Онлайн чтение книги Счастливая психопатка Merry Psycho
6 - 201

Дрожащие глаза, влажные губы, слюна, стекающая по подбородку… Стоило взглянуть в лицо чужого человека, как разум вовсе не остыл, а, напротив, вспыхнул, будто перед заклятым врагом.

Видеть, как Ли У Шин и Наталья сцепились в одно целое… Из слипшихся тел доносился стук двух сердец, бившихся как одно.

— Постой… постойте.

Когда Со Рён дёрнулась, Ли У Шин и вправду послушно отстранился. Но, видно, вновь ухватить ускользнувший разум было делом почти невозможным: он, зажав в ладони вздувшийся от набухших вен член, упёрся рукой в стену, плечи ходили ходуном, а другой рукой он зажимал уретральное кольцо, переводя дыхание.

Значит, всё это время Ли У Шин держал в руках лицо Натальи, стоял перед ней на коленях, доставал своё распухшее естество прямо перед Натальей. Она бледной рукой коснулась искусственных щёк.

Сорви она сейчас с него бинты — и в холодно-серых глазах отразится облик несомненно иностранки. Мысль об этом захлестнула её, словно она застукала супружескую измену.

«――»

А если прямо сейчас разорвать Наталье лицо?

Пальцы, гладившие белую щёку, с каждой секундой напрягались всё сильнее, грубее. А что тогда будет со мной?

У Хан Со Рён не хватало решимости переспать с ним под собственным лицом, но ещё сильнее ей претило то, что Ли У Шин осыпал поцелуями кожу Натальи. Загнанная в угол, Со Рён зажмурила глаза.

Что со мной творится. У меня же нет никакой мании чистоты. Почему я… С какой стати… Да ещё с бывшим мужем, с которым мы так отвратительно расстались. С кем бы он ни трахался — какое мне до этого дело.

Зачем я тогда размазала в клочья Наталью, которая всего лишь честно делала свою работу?

Сколько она ни думала, чувства к бывшему мужу нормальными не казались.

Будь то третья свадьба Ли У Шина или четвёртая. Захочет он с русской женщиной завести семью, возродить род Солженицыных… родить детей, растить их… жить счастливо или нет…

«…….»

Мысли мигали, как лампочка, то загораясь, то гаснув. Может, стоит запереть Ли У Шина в этой комнате дня на три и караулить, пока не выветрится действие препарата.

В тот миг, когда Со Рён, оглядевшись, натянула на себя трусики, через ткань почувствовался тупой укол. Бросив невольно взгляд вниз, она, увидев налитую, как плод, крупную, сочную, алую головку члена, и шумно втянула воздух.

«…….»

Та же чистая кожа, а меж ней — торчащий вверх, толстый, тяжёлый ствол. Подтянутые, словно орехи, яйца.

Увидев мужчину, тщетно пытающегося удержать готовое вот-вот взорваться возбуждение, Со Рён накрыла волна стремительного, словно удар молнии, порыва.

Не то, что он обманывал её, а то, что он мог любить другую женщину, оказалось для неё куда страшнее.

Сама себе она теперь казалась и надоевшей, и униженной, и даже пугающей. Стиснув дрожащие губы в смиренном жесте, Со Рён вскинула полные боли глаза.

— Живите всю жизнь один.

— …Что?

Мужчина, склонивший усталое лицо и сдерживавший семяизвержение, поднял голову. Она рванула его за плечи, и их пылающие животы снова соприкоснулись.

— Лучше уж храните целомудрие до конца жизни.

— Хорошо.

Даже на нелепую придирку Ли У Шин не смутился и ответил спокойно.

— Всё равно, кроме тебя, никто не сможет меня спасти. Что ещё хочешь, чтобы я сделал?

— Я… хочу, чтобы твои глаза никогда не вернулись в норму.

— Если ты этого желаешь.

