Онлайн чтение книги Счастливая психопатка Merry Psycho
7 - 226

У Со Рён со злости свело челюсти.

Загнанная к самому краю сцены, она с яростью ударила по витражному окну — раз, другой. Стекло с треском разбилось, и в лицо хлынул ледяной ветер. Лишь тогда реальность обрушилась на неё.

Внизу простиралось бездонное море сахарных полей Сахалина, над головой — готовое рухнуть ночное небо. Спастись отсюда было невозможно.

С того мгновения Со Рён перестала что-то рассчитывать. Она резко принялась развязывать галстук Ли У Шина. Его губы будто бы шевельнулись, желая что-то сказать, но звука не последовало. Со Рён твёрдым взглядом вцепилась в сорванный галстук.

— Крепко держитесь. Теперь мы идём вместе до конца.

— Со…

Она обвила его руками, положив одну через шею, другую — на талию. В этот миг Кия, только что вернувшийся после своей бойни и дымящегося пожарища, шаг за шагом приближался к ним.

В нос ударил удушливый смрад сожжённых тел. Со Рён в упор посмотрела на брата, который и в последний момент оставался чудовищно жестоким. Кия, не говоря ни слова, взглянул на старика — точную копию самого себя — и на Соню, державшую его на плечах. Затем он вскинул ногу.

Мгновение растянулось в её глазах. На спину Со Рён опустился холодный каблук брата.

Да, она знала: отпустить их просто так он не мог…

— Пожелать вам счастливой жизни я не в силах. Я ведь сам не знаю, что это такое. Этого я не скажу. Но взамен…

Кия безжалостно толкнул её.

Пух! — звонко ударив в спину, его нога выбила Со Рён из окна. Она сорвалась вниз, но в тот же миг ловко накинула удержанный галстук на натянутый электрический провод.

Здоровая рука и стиснутые зубы удерживали галстук, на котором висела тяжесть двух тел. Зубы предательски шатались, корни дергало болью, челюсть ломило, словно её ударили кулаком, но Со Рён не закрывала глаз — не могла.

Я сама его нашла… своего мужа! Неужели я позволю себе погибнуть, сорвавшись вниз?..

Они скользили по натянутому над сахалинским небом проводу всё быстрее и быстрее. Каждый рывок рвал кожу, нагретая трением ткань вспыхивала синими искрами, и вскоре весь монастырь вокруг погрузился во тьму.

Со Рён, захлёбываясь ветром, сквозь развевавшиеся волосы бросила взгляд назад. Чёрный силуэт монастыря тонул во мраке. И вдруг — там, в темноте, она увидела Кию. Одинокий, неподвижный, он смотрел прямо на неё. Его губы беззвучно шевельнулись:

«Живи долго, Хан Со Рён»

Его фигура исчезла в объятиях пожара, пожиравшего монастырь.

В тот миг силы покинули её руки. Галстук выскользнул из пальцев — и всё произошло в одно мгновение.

— А…!

Тут же тяжёлая, словно из стали, рука обхватила её талию. Чёрная перчатка перехватила скользнувший вниз галстук.

— Со Рёнушка…

Сухой, надорванный голос скрежетом вырвался из его горла.

Ли У Шин, не обращая внимания на вспыхнувшие на перчатке искры, прижал Со Рён к себе и вместе с ней стремительно скользил вниз.

Он сжимал её одной рукой, а открытый холодом белый затылок укрывал своим лицом и плечом.

Словно маленькую обезьянку, он прижал её к груди, не давая вырваться, и то и дело касался губами её дрожащего уха.

— …Прости, что оставил тебя одну на путях.

— Ух… у…

От нежного, почти нереального голоса Со Рён ослабела и рухнула в его объятия.

— …Прости, что оставил тебя одну. Но ты выжила… и снова стоишь передо мной.

— Хх… ы…

Дрожащие губы коснулись оледеневшей щеки и тут же отпрянули.

— …Только ты одна во всей жизни смогла меня найти. Только ты, Хан Со Рён.

Это было испытание, которого она никогда больше не желала бы пережить. Даже её крепкое сердце оказалось беспомощным перед этой безжалостной пропастью.

Со Рён без слов протянула руку и вцепилась в маску на лице Ли У Шина. Ногтями она пыталась разодрать кожу, рвала до тех пор, пока так жгуче желанное лицо не открыло ей всю полноту боли — и лишь после этого из неё вырвалась первая волна рыданий.

