Онлайн чтение книги Счастливая психопатка Merry Psycho
5 - 177

Когда Юра пришёл в себя, вокруг царила гробовая тишина.

Эта тишина была глубокой и мрачной, как бездонная яма. Юрий поёжился от холода и открыл глаза.

Ауч… Стоило дотронуться до вздувшегося лба, как он почувствовал толстый слой марли. Юноша тут же напрягся.

Дед стоял, не шелохнувшись, как статуя, и смотрел на него сверху вниз.

— Где мы…

— Целые сутки проспал.

— !..

Прошёл целый день? За крошечным оконцем пылала алая заря. Юрий сжал пульсирующий лоб и попытался восстановить хронологию событий.

Я мчался по льду, когда меня заметил дед, и покатился по замёрзшей поверхности. Я точно помню, что держал в руках малыша…

А тот короткий момент, когда я ненадолго очнулся — это был сон? В животе неприятно заныло, но вспомнить ничего не удавалось. Юри взглянул на свои пустые ладони и спросил:

— Дедушка, вы меня заперли?

Тот глянул на ночной горшок у кровати и усмехнулся:

— В ближайшие дни ты будешь занят подготовкой к своему дню рождения. Гостей будет много.

Фраза прозвучала так не к месту, что Юрий почувствовал, как в нём сильнее вскипает злость. Какой ещё день рождения!..

— А ребёнок? Где он сейчас?

— Придёт много людей. Таких же, как я, — кто поддерживал Кремль и поклонялся ему. Мои гнилые однокашники, ученики, старые друзья… Я даже пригласил сына президента с женой. Давненько мы не собирались. От головы президента — Солженицын указал на себя. — До рук, ног, сердца и лёгких — я всех позвал. Будет грандиозный пир.

— Дедушка!

Да что может быть важнее ребёнка?! Зачем эта политическая показуха?!

Юрий сжал зубы, вспоминая малыша, которого дед даже за человека не считал.

Ты же сам женился на чёрноволосой. У тебя был от неё ребёнок… Но детей с чёрными волосами ты по-прежнему не считаешь за людей. От этой гнусной позиции внутри у него всё закипало.

— Перестаньте делить людей по сортам!

На его выпад дед непонимающе нахмурился и произнёс:

— Ты странное что-то говоришь. Любовь возможна именно потому, что мы разделяем людей.

— !..

— Точно так же, как я выделил одну лишь Дашу.

Максим поднялся.

— С бабушкой я поговорю. Так что веди себя тихо и не устраивай больше сцен.

— …

— В день торжества именинник должен выглядеть презентабельно. Еду будут приносить три раза в день — смотри, чтобы тарелки были чистыми.

Юрий не нашёлся что ответить. 

*******

Он провёл в этой тесной комнате несколько дней подряд. Каждый раз, когда взгляд натыкался на стоявший прямо под носом ночной горшок, лицо вспыхивало от унижения, но он ничего не мог с этим поделать.

Когда он окончательно пришёл в себя, слуги окунули его в ванну и начали наряжать. Юрий оттолкнул их, кое-как помыл голову и направился в кабинет Максима.

— Срань господня, какой ещё день рождения.

Задыхаясь, он машинально взглянул в окно — и увидел сад, украшенный яркими красками.

Кого, блядь, они собрались этим цирком впечатлить? Он чувствовал себя полным идиотом.

И тут Юрий заметил спину Максима и сразу зашагал вниз по лестнице. Толкнув тяжёлую, цвета слоновой кости, дверь, он увидел, как с неба уже опадают лепестки.

— Юрий, с днём рождения!

В тот же миг толпа ринулась поздравлять его. Юрий едва сдержал перекошенное лицо и выдохнул сквозь сжатые губы. Он пробирался сквозь гостей в поисках Максима.

Все лица, мимо которых он проходил, были знакомыми.

Те, кого дед методично собирал вокруг себя, пока преданно служил диктатору.

Основной костяк поддержки нынешнего президента России, люди, годами купающиеся в деньгах и удовольствиях. Все — родня, друзья, однокурсники его деда.

— Дедушка!

