестра, – прошептал кто-то.

Младшая сестра прижала щёку к моему плечу, от неё исходил мягкий аромат цветов.

– Прощай, сестра, – сказала она.

– Прощай, моя сестра, – тихо ответила я. – Прощай, сестрёнка… Элла…

Я произнесла её имя вслух. А затем и другие – те, что давно поблекли в памяти. Я аккуратно, по одному, достала из сердца и назвала каждое. Элла откликнулась широкой улыбкой. Её лицо, обращённое ко мне, было таким же прекрасным, каким я его помнила давным-давно.

Элла отпустила мою руку и шагнула вперёд. Другие дети взялись за её ладони. Я смотрела на своих сестер и легко улыбнулась. Мне не хотелось плакать, ведь я уже пролила слишком много слёз. В этот раз я хотела проводить их с улыбкой.

– Прощай, сестра.

Маленькие шаги становились тише, а затем вовсе затихли в темноте. Я не могла оторвать от них взгляд, пока детские силуэты не растворились в ночной мгле. Так я простилась со своей последней болью.

***

На следующее утро в усадьбе началась паника: Джонни исчез, и всех это взбудоражило. Итан и Винсент пришли ко мне – я рассказала им, что Джонни тайно пробрался в мою комнату. В ходе разговора выяснилось, что Джонни увёл Алисию.

Когда я осталась с Винсентом наедине, я призналась ему во всём, что касалось Алисии. Он слушал спокойно, без лишней реакции. Выслушав до конца, произнёс лишь одно:

– Если это то, чего ты хотела, значит, так тому и быть.

И всё.

Я поняла – теперь судьба Алисии перестала быть важной темой и стоять между нами.

С течением времени память о ней, как и мысли, постепенно угасала.

И больше я никогда не видела Алисию.

___

Конец основной истории