Онлайн чтение книги Счастливая психопатка Merry Psycho
7 - 220

Однако не успела кожа ощутить жар чужого тела, как в лицо метнулась тяжелая, безжалостная рука. Говорила ведь, что прошла подготовку в гуркхских лагерях? Может, память и стерлась, но привычка решать всё силой, кажется, въелась в плоть и кости. На языке проступила горечь.

Со Рён отпрянула, уклоняясь от градом сыпавшихся ударов — локти, голени, всё шло в ход. Женский кулак скользнул по цементной стене, и тут же на коже выступили капли крови. Но движения её были неуклюжими, чужими: то ли подхваченные у какого-то случайного оборванца, то ли усвоенные лишь наполовину. В них не чувствовалось настоящей силы, только бесполезная растрата энергии.

Если бы её учил Ли У Шин, он бы никогда не позволил такой топорности… Наставник решает всё — гуркхи или кто угодно, без разницы.

Пришлось действовать решительно: Со Рён ударом ребра ладони врезала по шее противницы, схватила её голову и со всей силы впечатала о стену. От сотрясения осыпалась сухая крошка штукатурки. И всё же выражение боли на лице нарисовалось не у противницы, а у самой Со Рён.

Не теряя времени, она рыскнула по карманам противницы: два ножа со звоном полетели на пол, третий она сунула девушке между зубов.

— Смотри-ка, выросла бойкая. С детства такой проворной была?

— Ы… ыы… ты кто вообще…!

— Как тебя зовут?

— …Что?

— Имя. А ещё лучше, если скажешь, кто был тот мальчишка, что сбежал.

— ……

— Вопрос и правда такой трудный?

Чем упорнее та молчала, тем гуще становилось подозрение. В горячей ладони металась её голова — явственно чувствовалось, что эта женщина затаилась, выжидая момент. Взрослое тело, грубые ладони, возможно, в шрамах икры и ступни…

— Тогда пойдём в участок. Плохие привычки детей надо давить в зародыше.

— У… у нас дети так просто чужое не берут!

Нож мешал говорить, и все слова просачивались сквозь зубы. Она дёргалась, но Со Рён не пошевелилась, только сильнее вывернула волосы.

— В детстве не обижали? Кормили нормально? Спать давали?

— М-м… м…

— Я спрашиваю: люди хорошо к тебе относились? Ласкали, гладили по голове?

— ……

— Расскажи. Я ведь правда интересуюсь тобой.

— С ума сошла, что ли!

— Значит, всё-таки в участок? Там личность установят. И того ребёнка вызовем.

— Что за… чёртова тварь…!

— Он мой телефон украл.

Со Рён солгала бесстрастно. Женщина глухо застонала, несколько раз ударяясь лбом о стену. Испуганная, Со Рён вырвала у неё нож, оттащила за затылок, чтобы она не делала себе вреда. Тогда та выкрикнула почти сдавшимся голосом:

— Хорошо! Я верну его! Я сама принесу обратно!

Желание любой ценой сохранить тайну бросилось в глаза. Дети с Сахалина? — мелькнула мысль, но давить дальше было опасно: можно сорвать и так шаткую ниточку. К тому же — гуркхская школа за плечами, а теперь — мелкая торговка, стоящая на подхвате?

Со Рён заставила себя сдержать нарастающий интерес и ослабила хватку. Сейчас нельзя показывать лишнего. Если они и правда корейцы по крови, чужим словам они не поверят.

После короткой паузы она сняла с запястья браслет и надела его на руку противницы. Скользнула пальцами по жёсткой ладони: мозоли вросли в кожу, словно подковы в копыта. Горло обожгло сухим комком, когда она заглянула в тёмные глаза, под завитки чёрных волос.

— Диаспора, — прошептала Со Рён.

Женщина замерла, перестала даже дышать. Её взгляд метнулся к узору на браслете, и в нём мелькнуло смятение. Со Рён воспользовалась этой трещиной:

— Передай этот браслет мастеру, что вырезал знак. Это обещание. Ты сама сказала — вернёшь. Значит, это твоя обязанность.

Она произнесла это холодно, словно вбивая гвоздь. И смысл был прозрачен: не телефон вернуть, а весточку принести. Женщина, не сводя глаз, попятилась, всё так же насторожённая до конца.

Может, и правда одна из тех детей, что выжили в Зимнем замке…

Со Рён долго смотрела ей вслед, в сердце поднималась странная дрожь. И невольно сорвалось с губ:

— Кия…

Имя единственного брата.

Ты ошибался, Кия. Наши не все мертвы. Может, ещё остались имена, которые можно будет позвать.

По её глазам пробежала едва заметная дрожь, как тонкая рябь по воде.

Едва отпустив женщину, Со Рён помчалась искать телефонную будку и, наконец, дозвонилась до Чхан На. Разве можно положиться только на слова незнакомки и сидеть сложа руки?

Она коротко пересказала всё случившееся и тут же потребовала от Чхан На отследить местоположение телефона.

Сквозь гул дождя, дробно стучавшего по крыше будки, воздух сгустился, как перед грозой. С того самого момента, как Со Рён встретила темноволосую женщину, её сердце билось в груди неровно, горячо, будто что-то неотвратимое приближалось. Прямо здесь, рядом. Совсем близко…

— [Это… э-э… ох, чёрт…] — донёсся из трубки растерянный голос Чанны.