Максим оглядел внука с головы до пят, медленно, словно запоминая каждый сантиметр. Юрий нахмурился под этим назойливым взглядом.

— Вот и именинник, — он театрально раскинул руки и обнял внука.

Юрий не изменился в лице, но ради публики всё же похлопал деда по спине. Сука. Он стиснул зубы и прошипел:

— Дедушка, что за цирковой шатёр?

— Это представление для моих друзей. Им нравится такое. А что?

— Мне не пять лет. Что за…

— Знаешь, некоторые только ради этого и приходят — посмотреть, как другие ползают по грязи. Так они могут убедиться в собственной исключительности. Они вместе это замышляют, одобряют, потворствуют, молчат, наслаждаются. По этим принципам я и построил Зимний замок.

Юрий поморщился от отвращения. Со всех сторон слышался смех, весёлый гомон, а дед будто бы вообще не ощущал происходящего. Он смотрел на Зимний замок с каким-то отрешённым выражением.

— А теперь он выглядит гнилым и трухлявым.

— Что, вот этот?

Бред какой-то.

Юрий с неожиданной отчуждённостью посмотрел на величественный, блистающий особняк. Здесь родился его отец, здесь же он вырос и умер.

Зимний замок был символом, подпирающим Кремль — один только его вид вызывал у людей трепет и благоговение. Даже одноклассники, помнится, заискивали перед ним и просили устроить экскурсию.

Закончив формальное объятие, Юрий быстро отстранился и вдруг понял, что среди гостей нет ни одного его ровесника. Разве что какие-то дальние братья, с которыми он едва знаком и которые просто схожи с ним по комплекции.

— Дедушка, а это точно мой день рождения?

— Похоже, тебе не нравятся приглашённые.

— Нет, просто всё это больше похоже на вашу встречу выпускников.

— Я специально отобрал только тех, кто давно не решался переступить порог Зимнего замка.

— Простите?

Максим продолжал смотреть туда, где поднимался цирковой шатёр.

— Зависимость — страшная штука. Когда глаза налиты кровью, человек снова и снова приходит за дозой. И ты ему в этом поможешь.

Юрий с прищуром посмотрел на деда, потом покачал головой.

Кажется, без бабушки тут не обойтись. Как бы холодно она с ним ни держалась — только её присутствие могло хоть как-то вернуть ему ощущение реальности.

— Я схожу к бабушке. Где она…

Он не успел закончить. Максим резко схватил именинника за руку, сжал так, что было больно, не давая ему вырваться. До этого он хватал его разве что за подбородок или плечо — никогда ещё не держал за руку.

— Она сказала, что собирается переодеться.

Голос у деда был ровный, как всегда, но в нём проскользнула горечь.

— Наверное… это наряд, который она хотела надеть всю жизнь. Дарья тоже ждала этого дня. Ты не можешь туда идти.

— Что вы…

— Юрий, у тебя здесь своё дело. Принимать гостей, здороваться, улыбаться. Будь любезен.

Сила в дедовой хватке только усилилась. Теперь его рука казалась настоящими наручниками.

— Это твой выход — показать, каким ты вырос, и как сильно ты стал похож на Максима Солженицына. Так что улыбайся. Улыбайся так, словно ты счастлив как никогда в жизни.

Он поправил внуку сбившийся воротник и добавил:

— Тогда людям станет интересно, кто ты.

Юрий нахмурился. Слова звучали обнадёживающе, но в голосе слышался холод.

— Интерес — это и есть влияние.

Он впервые видел, как дед улыбается так открыто. Но, несмотря на красивое лицо, этот изгиб губ выглядел перекошенным, будто шрамом изломанным.

— Долгий путь я прошёл… прежде чем ты стал приносить хоть какую-то пользу.

Он ласково похлопал внука по щеке, но тот не почувствовал ничего. Юноша упрямо отвернулся: он не мог перестать думать об одном ребёнке, глядя на идеально сервированный стол, на цветочные композиции, фонтаны с вином и шоколадом.

Этот шоколадный фонтан надо обязательно сохранить. Когда мы снова встретимся… я сначала извинюсь. Потом посмотрю, зажила ли царапина на руке. А потом просто окуну тебя в этот фонтан целиком.