Она зарылась лицом ему в грудь и прижалась плотнее. Их подбородки уткнулись в плечи друг друга, и в груди словно что-то сдавило. Сердца, стучащие в унисон, разносило тепло до самых кончиков пальцев ног.

— Малышка моя… ты снова спасла меня. Даруй мне новую жизнь уже в который раз. Исцели меня, словно по волшебству.

Эти шепчущие слова звучали без конца, и Со Рён, не до конца понимая смысла его слов, не выдержала и разрыдалась.

— Я… с любовью уже не справлюсь, — выкрикнула она, всматриваясь в его лицо. — Дай мне не любовь, а больше. Все твои слабости, все потаённые позорные места, все уязвимые точки — отдай мне всё. Просто отдай всё мне!

В тот самый миг, когда слова сорвались с губ, трос, по которому они держались, рванулся. Они оба полетели вниз. Ли У Шин, чувствуя, как скользит в его перчатку бешеный синий ток, не отпустил галстук — он держался до конца, а затем своим телом врезался в столб. Он целенаправленно стукал корпусом о подпорки, расставленные вокруг, чтобы намеренно сбить скорость, чтобы хоть как-то смягчить падение.

Со Рён уже вовсе перестала о чем-то думать. Сколько же она вытерпела, сколько молча ждала его в своей боли…! С решимостью, готовой даже на смерть ради того, кто рядом, она сжала губы и прижалась к нему. Как будто это было единственное спасение, они в тревожной спешке впились друг в друга, прижимаясь всем телом.

И вдруг что-то резко ввалилось ей в рот. Шершавые губы терлись о её кожу, влажный язык рвался внутрь, захлёстывая разум. Жар был сильнее огня — голова закружилась.

Густой, жадный язык ворвался ещё глубже, вывернулся наружу и жадно стал высасывать влажные губы. Обжигающая, грубая рука хватала её за талию и тянула так, будто требовала отдать всё до последнего.

Падать вместе с любимым — ощущение было не столь ужасным. Сердце сокращалось, дыхание сбивалось; где-то внутри всплывала смутная память о похожем ощущении в постели. Серые глаза, жадно уставившиеся в неё, давали сил держаться.

Вдруг послышался рев мотора. Огромный внедорожник, растаптывая всё на своём пути, ринулся прямо на них. Хан Со Рён уставилась в жестокие фары, не понимая, что это за свет. Как только она закрыла голову руками и прижала Ли У Шина, машина с ревом прибавила скорость.

Грох!

Кузов, приняв на себя их тела в долю секунды, вогнулся. Удивительно — он пытался не сбить их, а поймать. Руки Со Рён горели, казалось, вот-вот оторвутся, но боли она не чувствовала: всё влияние удара принял на себя Ли У Шин.

— Хаа… хаа… инструктор… инструктор…! — дрожащим, хриплым голосом кричала она, вцепившись в неподвижного мужчину.

Она шептала, лишённая силы, губы тряслись.

— Вы слышите мой голос?

— …

— Пожалуйста… мне столько всего нужно сказать. Впредь… не загоняйте себя до изнеможения, думайте о себе в первую очередь. Сначала вы, инструктор.

— …

— Сначала вы должны остаться живы! Можете оставить меня позади, я смогу подождать. Я не отступлю, я буду бежать следом, со мной всё будет в порядке. Если нужно, уходите, пожалуйста. Уходите, а я…

— Со Рён, — прошептал он, и из груди сорвался слабый стон, — если я оставлю тебя…

Он замолчал, потом медленно открыл глаза.

— …значит, я поворачиваюсь, чтобы встать у тебя за спиной.

Он приподнял голову и едва слышно добавил:

— За моей женой всегда буду стоять я.

Ли У Шин притянул её голову и вновь сомкнул губы с её губами. Со Рён, осторожно коснувшись напряжённого затылка, позволила пальцам утонуть в густых прядях. Поцелуй, похожий на клятву, с каждой секундой становился всё яростнее.

— Мм… х-ха…!

Острый кончик языка глубоко проник и жадно переплёлся с её, липко и влажно. Смешанное дыхание обжигало сильнее огня; в этом падении она забыла о боли, тело горело и отзывалось дрожью. Он раздвинул губы шире и грубо, жадно провёл языком, будто желая стереть расстояние между ними.

Это был обет, рождённый в миг, когда смерть отступила. Бёдра Со Рён дрожали; пусть её чувства порой были неловкими, резкими и безжалостно прямыми — он принимал их без колебаний, и от этого внутри у неё таял застрявший ледяной ком. Со Рён, едва справляясь с дрожью, всё же обвила его шею руками.