— Что случилось?

— [Ты же говорила, сестрица, что телефон был спрятан в корзине с ребёнком?]

— Всё верно.

— [Так вот… — в трубке шуршание, вздох. — Сигнал идёт от полицейского участка.]

— …Что?

— [Похоже… малыш отнёс его туда. Заявил о находке, мол, потерянная вещь…]

Щёки Со Рён задрожали, будто в них вонзился морозный воздух. Ну что за… ребёнок… такой правильный… Чёрт побери. Со Рён грохнулась затылком о стекло будки.

Неудивительно, что та женщина так и не появилась за целую неделю. Всё стало на свои места.

****

Звеня, по асфальту прокатились мелкие монетки и ударились о кончик её ботинка. Со Рён подняла сухие, усталые глаза: мимо проходили туристы-иностранцы, и именно они бросили ей эти жалкие гроши.

Ха… вырвался сдавленный смешок.

Неужели я и вправду похожа на попрошайку? Лицо за последние дни ни разу не касалось воды, волосы спутались, от одежды тянуло затхлой сыростью, словно её только что вынули из плохо просушенного белья. Со Рён подняла взгляд к безоблачному, ярко-голубому небу.

Кто вообще первым ляпнул, что беды всегда приходят разом?

Уже несколько дней она жила на улице, лишённая всех вещей, о которых так заботливо позаботился Ли У Шин.

В посольство идти не хотелось. Взывать к властям, чтобы отыскать детей, — тем более. Что-то в ней самой яростно сопротивлялось этому. Но без гроша за душой у неё почти не осталось возможностей.

— Ха-а… — тяжёлый вздох разорвал тишину.

Кто бы мог подумать, что она докатится до того, чтобы сидеть на чужой земле в положении нищенки? Но сдаться — значит перечеркнуть всё. Ей не нужна была пустая тень, бессмысленное преследование каждого шага У Шина. Она хотела большего — его жизнь целиком, от начала и до конца.

Я сама должна узнать, где было наше начало и чем обернётся конец. Я хочу понять его до конца и полюбить по-настоящему. Я хочу быть честной со своей любовью.

И потому не уйду только из-за усталости или боли в теле. С такой клятвой она рассеянно почесала зудящий локоть — и вдруг над ней выросла тень.

— Мы чужаков не принимаем. Не верим им.

Перед ней, хмуро глядя сверху вниз, стояла та самая женщина, исчезнувшая неделю назад. Радость от встречи так резко переплелась со злостью, что Со Рён едва не ударила её по подбородку. Но стиснула зубы, заставляя себя держаться, — старшая сестра не имеет права срываться.

— Но, думаю, этого хватит, — сказала женщина и протянула руку. — Моё имя Аша.

Когда-то оно звучало иначе… Но всё же быть Ашей лучше, чем вечно носить проклятье «дети Зимнего замка».

Со Рён спрятала облегчение за спокойной улыбкой и перевела взгляд на двух мужчин, стоявших за спиной Аши. Чёрные волосы, чёрные глаза.

Крепкие, широкоплечие, каждый на вид умел держать удар. В их руках оказались вещи, которые, по словам Со Рён, были украдены. Но злости она не ощутила. Лишь крепла уверенность: перед ней действительно те, кого она искала.

Глаза налились болью, она едва выдержала. Невероятно: дети Зимнего замка выросли. Они не погибли. Живы. От этого грудь распирало, в носу защипало, хотелось плакать. Со Рён молча взяла протянутую руку и поднялась.

— Мы не берём на остров кого попало, — холодно произнесла Аша. — Как я могу знать, не ловушка ли это? Поэтому мы следили за тобой несколько дней. Есть человек, который хочет тебя видеть.

Кто? Кто же это… Сердце Со Рён сжалось.

— Только учти, — Аша скрипнула зубами, — попытаешься что-нибудь выкинуть — тебя тут же скормят морю.

Они обшарили её тело маленьким детектором, бормоча: «Чисто». Затем двое парней схватили её за руки и втолкнули в старую машину. На голову опустили грубый капюшон. Со Рён подчинилась без единого слова.

Автомобиль громыхал на ухабах, скрипел тормозами. Жёсткое сиденье било по спине и бокам, но сердце её стучало так, что она не чувствовала боли.

Прошло какое-то время. В лицо ударил запах воды, солоноватый, прохладный.

— Выходи.

Капюшон сорвали, и перед глазами Со Рён раскинулась картина, от которой перехватило дыхание. Она даже моргнуть забыла.

Теперь было ясно, почему Аша грозила утопить её. Море, пылающее закатным светом, было всё красным, словно сама бездна дышала кровью.

— Дорога к острову открывается лишь раз в день, — пояснила Аша. — Вода слишком глубока, машина туда не пройдёт, лодки тоже нет. То есть войти трудно — и выйти тоже. Ты готова?

Со Рён только усмехнулась и молча сбросила с себя верхнюю одежду. Мылась она и так не видела уже много дней — самое время.

Аша нахмурилась, надула губы и добавила:

— Её зовут Дарья. Та самая бабушка, что вырезала узор на твоём браслете — Дарья.