Онлайн чтение книги Счастливая психопатка Merry Psycho
7 - 235 Конец основной истории

Чирик-чирик. От назойливого щебета птиц за окном Со Рён вынырнула из лёгкого утреннего сна. С растрёпанным видом она наспех накинула на голое тело белую простынь и, ковыляя словно пингвин, вышла в гостиную.

Несколько месяцев назад они вернулись в свою первую супружескую квартиру. До того двое долго колесили по курортам, устраивая себе бесконечный медовый месяц, пока им не прискучила иностранная кухня. Тогда они и вернулись в Корею.

Квартира, когда-то обожжённая воспоминаниями, теперь сверкала свежим деревом и светлыми тонами — настолько преобразившаяся, что каждый раз сердце у неё сладко щемило.

Она привычным движением подняла жалюзи в гостиной — и в окно ворвался целый поток розовых волн: цветущая вишня заслонила всё вокруг.

— Вот она, весна… — выдохнула Со Рён.

В этот момент раздался звук: кто-то уверенно нажимал код на дверном замке. Таща за собой неудобное одеяло, она засеменила к прихожей.

И вот дверь распахнулась, впуская того, кого она ждала.

— Почему так рано встала? — спросил он.

В руках у него был бумажный пакет с утренними покупками: наружу торчали пучок зелёного лука, длинный багет и несколько алых, аппетитных яблок.

Подобрав подол одеяла, словно юбку, Со Рён подставила щёку, и тут же на неё посыпались поцелуи. Ли У Шин накрыл простынёй её обнажённое плечо и легонько хлопнул по ягодице.

— Живо в постель, досыпай.

Она широко зевнула и одновременно метнула в мужа сердитый взгляд. Но он, даже не заметив, как из пакета выпало яблоко, крепко впился в её губы, а потом отпустил. Улыбнувшись своей фирменной улыбкой, он направился на кухню — и против такого она всегда оказывалась бессильна.

— А-а-а… — простонала Со Рён, плюхнувшись на матрас и уткнувшись в него усталым телом. Сквозь приоткрытую дверь она заворожённо следила за мужем, занятым раскладкой продуктов в холодильник. И именно в этот момент её пальцы нащупали что-то в изголовье кровати.

Подушечка коснулась маленького предмета — гладкого, словно камешек для игры. Прозрачный наушник. Она вставила его в ухо, и тут же мигнул красный огонёк, словно только и ждавший этого.

Как только связь установилась, в тишину ворвался голос юноши — такой знакомый, что он уже стал частью её повседневности.

[―Здравствуйте!]

На самом деле Со Рён получила приглашение от На Вон Чхана ещё тогда, когда её муж уволился из Национальной разведывательной службы.

И неудивительно: если спокойствие даёт только жизнь под прикрытием, почему бы не выбрать работу, где стирание собственной личности — часть профессии?

К тому же работа «чёрного агента» давала идеальные условия, чтобы скрывать личность — как это делал Ли У Шин.

После обострения конфликтов на мировой арене НРС как раз набирала новичков для заграничных командировок, и Со Рён получила официальное предложение о сотрудничестве.

Во время их медового месяца у неё не раз замирало сердце от тайных переписок с На Вон Чханом, но в итоге оставалось пройти только финальный тест.

[―Вас приветствует ваш временный куратор, ветеран поддержки На Вон Чхан! Какая честь — встретить госпожу, то есть, агента, в одной конторе! Это гордость для всей моей семьи!]

Бодрый голос буквально ударил её по барабанным перепонкам.

[―По секрету скажу: мой прежний начальник был просто ужасный — придирчивый, заносчивый, за малейшую ошибку мог размазать под подошвой…!]

Со Рён моргнула.

[―Я сейчас так счастлив, что могу умереть без сожалений! Похоже, это и есть то самое «счастье фаната», да? А громкость вас не раздражает? Или есть какой-то голос, который вам особенно нравится? Я подстроюсь под любые ваши предпочтения!]

Со Рён прижала кончик языка к уголку губ. Какой же ты назойливый… и что с этим делать?

Она украдкой посмотрела на мужа, который уже резал лук, и задумчиво почесала подбородок. Было странное чувство, будто она украла себе помощника, который раньше прикрывал Ли У Шина.

[―Причина срочной командировки, агент, — это поиск похищенных детей. Несмотря на обмен разведданными между союзниками, этого катастрофически не хватает, и нас всех за это шпыняют.]

На Вон Чхан жалобно заговорил в наушнике.

[―К тому же недавно всплыли разоблачения, что военные продают детей порнопродюсерам.]

Лицо Со Рён мгновенно окаменело.

[―Сейчас они пытаются проводить идеологическую обработку похищенных детей. А похищение и усыновление курирует само правительство. Вы материалы, что я отправил, просмотрели?]

— Да.

После того как правительство Х упростило процедуру усыновления, число вывезенных детей перевалило за десять тысяч. Вернулись живыми меньше четырёхсот. Каждый раз, просматривая эти отчёты, Со Рён вспоминала собственное детство — и только сильнее сжимала кулаки.

[―Кстати, агент. Вы уже выбрали себе кодовое имя?]

В этот миг её взгляд сам собой устремился на Ли У Шина.

Нарезав луковицу, Ли У Шин быстро закинул её на сковороду. В ухе у него тоже мигал красный сигнал — глубоко в слуховом проходе сидел миниатюрный наушник.