Если он ослепнет… может, будет меньше сомнений… Не в том, чтобы верить Ли У Шину, а лишь в том, чтобы меньше мучиться подозрениями — вот эгоистичная мысль, что вытекла из неё, словно грязная сточная вода. Плохие слова. Плохие чувства.

— Я полгода жила вместе с Кией в тесной хижине.

«…….»

— Даже в одной ванне сидели.

— Сука, теперь точно в чувство пришёл. У меня аж искры в глазах.

В это время на рубашке разошлись пуговицы, а на юбке расстегнулся замок. И всё равно — почему внутри столько злости?

Он стиснул зубы и с хрустом разодрал её чулки. Сорвав трусики до щиколоток, мужчина провёл ладонями по её телу и, присев на колени, обжёг её жарким, влажным дыханием.

Когда его высокий нос скользнул по её тёмному лобку, Со Рён дёрнулась и оттолкнула его голову.

— Подожди…!

Однако его алый язык длинным движением разрезал плотно сомкнутые складки. Со Рён, ошеломлённая внезапно нахлынувшей волной, судорожно зажмурилась.

С самого начала и до сих пор я всегда хотела лишь одного. Чтобы у меня было нечто, что никогда не исчезнет. Единственное в целом мире.

Но Ли У Шин имел слишком много лиц, был человеком скитающимся, принадлежавшим государству.

Возможно, то, что она никак не могла поверить мужчине, клявшемуся ей в верности, — это была именно её проблема.

Так они и дальше будут бежать по параллельным линиям, раня друг друга и снова ломая.

— Хаыт…!

Он надавил губами, слегка касаясь спрятанного в плоти клитора. Сначала звука не вырвалось вовсе, только мышцы на внутренней стороне её бёдер дрожали мелкой дрожью.

Он охватил губами всю её промежность и, издав смачный звук, задвигал головой вверх-вниз. Горячий язык тянул клитор, придавливал его, катил из стороны в сторону. Ли У Шин схватил Со Рён за колени и поднял голову ещё выше.

— Ыы… ы, хаа…

От влажного чавканья уши её запылали. Бёдра раздвинулись, таз был зажат крепкими руками. Преданная забвению чувствительность предательски вернулась.

Он дразняще проходил мимо подрагивающего входа и вновь жадно втягивал губами всю её плоть. От настойчивых укусов и присасываний низ живота вздрагивал. Он пил её, как безумное животное, яростно и неутолимо.

— Ххыы… ы…!

Со Рён то хотела оттолкнуть Ли У Шина, то прижать к себе — но даже руки не могла поднять. То, что в ней всё ещё оставалось это неоформленное чувство, казалось ей настолько постыдным, что аж душило. Перед глазами — ненавистный, несправедливый мужчина. И в этот миг её колено дрогнуло, и вспыхнувший алым вход предстал обнажённым.

— Ххыыт―!

Он закинул её ногу себе на плечо и вонзил острый кончик языка в уже блестящий от соков проём. Всё время тёрся губами, оставлял звериные следы зубов на бёдрах. Жадно втягивал нежную кожу на внутренней стороне бедра, щупал её копчик и гладил.

Со Рён не выдержала и, уткнувшись затылком в стену, выдохнула стон. Грубые ладони мяли её ягодицы, вход судорожно сжимался. Она ощущала, как по внутренним складкам стенок течёт влага.

Он без остановки вновь и вновь вводил кончик языка в её отверстие, облизывал и повторял это. Чвак, чшуп, чсуп. Когда вход расслабился и стал вязким, Со Рён вцепилась ногтями в стену. Перед глазами вспыхивали и гасли сотни огней.

— Ыы… хаа… хватит…

Он зажал зубами клитор и снова вогнал язык внутрь. Бёдра её затряслись мелкой дрожью. Казалось, что его язык размазывает по ней сильнейший афродизиак.

— Аа, а!

Теперь дрожь добиралась даже до живота. Когда Со Рён пошатнулась, готовая упасть, он и вовсе подхватил её на руки и понёс к дивану.