— Мне нужно было время… чтобы вырастить из тебя своего преемника.

БАХ! БАХ! Фейерверк сыпал лепестками, и от шума слов было не разобрать. Юрий поморщился и переспросил:

— Что?

Юра зажал уши, испуганно взглянув на Максима, но тот лишь спокойно улыбался.

В ту же секунду заиграли струнные, и все взгляды в зале обратились к имениннику.

Прямые, жадные взгляды, наполненные любопытством и желанием. Кто-то уже нажимал на затвор камеры, кто-то прикрывал рот и что-то шептал.

Юрий тяжело вздохнул и, следуя указующему жесту деда, поднялся на сцену. Он взял бокал с ближайшего столика и уверенным тоном произнёс:

— Прежде всего, благодарю вас за то, что пришли на праздник в честь моего четырнадцатого дня рождения.

Максим посмотрел на стройного, воспитанного внука и первым начал аплодировать. За ним вся толпа хлопала ровно, ритмично, одобрительно. Максим улыбался без тени сомнений.

Где ещё ты найдёшь туман гуще, чем от чудовищной катастрофы? Вскоре от семьи Солженицыных не останется даже клочка плоти.

Пять министров из президентского аппарата, шестнадцать глав других ведомств, все руководители отделов Главного разведывательного управления… Похороны влиятельных фигур, бесконечные панихиды, нескончаемые спасательные работы…

Пока всё управление и система будут парализованы — Дарья официально умрёт и будет забыта.

Уничтожить всех приближённых, изолировать президента, а вместо тел сахалинских детей рассыпать фальшивый прах.

Когда весь мир начнёт освещать поступок террориста Виктора Ригая, Россия не сможет поспешно отреагировать — даже ради того, чтобы скрыть его настоящие мотивы.

На восполнение потерь, на перестройку системы, на то, чтобы залатать эту бойню, уйдёт немало времени, а диктатор, лишившийся рук и ног, будет сметён новой, восходящей силой. Вся страна обратит внимание на единственного наследника, выжившего в трагедии.

Это будет лучшей приманкой, чтобы спрятать Дарью и этих крысят, сбежавших в тень.

Премьер-министр, до самого конца оставшийся верным.

И его маленький Солженицын, оставшийся после него.

Дарья, ты уедешь туда, куда всегда мечтала? Далеко, далеко?

Ответа не последовало. Но мужчина, как опытный ветеран, почувствовав, что победа у него в руках, только усмехнулся.

Там, куда ты сбежишь, будет рай.

В тот миг, когда он оскалился, показав зубы — всё взорвалось.

Сначала под ногами резко провалился пол, из-под земли вырвался клуб чёрно-красного дыма. Грохот, с которым взорвался особняк, пришёл с запозданием — не поспевая за скоростью разрушения.

БАХ! БАХ!

Юрий застыл, глядя, как тёмный дым отражается в его зрачках.

Старый, величественный Зимний замок начал рушиться. Внешние стены, складываясь одна за другой, как домино, погребали под собой людей — кричащих, не успевших убежать.

И когда Юрий, онемев, смотрел на надвигающуюся трагедию, пол ушёл из-под ног. Его швырнуло в сторону от чудовищного гула и вибрации.

Словно по плану, сцена провалилась в подземелье, и всё вокруг накрыла тьма. БАХ! БАХ! Один за другим над головой раздавались взрывы, но уши больше не воспринимали звук — только пронзительный писк, не прекращающийся ни на секунду.

Что… что, чёрт возьми, произошло?! Юрий сжал голову, лихорадочно прокручивая в голове кадры, похожие на сцены из ада.

Людей заваливало, их разрывало. Вытекали мозги, по полу катались сбившиеся с ног ботинки. Это был настоящий теракт.

— Кто… кто осмелился… сделать это в Зимнем замке?!

От нестерпимой боли Юрий заорал. Надо подняться. Я должен выбраться наверх.

Его глаза налились кровью — и в этот момент…

— Командир!..

Панический голос ударил в уши.

Конец 5-го тома