[―Бойцы Ки Тхэ Мин и Джин Хо Дже уже выдвинулись в сектор Газа. Доставили экстренные грузы в больницу «Аль-Кудс» и с сегодняшнего дня несут охрану и защищают детей-пациентов.]

Ли У Шин краем глаза скользнул по плотно закрытой двери спальни и ответил:

— Принял. Продолжайте держать меня в курсе.

Лук на сковороде зашипел, наполняя кухню сладковатым ароматом. Он включил вытяжку и ловко убавил огонь. По сути, Ли У Шин уже ушёл с «поля боя».

— Бля… соль забыл, — выругался он, щёлкнув языком.

Теперь он занимался в основном управлением компании и координацией операций, почти не выходя лично в поле.

Главной задачей было находить и привлекать толковых людей. И всё же важнее оставался их медовый месяц.

Но за последние месяцы крошечная фирма, начавшая всего с четырёх человек, выросла так стремительно, что теперь могла тянуть уже пять полноценных спецгрупп.

С каждым днём прибавлялось бывших военных, уходивших в отставку раньше срока, и Ли У Шин не гнушался лично встречаться с ними в любой стране, чтобы переманить в свою команду.

Он собирался привлекать в команду людей самых разных стран, национальностей и рас — как во Французском иностранном легионе.

— Скажи ребятам, пусть берегут себя. И чтобы не сидели голодные — денег у нас хватает, — велел он в наушник.

Сейчас «Юз Компани» действовала под прикрытием в Израиле, чтобы помогать детям. Особенно поразила весть о коррупции в местном отделении ООН — организации, которая должна была спасать, но перестала выполнять свою миссию.

Чтобы не повторить грех Солженицыных, Ли У Шин изменил все принципы бизнеса: в центре стояли только дети.

Денег было уже достаточно. Значит, компания должна принимать заказы не ради политических выгод, а ради того, где детям будет жить лучше. Он без колебаний посылал свои отряды туда, где дети страдали от гражданских и военных конфликтов.

Война Израиля и ХАМАС. Сорок процентов погибших — дети. Больницы одна за другой гасили свет.

В больницах не было ни полиции, ни армии — ничего. Топливо заканчивалось, лекарства вышли в ноль, здания подвергались обстрелам. Поэтому «Юз Компани» и отправилась туда.

— Хо Чхан На, отключайся. Лук подгорит, — сказал он наконец, глядя на сковороду.

Он посмотрел на спальню, где спала жена, и уголки его губ приподнялись. Он никогда даже не мечтал о таком будущем. Всё это было новой, неведомой жизнью, но казалось, будто всё наконец стало на свои места.

Одного только факта, что там, за дверью, спит его жена, было достаточно.

[―Кстати, у вашего мужа кодовое имя было «Маска». Ну, потому что у него много лиц…!]

Со Рён, уже полностью одетая, распахнула дверь и вышла из спальни. Она не дала На Вон Чхану разойтись с болтовнёй и перебила его:

— Я уже выбрала себе кодовое имя.

[―Ох…! Неужели «Сова»?]

О том, что её позывным была «Сова», она узнала лишь хитростью — вытянув признание из Ли У Шина. Что-то он тогда бормотал про большие красивые глаза и птицу, пролетающую сквозь тьму… Слишком уж неловкое объяснение, чтобы повторять его вслух.

Но муж упрямо хотел оставить это имя только для себя. Он так и не признался напрямую, зато не уставал шептать «моя сова, моя сова», целуя её глаза или сжимая в объятиях так, будто хотел раздавить. Со временем бывший позывной превратился в ласковое прозвище, которое то и дело вырывалось даже в разгар близости. Сама Со Рён чувствовала себя неловко из-за тайком данного прозвища, и всё же…

— «Яна», — сказала она.

[―Что?]

— Я буду «Яной».

Это было имя матери Ли У Шина. Стоило его произнести, сердце гулко ударило. Имя чужое и непривычное, но оно странным образом пришлась ей по душе. Ей нравилось даже то, что оно принадлежало матери.

— Попробую сегодня впервые отправиться на работу, — улыбнулась она, поправляя постель.

Её взгляд задержался на фотографиях в рамках, висящих на стене.

Первая свадебная фотография — Ким Хёна и «Совы».

Вторая — снимок, где Ли У Шин и Хан Со Рён стоят вместе: она в чёрном свадебном платье.

И ещё одна… Под сияющим горизонтом, лицом к лицу, смеются они в каком-то раю.

Пустых рамок здесь больше не было.

Теперь настала пора развесить фотографии, в которых будут чувствоваться весна, лето, осень и зима.

Она вышла из спальни и посмотрела на Ли У Шина, возившегося у плиты. На лице невольно нарисовалась тихая улыбка.

Я обманываю мужа.

Скоро, очень скоро, это откроется.

— Со Рён, о чём ты сейчас думаешь? — вдруг спросил он, хмурясь.

— Да ни о чём особенном, — ответила она.

Но его взгляд снова странно скользнул по её лицу, читая каждую мелочь. От неожиданной, ничем не объяснимой остроты его глаз Со Рён пришлось изо всех сил сохранять спокойствие. Вот уж кому бы поменьше этой догадливости…!

Тук, тук — сердце её билось всё сильнее. Весело пожав плечами, она улыбнулась, а весенний свет окутал её лицо.

Это был один из мирных дней их семейного гнезда.

Конец