Онлайн чтение книги Счастливая психопатка Merry Psycho
5 - 154

С того дня у неё начались проблемы с пищеварением: она не расставалась с лекарствами для желудка. Ей до боли хотелось спросить у Дэймона, как зовут ребёнка, которого она родила, и правда ли, что его тоже втянули в это ужасающее представление. Но она понимала, насколько лицемерны были бы эти слова. Эта мысль сама обнажила клыки и впилась в неё.

Это был не мой ребёнок. Это была просто часть операции. Всё равно что установить подслушивающее устройство в штабе врага. Каждую ночь, закрывая глаза, она повторяла это как мантру.

Муж беспокоился: стоило ей поесть, как её начинало тошнить. Но Джу Соль Хон не могла признаться, что у неё болит живот. Стоило вспомнить детские ножки, широкие, как у медвежат, и слабость застревала в горле.

Сжав живот, она вновь и вновь представляла себе славное будущее, что её ждёт.

Я добилась от ЦРУ всех обещаний. Это под силу только бездушному агенту… нет, только мне. Сжав зубы, она покрылась холодным потом, на висках вздулись жилы.

 — У-у…

И всё же, ей впервые в жизни захотелось обратиться к Богу. Если я пойду по твоему следу, правда ли, что тогда найду ответ?

Она зашла в комнату мужа и раскрыла его зачитанную до дыр Библию. Сквозь страницы доносились крики толпы и аплодисменты.

Тяжело дыша, она рвала Библию страницу за страницей, а потом вдруг швырнула её на стол. Звук ломающихся вещей потревожил предрассветную тишину.

Какой ещё Бог… Если даже такие, как я, до сих пор живы… Значит, ты фальшивка. Само твоё существование — мираж.

Она уставилась в своё отражение, искажённое в кресте.

— Похоже, Виктор Ригай всё-таки добился успеха.

За последние несколько лет она резко похудела.  Даже агент Дэймон всё чаще бросал на её впалые щёки неодобрительные взгляды.

Неужели он и впрямь завершил ту бредовую диссертацию? То, что он разработал инъекцию, стимулирующую миндалевидное тело мозга, уже казалось невероятным. А теперь он шагнул ещё дальше. Невозможно было поверить.

Мир теперь пойдёт совсем другим путём. Люди разделятся на тех, кому вживили чип, и тех, кому — нет. И день, когда человека можно будет полностью контролировать, уже не за горами.

Более того, российские военные смогут одним щелчком выключателя управлять судьбами корейцев третьего поколения, разбросанных по всей Азии. Эту пугающую реальность приблизил именно он.

— Исследования Ригая целиком утекут в Россию. Похоже, даже ради любимой жены он не смог одолеть своего Бога. Вот она какая, сила секты. Ужасающе, правда, Зоя?

Дэймон протянул ей конверт. Твёрдый на ощупь предмет внутри безошибочно напоминал Глок 17-го калибра.

Кроме мысли «Ну вот, и этот день пришёл», Джу Соль Хон больше ничего не чувствовала. Она больше не хотела оставаться в России. Хотела положить конец всему.

С каменным лицом Джу Соль Хон кивнула.

Квартира была плотно заставлена растениями — она начала собирать их по одному, когда ещё только переехала: хрупкие, нежные побеги, заполнившие балкон и гостиную.

Она посмотрела на них отрешённо, а потом без колебаний выдернула с корнями и набила ими мусорный пакет. Потом, как обычно, прибралась в доме и приготовила мужу его любимое блюдо.

Когда Ригай вернулся с работы, они сели за стол, болтали о разном, о повседневном. Он отметил, что сегодня еда особенно вкусная, и даже попросил добавки. Но стоило ему положить ложку, как она вытащила из-под стола спрятанный пистолет и передёрнула затвор.

 Щелк. Это случилось на фоне самого мирного, домашнего вечера.

— …Зоя?

Один выстрел. Ей нужен был всего один выстрел. Она крепче сжала рукоять. Ригай, уставившийся в дуло, беспомощно метался глазами.

Отдала тебе всю свою молодость, а ты по-прежнему жалкий, глупый человек. Даже прощания не нужно. 

Горло сдавило, но от осознания, что скоро она сможет вернуться в Корею, в груди поднималась старая, почти забытая радость. Один выстрел. Всего один.

— Я родила. Десять лет назад.

 Слёзы выступили в уголках глаз. Она перехватила оружие поудобнее.

— Ребёнок не умер… На самом деле она громко плакала.

— !..

— Имени не знаю. И лица не помню.

— …

— Знаю только, что девочка.

Отвращение к собственным дрожащим губам заставляло напрягаться. Хотелось говорить спокойно, но рот жил своей жизнью. 

Всё, что требовалось, — это вогнать пулю прямо в его лоб. Но она, как сломанная кукла, вдруг начала выворачивать наизнанку свою самую страшную правду:

— Скажите мне. Как найти её… на Сахалине.

Ригай уронил стакан. Он замер, в глазах вспыхнул ужас, отшатнулся, пошатнулся, задел стол, и посуда с грохотом полетела на пол.

— Я думала, она вырастет… умной, как ты, Ригай.

— Зоя… Что ты…

— Кажется, я ошиблась. Очень сильно.

— …

— Девочка, которую я родила тогда… сейчас на Сахалине.