— Командир, вы целы!

Несколько ударов ботинка, скрежет — и распахнулась искорёженная дверь машины. В знакомом голосе прозвучала тревога:

— Боец Хан Со Рён!

Услышав это привычное обращение, она почувствовала, как с плеч упала тяжесть. Она не понимала, как они добрались сюда, но, уловив среди шума крики Чхан На, прижимавшей ладонь к уху, невольно улыбнулась сквозь усталость.

Встреча с суровыми лицами напарников из спецкоманды — Ки Тхэ Минa и Джина Хо Дже — после полугода разлуки окончательно лишила её последних сил: голова Со Рён сейчас же опустилась.

— Со Рён, очнись. Со Рён! — поспешно, но нежно провёл Ли У Шин рукой по застывшей щеке. Как только пришло облегчение оттого, что она жива, искривленный локоть вдруг затянуло болью. Со Рён поддалась обмороку.

«Живи долго. Хан Со Рён».

А что же ты имел в виду, Кия? Это было твоё неумело приукрашенное прощание?

Она почувствовала, как её поднимают, и с далёкого расстояния увидела монастырь, пылающий языками огня.

Я похороню тебя в этом монастыре. Из всех моих живых братьев похороню только тебя. Ты отверг шанс… Тебе не будет вечного покоя. 

Веки её медленно сомкнулись. 

****

Знаю. Я — лишь тот, кто снова и снова тянет тебя вниз.

Кия долго ещё провожал взглядом удаляющиеся силуэты, и лишь затем медленно изогнул губы в улыбке.

Он смотрел, как они падали вниз, прекрасные, словно пара метеоров, и без сожаления развернулся. Огонь вокруг бушевал, но он, насвистывая под нос, шагал прочь.

Я — единственный брат Сони, её единственная пара. Тень, что не отпадёт от её стоп. Самая тёмная, самая жестокая тень… Крест, что возьмёт на себя всю её тьму и рухнет в бездну.

Капли крови, скатывающиеся по рясe пророка, стекали к подошвам и оставляли алые следы. Насвистывая однообразную мелодию, Кия толкнул плечом стену и открыл потайной проход.

Внутри была холодная комната: пролитое вино, обнажённые тела, переплетённые в неразлучной судороге — и мёртвые. Именно там, среди настоящего разгула, начиналась его забава.

Кия шаткой походкой приблизился к американцу, что сжимал сигару, украшенную звёздно-полосатым флагом.

— Эй. Моё шоу окончено.

В памяти всплыло лицо «старика», которого она увела с собой. Тот незабываемый миг, когда Соня выбрала Кию — постаревшего, прожившего слишком долго, — и подняла его на плечи. Улыбка невольно тронула его губы.

Соня, мы с тобой всегда были похожи во всём. Рост, вес, лица, сила — всё было почти одинаково, поэтому мы стали парой.

Соня и Кия — самые сильные дети. Они делили всё между собой, словно были близнецами. Значит, и у меня есть своё место.

— Хватит. Лучше возьми мою голову, — скомандовал он, и, поднимая красную рясу, обнажил пах, пропитанный кровью. Кровь текла из мошонки, кровавым пятном окрашивая бельё. 

Если я не могу завладеть Соней, так пусть лучше я стану ею. Лицо Кии светилось какой-то извращённой радостью.

— То, что вы ищете, — есть и у меня, — сказал он и ткнул пальцем в висок, словно протыкал собственный череп. 

Если Ли У Шин отдал тебе сердце, то мне и голову отдать не грех. Голову ведь принято считать самой вкусной частью.

Кия не стал взрослым, но, глядя, как тот мужчина падал ради Хан Со Рён в бездну, он, наконец, понял назначение своего существования.

Для Сони я могу сделать лишь одно: сделать из тебя полноценную Хан Со Рён. Соня, я — твой «запасной».

— Ну же, быстрее, забирай мою голову.

Кия, сам себе вонзивший клинок в мошонку, приказным тоном произнёс слова. И тут же сверху на его голову что-то опустилось, а затем всё вокруг залилось ослепительной белизной.

За этой белизной показалась Соня в маске — та самая, что тянула Кию за руку. Кия уменьшился в размерах, сжал её руку и шагнул вместе с ней на ровную, как горизонт, снежную равнину.

Впервые за долгое время у него распахнулось сердце, защекотали ладони. Маленькими ногами он бодро помчался через сугроб. Впереди — вечная тьма, бездна; и всё же он бежал.