Мужчина, у рта которого были размазаны её выделения, коротко усмехнулся и облизнулся. Даже пока пересекал гостиную, поддерживая её бёдра, он не выпускал её, ртом втягивая сочные, словно лесные ягоды, соски.

Он долго и настойчиво сосал их, затем кончиком языка проник в крохотные отверстия, откуда должно выходить молоко, и разом захватил всю ареолу. Внизу всё закипело, стало невыносимо горячо.

— Ххыыт, инструктор―!

И всё же, стоило Со Рён вскрикнуть громко, он хоть и шептал ругательства, но неизменно отрывался.

Ли У Шин уткнулся лбом в ложбинку между грудей и тяжело задышал. Его широкая спина ходила ходуном от рваного дыхания.

— Прости. Знаю. Я слишком сильно сосал.

— Дело не в этом…!

В тот момент шершавый язык ещё раз придавил и отпустил набухший кончик. Опуская её на диван, Ли У Шин удерживал корпус на руках, чтобы не придавить её своим весом. Вместе с густым, вязким запахом мужских гормонов по коже каплями стекал холодный пот.

— …Я ведь обещал защищать только тебя. Тогда тоже так было. На Сахалине, ты же трахалась с Кией, Со Рён. Смотрела мне прямо в глаза, плакала… целовалась с тем ублюдком, дала ему грудь сосать, а, сука…

Он сжал её бугорок зубами так, что стало больно.

— Ых, постойте, что за бред вы несёте?

— Ты с тем пидорасом Кией опять кувыркалась?

— Да что вы всё…! Я просто не так выразилась, хватит…!

Со Рён попробовала оттолкнуть его плечо, но теперь он даже не шелохнулся. Холодно застывшая переносица опустилась к её животу, дёргающемуся от напряжения. Он втянул воздух, будто уловил какой-то невидимый запах.

— Со Рён, на твоём теле какая-то поебота прилипла… Я должен тебя защитить… Я же сказал, что докажу.

— Инструктор!

— Ты только смотри. Всё дерьмо, что осталось в тебе, я сожгу дотла. Такое можно просто стереть.

Она в отчаянии хлопнула его по щеке, не сильно, — шлёп! — но Ли У Шин не отреагировал. По спине прошёл мороз.

Инструктор, инструктор…! Она снова и снова звала его, на этот раз приложила пальцы к его шее. Пульс был странным — куда медленнее, чем раньше.

Я должен защищать тебя… — бормотал он глухо. По полуоткрытым губам было видно: Ли У Шин наполовину отключился.

— Инструктор, скажите… скажите, кто я?!

Если он назовёт её Натальей — она его убьёт.

Но её отчаянный голос будто не достигал его: Ли У Шин не ответил, лишь втянул в рот её грудь так, что впалые щёки натянулись.

— Ых…!

Каждый раз, когда он прижимал распухший сосок к нёбу и жадно тянул его, как голодный, из неё рывками вырывалась влага.

Всё ещё затуманенный, он сжал её белоснежную грудь обеими руками и снова, снова, со смачным звуком вцеплялся в соски. Твёрдые вершины скользили по его губам, словно кисть, и в конце концов неизменно исчезали обратно во рту.

— Ххыыт, инст-рук… тор…!

Он рывком стянул брюки, одним движением сорвал все пуговицы с верхней одежды. Когда он наконец оторвал рот, между его языком и торчащим соском натянулась тонкая серебристая нить слюны.

— Ты — моя Сова.

— …Что вы сказали?

— С большими красивыми глазами. Птица, от которой по ночам я схожу с ума.

Что за… Но от его влажного дыхания внизу всё вздрогнуло. Скользя взглядом по покрытому мышцами животу вниз, она увидела — член, раздувшийся ещё больше, чем прежде, стоял колом.

Пальцы, перебрав кудрявые волосы на лобке, раздвинули её вход.

— Моя Со Рён.

Он принялся вталкивать внутрь налитую головку.