Джу Соль Хон зажмурилась и наконец выплюнула гнилую, разъедающую душу тайну. Ригай побледнел, как будто понял, что только что съел человеческое мясо.

— Я… я не понимаю… Но ведь наш ребёнок… ты говорила, наш ребёнок умер, Зоя… Теперь говоришь, что он на Сахалине?

Когда она промолчала, Ригай впервые показал лицо, которого она не знала — холодное, иссечённое леденящим ужасом. Он сорвался на крик:

— Зоя, ответь нормально! Скажи прямо, чёрт возьми!

Она вздрогнула, и ствол пистолета дёрнулся.

— …Ты слишком боялся только своего отца.

Джу Соль Хон не отводила глаз от мужа, лицо которого стало мертвенно-бледным.

— Шестнадцать лет назад… после твоей публикации… меня сюда прислали по запросу США. Я сотрудник южнокорейской разведки. Тогда это называлось АНГИБУ. Сейчас — НРС. 

И тогда Ригай, позабыв о пистолете, схватил её за руку. Запястье тут же изогнулось под его хваткой, но она не сопротивлялась. В этом почти болезненно резком движении чувствовалась не злость, а отчаянная паника.

— Они… после моей статьи… отправили сюда человека?..

 Глаза его затуманились. И в голосе не было гнева от предательства. Наоборот, он дрожал от какого-то отчаянного восторга, который мгновенно сорвался в пропасть.

— Я… я так долго ждал…

Её не могло не поразить, насколько нелепой была его реакция.

 — Это… это была ты, Зоя?  Боже… Я… Я же специально… Я нарочно всё преувеличил, написал такую статью с надеждой, что Америка заинтересуется… начнёт расследовать… И тогда… тогда они, может быть… и на нас, корё-сарам, взглянут… хоть раз…

Он вдруг улыбнулся сквозь слёзы, что текли без остановки.

— Я надеялся… что нас спасут…

Джу Соль Хон побелела. Но Ригай…

— Америка уже знает, что монастырь на Сахалине — это неофициальная база КГБ.

— !..

— Им плевать на всё остальное. Им нужны только твои исследования.

— Этого… не может быть…

— Ты смотрел, как над ними измываются. И даже не разозлился.

Его зрачки дрожали от отчаяния. Это было похоже на то, как рушится надежда наивного ребёнка, слишком рано поверившего в чудо.

Значит, та статья была наживкой? Он и сам понимал, что в одиночку не справится, и потому нарочно втянул США? Неожиданно. И вместе с тем, до абсурда наивно.

Ригай был из тех, кто ждёт спасителя. Но с того момента, как ты ждёшь, что кто-то другой решит всё за тебя — ты уже заключил сделку с дьяволом.

В конце концов, стать спасителем Сахалина он был не в силах. Слишком слабый. Слишком нерешительный. О каком спасении речь, если теперь его дочь была там — в самом аду.

— Нет, нет… Скажи, что это неправда… пожалуйста… 

Ригай упал на колени и начал умолять. Его тело бил озноб. Он вцепился в её ноги, как человек, который чувствует, что его вот-вот унесёт в бурный поток, если он не зацепится хоть за что-то.

Истеричным, захлёбывающимся голосом он выдавил:

— Я… я… я детям… вскрывал головы…

— !..

— Это я сделал… я…

Его лицо исказилось от невыносимой боли.

О чём он говорит…? Джу Соль Хон застыла.

— Я… я вживлял чипы детям, Зоя… Это я раскраивал им черепа… Я создал «знаки» и помогал отцу… Я… так верно служил Богу…

— …

— Но всё равно… я хотел, чтобы они убежали… Я специально начинал с самых сильных… Думал, что хотя бы они… выживут… смогут убежать, вырваться… станут не такими, как я…

Он уткнулся лбом в её колени.

— Я подменил чипы. Вместо управляющих — вживил те, что содержат записи моих исследований.

— !..

— Настоящий прототип я хотел похоронить навсегда… и выбрал тех, кто был сильнее всех. Чтобы никто… никогда не нашёл то, что я спрятал… Но… а если среди них… была наша дочь?..

Он уставился в свои ладони, будто в глаза чудовища.

— Что, если… я сам сделал это с нашим ребёнком?..

Джу Соль Хон не могла вымолвить ни слова, глядя на обезумевшего от вины мужчину. Грех, что он нес на себе, был слишком велик.

— Зоя… Что же я… наделал?..

Голос его трескался и сочился отчаянием.

***

Максим Солженицын, хозяин Зимнего замка, был, пожалуй, самой могущественной фигурой в России.

Аристократ с надменной внешностью, с детства идущий только по элитной стезе. Бывший глава КГБ, премьер-министр, автор «Евразийского сценария» — человек, которого называли «мозгом Сибири».

Максим был не просто сердцем силовиков. Именно он придумал программу подготовки агентов и лично предложил отдать Зимний замок под их тренировочную базу. Ходили слухи, что именно благодаря его влиянию один из президентов смог удерживать власть столь долго.

Даже габариты его резиденции говорили сами за себя — это был дом клана, перед властью которого невольно замирали.

Именно туда мы и направлялись.

Имя, лицо, всё остальное — ничего она не знала. И всё же…

Джу Соль Хон шла через заснеженное поле, ноги проваливались в каждый сугроб. Она шла, чтобы спасти всех живых детей.

Она двигалась вперёд, держась за одну-единственную мысль:

Среди них мой ребёнок.